***
Пресидио Хайтс 183/40 Находясь в доме Бьянки, Крис сидел на мягком махровом диване цвета кардинал, и подпирал рукой голову. Было видно, что он о чем-то сильно озабочен, и даже присутствие любимой никак не сбавляло нахлынувшей на него тревоги. Сама же Бьянка располагалась рядом, в кресле, а между ними был поставлен кофейный столик с чаем и вкусняшками. И если последняя довольно охотно уплетала сладости за обе щёки, то парень и не думал притрагиваться к ним. Это насторожило девушку. — Крис, я конечно понимаю, что ты сюда не жрать пришёл, но коль предлагают, то зачем отказываться? — Аппетита нет, — кратко ответил ведьмак. Это не очень понравилось ведьме-феникс и, подвинувшись к нему ближе, она полезла рукой к нему под голубую рубашку и соблазнительно промурлыкала: — Ну так я тебе его сейчас разогрею... Но, как ни странно, Кристоферу сейчас было не до этого. Отпрянув в сторону, он приложил ладонь к лицу и отягощёно произнёс: — Прости, Би, я сейчас не в настроении. — Блин, да что такое? — потребовала она ответа. Выдохнув через нос и отвернув понурый взгляд, Холливел проговорил: — Вайет... я не знаю, чем ему помочь. — Чёрт побери, Крис, — вознегодовала Бьянка. — Неужели кроме него, тебе не о чём думать? — Наверное, не о чем, — признался полухранитель. Закатив карие глаза, ведьма выразилась предельно ясно: — Ты всё ещё наивно полагаешь, что ему нужна твоя помощь? Или чья-либо вообще? — Ну... — задумался парень. — Если говорить поверхностно, то нет, а если смотреть в глубину... — Если смотреть в глубину, то твой брат — конченый мудак! — закончила за него Бьянка, говоря твёрдо и непреклонно. — И последнее, что мы должны делать, это чем-то помогать ему. Вместо прямого ответа, Кристофер с долькой осуждения взглянул на свою девушку, и та, сразу перешла в оборону: — А что, скажешь я не права? Выдавив из себя слабую улыбку, ведьмаку пришлось прояснить ситуацию: — Бьянка, у тебя есть братья или сёстры? — Братьев нет, зато целый клан сестёр. — Я имею в виду родных сестёр или братьев, — уточнил юноша. Тогда, сложив руки на груди, Бьянка сухо обронила: — Нет. — Вот и весь ответ, — подытожил Кристофер. — А у меня они есть. И несмотря ни на что, я желаю добра им обоим, в равной степени. Удивляясь, с чего вдруг её парень стал таким сентиментальным, Бьянка решила не продолжать мусолить эту тему, а перейти к другой: — Ладно, давай тогда поговорим о чём-то ином. — О чём же? Воительница выпалила первое, что пришло на ум: — Допустим о погоде и влиянии политики нашего президента на экономику страны. — А о чём тут говорить? — негромко усмехнулся Кристофер. — Погода, как всегда, взбешённая, Грета Тунберг не даст соврать, а о перлах нашего престарелого президента и вспоминать не хочется. Печально вздохнув, и, поняв, что Крис сейчас себе на уме, Бьянка собралась с духом и вернулась к старой теме: — В пекло всё, ладно, давай поговорим о Вайе, — и, взяв чашечку чая, сделала глоток. Крис же в это время напрягся. Ведь одного дело — переживать за брата мысленно, а совсем другое — обсуждать это с кем-то ещё. Немного помедлив, он всё же взял себя в руки и выложил на одном дыхании: — Не так давно я старался всем доказать, что Вайет не доблестный герой, а властолюбивый эгоист, заслуживающий порицания, а сейчас не знаю, что и думать, ведь к нему у меня осталась только жалость. Несмотря на всё пережитое, даже на потерю магии, я думал он сохранит лицо, а на деле сдался и пал на самое дно. — И насколько это дно глубоко? — поинтересовалась Бьянка. — Порядочно, — кивнул ей Крис. — Я был в шоке от того, как сильно он изменился. Из гордого и преуспевающего во всем парня он превратился в чахлого и спившегося ханурика, который забил не только на всех вокруг, но и на самого себя. Ему вообще нет дела до происходящего вокруг, он словно превратился в какую-то амёбу. — Хм, а я, знаешь ли, не удивлена, — хмыкнула ведьма. — Без магии твой браток ничего из себя не представляет. Кристофер ненадолго замолк, решив не комментировать высказанное ей мнение. После, кашлянув через закрытый рот, он перевёл диалог в иную стезю: — Но главное, меня не покидает чувство, что кто-то стоит за утратой его магических способностей. Когда мы с ним виделись в последний раз, он меня обвинил в том, чего я не говорил и не делал. — А конкретней? — По его словам, я встретил его поздней ночью на чердаке, после того самого дня, когда он меня чуть не придушил, и заявил, будто бы я ему сказал, что вся семья Холливелов считает его позорным пятном династии и отрекается от него. Бьянка округлила глаза и на всякий пожарный спросила: — И всё это говорил точно не ты? — Блин, ну конечно не я! — повысил Крис свой голос. — Я спал без задних ног в ту ночь, разве что в какой-то момент проснулся из-за странного шума на чердаке, куда и поднялся, дабы проверить, всё ли нормально. В любом случае, ничего необычного там я не заметил, хотя вполне очевидно, что незадолго до моего визита, там был Вайет и вёл разговоры с кем-то, кто принял мой облик. — И преспокойно его надурил, ха! — усмехнулась воительница и, взяв с блюдца печеньку, запила его чайком. — Какой же твой брательник тупорылый индюк. Ничего не видит дальше своего носа. Поэтому и проиграл Аддиле с Кроу. — И, судя по всему, они не последние, кто строил ему козни, — добавил полухранитель, продолжая углубляться в тему. — Кем или чем бы ни было прикинувшееся мной существо, оно наверняка стоит за текущим положением вещей, в частности с Вайетом. Вот только мне не совсем понятно, зачем ему строить какие-то интриги теперь, когда Вай навсегда лишился магии? Она ведь ушла в небытие, Старейшины ясно дали это понять моей маме и тётушкам. — Думаешь, им стоит верить на слово? — дельно заметила ведьма. Это сбило парня с толку, от чего тот малость растерялся. — Не знаю, но... зачем им врать? — Да кто их разберёт, — сказала Бьянка, допив чай и поставив пустую чашку на блюдце. — У этих старых пердунов много тайн, о которых они не спешат откровенничать. Лично я не верю, что настолько огромная магическая сила способна испариться в никуда. Она по любому где-то существует, просто добраться до неё крайне затруднительно. Немного подустав от постоянного сидения, Крис встал с дивана и, заложив руки за спину, стал наворачивать круги по полу и вскользь рассуждать: — Да, тут ты права, — качнул он головой. — И знаешь, возвращаясь к вопросу о Вайете, лично мне тяжело принять тот факт, в какое убожество он превратился. Причём по собственной воле, будто смирился с этим. — Ага, по-твоему, расправа над мальчишкой, который посмел грубить в интернете, похоже на смирение? — напомнила ему девушка. — Сам же мне рассказывал, как это случилось. — Слушай, я его ничуть не оправдываю, — встал ведьмак в защитную позицию. — А что до случая с тем пацаном, ну, это своего рода крик души. Вай отчаянно желал показать, что всё ещё чего-то стоит, но, самовнушение не помогло, и он довольно быстро стушевался. И как мне кажется, он и сам в последствие жалел, что полез на того ребёнка. Особенно после реакции Мелинды. Мало того, что к уже потерянной силе, его вдобавок бросила Лиза, так ещё и перед сестрой так опозорился. Походу, это его окончательно сломило, вот и причина смирения. Не понимая, к чему Крис развёл всю эту полемику, Бьянка дала ей объективную оценку: — Крис, ну что за дешёвую драму ты тут закатил? — помотала она головой. — Да ещё из-за кого? Вайет сам докатился до такого. Подумай он головой хоть раз, всё могло быть иначе. — Би, ему всего двадцать лет, — напомнил ей юноша, сложив руки в боки. — Может нам пора перестать думать о нём, только как о каком-то великом Избранном, а просто как об обычном парне? — Как об обычном парне? — сомнительно вторила ведьма. — Да, именно так, — подтвердил Холливел. — Ну сама подумай, с самого детства он знал, что является самым сильным магом на свете и ничуть этого не чурался. Хотя бы потому, что ему вбивали это в голову чуть ли не каждый день. Родители, Старейшины, другие маги и ведьмы, все лелеяли его и каждодневно уверяли насколько он важен и исключителен. Но, несмотря на все их надежды и чаяния, у Вайя никогда не было морального стержня, что и вылилось в его независимость и своенравность. Он вертел всеми наложенными на него обязательствами, и даже не думал себе в чём-то отказывать. Насколько Избранность — его заслуга? Он ведь уже таким родился по факту, и его сразу объявили дважды благословенным, напророчив великое будущее. Вполне естественно, что молодого парня захлестнула гордыня, присущая каждому человеку. — Крис, заканчивай, развёл тут философию! — Бьянка была явно утомлена его тирадой. — Может это и применимо к обычным смертным, но не к нам — адептам магии, что с детства впитывали основы борьбы добра со злом. Причём даже я это понимаю, хотя мой клан всегда был далёк от общепринятого разделения на свет и тьму, и стоял где-то посредине. А вот твой брат жил и воспитывался исключительно в семье светлых ведьм, и он обязан был знать, что связываться с демонами — не лучшая затея, и тем более возглавлять их. Поняв, что Банка так и останется при своём мнении, Крис тяжело вздохнул и сказал: — Может и так, я не спорю. Просто... я пытаюсь понять, что им движило в тот момент, когда он решился пойти по этому пути. — Или скорее кто-то им двигал, — уместно вставила ведьма. — Да, — прикрыл Крис свои серо-зелёные глаза, вспомнив о том, что сам говорил о подобном. — Хотел бы я знать, кто стоит за всем этим. Возможно этот кто-то, кто прикинулся мной и наговорил Вайету гадости от моего лица, также ответственен и за то, что сила Вайета якобы сгинула в небытие. Этот мерзавец походу всё заранее чётко спланировал. Он гораздо хитрее любого демона с кем моя семья сталкивалась ранее. — Но что ему нужно? — здраво спросила воительница. — Неужто банальщина с похищением силы Избранного? — Не знаю, — ответил Крис. — Если бы этот таинственный враг жаждал обрести магию Вайета, подобно Аддиле с Кроу, то мы бы это уже на себе ощутили. Но сейчас всё идёт вполне нормально, никаких стихийных бедствий, ни войн, ни розни, или хоть чего-то, что навеяло бы на мысль о приближавшейся катастрофе. Сдаётся мне, что всё куда сложнее, чем можно себе представить. И, что ещё непонятней... — сдержал он паузу. — Есть ли во всём этом роль для Вайета? — и устремил на девушку вдумчивый взор. — Он действительно вышел из игры, потеряв силы, или это спланированная кем-то временная передышка? Бьянка пришла в замешательство. Поёжившись на диване, она проанализировала всё вышесказанное, и поняла... что ничего не понимает. — Понятия не имею, — честно призналась девушка. — Я вообще уже ни в чём не уверена. Ты меня так нагрузил всей этой информацией, что голова сейчас лопнет, — и приставила пальцы к вискам. — Прости, — тихо произнёс Крис, подойдя к ней поближе. — Я просто волнуюсь. За всех нас, и за Вайета. Двадцать лет он прожил в качестве могущественного мага, а теперь потерял всё. Всё равно что орёл лишился своих крыльев и когтей. Не знаю, сможет ли он это вынести. — Коль захочет жить дальше, вынесет, — внушила ему ведьма-феникс. — Вайет не маленький ребёнок, а самостоятельная и сформировавшаяся личность, с магией или без. А с такой высокооплачиваемой работой и шикарным жильём, думаю он точно не пропадёт. Тем более, ты сам говорил, что он смирился с утратой, разве не так? — Так-то оно так, — в который раз понуро согласился Кристофер. — Только на душе почему-то всё никак не отляжет. Всё. Это была последняя капля. Терпеть эту унылую мелодраму Бьянка не собиралась. Вспорхнув с дивана, она подошла к Крису и резким движением схватила его за футболку под расстёгнутой рубашкой. Юноша был малость озадачен. — Ты чего? Бьянка ухмыльнулась и ответила: — Тебе пора развеяться. — В смысл... — но не успел он задать сей вопрос, как его ноги оторвались от пола, затем он ощутил головокружение и всё вокруг померкло.***
