Я - вершитель своей судьбы? (идёт редактирование текста)

Станция Метро Спустившись внутрь знакомой станции, откуда он уже не раз отправлялся на место работы, Вайет к своему отвращению, снова лицезрел разбросанные повсюду окурки, фантики, прочий мелкий мусор, и конечно же размалёванные дурацкими граффити стены. Походу власти даже не думали приводить в порядок городское метро. Их всё устраивало, а на жалобы некоторых граждан, очевидно, дружно плевали. Пресловутая стабильность, чтоб её... Стараясь не замечать этого безобразия, а вместе с ним игнорировать проходящих мимо шумных людей, парень шёл своей дорогой, пряча затаившийся в нём дискомфорт и фрустрацию. Так продолжалось ровно до той поры, пока он не прошёл мимо очередного дверного проёма, ограждённого турникетами, ведущего в ещё более просторное помещение метро с множеством развилок. И вдруг, в этот самый момент, Вайет ощутил сильное головокружение, от которого поплыло в глазах. Зажмурившись и приложив ладонь к лицу, парень отошёл в сторонку, дабы не загораживать вход для других людей, и ненадолго замер на месте. Понятия не имея, что случилось, он некоторое время тёр пальцами глаза и пытался унять это невесть откуда взявшееся наваждение. Как ни странно, но по истечению десяти секунд всё вроде бы прошло. Очухавшись, Вайет раскрыл глаза, потрусил головой, продышался и, позабыв об этом мимолётном инциденте, снова пошёл к своей цели. Минуя турникет и заполонённое шумной толпой помещение с развилками, он зашёл в нужный ему коридор и торопливо по нему пошагал. Однако, чем дальше он шёл, тем отчётливее стал замечать, что шум затих, а вокруг неестественно помрачнело, стало зябко и безлюдно. Как это? Всего пару минут назад парня окружало множество прохожих, а сейчас их словно ветром сдуло. С чего бы? Дойдя до конца коридора, Холливел свернул налево и добрался до спуска в самый нижний уровень метро, куда вёл эскалатор. И опять вокруг не было и души. А ещё темно и холодно, почти как в склепе. Проблемы с освещением что ли? Ощутив, как по спине пробежали мурашки, Вайет осмотрелся по сторонам и изрёк негромкое: "Ау...". Оно трижды отскочило от стен глухим эхом, что ввело бывшего мага в ещё большее беспокойство. Обхватив себя руками, дабы согреться, и держа ухо востро, он наступил на ступень эскалатора и стал медленно спускаться по округлому тоннелю, туда, где раньше всё было прекрасно видно, но сейчас, пространство внизу напоминало вход в преисподнюю, внутри которой временами мигала действующая на нервы неисправная лампа. Крепче схватившись за перила, Вайет сам того не ведая, возможно на него давила здешняя атмосфера, вспомнил о том, что его ожидает — тяжёлый выбор! Проклятая дилемма между долгом и совестью, что опять просочилась парню в мозг и стала его выедать. И это при условии, что он не был до конца уверен, что на совесть в принципе стоит полагаться, ведь его подозрения могут быть обыкновенной паранойей. Но, откладывать неотвратимое больше некуда, оно наступит примерно через час. Необходимо всё взвесить и точно для себя решить, какой сделать выбор. Проехав на эскалаторе половину пути, и за это время успев себя морально изнурить, Вайет зорко глядел вниз, ожидая узреть долгожданный свет в конце тоннеля, но он и не думал появляться. Более того, казалось, что спуск продолжается дольше, чем обычно... гораздо дольше. Напряжение и тревога нарастали. Холливел стал подозревать, что всё это явно неспроста и тут по-любому замешана нечистая сила, но, прежде чем прийти к окончательному выводу... он услышал чьё-то жалобное хныканье и еле уловимый шёпот. — Что за чёрт?! — в панике воскликнул юноша, озираясь по сторонам, но плохо что различая, из-за темноты и мигания ламп. — Кто тут?! Шёпот становился громче, отчётливее, к нему прибавлялось непонятный шорох и треск, доносящийся словно из стен. Сердце парня готово было вырваться из грудной клетки, ну а после того, как в его памяти неожиданно вспыхнули образы двух зверски убитых женщин и одного ребёнка, он и вовсе, чуть не упал с движущегося эскалатора. Впрочем, это было только начало. На него снова нахлынуло сильное головокружение вкупе с мигренью, подогреваемые психологической болью. — Нет... — тихо исторг, схватившийся за своё измученное лицо Вайет, что потерял остатки равновесия и грузно осел на ступеньки, продолжая в таком положении съезжать вниз, в ещё более беспросветную черноту, где уже не мигали никакие лампочки. Ну а то, что случилось позднее, даже его — бывшего величайшего в мире мага, повергло в шок и ужас. Он убрал руку со своего лица, тем самым дав возможность себе снова видеть... и это стало роковой ошибкой. Перед его глазами, там, в самой глубине станции метро, предстало... НЕЧТО! Нечто столь ужасное, сколь и беспросветно чёрное, как сама тьма, в которой оно обитало. Это было в триллионы раз страшнее всех существующих в мире монстров вместе взятых. Увиденное невозможно было описать словами, осмыслить, постичь, и придать хоть какую-то определённую форму или очертание. Это было зло — чистейшее и