К счастью, буквально на секунду. Как только ноги ведьмака стукнулись о землю, и он раскрыл глаза, то понял, что находится уже не в доме своей возлюбленной, а в совсем другом месте. В большущем и просторном, ярко освещённом помещении, конечно не настолько огромным, как главный зал в школе магии, но в почти таком же. Стены этого места были каменно-серыми с примесью гранита, исписанные арабеской. Там же крепились светильники с плафонами сделанными в форме свечей. Потолок подпирали колонны с каннелюрами и капителью, а полуциркульные окна сияли гравированными узорами. Всюду, как вблизи этих же стен, так и поодаль от них, были установлены напольные стойки, на которых держались в вертикальном положении многочисленные клинки, мечи, кинжалы, алебарды и прочее холодное оружие. Рядом так же присутствовали шкафы-армуары, где, скорее всего хранилось оружие меньшего размера, скорее всего метательное. В самом же центре сего зала располагался ринг на невысокой платформе, обтянутый толстыми канатными верёвками. — Где мы? — поинтересовался Крис, озираясь по сторонам. — В храме моего клана, а точнее в тренировочном зале, — ответила Бьянка и, вынув из ближайшей стойки деревянный меч, стала подниматься по небольшой лесенке на ринг. — Идём! — поманила она Криса этим же мечом. Последний прифигел от такого поворота событий, ибо совсем не ожидал попасть в обитель ведьм-фениксов. Он вообще сомневался, что ему здесь положено быть. — Зачем? — спросил ведьмак, хотя и так догадывался, что та задумала. Воительница тоже в свою очередь поняла, что парень лукавит, и как только пролезла через канаты, оказавшись на белом канвасе ринга, поспешила ответить: — Затем, — и коварно ухмыльнулась. — Будем сейчас из тебя унынье выводить, или ты боишься? — и в конце, не забыла подмигнуть. Крис смущённо застопорился. Данная идея ему показалась не слишком удачной. — Нет, но... — замялся он. — Я просто не понимаю, какой в этом смысл? Зачем мне драться с тобой на ринге? — А что, ринг не устраивает? — сузила Бьянка глаза. — Можно и без него! — и, не дав тому и опомниться, в мгновение ока расплылась в воздухе, и так же быстро возникла в паре метров от парня, с уже занесённым над головой деревянным мечом. Вздрогнув и отпрыгнув в сторону, Крис увернулся от атаки опытной воительницы и, призвав в руку второй деревянный меч, рефлекторно атаковал её в ответ. Бьянка заблокировала выпад мага, скрестив с ним тренировочные клинки. — Вот так бы сразу, — улыбнулась она, оттеснив того и снова замахнувшись для нового удара, попутно произнеся: — Сразу стало веселее! Крис повторно отразил его, а затем резко отстранился назад, при этом держа меч наготове в вертикально вытянутом положении. — Бьянка, остынь, — потребовал он, колеблясь в словах. — Я... я не хочу причинить тебе вред. — А думаешь, что сможешь? — гордо вопросила ведьма, и этим не ограничилась: — Или хочешь сказать, что рука не поднимется на женщину? Милый, мы ведь это уже давно проходили, разве нет? Изрядно смутившись, но не потеряв бдительности, Крис крепче сжал рукоятку тренировочного оружия. — Дело не в этом... — его голос отдавал неуверенностью. — Я не могу поднять руку на тебя. Выждав время, чтобы обдумать его слова, Бьянка снисходительно хмыкнула. — В каком-то смысле это мне льстит, но в другом, я не хочу казаться в твоих глазах какой-то беззащитной девицей, — и, оттянув меч, встала в боевую стойку. — Давай, не робей, покажи, чего стоишь! Пересилив себя и свой психологический барьер, Крис пошёл на поводу любимой девушки и, без агрессии, а скорее с азартом, ринулся в бой, нанеся серию ударов. Порадовавшись, что тот не спасовал, она встретила его атаки ловким парированием, а спустя несколько мгновений, подловила момент и выставила ногу вперёд, сбив юношу с ног стремительной подсечкой. — Тебя ведь Терриан обучал фехтованию, так? — с задором поинтересовалась победительница первого раунда, наставив на проигравшего кончик деревянного меча. Лёжа на полу и пока что не собираясь встать, тот кратко ответил: — Ну да. — Не могу сказать, что у него это хорошо вышло, — честно ответила ведьма-феникс. — Тебе нужно больше практики. — И то верно, — кивнул Крис. — Давненько не размахивал игрушечными мечами, пожалуй, стоит вернуться к старым добрым играм. — С удовольствием верну тебя в детство! — подыграла ему воительница и, протянув руку, помогла ему встать. — Ну что, готов? Воодушевившись, и, ощутив, как по телу пошло лёгкое предвкушающее покалывание, Холливел ответил: — Нападай. Дважды повторять не пришлось. Сорвавшись с места, Бьянка атаковала парня колющим выпадом, но тот отклонил его точным движением своего меча, а затем шустро пригнулся, стукнул её локтем под дых и отбежал в сторону. Ей было не так чтоб очень больно, но проигнорировать пропущенный удар она не могла, от чего шикнула, взявшись за живот. — Молодчик, — оставила Бьянка комментарий сразу после этого. — Вижу ум обострился и мысли по поводу брата отошли на второй план? — на её лице заиграла кокетливая улыбка. — Неужто созрел поболтать о чём-то ещё? — Агась, — кивнул полухранитель, мысленно прикидывая дальнейшую тактику боя. — Например о черепахах! — выдал он. — Ты же помнишь, как я люблю черепашек? — А то, — подняла девушка деревянный меч. — До сих пор помню, как ты мне все уши прожужжал про эту свою бугорчатую черепаху, — и, сию секунду сиганула с места, стремясь нанести собеседнику размашистый удар с разворота. Но вместо блока или ответной атаки, последний прибег к неожиданному ходу; исчезнув в голубых искрах, он появился за спиной соперницы и стукнул кончиком меча ей промеж лопаток. Отпрянув по инерции вперёд, разгорячившаяся воительница не осталась в долгу и, крутанувшись на месте, обрушила на парня пронзительный взгляд. — Ну ладно, милый, сыграем по-взрослому! — а затем, без предупреждения метнула под ноги парня небольшой энергетический шар. Тот сразу отскочил от места взрыва на полу, где остался чёрный тлеющий след и вернул взгляд к противнице, что его и оберегло. Ведь уже в следующую секунду, ведьма напала на него с удвоенной силой и стала осыпать ударами деревянного меча. Еле поспевая за её движениями и кое-как их отражая, Крис начал заметно уставать, из-за чего пропустил один из выпадов, что пришёлся ему по левому плечу. Но этим всё не окончилось. Только и успев ойкнуть от боли, он тем самым ослабил сноровку и получил от противницы по лицу боковой стороной её ладони, словно заточенным клинком. — Чёрт! — чертыхнулся парень, схватившись за больное место, отступив и подогнув колени от нагрузки. — Полегче, блин... — зароптал он. — Это уже похоже не на разговор, а на какое-то избиение. В ответ на это, Бьянка задиристо усмехнулась. — А ты что думал, я с тобой шутки шучу? — и ещё раз вращнула мечом. — Прежде чем игнорить свою девушку и распускать нюни о судьбе брата, подумай о последствиях, — и с очередным вырвавшимся из уст смешком, ведьма-феникс налетела на юношу, стремясь попасть колющим ударом прямо ему в живот. Тот, к счастью увернулся, сделав шаг назад, и лёгким пассом руки послал вслед телекинетическую волну, что подтолкнула её и заставила рухнуть на пол ничком. — Что ж, давай поговорим: как дела? Что нового? — играючи замолвил он, смотря ей вслед. В изящном прыжке поднявшись на ноги, воительница грозно зыркнула на ведьмака, утёрла себе нос, и отчеканила: — Да всё, как обычно: куры несутся, СМИ хейтят Трампа, а сегодня утром я воевала с бандой демонов. — Ого, ни дня без битв, в лучших традициях фениксов, — откомментировал Кристофер. — И кто они? На кого хоть были похожи? — Да на каких-то бледных, лысых и ушастых обезьян, — ответила девушка. — Четверых перебила, а последний поджал хвост и начал скулить, что в Подземном мире совсем плохо. Гражданская война всех вусмерть вымотала, вот они и ищут пропитания в нашем мире, бросаясь на кого попало, даже на тех, на кого раньше и по пьяни бы не полезли. — И что ты с ними сделала в итоге? Бьянке не понадобилось долго думать над ответом: — Избавила от страданий, — и опять взмахнула мечом. Так же совершив пару изящных пируэтов своим деревянным орудием, Крис с ушлой улыбкой отчебучил: — Раз так, то придётся дать тебе отведать твоего же лекарства! — Ну попробуй, дружок, — ответив тем же, Бьянка приложила пальцы к губам, поцеловала их, затем отвела и дыхнула, отправив парню воздушный поцелуй. И, прежде чем тот успел как-либо на него отреагировать, она взмыла в воздух, совершив сальто, и в прыжке его атаковала. Вытянув руки и выставив меч в горизонтальном положении, Крис заблокировал её удар, отвёл вражеское оружие в сторону и метнул в противницу порыв телекинеза. Приняв сей удар на себя, Бьянка отлетела назад и спикировала обратно наземь, приземлившись на одно колено. — А ты неплох! — оценила она его. — Ты тоже, — кивнул тот ей в ответ. — Даже научилась супергеройскому приземлению, - сыронизировал напоследок. Нарочно просмеявшись, Бьянка ясно дала понять, что их спарринг-битва только набирает обороты, и... снова исчезла, расплывшись в воздухе. Предчувствуя, где она сейчас окажется, ведьмак резко развернулся и, как только воительница возникла у него за спиной, тот в эту же секунду схватил её, сжал в своих объятьях и повалился вместе с ней на пол, несколько раз перекувыркнувшись. Вдоволь натешившись, они отшвырнули за ненадобностью деревянные мечи и ещё некоторые время боролись за право быть наверху. В итоге, поддался Крис или нет, но верх одержала Бьянка. Уложив парня на обе лопатки, она придавила его своим телом, приблизилась к его лицу, и маняще прошептала в ухо: — Ну как, пришёл в чувства? — Ещё бы, — выдохнул Крис и сразу же подался к её губам, обхватил вокруг талии, и оба возлюбленных слились в сладострастном поцелуе, полном искренней любви. По прошествии минуты, Бьянка, что по-прежнему лежала на полухранителе, немного от него отстранилась, нежно положила руку ему на грудь и умопомрачительно промурлыкала: — Забудь о Вайе, Крис, у него своя жизнь, у тебя — своя! — и проложила дорожку из поцелуев от его шеи и до щеки. — Давай лучше подумаем о нас. Счастливо улыбнувшись, Крис обнял её, притянул к себе и ласково зарылся лицом в её волосы, после чего полушёпотом ответил: — Сейчас и начну, — а затем пьяняще шепнул: — Думаю, пора наверстать упущенное. Обхватив его за затылок, Бьянка не постеснялась взять правую руку парня и положить себе за низ талии. — О да... — протяжно выдохнула она, давая понять, как далеко они сейчас могут зайти. Ведьмак же, сохранив толику самообладания, на всякий случай предостерегся: — А как же твои сородичи? Вдруг они сюда явятся? — Не явятся, сегодня воскресенье, никаких тренировок нет, — успокоила его девушка, страстно прижимаясь к юноше. — А вот у нас тобой всё только начинается, — и нежно облизнула его губы, при этом слегка прикусила нижнюю и спустя несколько мгновений отпустив. После такого, остановить Кристофера было уже невозможно. Пламя страсти полностью им завладело. Резким движением перевернув любимую, так, чтобы оказаться сверху, он взглянул на неё взглядом изголодавшегося хищника и с дразнящей улыбкой произнёс: — Тогда готовься ко второму раунду, — и впился ей в губы в жадном поцелуе, что в ближайшее время мог перерасти в нечто большее... если бы не одно непредвиденное обстоятельство. — СЕЙЧАС ЖЕ ПРЕКРАТИТЕ!!! — пронёсся чей-то громкий возглас. Любовники в одночасье отпряли друг от друга, словно ошпаренные кошки, и обернули лица на донёсшийся крик, обнаружив, что их уединению помешал визит наставниц этого храма — старших ведьм-фениксов. Более возмущённых и разъярённых лиц, чем у них, и представить было трудно. — Бьянка! Как ты посмела привести сюда чужака?! — прокричала не кто иная, как её собственная мать Линн — светловолосая женщина с короткой стрижкой и одетая в светлую тунику, которую так же покрывала пепельно-серая накидка. Рядом с ней стояла её спутница — высокая и рослая воительница Адриана, с пышной копной чёрных волос, и облачённая в оранжево-красную тунику с багровым плащом. — Да не просто чужака, она притащила сюда мужчину, — подпела ей подруга, недовольно накуксившись. — И в придачу собиралась осквернить наш храм плотскими утехами, — и презрительно поморщилась. Это прямое утверждение вконец вывело Линн из себя. Бросив на дочь обвинительный взгляд, она неу удержавшись выпалила: — Чёрт побери, Бьянка, другого места не нашла?! Ощущая себя паршивей некуда, просто втоптанной в асфальт, особенно после того, как заверила, что в воскресенье здесь никого нет, Бьянка покраснела и стыдливо опустила взгляд в пол. От прежней отважной воительницы, смело бросающейся бой, не осталось и следа, что к своему изумлению, сразу подметил Крис. — Прости, мам, — меж тем пролепетала она. — Я... я не совладала со своими чувствами. — И это уже не в первый раз, — укоризненно сцедила Линн. — Далеко не в первый раз, Линн! — прибавила Адриана, готовая рвать и метать. — Твоя дочь походу вконец забыла о том, кем является и кому служит. Бьянка продолжала стоять на месте и молчать, хотя, если присмотреться, можно было заметить, как за стиснутыми губами и побелевшими костяшками кулаков скапливается неистовая злость и обида. Крис же, наблюдая за уничижением своей девушки, уже было собирался как-то за неё впрячься, защитить, но, не был уверен, что это уместно. Нужна ли ей его помощь в данной ситуации, ведь всё это её сугубо личные и даже "семейные" проблемы. Что до Линн, то пошагав к дочери, она встала перед ней, как разгневанный офицер перед провинившимся солдатом и суровым тоном прострочила: — Сколько раз я тебе говорила не якшаться с приверженцами одной стороны магии, особенно такими, как он, — и ткнула пальцем в стоящего подле неё парня. — Этим ты дискриминируешь наш клан и наш нейтралитет. Все сразу же подумают, что мы прогнулись под одну из сторон и потеряли беспристрастность. К нам будут бояться обращаться с работой, так как начнут думать, что мы ведём с ними двойную игру, и сливаем информацию их врагам. Наша репутация будет запятнана. После такого, сохранять молчание Крис не собирался. Поведение этой женщины его возмутило до глубины души. — Я погляжу вы не очень гостеприимны! — с укором выговорил он. — Чтобы вы там себе не выдумали, личная жизнь вашей дочери никак не должна касаться её работы в качестве наёмницы! Или у вас просто какие-то личные счёты с мужчинами, раз вы так заострили на этом внимание? Бьянка боязливо обернулась к юноше, явно о нём забеспокоившись, в то время как её мать, наоборот, направила на того холодный и пробирающий до костей хмурый взгляд. Правда, только им она и обошлась, в отличие от её подруги Адрианы. — Тебя это не должно волновать, чужак! — раздражённо пробрюзжала черноволосая ведьма. — Немедленно убирайся, подобру-поздорову! — и повела рукой к выходу из зала, где виднелись большие узорчатые ворота. Это стало пределом терпения Бьянки. Она могла бы ещё долго не обращать внимания на любой посланный в свою сторону упрёк, но проигнорировать открытую угрозу Крису, нет, ни за что. — Совсем очумели? — запротестовала она, значительно повысив голос. — Я конечно понимаю, что косякнула, но угрожать моему парню я не позволю. — Что? — поморщилась Адриана, переместив взгляд на своевольную отступницу. — Твоему парню? — негодующе повторила за дочерью Линн, нахмурившись ещё мрачнее. — Вижу ты никак не желаешь воспринимать мои слова серьёзно? Переглянувшись с Крисом, Бьянка собралась с духом и высказала матери всё, что накопилось за долгие годы: — Может и так! Может мне осточертели все эти ваши дебильные правила. Если вы устроили тут амазонщину, отгородившись от остального мира и мужчин в частности, то не ждите, что я пойду подобным путём, — и в конце, чётко подытожила: — Я буду жить по-своему. От её заявления, глаза обеих наставниц возмущённо выпучились. Первое время они молчали, от чего градус напряжения только возрастал, что отчётливо ощутил Крис, готовый при возможности обороняться, а то кто знает, что задумали эти тётки. Между тем, одна из них, а конкретно Линн, раздосадовано вздохнула и вновь взглянула на дочь: — Что ж, признаю, это мой промах, — её голос был невозмутимым и беспристрастным. — И раз я не смогла воспитать из тебя достойную ведьму-феникса, то, надеюсь, мои сёстры возместят мою оплошность. — Да, сестра, — согласно кивнула ей Адриана. — Считаю, не будет лишним ей напомнить о том, кто она и для чего появилась на свет. Бьянка округлила глаза и осторожно попятилась. — Это в каком это смысле? — В самом что ни на есть прямом, дочь моя! — сказала Линн и щёлкнула пальцами. В тот же миг, рядом с Бьянкой возникли из воздуха сразу три закованных в крепкую броню воительниц. Та не успела ничего сообразить, как две из них молниеносно схватили её за руки в области предплечья и заломили, а третья обхватила шею и не собиралась отпускать. — Отведите Бьянку в карцер, — спокойно и непоколебимо повелела Линн. — Пусть денёк-другой подумает над своим поведением, а в дальнейшем мы начнём воспитательную работу с самого начала. Смотря на мать с перекошенным от недоумения лицом, Бьянка не могла поверить в происходящее. Да, она всегда знала, что её мать предана своему клану и очень ревностно относится к его обычаям, но, чтобы так?.. Чтобы до такой степени? Это какой-то абсурд! С захлестнувшим её гневом и обидой, воительница попыталась вырваться из хватки сестёр и ринуться в бой, но не смогла. Против всех троих, её сил было недостаточно. И уж тогда Холливелу стало понятно, что пора принимать меры и немедленно. — Вы не смеете! — бросил он в Линн. — Она же ваша дочь! — Она предала свой клан, связавшись с тобой, Крис Холливел! — швырнула та ему в ответ и выкатила всю подноготную: — Я с самого начала была против ваших отношений, но смотрела на это сквозь пальцев. Больше я такого не допущу. На кону стоит честь всего нашего клана и безопасность моей дочери. Я не хочу, чтобы она снова стала мишенью в вашей вечной семейной войне с демонами, как это случилось совсем недавно. Мало того, что в её голове покопалась какая-то высшая демоница, что охотилась за тобой, а Бьянка просто оказалась поблизости, так после этого, она побежала сломя голову тебя выручать в самое пекло. Она могла пострадать из-за привязанности к кому-то чужаку, — и, поморщив нос, прошипела: — Это неприемлемо. На какое мгновение Крис задумался о том, что в словах этой женщины есть смысл. Бьянка и впрямь оказалась в смертельной опасности из-за него. Аддиле был нужен только он сам, а под руку попалась его девушка, не воспользоваться которой было бы смешно. А что же будет дальше, если он продолжит с ней встречаться? Какие ещё высшие демоны нападут на неё за компанию с ним? Так бы он и простоял на месте в полной растерянности, если бы в их диалог не вмешалась сама Бьянка, всё ещё скрученная и обездвиженная. — Беспокоишься о моей безопасности, мама?! Как это мило! — прокричала она ей с тяжёлой от нагрузки отдышкой. — А ничего, что жизнь ведьм-фениксов, к которым я принадлежу, целиком и полностью состоит из опасностей? Ты с пелёнок учила меня сражаться и выживать! Наша работа — быть наёмниками и выполнять самые опасные и непредсказуемые миссии, на которую нас отправит заказчик. Так чем же это отличается от того, что я в кои-то веки по собственной воле отправилась воевать с очередным демоном? Отвернувшись от Криса, Линн опять переключилась на дочь и сказала: — В том-то и дело, что по собственной. Ты просто так рисковала жизнью ради какого-то постороннего юноши, ни ради вознаграждения и ни ради славы нашего клана. Тобой управляли эмоции и нездоровая привязанность, то, что мешает координации и затуманивает разум. В той схватке ты имела больше риска погибнуть, так как волновалась за кого-то другого, а не только за себя и сохранение своей жизни. Разве я не права? — То, что ты называешь нездоровой привязанностью — это естественные человеческие чувства, в первую очередь любовь! — решительно утвердила Бьянка, а позже, перешла на личности: — И если у тебя когда-то с этим не срослось, то не стоит свои комплексы перекидывать на меня. Даже Крис, что находился в стороне, будто бы физически ощутил, как слова Бьянки больно прошлись по её матери. Как говориться — не в бровь, а в глаз. Решив более не тратить время на пустые разговоры, последняя высоко задрала нос и объявила: — Нам предстоит много работы, Бьянка, чтобы очистить твою голову от всей лишней чепухи, что вбил в тебя этот мелкий недоносок, — и кивнула в сторону Криса. Тот сразу же разъярённо выпалил в ответ: — Выбирайте выражения! — Слушай сюда, отродье Зачарованных! — подала голос Адриана, настроенная на конфронтацию ещё сильнее, чем светловолосая подруга. — Учти, нас совершенно не волнует, кто ты и кто твоя прославленная родня. Мы её не боимся. А теперь поди прочь! — и снова указала на выход. — Уходи прямо сейчас, это