порочнейшее. Настоящее воплощённое в видимом пространстве чудовищное безумие и психоделический, многомерный хаос. Подобное выходило далеко за пределы человеческого восприятия, и точно не предназначалось для их глаз. Но, душой, на каком-то подсознательном уровне, Вайет всё осознал. Лицезрев в темноте сей кошмарный лик, пусть даже на самый короткий миг, парня тотчас захлестнула паника; его широко распахнутые глаза чем-то сильно обожгло, побелевшие пальцы рук с болью впились в ступени эскалатора, кожу лица обдуло вековой стужей, и, оцепенев от абсолютного леденящего кровь ужаса и страха, граничащего с полным помутнением рассудка, он открыл рот и испустил истошный вопль — такой громкий и отчаянный, полный душевных страданий, что за ним, даже не заметил, как всё вокруг погрузилось в полную темноту... — Простите, мистер, с вами всё в порядке? — обратилась к Вайету незнакомая светловолосая женщина, тронув того за плечо. — А?! — очнулся он, раскрыв покрасневшие глаза и оглядевшись по сторонам. Он находился у широкого дверного проёма с несколькими турникетами ведущими в просторное помещение с множеством развилок. То самое, возле которого, ему пять минут назад поплохело. Что же это? Как это? — Мистер? — более настойчиво сказала незнакомка, касаясь рукой смятённого юношу, что пребывал в некой прострации, до сих пор не придя в себя. — Мистер, может вам нужна помощь? Дыша через рот, Вайет наконец проявил признаки жизни и, наведя на женщину потерянный взгляд, скорее даже сломленный, тихо произнёс: — Нет, спасибо... — проглотил он слюну, дабы смочить пересохшее горло. — Мне уже лучше. — Уверены? — на всякий случай уточнила женщина, убрав руку с его плеча. — Вы последние две минуты стояли тут словно в каком-то трансе, дрожали, а в конце начали жалобно выть. Вы что, уснули прямо на ходу и вам приснился кошмар? Вспомнив о случившемся, поэтапно промотав в голове увиденный ранее ужас, он... так и не смог понять, что это было. Он лишь помнил, как шёл по пустующим коридорам метро, а затем стал спускаться по эскалатору в какую-то чёрную бездонную пропасть. А дальше забвение. Одни лишь чувства и инстинкты. Эхо первобытного страха. Он не мог в точности вспомнить, что видел, а когда пытался, голова лишь сильнее раскалывалась, а в глазах больнее щипало. — Наверное, — только и смог изречь Холливел, снова протерев пальцами больные глаза. Между тем, ещё раз внимательно оглядев странного парня, женщина решила, что раз он оклемался, то теперь его самочувствие её не касается. — Мда, чего только не увидишь, — хмыкнула она. — Ладно, тогда счастливо, берегите себя, — и, попрощавшись, вышла через дверной проём, где и смешалась с толпой прохожих. Вайета же, как и следовало ожидать, мучил один единственный вопрос — что это было? Правда? Иллюзия? Гипноз? Иное колдовство? Ответ на это был так же далёк, как и цельность его воспоминаний об увиденном, превратившихся в эфемерную пыль. Ведь, как и в случае с обыкновенным сном, которые выветриваются из памяти спустя несколько минут после пробуждения, Вайет уже не мог в точности пересказать, что такого страшного он увидел, но, был уверен в том, что ничего подобного за всю свою жизнь ещё не испытывал. Даже в детстве. Он никогда никого не боялся, обычно боялись только его. Так что же это? Неужели он и впрямь заснул прямо на ходу и всё это ему привиделось? Да не может быть, нет... невозможно. — Чёрт! — осенило парня, чей взор случайно пал на установленный на стене станции циферблат. — Надо срочно бежать! Заставив себя не думать об этой чертовщине, Вайет мигом сиганул по уже пройденному в своём дурном сне пути, и, спустя минуту беспрерывного бега, достиг того самого зловещего эскалатора, ведущего в самый нижний уровень метро. И пусть бывший маг не помнил финала своего ужасного видения (только ощущения), но, что точно отпечаталось в его мозгу, так это мрак, холод и безлюдность, прямо контрастирующие с тем, каким сейчас, в реальности, представало перед ним убранство метрополитена. С освещением всё было в относительном порядке, люди слонялись туда-сюда, и никакого холода. Быть может ему действительно всё померещилось на фоне стресса от предстоящего судебного процесса? Кто знает. Встав на эскалатор, Холливел стал спускаться — медленно и плавно съезжать вниз, в компании ещё пары десятков людей, от чего, на душе сохранялся покой. Да и сам эскалатор двигался не в направлении бездонной тьмы, а во вполне осветлённое помещение последнего коридора, прямо переходящего к станции метро. Всё шло тихо и умиротворённо... лишь до момента, когда Вайет проехал больше половины тоннеля и ближе к концу заметил, что лампы несколько раз знакомо мигнули. Это вызывало у парня отголосок пережитого страха, но он его довольно быстро отбросил, посчитав, что не стоит придавать такому мелкому совпадению слишком большое значение... наверное. Окончив спуск и вступив на самый нижний уровень подземного метро, Вайет свернул направо и наконец достиг своей конечной цели. Зайдя на протяжённую станцию, он сразу же прошёлся по ней