последнее предупреждение! — а затем широко расправила пальцы, зажгя на кончиках ногтей небольшие огоньки, как те, что горят на фитильках свечей. Но запугивания не подействовали. Крис не мог позволить себе прогнуться под этих сумасбродок. — Я никуда не уйду без Бьянки! — храбро обозначил маг. — А если придётся, отобью её с боем. — Как пожелаешь! — процедила Адриана и одним небрежным движением запустила в парня файербол с вьющимся хвостом пламени. Увидев приближающийся сгусток огня, ведьмак быстро встряхнул руками, направив на него силу молекулярного ускорения. Пылающая сфера тотчас взорвалась, распылившись в воздухе в виде тысячи искр, однако, оставшаяся после неё ударная волна всё же достигла цели и, не только оттолкнула юношу, повалив его наземь, но и хорошенько обдала порывом жара. Лёжа на полу и стиснув зубы, Крис превозмогал жгучую боль и пытался встать, но давалось ему это с большим трудом. Подобное не могло пройти мимо глаз его девушки. — Крис! — испугавшись за возлюбленного, у Бьянки словно бы открылось второе дыхание, а вместе с ним и твёрдая воля. Пусть её руки и были заломлены, но не ноги. Используя правую, она со всей силы наступила на стопу сестры, что удерживала её шею, от чего последняя взвизгнула и ненамеренно ослабила хватку, что позволило Бьянке повести голову назад и зарядить ей затылком по лицу. С выплеснувшейся из разбитого носа кровью, та попятилась назад, схватилась за травмированную переносицу и на короткий промежуток времени растеряла какую-либо исходящую от себя опасность, чем Бьянка и воспользовалась. Действуя инстинктивно, она переправила антимагическую энергию в область своих предплечий, что и помогло ей освободиться. Ведь как только сияющая белизна обволокла её руки от кистей до локтя, за которые держались две другие воспитанницы клана, то это сразу же их ослабило, выкачало жизненную силу и будто атрофировало мышцы. В итоге, раскидав заскуливших от ноющей боли сестёр, как немощных кутят, Бьянка устремила яростный взгляд на виновниц случившегося, в числе которых была её родная мать. Они смотрели друг на друга около пяти секунд, покуда первая не решилась нарушить безмолвие: — Я никогда тебе этого не прощу! — а после, проведя руками полукруг, метнула в них обоих сразу два энергетических шара. Старшим ведьмам не понадобилось больших трудов, чтобы отразить эти атаки, но как только они это сделали, то уже увидели, как предательница клана добралась до своего валяющегося на полу ухажёра, и коснулась его рукой. — Нет! — крикнула Линн своей дочери, выбросив вперёд руку. — Остановись! Подумай о том, что ты теряешь! Вспомни своё наследие, свой великий клан, ты действительно хочешь от всего этого отречься? Подхватив любимого под руку, Бьянка помогла ему привстать, а сама с отвращением взглянула на мать и изложила: — Я ничего не имею против нашего клана в целом, всё же благодаря членству в нём меня боятся и уважают. Но я не потерплю, чтобы моей личной жизнью распоряжалась группа отмороженных на голову мужененавистниц, готовых посадить меня на хлеб и воду только за одно лишь желание быть с любимым человеком. — То о чём ты говоришь, не наш путь! — жёстко выцедила Адриана, снова поддержав подругу. — Поэтому мы и стали такими сильными. Мы ни к кому не привязаны, и потому свободны! — К чёрту ваш путь! — поставила Бьянка точку. — Я и без него останусь сильной, в этом не сомневайтесь. Понимая, что говорить без толку, Линн помрачнела так сильно, что стала напоминать тучу. — Уйдёшь сейчас, и дороги назад не будет, — понуро изрекла она. — Ты станешь вечной изгнанницей. Взглянув сначала на своего парня, а затем вернув взгляд к матери, Бьянка всё взвесила и приняла верное решение, не забыв его истолковать: — Любопытно, кто из моих заказчиков, у которых я буду брать работу, поинтересуется, являюсь ли я всё ещё частью своего клана, — и, засучив рукав левой руки, показала знакомое багрово-красное родимое пятно. — Думаю, этого знака им хватит с лихвой, чтобы понять, с кем они имеют дело. — Для них может и да, но не для нас, — сказала Линн. — Если мы узнаем, что ты принимаешь заказы от нашего имени, не жди пощады, — пригрозила ей Адриана. — Мы найдём тебя и покараем. Услышав это, Крис, кое-как отодвинулся от Бьянки, что заботливо держала его на ногах, и, всё ещё терпя боль, сказал: — В таком случае вам придётся иметь дело со мной и с моей семьёй. Я Бьянку в обиду не дам. — Это объявление войны? — с холодом вопросила Адриана. — Простое предупреждение, — ответил Холливел. Так они простояли на месте ещё некоторое время, готовясь невесть к чему, пока не поняли, что общаться им больше не о чем. И в первую очередь, это осознала Бьянка. — Прощай, мама, — тихо вымолвила она, с грустью смотря на женщину, что воспитала её и вырастила. — Всего хорошего по жизни, — после чего кивнула Крису и тот, вместе ней покинул обитель ведьм-фениксов, растворившись в небесно-голубом мерцании. Так Линн и Адриана остались одни, не считая тройку горе-воительниц, не сумевших удержать одну единственную отступницу. И если первая была скорее разочарована и депрессивна, то вторая изнывала от злости. Она не могла вынести того, что кто-то из подопечных им младших сестёр осмелился их предать и променять на какого-то мерзкого мужика. Чёрт, не будь Бьянка дочерью её подруги, то она действовала бы куда жёстче, и та не смогла бы улизнуть. Ещё одно доказательство того, чем опасны все эти привязанности. Уняв эмоции, старшая ведьма подошла к своей приунывшей подруге и положила ладонь на плечо. — Линн, ты как? Та, не стала растягивать драматургию, и дала тихий, но лаконичный ответ: — Оставь меня, я хочу побыть одна. Повторять дважды было не к чему. Кивнув в знак того, что всё поняла, Адриана отошла от подруги и направилась к трём не справившимся с заданием воспитанницам. Одна из них стояла с разбитым носом и подогнутыми коленями, а две других валялись на каменном полу, до сих пор не придя в себя после выкачки жизненной энергии. — Поднимайтесь, тупые курицы! — чуть ли не пинком погнала она их из тренировочного зала. — Ни на одну из вас нельзя положиться! И покуда они ковыляли прочь, подгоняемые наставницей, удручённая Линн продолжала стоять в одиночестве и размышлять о случившемся. — Бьянка... — еле слышно слетело с её языка, после чего она опустила веки на глаза и прикрыла лицо ладонью. Ей было невыносимо больно и горько принимать ту реальность, в которую она себя загнала. Но она не могла иначе. Она — ведьма-феникс! И лишь это может иметь значение... ведь так? — Прости... — сокрушённо шепнула она в пустоту.***
Идти к этой профурсетке Вайету совсем не хотелось, только лишь из-за работы. Проживала она конечно не в самом богатом из районов Сан-Франциско, но, явно выше среднего. Финансовое положение у этой особы, судя по всему, было приличным. В конце концов, не каждая секретарша работает на банкира, у такой должности есть особые привилегия. Заранее позвонив ей и договорившись о встрече, он проехал около десяти минут на общественном транспорте, и в который раз укорил себя, что до сих пор не обзавёлся автомобилем (как и не отучился в автошколе). Выйдя на нужной остановке, Холливел осмотрелся; как обычно, люди слонялись то туда, то сюда, мельтешили перед глазами, и лишь в редких случаях, можно было бы отыскать кого-то из них, кто не спешил и не суетился, а просто наслаждался прогулкой. Ещё совсем недавно экс-Избранный относился к подобным вещам с пренебрежительным снисхождением. Он считал себя выше их, выше сборища слабых и никчёмных муравьёв, которых он оберегает из жалости. Но сейчас, став таким же, его спесь и высокомерие поутихли. Он начал понимать, каково это — быть обычным человеком. Они не такие уж и никчёмные, просто живут так, как могут, в меру своих сил. Купив в ближайшей лавке хот-дог с горчицей, дабы быстренько перекусить, Вайет добрался до нужной ему дорогой многоэтажки, с виду почти ничем не уступающей его собственному дому на Пасифик-хайтс и прошёл через главный вход в вестибюль. Там, показав консьержу своё удостоверение адвоката, он довольно быстро его убедил, что его можно пропустить, к тому же, у него с жительницей этого дома всё уже было договорено. Поднявшись на лифте на пятый этаж, и добравшись до нужной ему двери, Холливел нажал на звонок и стал ожидать... ожидать долго, более одной минуты. После, убедившись, что номер на двери квартиры соответствует той, что ему нужна, он постучал по ней костяшками пальцев. Когда же не сработало и это, то терпение парня лопнуло. Он три раза подряд лупанул кулаком в дверь, и наконец, за ней послышалось какое-то шевеление. Приготовившись встречать здешнюю хозяйку, Вайет сделал шаг назад и выпрямился. Спустя мгновение, дверь немножечко приоткрылась и через расщелину просунулась голова Мэрил Барнс, чьи тёмно-русые волосы были спутаны от пота, покрасневшее лицо чуть ли не горело от прилива крови, а изо рта слышалась отдышка. — А ещё сильнее долбить не пробовал? — чуть ли не сплюнула она, раздражённо вглядываясь в гостя. Вайет сразу же свёл брови. Тон этой особы его не порадовал. — И вам здравствуйте, — поприветствовал он её не очень-то охотно. — Я вообще-то по тому самому вопросу, о котором сказал вам по телефону. — Я не сомневалась, — скупо произнесла женщина, протерев лицо от пота. — А это не может подождать? Эти слова и их нерадивый тон, вновь пробудили в парне зачатки гнева, о котором он всем сердцем желал забыть. Выдохнув ноздрями и сильнее нахмурившись, он низким голосом изрёк: — Я вообще-то для этого вам заранее и позвонил, чтобы уточнить, можем ли мы встретиться, и вы сказали да! Так что же изменилось сейчас? Мэрил сузила глаза, о чём-то задумалась, а затем дальше просунулась через приоткрытую дверь, тем самым показав руку, а вместе с ней своё оголённое плечо и ключицу, без признаков одежды. Оглядевшись и убедившись, что они одни, женщина кивнула назад, в сторону своих апартаментов и сказала: — Произошли некоторые непредвиденные обстоятельства. Вайет поначалу не совсем понял, что она этим хотела сказать, но... вскоре всё стало очевидно. — Мэрил, ну где ты там?! — раздался где-то в недрах квартиры чей-то громкий мужской голос. — Мой солдат уже устал стоять на стрёме, ему пора в окоп! — Погоди минутку, Чак, я занята! — крикнула она ему в ответ, а затем снова навела намекающий взгляд на Вайя. Быстро сообразив в чём дело, последний смущённо отстранился и произнёс: — Оу, простите, что прервал... Та просто отмахнулась и беззаботно ответила: — Да и вы не серчайте, что не смогла вас дождаться. Зов природы и всё такое. Стараясь не думать о похождениях этой потаскушки, что видимо на каждодневной основе меняет себе партнёров, Вайет распарил плечи и вернулся к теме своего визита: — Так или иначе, нам всё ещё необходимо отрепетировать ответы на гипотетические вопросы судьи и стороны обвинения. Завтра решается судьба Сэмюэла Кэлиаса, и вы должны понимать, насколько всё серьёзно! Но как бы внушительно он не пытался говорить, его собеседница сохраняла привычный ей пофигистичный настрой. — Послушайте, мистер Холливел, я всё прекрасно понимаю и помню каждый ваш вопрос, — заявила она, начав всё последовательно перечислять: — Я не теряла из виду Сэма, когда трахалась с ним, он пришёл ко мне домой в четверть восьмого и пробыл чуть больше трёх часов, никуда за это время не отлучаясь. Это подтвердит консьерж, как свидетель, если суд потребует более веских доказательств. Ну что, достаточно? Вайет изрядно удивился тому, что эта шлюшка всё в точности запомнила. При их последней встрече такого за ней не наблюдалось. Или её памяти помог живительный секс? Что ж, ладно, раз так, то оно и к лучшему. — Похвально, Мэрил, я честно такого не ожидал, — сказал он ей, но решил напоследок поднять вопрос, что совсем недавно всплыл в его голове: — А как насчёт камер? В вестибюле этого дома обязательно должны быть камеры, через которые можно просмотреть, что происходило той ночью. — Ну, с этим вы можете обратиться к нашему консьержу, — кивнула она вниз лестницы подъезда. — Я за камеры не отвечаю. — Ясно, — сказал Вайет, понимая, что других слов у него не осталось. Примерно то же самое думала и его собеседница, которой, видать, надоело торчать у приоткрытой двери и просовывать голову через узкую расщелину. — Ну что, вы довольны? — спросила она у него. — Всё отрепетировали? — Думаю, да, — всё так же кратко ответил Холливел. — В таком случае, до встречи в суде, — попрощавшись с адвокатом, Мэрил зашла обратно в квартиру и закрыла за собой дверь. Вайет же, огорошенный тем, что всё сложилось быстрее, чем он думал, некоторое время простоял на месте, пытаясь сопоставить факты. То, с кем забавлялась эта шаболда, был явно не Кэлиас, а видимо очередной хахаль на вечерок. То, что она шлюха было само собой разумеющееся, а значит она стопроцентно трахалась с Сэмом, хотя сомнения по поводу его обрезания, которые она проявила в их последней встрече, его немного насторожили. Что ж, будем считать, она и впрямь не рассматривала его хозяйство вблизи, как говорила. Да и не стоит забывать о её воспоминаниях, которые Вай тогда просмотрел, ещё будучи магом. Не могла же ему врать его собственная сила?.. Навряд ли. Окончив мысленный анализ, Холливел решил перейти к следующему этапу, а именно к разговору о пресловутых камерах, о которых следовало расспросить консьержа, как и посоветовала Мэрил. Спустившись по лестнице на первый этаж, бывший ведьмак вернулся обратно в вестибюль, где за стойкой его ждал уже знакомый консьерж, чем-то даже напоминающий того, что работал в его доме. — Извините, я от мисс Барнс, и по поводу всё того самого дела, — сразу обратился он к нему. — Могу задать вопрос? — Конечно, — ответил коренастый мужичок в коричневом пиджаке. — Сторона обвинения наверняка потребует записи с камер того дня, когда мистер Кэлиас заглянул к мисс Барнс. Таковые у вас имеются? В ответ на это консьерж иронично хмыкнул. — Думаете полиция к нам не заглядывала с таким же вопросом? — и, не дождавшись ответа, добавил: — Дело в том, что камеры в тот вечер не работали, точнее, они не работали ещё за неделю до этого. А поставщик отказывался их чинить или устанавливать новую, пока с ними не заключат более выгодный контракт. Но это уже разборки вышестоящего начальства, меня они не касаются. Такая новость крепко ударила по твёрдости былых суждений Вайета. Разве могут быть такие совпадения? Чтобы камера повредилась именно тогда, когда к Мэрил пришёл Сэм?.. хотя, по словам консьержа она сломалась не прямо в этот день, а за неделю до этого... Чёрт! Где же тут правда? Поморщив лоб и проведя пальцами по переносице, Вайет напряжённо выдохнул и спросил: — А сейчас что, камеры заменили? — Да, как видите! — указал консьерж на прикреплённую к уголку стены белую камеру. — Спустя три дня после того инцидента их установили вновь. Поэтому, просмотреть по камерам визит мистера Кэлиаса не представляется возможным, но, есть свидетели, включая меня, которые подтвердят, что он заходил к нам в то самое время. — И кто же этот свидетель? — Мистер Борсон из девятнадцатой квартиры! Он пришёл с работы в тот самый вечер, и мы с ним разговорились. Он стоял на этом самом месте, где сейчас стоите и вы, — поведя ладонью под ноги парню, мужчина продолжил: — И в какой-то момент через главную дверь вошёл мистер Кэлиас, а дальше вы всё сами знаете. В общем алиби ему обеспечено. Вдоволь наслушавшись этого человека, Холливел повторно ощутил, как зерно сомнений в его сердце снова прорастают. Чутьё ему подсказывало, что здесь что-то не так, что всё кажется каким-то мутным, пусть и приправлено весомыми доказательствами. И если минутой ранее, после разговора с Мэрил, он начал ей верить, то сейчас всё откатилось обратно. Вай перестал быть уверенным в том, что защищает невиновного, пусть и мерзкого алчного набоба. И всё же он помнил о видении, которое когда-то просмотрел в голове Мэрил, и этот факт был неоспорим. Так что же? С одной стороны всё указывает на то, что Кэлиас никого не убивал, а с другой... его грызла неопределённость, на фоне таких вот странных совпадений со сломанной камерой, что приплюсовалась к уже пройдённой теме с обрезанием. — Я всё понял, — монотонно произнёс экс-Избранный. — Спасибо за информацию, счастливо, — и, отклонившись, направился к выходу. Больше его здесь ничего не держало.***
Выйдя на крыльцо, Вайет подошёл к перилам, облокотился о них руками и склонил голову. Полученные от данной встречи знания, плохо в ней укладывались и оставляли неприятный осадок. Туманное будущее и неясность прошлого жалили его, подобно пчёлам. Он хотел — очень хотел не думать о том, что ошибается, внушал себе, что топчется на месте и сам выдумывает себе проблемы. Кэлиас никого не убивал, это неоспоримая истина! У него есть алиби, столько свидетелей не будут лгать! В конце концов он сам это видел в воспоминаниях Мэрил. И как адвокат — он обязан выполнить свою работу и защитить клиента... Но, какого ж тогда хрена? Почему его разрывают на части противоречия? Почему это мерзкое, мутное марево так глубоко просочилось в подкорку его мозга, что не даёт покоя и застит глаза? От этого чувства нужно избавиться, как можно скорее! Но как? За ответом стоило идти к источнику его беспокойства — к Сэмюэлу Кэлиасу. Но что требовалось от него узнать? Правды? Чтобы он признался в том, убивал он или нет? На это Вайет рассчитывал? Конечно нет. Ему хотелось увидеть реакцию Кэлиаса. То, как он себя поведёт, если его адвокат задаст ему сей провокационный вопрос. Этим, Вай надеялся заглушить внутренние терзания и снова поверить в правоту своих действий. А дабы эффект от предстоящей встрече был ещё более ярким и "показательным" бывший маг не собирался звонить Сэму, а хотел застать его врасплох. Всё равно он под домашним арестом, и дальше территории своего пентхауса выйти не может... если только на свидание с дочерью, под конвоем сопровождающих полицейских. Ладно, будем надеяться, что именно сегодня и сейчас он дома. Дойдя до остановки и сев на ближайший автобус, Вайет направился в район Кау-холлоу.***
Вайет помнил о том, что обещал встретиться с Лизой в городской галерее, поэтому спешил поскорее закончить свои дела. Выскочив из открывшихся дверей автобуса, он побрёл к уже знакомому небоскрёбу в виде цилиндрической пирамиды из уменьшающихся по мере роста блоков, чью вершину увенчивал роскошный пентхаус. А так как Вайя там уже не раз видели, и знали, кем он приходится жителю верхнего этажа, вахтовая охрана без проблем его пропустила. Зайдя в лифт, парень стал подниматься на вершину здания и по мере поездки морально готовил себя к тому, чем обернётся эта встреча. Не станет ли всё только хуже? И что же тогда? Ему придётся отказаться от данной работы? Пойти к Зику на ковёр и сказать об этом прямо? Вряд ли он разозлится, сам много раз говорил, что может передать это дело другому... Вот только, что тогда делать самому Вайету? Продолжать работать адвокатом, зная, что каждый новый клиент, потенциально, может оказаться виновным? Хватит ли у него на это силы духа и совести? В нём ведь всегда преобладало повышенное чувство справедливости, бороться с которым, он был не в состоянии. А раз так, то ему было судьбой предписано забросить карьеру юриста и найти себя в чём-то другом, более простом и без моральных дилемм, напри... "НЕТ!!!" — мысленно прокричал Холливел самому себе, отгоняя дурные мысли. — "Ещё ничего не решено! Рано сдаваться и винить во всём Сэма! Сперва надо докопаться до сути..." Поднявшись на самый верхний этаж, Вайет вышел из разъехавшихся в стороны створок лифта и вошёл в подъезд в виде длинного, заходящего за угол коридора с настенными панелями из материала, похожего на бронзу. Прошагав по покрытому синим ковролином полу, парень быстро достиг угла и уже собирался за него свернуть, как вдруг услышал чьи-то голоса и тут же замер, прижавшись к стене. Позднее, осторожно выглянув за угол, он обнаружил, что у самого входа в пентхаус стоял его владелец — Сэмюэл Кэлиас. Но если раньше его можно было легко назвать в меру упитанным мужчиной с небольшим брюшком, то сейчас он скинул не меньше десяти килограмм. Его проросшие щетиной щёки даже немножко впали, под грустными глазами виднелись отёки, а на выпуклом и широком лбу появилось множество новых дуг. Рядом же, стоял некий полицейский, а также двое куда более знакомых Вайету персон, на которых он, по правде говоря, надеялся не наткнуться, но, как обычно, жизнь всё делает вопреки желаниям. Хорошо хоть они сами приехали к нему, а не Кэлиас к ним, иначе его было бы здесь вообще не застать. Первой из двух вышеупомянутых гостей была пятнадцатилетняя девочка с тёмно-русыми, завязанными в длинный хвост волосами и одетая в малиновую куртку. А второй — пожилая женщина в светло-коричневом пальто, и со строгим пучком седеющих волос, которые покрывал беленький берет. И если вторая сохраняла серьёзный и даже холодный настрой, то первая выглядела весьма печально. Причём, судя по её виду, даже эта встреча совсем не способствовала какому-либо улучшению в её плачевном жизненном положении. — Детка, ты как? — спрашивал Кэлиас у своей падчерицы, опустившись на одно колено, дабы быть на одном зрительном уровне. — Нормально, — еле слышно шептала девочка. — Как учёба? — не останавливался Сэм. — Как-то так... — зябко выронила она — А есть успехи в музыке? — Вроде нет, — неизменно тихо говорила девочка, используя простые вымученные фразы, будто по принуждению. Кэлиас по любому это замечал, но нарочно игнорировал, продолжая вести диалог как ни в чём не бывало: — А что нет? Помнится, ты хотела петь на школьной дискотеке перед Рождественскими каникулами? Решила отказаться? На сей вопрос девочка вовсе не ответила, а даже наоборот — как-то сжалась, отстранилась и опустила голову, чувствуя себя