взглядом и, промеж трёх десятков прохожих, топающих по платформе в ожидании своего рейса, разглядел... его. Это было довольно-таки странно, но, при общей освещённости станции, на один единственный её участок, у дальней стены, за колонной, падала тень, от чего он казался уж слишком затемнённым, будто бы притянувшим и впитавшим в себя все прочие тени помещения. И, как и следовало ожидать, именно об эту, накрытую густой тенью каменную колонну, облокачивался спиной Зикфрид Тэйлер, что по виду явно скучал и покуривал сигарету. Вайет не особо сильно акцентировал внимание на увиденном, и уже собрался идти к другу, но тут, прямо над ним замигали светильники, прикреплённые к перекрёстным сводам потолка. Это продлилось всего три секунды, но оказалось достаточно, чтобы у парня отказало дыхание и замерло сердце. Стоя на месте и ощущая внутри себя холодную пустоту, Вай не мог понять, чего именно он боится. Что такого страшного в неисправной работе ламп? Ответить на сей вопрос он не мог, но, подсознание, так и кричало, что это какое-то предостережение! Сигнал опасности, притом знакомый, уже когда-то пережитый, но впоследствии забытый. Так или иначе, преодолев очередное давящее на психику наваждение, и заодно забив на всевозможные инстинкты, бывший ведьмак отдышался и уверенным шагом потопал к Зику. Как всегда солидно одетый в дорогой костюм чёрного цвета с длинным пальто поверх пиджака, он увидел приближающегося друга, после чего затушил сигарету, выбросил окурок в ближайшую урну, и встретил его зорким взглядом своих тёмных очей, практически таких же, как шахта метро, вблизи которой они находились. — Не прошло и два года, — саркастично произнёс Тэйлер, взглянув на собственные наручные часы. — Я уже подумал, что старина Кэлиас сегодня останется без защиты. — Извини, домашняя бытовуха вынудила задержаться, — выкрутился Вайет, назвав единственное внятное оправдание. — Неужто опять проблемы с Лизой? — резонно отметил Зикфрид. — Я думал, у вас всё нормализовалось. — Нет, не в этом деле, — возразил Вай. — До сегодняшнего утра всё было прекрасно, но буквально перед моим уходом она ни с того ни с сего начала волноваться, и даже не хотела меня отпускать. Я значит выхожу за порог, а она хватает меня за руку, представляешь? — Интересно, с чего бы? — уголки губ Зика растянулись в привычную лукавую ухмылку. — Понятия не имею, — ответил Холливел и пригладил рукой свои взъерошенные волосы. — Мне вообще кажется, что и миллиарда лет недостаточно, чтобы понять, как устроен мозг женщин. — С этим соглашусь, как никто другой, — одобрительно кивнул Тэйлер и ещё шире улыбнулся. — Ну что, как вообще провёл свой отпуск? Отдохнул? — и, направив взгляд на волосы друга, прибавил: — Решил сменить имидж? Сообразив, что тот имеет в виду, Вайет пожал плечами и сказал: — Ну да. Надоело поддерживать образ типичного бунтующего рокера. — Ага, стало быть образ типичного пай-мальчика, тебе подходит лучше? — съязвил ген директор, не забыв задиристо хихикнуть. — Тебе бы ещё завитый чубчик, и прям мамина радость. — Хорош уже, — отмахнувшись от его издёвок, Вайет ещё раз пригладил причёску. — Мне и так сейчас нелегко, башка, блин, раскалывается, а ещё ты со своими подколами. Зик небось и тут хотел как-то сыронизировать, но, заметив один выделяющийся нюанс во внешности собеседника, переключился на него: — Да, я вижу, — качнул он головой. — Аж так раскалывается, что до седин дошло. Или это последствия ещё несостоявшейся семейной жизни? — Чего? — опешил Вайет. — Какие ещё седины, ты о чём? В качестве ответа, Зик повторно кивнул, смотря точно на друга, но чуть выше уровня его глаз. Поняв, что это значит, Вайет стал суетно оглядываться по сторонам, пока в нескольких метрах от себя, на одной из стен, не обнаружил зеркало. Подскочив к нему, он взглянул на своё отражение и обомлел от увиденного. Его волосы и впрямь частично поседели. И если не считать тонких, еле заметных прядок, что серебрились по всей поверхности его русой шевелюры, то большая их часть скопилась на висках и на кончиках короткой чёлки. — Какого чёрта? — взбудоражено прошептал Холливел, взирая на себя, но будто бы постаревшего на пару десятков лет. — Откуда это? — Это ты у себя спроси, дружище, — с усмешкой произнёс длинноволосый парень, подступая к другу. — Смею предположить, что всё дело в нервах и стрессе, — и, включив укоризненный тон, продолжил: — Говорил же тебе, умерь пыл и не бесись по пустякам, так нет... — скрестил он руки на груди. — Результат, как говорится, на лицо. — Ещё с утра этого не было, — протестовал Вайет, зарывшись пальцами в свои седые пряди. — Я не понимаю, как это могло произойти?! — Да ладно, не парься, — усмехнулся Зик. — Седина мужиков ничуть не портит. Некоторых она даже красит. — Но не в двадцать-то лет! — парировал Холливел, закончив пялиться в зеркало и повернувшись к собеседнику лицом. — Седеть в таком возрасте ненормально! — Да, это так, но всё же порой случается, — подчеркнул Тэйлер. — Может это у тебя в генах, и кто-то из твоих далёких предков по мужской