крайне неуютно. И тогда, черёд говорить перешёл к сопровождающей её работнице детского приюта: — Мишель сейчас не до дискотек и пения. У неё психологическая травма, уж вам-то об этом не знать. Переведя взгляд вверх на женщину, всё ещё сидящий на одном колене Кэлиас раздражённо фыркнул: — Я не с вами разговариваю, миссис Гловер, а со своей дочерью. — Она вам не дочь, смею напомнить, — поправила она того. Губы Сэма задрожали. Последние слова этой старой кошёлки вывели его из себя. — Это пока что... — выдавил он сквозь зубы. — Сомневаюсь, что вам это так легко позволят, даже если и оправдают, — бескомпромиссно сказала женщина. Наблюдавший за этим Вайет, мог поклясться, что в этот самый момент, глаза Сэмюэла грозно блеснули, а правая рука дрогнула. Воистину, оставалось совсем немного, прежде чем мужчина сорвётся и обрушит скопившийся гнев на объект своей ненависти. Это весьма насторожило Холливела, но, та любовь и забота, которую он оказывал своей падчерице, покрывала его гневные порывы. Походу, он её действительно любил, а дико злился, что какая-то левая бабка этому препятствует. Впрочем, от глаз Вайета так же не ушло и поведение самой Мишель, что не особо шла на контакт с отчимом, а это что-то значило. — Скажи, тебя в приюте никто не обижает? — спросил у неё Кэлиас, взглянув ей в глаза. Та лишь отрицательно помотала головой, но вслух ничего не ответила... За неё это сделала миссис Гловер: — Нет, в нашем приюте нет и не может быть ничего подобного! — Как же... — скептично скривился Кэлиас. — Пока вы рядом с ней, такого разумеется нет, но стоит вам закрыть дверь и оставить мою дочь наедине с тем зверьем, всё сразу изменится. — Не мелите чушь, — отрезала женщина. — Мишель содержится под чутким надзором и опекой. Никто и не подумал бы её обижать. — Очень надеюсь на это, — хмуро процедил Сэм и снова вернул взгляд к падчерице, не забыв растянуть рот в улыбку. — Милая, не волнуйся, вскоре всё будет, как раньше, — подавшись к ней ближе, по-отечески обнял её и нежно провёл ладонью по волосам. — Мы снова будем вместе... — и под конец томно прошептал, крепче сомкнув руки на спине падчерицы. Следя за этим, видя, как искреннее Кэлиас любит неродную дочь, в голове Вайета вновь появились просветления. Подозрения в его причастности в убийстве опять снизились, и от души парня отлегло. Ведь не может же быть, чтобы столь любящий родитель причинил вред матери этого ребёнка, которым так дорожит? Так прошло ещё около минуты, пока неподвижно застывшая в объятиях отчима Мишель не вздрогнула, что не ушло от зорких глаз её временной опекунши. — Отпустите её, немедленно! — потребовала она. — Разве вы не видите, что она не в восторге от ваших объятий? Но тот и не подумал подчиняться, а лишь крепче обнял девочку, и если присмотреться, спустил руки чуть ниже её спины, ближе к области талии. Это стало последней каплей. Миссис Гловер пришлось буквально выдернуть девочку из загребущих клешней отчима, и тут же передать её в руки стоящему рядом полицейскому, а после, решительно прострочить в адрес первого: — Свидание окончено, мистер Кэлиас! Это был первый и последний раз, когда мы позволили Мишель встретиться с вами на вашей территории! Молитесь, чтобы следующая встреча вообще состоялась. Лицо Сэмюэла зарябило красными пятнами, ноздри раздулись, кулаки сжались, а глаза чуть ли не выкатились из орбит. Всё это выдавало в нём неистовую ярость, которую, впрочем, работница приюта игнорировала. — Всё, милая, пойдём, — повернулась она к девочке, кивнула полицейскому, и уже собралась со всеми ними покинуть это место, от чего Вайет засуетился, ибо те стали идти прямо к нему. Но далеко им пройти не удалось. — АХ ТЫ СУКА!!! — орнул Кэлиас мощным басом. Походу, последние слова старой женщины окончательно вывели его из себя. Все трое: она сама, полицейский и Мишель, от испуга встрепыхнулись и рефлекторно обернулись назад. Да что уж говорить, даже следящего за ними Холливела слегка передёрнуло от его резкого крика. — Вы это мне? — храбро вопросила миссис Гловер, заслонив собой перепуганную девочку. — Тебе, тварь! — вновь выругался Кэлиас. — Это всё ты! Это ты настроила её против меня! — ткнул он в неё пальцем. — Никогда раньше Мишель не избегала меня! — Раньше, вас не обвиняли в убийстве её родной матери и брата, — логично парировала женщина. — А с тех пор многое изменилось. Возможно она чувствует правду, и потому не хочет более иметь с вами связь! — Замолчи, корова! — не унимался Сэмюэл, до хруста стискивая зубы и, от нервов, топорща волосы на затылке. — Мишель никогда не станет думать, что я убил их. Не так ли, доченька? — обратился он к ней, быстро сменив разъярённый тон, на мягкий. Как и предполагалось, девочка ничего не ответила, а лишь отвела понурый взгляд в сторону и спряталась за спиной старой женщины. Этот поступок стал финальным штрихом к нервному срыву Кэлиаса. Чуть ли не взорвавшись от крика и рёва, он со своей дури заехал кулаком в стену, разбив костяшки пальцев в кровь, а затем обрушил на работницу приюта пылающий от слепой ярости взгляд. — Чтоб ты сдохла, скотина!!! — сорвал он горло от бешеного крика и принялся размахивать руками. — Пошла вон! И вы все тоже! Убирайтесь! Сгиньте с глаз долой! — С радостью, — согласилась миссис Гловер, прямо перед тем, как потерявший берега банкир развернулся, открыл в дверь в свой пентхаус, служащий ему отныне личной тюрьмой, и зашёл в него, не забыв напоследок с такой мощью захлопнуть дверь, что она чуть было не сошла с петель. Вздохнув с облегчением от того, что всё закончилось, миссис Гловер переглянулась с напуганной девочкой и с не менее всполошённым полицейским, держащим руку у кобуры с пистолетом. — И к этому зверю вы привели ребёнка? — задал он женщине весьма здравый вопрос. — До этого Кэлиас держал себя в руках, повода отказывать в свиданиях не было, но теперь всё, — помотала она головой. — Эта встреча с Мишель стала для него последней. Ты ведь, согласна с этим? — и обратилась в конце к самой девочке. Та в который раз сохранила безмолвие и только лишь положительно кивнула. В принципе, этого было вполне достаточно. — Больше нам здесь делать нечего, уходим, — тихо промолвила миссис Гловер и вместе с Мишель и полицейским пошла в сторону выхода, где за поворотом коридора, как и прежде, прятался тайный наблюдатель. Видя, что те направляется прямо к нему, Вайет понял, что пора линять. Он тотчас сиганул с места и пулей долетел обратно до лифта, где молниеносным движением нажал на кнопку, дождался когда створки разъедутся, и сразу же вошёл в кабину. Спустя же пару секунд, когда из-за дальнего угла коридора показалась знакомая троица, парень уже успел стукнуть по панели и, с закрывшимися дверьми стал спускаться вниз, не думая о том, заметил его кто-либо из них, или нет. Они его в данный момент не волновали... в отличие от человека, с которым велась их конфронтация. Вот он, и его поведение, имели для Вайета гораздо большее значение. Каких-то десять минут он желал поговорить с ним с глазу на глаз, и получить хоть какие-то намёки на нужные ему вопросы, но... даже без этого, он получил гораздо больше, чем надеялся. И как относиться к этому, он даже не предполагал. Поначалу бывший маг ещё хоть как-то зацеплялся за призрачную надежду, будто этот денежный мешок обладает человеческими качествами, раз так сильно любит свою падчерицу, но затем, узрев неоднозначный момент с его излишне затянувшимися и фривольными объятьями, то всё снова вернулось к началу. Вай не мог отбросить терзающие его голову мысли. Он хорошенько запомнил, как пятнадцатилетняя девочка отреагировала на близкий контакт со своим отчимом, и как, в отношении этого, повела себя работница приюта. А про неадекватную вспышку его гнева и говорить не стоило. После неё, не осталось никаких сомнений, что в порыве ярости Кэлиас способен на многое. В итоге Холливел в который раз остался один на один со своей совестью. Ему было физически больно переносить всё это и ломать голову над тем, что делать дальше? Выполнять свою работу, или же довериться своему нутру и отречься от защиты вероятного изверга?.. Это было тяжко. Дилемма, ответственность и страх сделать неправильный выбор, навалились на него многотонным грузом, и выхода было не видать. Ему предстояло ещё полдня ломать голову над тем, чего он хочет добиться по жизни, в качестве обычного смертного, и в последствие принять одно единственное взвешенное решение... Но только не сейчас. На данный момент парень намеревался выполнить обещание и встретиться со своей возлюбленной в галереи. Доехав до первого этажа, Холливел спешно покинул небоскрёб, вышел на близрасположенную площадь, и довольно быстро смешался с толпой проходящих мимо людей. Всё что ему оставалось, это дойти до остановки и отправиться в путь, дабы на время забыть о смуте в голове и перекинуть всё внимание на Лизу. Как она там? Вайет надеялся, что всё в порядке, небось стоит сейчас перед какой-то картиной и внимательно её изучает, искусство же! Не для всех конечно, но, куда ему, тупому мужлану соваться в столь утончённую стезю. Ему бы только попкорновое кино смотреть, да футбол под пивко зырить, что, впрочем, он и не скрывал.***
Галерея Сан-Франциско Просторное белое здание в классическом стиле Барокко было заполнено множеством людей, не так, конечно, чтобы яблоку негде упасть, но весьма прилично. Будучи людьми тактичными и воспитанными, они не толпились, а спокойно ходили по галерее, не мешая друг другу, и рассматривая висевшие на стенах произведения искусства. И одной из таких посетительниц была Лиза. Расхаживая по длинным рекреациям, она изучала взглядом каждую картину, но больше всего её привлекали пейзажи: от цветущих полян, до заснеженных горных вершин, и омывающего песчаные берега океана. Любование красотами природы всегда приносило ей душевный покой. Вживую такое наблюдать, было бы конечно ещё лучше, но, на данный момент, хватало и живописи. Так она шла и шла, разглядывая картину за картиной, пока их тематика не сменилась на что-то другое, а именно на мифологию. Тут тебе и драконы с фениксами и грифонами, что рассекали своим полётом небеса, и левиафаны с кракенами и гигантским змеем-Ёрмунгандом, выплывающим из бушующей морской пучины, и наконец маленькие феи с рогатыми сатирами и прекрасными нимфами, весело резвящимися в лесной чаще. В общем полный набор для любителя сказок. Не сказать, что Лиза относилась к подобному равнодушно, просто это была немного не её тема, вот и всё. Но раз уж она пришла в галерею, стало быть и эти картины заслуживают её внимания. Размеренным шагом идя вдоль стены с заложенными за спину руками, девушка с интересом вглядывалась в каждую встречную картину и подмечала, как же красиво автор изобразил ту или иную деталь персонажей в своей работе. Так продолжалось ровно до той поры, пока она не остановилась возле очередного полотна — одного из самых крупных, что видела до сей поры. И, в отличие от предыдущих, оно было не настолько грандиозно, но зато завораживало своей мрачностью и вызывало истинный страх. Перед ней красовалось изображение жуткой, полуголой, пышногрудой, и необычайно высокой женщины — очевидно являющейся какой-то адской демоницей. Из густой копны её кроваво-красных волос, длиной почти до самых ног, торчали длинные ребристые рога. Радужки глаз светились зеленым огнём, явно контрастирующим с остальными мрачными тонами картины. В полуоткрытом и растянутом в плотоядную ухмылку рте виднелись клыки и змеиный раздвоенный язык. Из пальцев рук росли острые и загнутые, как у хищной птицы, когти, а за спиной расправлялись багряные крылья летучей мыши. Что до её молочно-белой кожи, то на ней, порой, встречались тонкие борозды и чешуйки, а кое-где и костяные образования в виде прорывающих кожу шипов, например в области плеч, локтях и коленях. А ещё, на наружной стороне предплечий рук и голеней ног, встречалось нечто среднее между перьями и блеклым мехом. Последним же атрибутом внешности демоницы было облачение, а именно небольшая реющая вокруг тела чёрная ткань, отдалённо похожая на хламиду. Что-то в этом чудовище Лизе показалось знакомым. Словно бы она его уже как-то видела... или что-то схожее с ним. Впрочем, особо сильно оно Лизу не взбудоражило, подобных страхолюдин она часто видела во время просмотра фильмов ужасов, на которых её потащил Вайет. Намного больше её поразило то, что конкретно происходило на данной картине. А там, эта самая демоница, со зловеще распростёртыми крыльями и угрожающе приподнятыми когтистыми клешнями возвышалась над лежащей на кровати беременной девушкой, пребывающей в состоянии абсолютного ужаса и страха. Из её глаз стекали слёзы, а ладони закрывали живот, словно бы отчаянно защищая хранимое там существо... но вряд ли это могло его спасти. Простынка под ногами роженицы была мокрой, а это значило, что у неё отошли воды, и ребёнок должен был вот-вот появиться на свет, чего демоница так усердно выжидала. Но зачем? Что она намеревалась сделать?.. Над ответом можно было не гадать, всё лежало по поверхности. Под картиной имелась табличка с названием:«Явление Лилит»
Смотря на эту картину, как заворожённая, Элизабет медленно подвела руку к побелевшим губам и прикрыла рот. Ей... ей не просто стало не по себе, а по-настоящему страшно. По спине прошёл холодок. Она ощутила слабость и скованность... а также грусть и тревогу, о которой пыталась забыть. Прошлое вновь всплыло в памяти, и дало о себе знать. Девушка невольно вспомнила ту самую проклятущую ночь, когда гипотетически потеряла своего ребёнка, если конечно пережитое во сне не было простым ночным кошмаром. Вся эта чертовщина и мистика очень близко связалась с происходящим на полотне и нарисованном на нём монстре, пришедшим за своей добычей. И хоть Лиза не помнила, кто такая Лилит, и из какой она мифологии, но, сомнений быть не могло — она зло, несущая смерть младенцам. Концепция картины так и кричала об этом. — Не лучшие ассоциации, верно? — внезапно донеслось из-за спины. Лизе даже не пришлось оборачиваться, чтобы понять, кто это. Вместо этого, она почувствовала, как повеяло стужей и внизу живота заныло. Тем не менее девушка проигнорировала этот недуг и продолжила глядеть в страшную картину. Однако, это совсем не остановило вставшего позади неё человека. Подойдя к Элизабет поближе, а именно по левую от неё сторону, Джулия Линдвуд плутовато ухмыльнулась и прошелестела: — А ведь когда-то, если верить преданиям, эта чувиха всего лишь хотела равенства, — сложила она руки на груди. — Желала обрести независимость и быть личностью, а не придатком к кому-то другому. Совсем не радуясь этой встрече, Лиза по-прежнему не обернулась, но сделала вид (откровенно фальшивый), будто ей интересно: — И как же так вышло, что впоследствии она стала детоубийцей? Зорче всмотрелась в картину, Джулия немного подумала, а потом презренно сцедила: — Око за око, — на её лицо опустилась тень. — Кое-кто совсем не оценил её своенравия и жестоко покарал за это, причём нанёс свой подлый удар не по ней, а по её потомству. Несчастной Лилит приходилось мириться с тем, что целая треть от всех когда-либо рождённых ею детей, будут умирать ещё при родах, так и не увидев белого света. А всё из-за того, что их мать была недостаточно покорной... — сдержав недолгую паузу, Линдвуд закрыла глаза, выдохнула носом, затем снова их открыла, и в размеренном тоне продолжила: — Вот она и решила отплатить изуверу тем же. Она поклялась, что лично погубит любимейших детей того, кто погубил её собственных. Не находишь это справедливым? Только лишь теперь, спустя время, Элизабет обернулась к бывшей "подруге" и всмотрелась в неё столь же пристально, как и в картину, что разглядывала до этого. С момента их последней встрече, Джулия ни капли не изменилась — такая же красивая, высокая и статная, но за всей этой прекрасной ширмой, скрывалась бессовестная, властная и циничная личность. Её волнистые карминовые волосы были распущены и ниспадали до низа спины. Нефритовые глаза с пышными ресницами зачаровывали и притягивали внимание. А одевалась она, как всегда, с иголочки, в данном случае в длинное чёрное платье, поверх которого было накинуто дорогое и изящное пальто баклажанного цвета. Ноги её украшали высокие чёрные сапоги из натуральной кожи, на пальцах с окрашенными в бордовый лак ногтями блестели золотые кольца, а голову покрывала тёмная фетровая шляпка с широкими полями. Лиза же, напротив, предпочитала более мягкие, светлые и пастельные тона; носила простую нежно-кремовую курточку, белый джемпер, брюки цвета льна, и коричневые ботинки. В общем контрастировала с Джулией, словно Инь и Ян. Так, обе этих живых противоположностей неотрывно смотрели друг на друга, пока одна из них, а именно Лиза, не решилась дать ответ на ранее заданный ей вопрос: — Нет, не нахожу, — кратко и монотонно произнесла она. Джулия прекрасно знала, как ей неприятна её компания, и нарочно играла с этими чувствами. Сузив лукавые глаза, она сменила тон голоса, убавив ушлую хитринку, и добавив больше серьёзности: — От чего же? Разве это не достойная расплата от матери, потерявшей огромную часть своих детей? Хоть Лизе и было крайне некомфортно общаться с этой особой, но, раз уж так вышло, то ладно, убегать и прятаться она не собиралась. — Это не расплата, а обычная месть, — её голос был тих, но при этом несгибаемо твёрд. — Мне жаль Лилит и её детей, но, это не повод истреблять других, ни в чём неповинных младенцев. Губы Джулии вновь растянулись в ухмылке. Ей, судя по всему, понравилось, что Лиза в кои-то веки обрела характер. — Пустые слова, моя милая, — ядовито-сладко пропела она. — Когда любящая мать теряет ребёнка, причём не одного, а великое множество, то доброта и милосердие умирают вместе с ними. Остаётся лишь горечь и ненависть к тому, кто отнял у тебя самое дорогое. Видя, с какой страстью та оправдывает деяния мифической демоницы, у Лизы закружились в голове определённые мысли, которые, на самом деле, ютились там уже давно, но сейчас, проявились более отчётливо. — Будь она такой любящей матерью, то материнские инстинкты не позволили бы ей причинить вред другим детям, — в пылу спора, она, казалось бы полностью позабыла о том, что обсуждает несуществующего персонажа, и свои аргументы приводила на полном серьёзе. — Если уж на то пошло, она могла бы обрушить свой гнев лично на того, кто причинил ей боль, но вместо этого, она стала убивать беспомощных младенцев. Изумившись решимостью этой жалкой серой мышки, Джулия дала ответ: — Она ничего бы не смогла сделать тому, кто так жестоко с ней обошёлся. А вот отплатить его драгоценным созданиям, очень даже да, — и в конце шипяще протянула. Наступило кратковременное, но крайне напряжённое затишье. В какой-то момент Лиза даже сравнила своё положение с дуэлянтом во время поединка, где каждое посланное слово было сопоставимо с пулей, от которой требовалось уворачиваться и точно стрелять в ответ, без права на ошибку. По итогу, переварив всю полученную от этой стервы информацию, Элизабет сопоставила факты и сделал вывод: — Ты говоришь о Боге, верно? Он проклял потомство Лилит. — А ты догадливая, подруга, — выцедила Джулия, сделав ироничный акцент на последней фразе. Узнав, что её гипотеза оказалась верной, Лиза ещё более окрепла духом, сощурила бирюзовые глаза и заключила: — Вот, что я скажу... подруга, — выдавила она это слово в таком же не особо почтительном ключе. — Сдаётся мне, что в этой истории много белых пятен и недосказанности. Выслушай я её из других уст, то ситуация наверняка обрела бы совсем иные краски. А то с твоих слов, кажется, что любой душегуб и убийца на самом деле несчастная жертва обстоятельств. Что касается Лилит, то я думаю, она изначально была переполнена ненавистью, и то, что кто-то отнял у неё детей, просто задело её гордость. И она, в отместку, решила потешить своё эго и отыграться на других, только и всего. Джулия уже не изумлялась, она была ошарашена такой смелостью со стороны некогда робкой девчушки. Ей даже на короткое мгновение почудилось, будто вся эта тирада направлена не на обсуждение мифического персонажа, а конкретно на неё. Это малость сбивало с толка. — Ты так уверенно об этом рассуждаешь, словно бы присутствовала там, и знаешь её лично, — сказала она так, что всем бы стало понятно, как это бредово звучит. Но Лизе так не казалось, что и вылилось в её твёрдом, железобетонном ответе: — Может и знаю. Этими словами, она словно бы вмазала по собеседнице невидимой кувалдой. Та не верила, что это ничтожество говорит с ней в подобном тоне, да ещё и предъявляет такое. Впрочем, это было даже забавно. Такого она от неё явно не ожидала. Вновь вернув на лицо коварную ухмылку и тихонько просмеявшись сквозь закрытый рот, Линдвуд ловко сменила тему: — Кстати, довольно-таки интересно, а что тебя заставило вернуться к Вайету? — Я обязана отвечать? — сухо процедила Лиза. — Да нет, ни в коем случае, — мотнула Джулия головой. — Мне просто интересно, как впрочем и другим. — Другим, это кому? — смутилась Лиза. — Так почти всей нашей конторе, где работаю я и Вайет, — свободно поведала ей Джулия, всё больше и больше раззадоривая её гнев. — Мы, знаешь ли, переживали за него, всем коллективом беспокоились. Это ведь так горько и паршиво осознавать, что тронувшаяся рассудком невеста, сбегает от своего жениха, несмотря на всё то, что он ей дал. И да, кстати, где же ты всё это время пропадала, и главное с кем? Нахмурившись и от возмущения сжав кулаки, Лиза превозмогла многое, дабы не сорваться и не влепить этой гадине мощную пощёчину. Вместо этого, ей пришлось ограничиться словами: — Это тебя совершенно не касается, Джулия. — Я сама за себя решу, что меня касается, а что нет, — перешла та на ещё более вызывающий и дерзкий тембр. — Например ты, подруга, с недавних