линии тоже рано поседел. Как-либо подтвердить или опровергнуть данную гипотезу Вайет разумеется не мог. Впрочем, как и принять произошедшее, как что-то приемлемое. С утра его волосы были совершенно обычными, а сейчас внезапно поседели. Такое могло случиться, только если по пути в метрополитен, он случайно лицезрел нечто столь невообразимо страшное, что это испугало его до чёртиков. Тогда почему он этого не помнит? Ни этого, и ничего другого, что хоть как-то должно было навести его на определённые мысли? Он просто шёл на работу, как и всегда, по уже не раз протоптанной дороге, а потом... потом его голова разболелась и в глазах почему-то защипало. Но на этом всё. Разве от такого волосы седеют? Проклятье, да что с ним происходит? Так и не найдя нужного ответа, бывший маг попросту согласился со словами начальника: — Может быть... — вздохнул он и повторил ещё раз: — Может быть. Зик же, подойдя к нему ещё ближе, положил увенчанную золотыми перстнями пятерню на плечо друга, и заговорил вновь: — Вайет, не думай об этом, по крайней мере не сейчас. На текущий момент твою голову должно занимать совсем другое, — его пристальный взгляд буквально пронизывал лицо оробевшего парня. — И это другое, называется судебным заседанием, что начнётся ровно через двадцать пять минут, — уловив грохочущий шум подъезжающего вагона, Тэйлер отвлёкся и посмотрел в сторону шахты. — А вот и карета подоспела. Что ж, начинай готовить будущую речь, от неё многое зависит, — добавил он как бы между прочим. Накрутив себя ещё больше, после этих слов, (а также решив, что поседеть при такой нагрузке уже не кажется чем-то невозможным) Вайет взглянул туда же, куда и Зикфрид, и в скором времени узрел, как свет фар приближающего состава озаряет темноту подземного тоннеля, а спустя ещё несколько мгновений, серебристого цвета вагон сам въезжает на станцию и останавливается у места посадки. — Идём, нам пора, — скомандовал Тэйлер и пошагал к открывшимся дверям вагона. Зашуганный и психологически подавленный, Вайет ленивым шагом зашёл в вагон, и в тот же час двери за ним закрылись, а вагон тронулся, набирая скорость и отправляясь на всех парах к месту назначения.

***

Особняк Холливел Находясь на чердаке, Лео неторопливо перелистывал страницы Книги Таинств, надеясь отыскать хоть какие-то ответы на свои вопросы, касательно произошедшего в Школе Магии кошмара, потрясшего каждого её обитателя. Как же такое могло случиться? В самом безопасном месте, где учатся дети? Быть может тут замешан какой-то демон? И именно он повлиял на неокрепшие умы малолетних экстремистов? Или... всё на самом деле куда проще, и никакого демона нет и в помине. А за свои деяния отвечали только они сами. Всё это грустно... В это же время в комнату зашла Пайпер, однако её визита Лео даже не заметил, так как был слишком сильно погружён в изучение волшебной книги. С тех пор, как несколько дней назад, он прибыл со школы и рассказал жене о случившемся, включая то, что его отстранили от должности директора, всё перевернулось вверх дном. Она, конечно, пыталась его поддержать и утешить, уверяла, что жизнь на этом не закончена, и вообще, с той политикой, что в последнее время вели Старейшины, долго работать на них всё равно бы не получилось. Тем не менее этих слов не хватило, чтобы ободрить супруга. Он чувствовал личную ответственность за произошедшее, и не мог просто взять и забыть обо всём. Вместо этого он пытался найти выход из сложившейся ситуации, пусть даже это, по большому счёту, уже не имело никакого смысла. Подойдя к запыханному от чтения мужу, Пайпер неожиданно вывела его из раздумий прикосновением своей руки. Тот встрепенулся, резко обернулся к ней, и та, не менее беспокойно спросила: — Ты не в духе? — Есть такое... — иронично ответил он. — На работе мелкие проблемы. — Ну да, проблемы самые что ни на есть "мелкие", — подметила Пайпер. — Особенно если учесть, что та работа с их проблемами, тебя уже не касаются. Лео не ответил, поджал губы и лишь быстрее стал перелистывать страницы. Это его жене по вкусу не пришлось. — Лео, прошу тебя, хватит! — резко потянула она к нему руку и захлопнула семейный фолиант. — Чтобы ты не нашёл в книге, этим ситуации не поможешь. И уж точно не стоит тратить время впустую; свалить всю вину на какого-то несуществующего демона у тебя не удастся. Эта девчонка, как там её, Ребекка, она отмороженная на всю голову садистка, и фору даст любому демону. Совсем того не желая, Уайат вступил в спор: — Пайпер, я понимаю ход твоих мыслей, но, что ты мне предлагаешь взамен? Лежать на диване, смотреть телевизор и дрыхнуть, пока в моей школе творится чёрт знает что? — Лео, это не твоя школа! — саданула старшая Зачарованная. — Она с самого начала принадлежала Старейшинам, а тебя просто поставили на должность управляющего, можно сказать посредника их воли, вот и всё. Ты не обязан из шкуры вон лезть, чтобы что-то исправить, особенно после того, как они с тобой поступили. Не спеша отвечать, Лео отошёл в сторону, сел на старое антикварное кресло, и начал изливать душу: — Отчасти я с ними согласен, — печально вздохнул он, повесив нос. — Я действительно подвёл своих подопечных. Не смог уберечь их от опасности, хотя должен был. Я оказался недостаточно компетентен для управления целой школой. Видя, как тому плохо приходится, Пайпер подошла к супругу, заботливо положила ладонь ему на плечо и попыталась утешить: — Ты слишком строг к себе. Никто ведь не погиб. — Но пережил ужасные страдания, — подчернил тот, бросив на жену хмурый взгляд. — Просто представь, чтобы ты почувствовала, если бы Вайет, Крис или Мелинда, когда им было лет по десять или меньше, вдруг оказались на территории школы, и их там разорвало на части мощным взрывом?.. Да, они остались бы живы, но их бы буквально собирали по кусочкам, как живой пазл из плоти и костей. Не принять во внимание такие аргументы Пайпер не могла. Лишь услышав слова про разорванных на части детей и "живой" пазл, она ощутила волну ледяного ужаса, влившегося в неё, будто через кожу. Из-за этого женщина отшатнулась, прикрыла рот рукой и отошла на шаг назад. Заметив её реакцию, Лео сразу же оставил соответствующий комментарий: — То-то и оно. Пайпер же, взяв себя в руки, и чётко сформировав в голове нужные мысли, поспешила их озвучить в весьма подробной и убедительной форме: — Лео, каждый человек совершает ошибки. И ты не вездесущий Бог, чтобы находиться везде и сразу одновременно, а также всё про всех знать и видеть. Ты сам говорил, что раньше никто не мог предположить, что в школе появится настоящая преступная группировка. В последний раз, если помнишь, нечто подобное случилось из-за парня по имени Захари, лет двадцать назад, что призвал в школу Всадника без головы. Но это и близко не сравнится с теми злодеяниями, что учинила Ребекка. Вас, считай, застали врасплох. — Ошибаешься, — прискорбно произнёс бывший школьный директор. — Инциденту со взрывом и огненным ящером предшествовали ещё несколько других, которым мы уделили недостаточно внимания, посчитав простым хулиганством или блефом. Своеобразным способом эмоционально-нестабильных подростков заявить о себе. Только потом мы поняли, насколько всё серьёзно. Но Пайпер и не думала уступать в споре: — Правильно, потому что, как я уже говорила, раньше вы с таким не сталкивались. И тогда, терпению Уайата настал конец. — Пайпер, прошу тебя, перестань меня оправдывать! — раздражённо исторг он, вскочив с кресла. — А ты перестань посыпать голову пеплом! — столь же яростно воскликнула ведьма, прямо ему в лицо. — Соберись и наконец начни себя уважать. Сохранив первое время молчание, Лео всё же отдал своей жене должное; кто, как ни она умела столь грамотно ободрить и привести в чувства. — Хорошо, — кивнул он, говоря куда спокойней. — В таком случае скажи, что нам всем теперь делать? Дабы немного разрядить обстановку, Пайпер улыбнулась и ответила с ноткой иронии: — Тебе, муженёк мой, дабы отвлечься, я бы рекомендовала отдохнуть где-нибудь на природе, вдали от городского шума и суеты. Но, одного я тебя не отпущу, а сама поехать не могу, у меня накопилось много работы в клубе. Так что придётся тебе ограничиться тем самым диваном и телевизором. И вновь на лице мужчины застыла хмурая мина. — То есть я пойду отлёживать бока, пока моя жена зарабатывает деньги? — свёл он брови. — Я походу пропустил тот момент, когда меня записали в альфонсы. — Да прекрати ты, — отмахнулась Зачарованная, не видя в его претензии ничего постыдного. — Сейчас двадцать первый век. Никто твоё мужское достоинство не подвергнет сомнению, если ты некоторое время посидишь дома. Ну а если так неймётся, то вперёд, — достала она из кармана телефон. — Забивай "ищу работу", вводи предпочтения, и всё, целый океан возможностей. — Спасибо за совет, учту, — хмыкнул Лео, отложив предложение жены насчёт работы до лучших времён, и вернувшись к делам насущным. — А теперь, скажи на милость, как мне поступить с теми детьми, что остались в школе? Ты осознаёшь, что их ждёт? Настоящая зона боевых действий! Вполне вероятно, что мы изобличили не всех экстремистов, и те могут вновь нанести удар, а знаешь почему? Потому что Морган перепишет устав школы на свой лад и добавит в него столько строжайшей чепухи, что первые ещё сильнее раззадорятся и больше уверуют в правоту своих убеждений. Возможно к ним даже потянутся те, кто раньше не разделял их радикализма. — Зная Моргана и остальных Старейшин, этого вполне можно ожидать, — с основанием отметила Пайпер, пряча телефон обратно в карман. — Этот жирный самодур так поглощён своим самомнением, что даже не видит или не хочет видеть, что ужесточения тех правил, против которых и боролась банда Ребекки, только ухудшит положение! У бедных учеников даже не останется времени на нормальное обучение. Всё, что их будет заботить, это две вещи: страх перед очередной подложенной под лавку магической бомбой, которой сегодня нет, а завтра или послезавтра может появиться, а также милостивый директор, что заставляет учащихся ходить строем, запугивает тюрьмой за неподчинение, и вообще, муштрует, как