пор, когда снова попала в моё поле зрения. — Да ну? — Да-да, представь себе, — её нефритовый взгляд приобрёл хищный блеск. — Ты и так давно мозолила мне глаза, а уж после того, как осмелилась вернуться, за каким-то хреном, и подавно. И что такого нашёл в тебе Вайет... — с неимоверной досадой обмолвилась она в конце. На что Лиза лишь хмыкнула и бойко ответила: — Думаю гораздо больше, чем в людях подобных тебе. — Значит хочешь задавить меня моралью? — диалог двух непримиримых соперниц только набирал обороты. — Ох, как же это лицемерно звучит из твоих уст. — В смысле? — растерялась Лиза. — В прямом, милая, в прямом, — страстная ухмылка Джулии обрела более мягкую и спокойную, но этого, не менее зловещую форму. — Считаешь, я слепа, глуха, и ко всему прочему глупа? Нет, — и, подойдя к оппонентке поближе, зыркнула на неё своим пронизывающим взором. — Я вижу тебя насквозь. Вижу, что за этим ангельским личиком и образом невинной овечки скрывается та ещё лживая тварь. Что-то непостижимо тяжёлое и страшное прошибло Лизу, и ледяным азотом влилось в её жилы. Она инстинктивно отступила назад, побледнела и приоткрыла рот, дабы что-то сказать, но не смогла. Язык будто отнялся. Видя это, Джулия снова угрожающе шагнула вперёд, заставляя девушку попятиться назад, и с наслаждением продолжила: — Да, дорогуша, правильно боишься. Я знаю твой секрет... твой маленький гаденький секрет. Не спрашивай как, просто поверь, — её ласково-едкий голос в сочетании с ехидной улыбкой, звучал просто невыносимо, хуже, чем скрежет вилки по пустой тарелке. — Я в курсе, где и с кем ты проводила время, пока твой мужик упивался вусмерть от горя. Интересно будет проследить за его реакцией, если он сам узнает об этом. Как думаешь? — закончила она на том, что подошла к Лизе почти впритык, но так и не прекратила коварно ухмыляться. К тому времени, со лба последней потекли капли пота. Не имея понятия о том, каким чудом это сволочь разузнала о ней то, что она сама хотела забыть, Лиза решила не испытывать судьбу, говоря о том, что та блефует, а просто задала наводящий вопрос: — Что тебе от меня нужно? — А не догадываешься? — намекающе промолвила Линдвуд. Долго искать сию истину Лизе не понадобилось. Она уже всё поняла и осознала. — Даже если я снова уйду, и уйду навсегда, это ничего для тебя не изменит. Вайет тебя не любит, он любит меня. — Как только он узнает о том, что ты сделала, его любовь быстро завянет, — уверила её Джулия, щура пронзительный взгляд. — Он поймёт, как ошибался в тебе, и в так называемой "чистой любви". В итоге, снова брошенный и отчуждённый, у него просто не останется выбора, когда на его пути объявлюсь я, готовая его поддержать и утешить. Тщательно выслушав её план, Элизабет некоторое время простояла в безмолвии, а затем... сама, как и её соперница, растянулась в хитрой усмешке, что весьма впечатлило последнюю. — То есть ты себя настолько не уважаешь, что готовишься стать для Вайета утешительным призом? Мол, у него не останется другого выбора, и он от отчаяния западёт на тебя? Этими словами она задела её за живое, угодила, так сказать, в самое яблочко. Насупившись и сдвинув брови, Джулия старалась пересилить бушующую внутри неё ярость и сохранить хладнокровие, хоть это было и не просто. Давно её никто так не уделывал. Как бы то ни было, она с этим справилась и вновь пришла в прежнее самодовольное состояние. Выпрямившись и расправив плечи, красноволосая леди уставилась на извечную конкурентку и тихонько усмехнулась. — Это конечно похвально, что ты наконец показала зубки, но, с моими им явно не сравниться, — и, обнажив зубы, облизнула их языком. — Можешь хорохориться сколько душе угодно, но не забывай, ты у меня под колпаком. Что ж, бывай, подруга, ещё свидимся, — махнула она ей рукой и, развернувшись, собралась уходить. — Не хотелось бы, — послала ей Лиза вдогонку. Та опять повернулась к ней лицом и развязно отчеканила: — Может и не хотелось бы, а придётся. Такая уж наша жизнь, не всегда в ней всё происходит так, как хочется, — окончив злорадствовать, Джули по второму разу навострила путь к выходу, но в последний момент её внезапно осенило. — Да, кстати, чуть не забыла... — вернувшись к заклятой "подруге", она подошла к ней почти вплотную и наклонила голову так, чтобы встретиться лицом к лицу, после чего звеняще прошептала в самое ухо: — Он передавал тебе свой горячий пламенный привет... Лиза замерла и застыла в оцепенении, а её сердце ёкнуло. Влившееся в её ухо послание было подобно дурманящему наваждению, что выбило девушку из реального мира и отправило витать в водовороте смятения и тревожащих мыслей. Из-за них она даже не заметила, как Джулия покинула её, скрывшись в неизвестности. Она не знала... совсем не предполагала, что делать дальше, и как жить с этим грузом? Самый ужасный и постыдный отрезок её прошлого, от которого она хотела сбежать, отмыться, и полностью забыть, походу совсем не желает быть забытым. Он может настигнуть её в любой момент, и спасения от этого нет. Её планы на спокойную семейную жизнь, на обычное человеческое счастье, могут быть разрушены перманентно... Нет, такого не должно быть. Не должно! — Лиза... Глухо донеслось откуда-то издали. — Лиза... Послышалось снова. — Лиза! — раздалось куда громче и яснее, и вслед за этим, чья-то рука коснулась плеча девушки. Вернувшись в наш мир, та испуганно вздрогнула, повернулась вспять, и увидела того, кто её тронул. Перед ней стоял Вайет с озадаченным выражением лица. — Лиза, что с тобой, оглохла что ли, зову тебя уже раз пять наверное, — посетовал он, разглядывая свою невесту. Переведя дыхание и проморгавшись, Лиза поначалу не была уверена, что видит перед собой именно его, а не какую-нибудь галлюцинацию. Чуть позже, убедившись в этом, она хоть и обрадовалась, что любимый пришёл, но после встречи с Джулией уже не могла вести себя как прежде. Ничто, а уж тем более какая-то галерея уже не имела для неё никакого значения. Она была погружены внутрь себя, посему, в ответ на замечание Вайя, с апатией произнесла: — Прости, я немного задумалась... — О чём, интересно? — с улыбкой полюбопытствовал Вайет. — Неужто так прониклась великим искусством? — Наверное, — кивнула Лиза и, вяло взглянув на ручные часы, задала парню закономерный вопрос: — А ты чего так поздно? — тон её был тихим и спокойным, хотя первоначально, должен был стать злостным и обвиняющим. Но... у девушки видимо не хватило на это силы воли. Она всем сердцем жалела, что Вайет припоздал, и не пришёл раньше, ведь тогда, встречи с этой змеюкой могло и не быть. Та бы не дерзнула такое обсуждать в его присутствии. Холливелу, меж тем, заранее предположившему, что Лиза может осерчать из-за его задержки, не осталось ничего другого, как оправдаться работой: — Лиз, извини, пришлось задержаться. Мэрил ещё та упрямая сволочь. Чтобы её разговорить, потребовалось время, — наплёл бывший маг полуправды, а о своём походе к Кэлиасу тактично умолчал. — На ладно, забудем об этом, скажи лучше, как ты тут? — ловко соскользнул он с темы. — Много картин пересмотрела? Пройдясь краем глаза по помещению, увешенному множеством картин, и снова заострив внимание на одной определённой, что знатно её подломила, Лиза меланхолично выронила: — Достаточно... Не заметить столь явных изменений в поведении возлюбленной, было невозможно. Обеспокоено нахмурившись, Вайет подошёл к ней поближе и спросил: — Что с тобой, ты сама не своя? — Ничего такого, — помотала Лиза головой. — Просто голова разболелась. — Ну так это потому что ты ходишь тут одна, вот с ума от скуки и сходишь, — выдвинув занимательную гипотезу, бывший маг перекинул руку за плечо девушки и аккуратно подвёл к себе. — Давай сделаем круг по этой галереи и обсудим все интересующие тебя картины. Но каким бы добрым, милым и проявляющим к ней внимание он ни был, Лиза физически не могла оставаться в этом месте, где всё будто напоминало ей о присутствии Джулии, особенно та проклятущая картина. — Прости, Вайет, я не в настроении, — с грустью в голосе отказалась она, понимая, что этим наверняка его расстроит. Так, по сути дела, и вышло. — Не понял? — взбеленился Вайет, опуская руку, которой ранее обнимал любимую. — Мы же договаривались встретиться здесь? Ты сама этого хотела! — подавшись к ней ещё ближе, и всмотревшись прямо в глаза, он добавил: — Или ты прям настолько сильно обиделась, что я припозднился? Чувствуя себя виноватой, Лиза вздохнула носом и протёрла осунувшееся лицо ладонью. — Нет, совсем не это, Вайет, правда, просто... — замялась она, ненадолго прикрыв глаза. — Меня что-то мутит, голова прям раскалывается. — Заболела что ли? — Не исключено, сегодня на улице прохладно, — свалить всё на погоду было с её стороны весьма умно. Собственно, в это Вайет и поверил, так как её слова звучали правдоподобно. — Ну ладно, — пожал он плечами. — Раз так, то пойдём, — и развернувшись к выходу, пошёл туда вместе с Лизой. На самом-то деле, он не то чтобы сильно огорчился. В конце концов, парень с самого начала не стремился посещать эту галерею, но пошёл сюда только ради любимой, и теперь, когда она вдруг передумала, это с её стороны ему показалось как-то некрасиво. Впрочем, если уж она реально приболела, то его возмущения кажутся вовсе лишними. Надо идти домой и лечится. Здоровый сон и аспирин точно помогут. Так они прошли почти через весь отдел мифологии, пока Вайет вдруг не остановился, ибо его взор засёк нечто такое, что показалось ему странноватым. — Э-э-э, Лиз, ты видишь то же, что и я? — покосил он взгляд и ткнул пальцем на одну из картин. Посмотрев на неё, Лиза не заметила ничего необычного. — Ну, вижу, и что? — И что? — опешил Холливел, изогнув бровь. — Ну, мне кажется немного странно видеть здесь иллюстрацию к звероложеству, — с усмешкой отчебучил он. — Мда, в этой галереи походу слишком свободные нравы. Смутившись от испорченности своего жениха, Элизабет закатила глаза и неистово выпалила: — Вайет, блин, ты совсем сдурел? — указала она ладонью на всю ту же картину. — Это Геракл борющийся с немейским львом. — Да? — не поверил Вай и тщательней вгляделся на изображение здорового, мускулистого, и главное голого мужика, навалившегося сзади на не менее огромного льва с густой гривой. — А на вид, кажется, что он с ним вовсе не борется, а скорее наоборот... — сморозил он, по-прежнему не изменив своему видению. Хлопнув себя ладонью по лицу, Лиза пришла к выводу, что Вайету лучше и впрямь больше не подпускать к великому искусству, а оставить в той среде, где ему привычно и комфортно. — Пойдём уже, дитя Эдалт Свима, — сказала ему девушка и, схватив за локоть, повела к выходу из галереи, чему тот совсем не сопротивлялся. Он сам стремился попасть домой и всё хорошенько обдумать по поводу предстоящего завтрашнего дня... как впрочем и ей тоже. Им обоим было насчёт чего переживать и тревожиться. На кону стояло их будущее... туманное и непроглядное.