каких-то солдат. — Так в этом всё и дело, — заявила Пайпер, выдвигая собственное предположение. — У Моргана вовсе нет цели дать детям нормальное магическое образование. Он хочет создать себе во служение боевых единиц — фанатично преданных солдат, что будут беспрекословно исполнять его волю и нести "свет и добро". Те же, кто выступит против, он просто исключит или вовсе ликвидирует, а за оставшихся, более покладистых, возьмётся по полной. В общем создаст из школы непреступную крепость, где каждый ученик станет кирпичом в её стене. — Да, и в первую очередь сироты, у которых нет ни дома, ни родителей, что смогли бы за них заступиться, — лицо Уайата снова помрачнело, а взгляд поник. — Я и не думал, что всё дойдёт до такого... — сжал он от злости кулаки и, после вспыхнувшей в голове определённости мысли, плавно перевёл диалог в иное русло: — Помнишь я недавно говорил, что мне пора отказаться от магических сил, которые я добыл не совсем легально, и то, только ради спасения Криса? — Ну да, — ответила женщина. — Раз тебя погнали со школы, то в дальнейшем магия тебе точно не пригодится. — Уверена? — вопросил бывший директор, бросив на жену намекающий взгляд. Чтобы понять, что тот имел в виду, много ума не требовалось. — Теперь уже нет, — вздохнула она. — Ввиду текущих обстоятельств, когда власть Старейшин всё больше напоминает нависающий над нами Дамоклов меч, то любая магическая помощь в случае прямой конфронтации, будет чрезвычайно полезна. Выслушав её предсказания, совсем отчаявшийся Лео подошёл к стене и со всей дури шарахнул по ней кулаком. — О чём мы, чёрт возьми, говорим, Пайпер?.. — в его голосе чётко выражались горечь, гнев и сожаление. — Какая ещё конфронтация? С кем? Со Старейшинами? С высшими поборниками добра и света? — То ещё добро, — лаконично ответила Пайпер, сощурив взгляд. Лео не стал оспаривать её замечание, ибо прекрасно понимал, что в последнее время Старейшины, мягко говоря, плохо ассоциируются с чем-то добрым и светлым. Вместо этого он решил просто промолчать. А вот его жена, напротив, не постеснялась и дальше выкладывать свою позицию: — Значит вот что, Лео. Давай решать проблемы по мере их поступления. Войны с твоим бывшим начальством, пока что, слава богу, нет, а вот их противостояние с нашими племянниками прямо у порога. Поэтому я предлагаю в самое ближайшее время созвониться с Фиби и Пейдж, и обо всём им подробно рассказать. Раз в этой школе столь неспокойно, то пусть они забирают оттуда своих детей, и учат их магии на дому. А лучше просто отправляют в обычную человеческую школу. По крайней мере будут в безопасности. — Допустим, — уступил Лео, однако прекращать сей трудный разговор не торопился. — А что со всеми остальными учащимися, попавшими в капкан Моргана? Пайпер немного отстранилась, пригладила рукой свои длинные тёмно-коричневые волосы и сказала: — Ну, знаешь, я конечно могу их пожалеть, но всё же оставлю право распоряжаться жизнями своих детей на их родителей. — Так ведь не у всех из них есть родители, я же говорил! — уместно вставил бывший директор. — Зато есть Ричард! — напомнила тому супруга. — По крайней мере таким детям будут за кого держаться. — Надолго ли? — скептично покосился Лео. — Сомневаюсь, что он сам продержится там достаточно долго, — и дабы придать весу сказанному, небрежно взмахнул рукой. — Скорее всего его вышвырнут, как и меня, просто отыскав нужный повод. Для Моргана это не составит трудности. Не в силах сдерживать чувства, Пайпер поморщила лицо и выразилась донельзя откровенно: — Этот Морган... — стиснула она губы, ещё больше распаляясь. — Я поражаюсь тому, как он достиг таких высот в качестве Старейшины? Он же форменный придурок! И ведёт себя подобающе, как какой-то вредный напыщенный индюк. — Хе! Ну почти, — усмехнулся мужчина. — Скорее, как вечно лающая по пустякам жирная собака. — Будь Совет Старейшин против подобного поведения, да хотя бы тот же Ионна, то уже давно приструнил бы его, но нет, — здраво отметила ведьма. — Получается, эта жирная сволочь им всем нужна. Кто же ещё так "умело" будет пропагандировать их дебильные догмы с бесконечными правилами и запретами. А вот здесь Лео несколько смутился, притом не в самом положительном смысле. — Дебильные догмы? — вторил он ей. — Пайпер, любые крайности, это несомненно плохо, но всё же запрет на личную выгоду в использовании магии были введены не просто так, я думал это тебе известно. Если каждый будет творить всё, что захочет, то опьянеет от собственного эгоизма и неминуемо падёт во тьму... — и, точно по наитию, добавил: — Как это случилось с нашим сыном, — после чего виновато опустил голову, поняв, что ненароком задел крайне болезненную тему. Отреагировав на упоминание Вайета столь же безрадостно, Пайпер тем не менее сохранила стойкость духа, и не скатилась в уныние. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, Лео, но после всего случившегося, я уже ни в чём не уверена, — призналась женщина. — Быть может, если бы Старейшины так сильно не наседали на Вайета, и не вынуждали нас самих ежедневно полоскать ему мозг всей этой зашоренной моральщиной, то он бы так сильно не озлобился, — отягощёно вздохнув и прикрыв глаза, она приглушённо продолжила: — Сдаётся мне, что одна из причин его обращению во тьму, это элементарный подростковый протест. Обычное желание пойти наперекор всем навязанным учениям и наставлениям. Лео ничего не оставалось, как качнуть головой, молчаливо согласившись с супругой. И лишь спустя некоторое время, он нашёл, что добавить: — И что самое печальное, в ближайшем времени данный принцип станет первостепенной доктриной в Школе Магии, только умноженной втрое, — приложил он ладонь к лицу. — Боже, Ричард, надеюсь, ты справишься с этим. Вдоволь наговорившись о потерявшем работу муже, о пострадавших детях, о Ричарде, о треклятом Моргане, и наконец припомнив старшего сына, Пайпер в конечном итоге осознала, что больше не в состоянии выносить этот тяжкий груз. Пора что-то менять, и прежде всего то, что уже долгое время, тяжёлым камнем лежит у неё на душе. — Хорошо, что ты первым упомянул Вайета, — обратилась она к мужу, говоря куда яснее и серьёзней. — Я уже давно хотела предложить тебе одну идею, но руки никак не доходили. Короче, нам пора идти к нему на мировую. Услышав это, Лео изрядно удивился, ведь к подобному был явно не готов. — Ты уверена, что сейчас лучшее время? — на всякий случай спросил он. — Не подумай, что я не хочу, я по-прежнему люблю нашего сына, но, стоит ли так спешить с этим? Прошло ведь всего ничего, около трёх недель, может он ещё не оправился после... — и, тихо кашлянув, понуро окончил мысль: — Нашей с ним последней встречи. Да и к тому же, со слов Криса и Мелинды, от него ушла Лиза. Навряд ли он сейчас в хорошем настроении. — Мне всё равно, сколько прошло времени, кто от него ушёл, и в каком он сейчас настроении, — настоятельно утвердила мать семейства Холливел. — Вайет мой сын, и я больше не могу жить с осознанием, что кто-то или что-то вбило между нами клин и разобщило. Всё, пора положить этому конец. Сегодня же идём к Вайету и убеждаем, что мы его любим и всегда примем, будь он в прошлом хоть Хозяином зла, хоть Харви Вайнштейном. Восхитившись решительным настроем своей жены, Лео при этом понимал, что она сейчас в плену эмоций, однако в данном контексте, это не казалось ему чем-то плохим, ведь речь шла о примирении с родным сыном. За прошедшее время он действительно опасался снова идти с ним на контакт, а вот Пайпер поборола страх, за что ей честь и хвала. — Ты права, — согласился он, подойдя к ней поближе. — Если с этим затянуть, то Вайет вполне может решить, что нам и без него хорошо, и мы даже не задумываемся о примирении. Кроме того, если от него ушла невеста, то ему, как никогда нужна чья-то поддержка. Надо идти и твёрдо заявить о том, что он нам нужен, несмотря ни на что. Пайпер улыбнулась, окинула мужа любящим взглядом и сказала: — Я слышала в новостях, что сегодня состоится итоговое слушание по делу Кэлиаса. Давай так, как только объявят результат, мы сразу рванём к нему домой. — А если его там не будет? — резонно предположил Уайат. — Может он со своими коллегами пойдёт отмечать победу в какой-нибудь элитный ресторан? Да и Лиза теперь двери не откроет, чтобы мы подождали его у него же дома. — В таком случае спросим у консьержа, возвращался ли сюда жилец их такой-то квартиры, или же нет, — с не менее внятной логикой ответила Пайпер. — Если нет, ничего страшного, придём на следующий день. Рано или поздно всё равно его настигнем. И тут её мужа посетила ещё более рациональная мысль: — А не проще ему позвонить? Впрочем, как оказалось в дальнейшем, имеющая один существенный минус. — Нет, дорогой, не проще, — возразила Зачарованная. — Лучше застать его врасплох, тогда отвязаться от нас ему не удаться, просто оборвав звонок. — Ну ясно, пожалуй, и тут ты права, — пожал Лео плечами и слегка улыбнулся. — Ну тогда ладно, давай следить за обстановкой, — достал он из кармана телефон, врубил интернет и, взглянув на экран, прибавил: — Когда что-то станет известно о решении суда, об этом сразу напишут. — Я тоже так думаю, — согласилась с ним Пайпер. — Пойду готовиться, — и, развернувшись, потопала к спуску из чердака. Смотря ей вслед, Лео не удержался и послал вдогонку небольшой совет: — Может примешь пару капель для храбрости? — И то верно, — одобрила Пайпер, открывая дверь и начиная спускаться по лестнице. Лео же, напоследок, ещё раз взглянул на Книгу Таинств, в которой ранее трепетно копался, и, твёрдо для себя решил, что пора действительно забыть об этом. Свалившиеся на него и на всю Школу Магии проблемы, это конечно трагедия, но, если он не в силах поддержать в трудную минуту собственного сына, то, что говорить об остальных. Сперва нужно помочь Вайету и вернуть с ним прежние тёплые отношения, и уж тогда, когда в их семье вновь воцарится мир, можно будет позаботиться и о других попавших в беду детях, коих в Школе Магии в избытке. Не став более тратить время на раздумья, мужчина пошёл по лестнице следом за женой, готовясь к грядущей поездке.

***

Вагон на высокой скорости мчался через тёмные тоннели метро, издавая шум и грохот. Многие из находящихся в нём пассажиров, уже привыкших к подобному грохотанию, тихо сидели на своих местах и дружно смотрели в свои айфоны, коротая за этим время поездки. Единственным, кто отличался от них, был молодой парень с контрастирующими его возрасту седыми волосами. Спокойным его поведение было не назвать. Его расшатанные нервы чуть ли не кричали об этом на весь вагон. Сидя, ссутулившись, на скамье вместе с другом, и по совместительству большим начальником, Вайет из-за волнения начал даже непроизвольно стучать ногой по полу, чем сразу привлёк внимание последнего. — Я вижу, ты никак не угомонишься, Вайет? — обратился к нему Зик. — Хочешь совсем стать похожим на Санта-Клауса? Мучившая Вайета моральная дилемма достигла такой величины, что таить её в себе он больше не мог. Ещё чуть-чуть, и его голова бы всерьёз разлетелась на куски от переизбытка стресса. — Я не знаю, что мне делать, — произнёс он вполголоса, приложив руки к лицу. — В первую очередь, взять себя в руки и сосредоточиться, — дал Зик здравый совет. — Если бы это было так просто... — неутешительно вымолвил бывший маг. Подобная хандра стала порядком надоедать Зикфриду. Откинувшись на спинку скамьи, он утомлённым голосом изрёк: — Что на этот раз тебя изводит? Не собираясь ничего утаивать, парень открыто делился всеми своими переживаниями: — Я не уверен, что поступаю правильно. — О чём это ты? — спросил Зик, сузив тёмно-карие глаза. Встав с сиденья, Вайет крепко вцепился рукой за поручень, и в который раз выворотил душу: — Я чувствую, что Кэлиас виновен, — опустил он веки на глаза, вспоминая страшные фотографии с изображениями жертв своего клиента. — Этот сукин сын действительно убил их — убил их всех! — Вот как... — состроил Зик удивлённое лицо и ещё удобней развалился на сиденье, закинув ногу за ногу. — И ты решил об этом задуматься, за двадцать минут до суда? — Я уже давно об этом задумался! — повысил Вайет свой голос, но, всё же не до такой степени, чтобы привлекать внимание других пассажиров. — Оправдания Кэлиаса мне всегда казались какими-то надуманными, но после общения с его секретаршей, любые сомнения отпали. У этой тупой шлюхи на лбу написано, что она лжёт. Выслушав его, Зик с безмятежным выражением лица, спросил: — У тебя есть какие-то весомые доказательства, или же ты просто так для себя решил, основываясь на собственных морально-этических убеждениях, — выдавил он в конце, нарочно придав этому пренебрежительный акцент. — Я просто это чувствую! — решительно утвердил Холливел. — Сэму нужно было алиби, вот он и сговорился с этой лярвой. Всё связал так, чтобы к нему было не подкопаться, даже избавился от камер наблюдения в её доме, прямо в тот самый вечер. В общем весь этот замут, что он якобы трахал её во время убийства семьи — форменная чушь! — и возмущённо взмахнул рукой. Не обращая внимания на его экспрессивность, Зик продолжал диалог в размеренном тоне: — То есть, ты хочешь сказать, что он её не трахал, и они вообще не любовники? — Не знаю, в этом и загвоздка, — сказал тому Вайет, вспоминая всё, что успел накопать на своего подзащитного. — Один факт противоречит другому. С одной стороны дураку ясно, что Мэрил гулящая блядина, но с другой, она подозрительно плохо осведомлена о некоторых деталях организма своего ёбаря, которые, по логике, должна знать очень хорошо. Я это понял, когда допрашивал её. Сложив пальцы домиком, полный самообладания Тэйлер углубился в тему: — Будь добр, уточни, она сразу ответила на поставленный вопрос неверно, или же просто затягивала с ответом, долго его обдумывая? Снова промотав в памяти этот эпизод, когда он допытывал Мэрил по поводу обрезания Сэма, Вайет не придумал ничего иного, как просто сказать правду: — Последнее. Услышав то, что ожидал, Зик хмыкнул и прокомментировал: — А ты не думал, что всё дело в том, что она просто волновалась? Замешкалась? Была на взводе? Допрос — это дело такое, а она, между прочим, женщина. Как-либо внятно оспорить эти слова Холливел не мог. Всё упиралось в его пресловутые "чувства", на которые бывший маг уповал больше, чем на собственные чары! Ведь не стоит забывать, что во время допроса, он магическим путём влез в голову этой женщины и лично созерцал её воспоминания. Да, сказанное ей подтвердилось, но несмотря на это, Вайет всё равно оставался в сомнениях. Даже сила своей магии не стала для него неопровержимым доводом. В конечном счёте, за неимением нужного ответа, ему пришлось снова уступить. — Возможно, — тихо обронил он, что собеседнику было только на руку. — Выходит, никакой твёрдой уверенности в своих убеждениях у тебя нет, — резонно отметил тот, не прекращая хитро ухмыляться. — Своя правда есть и там, и там, но ты заставляешь себя склоняться лишь к одной из этих версий, потому что считаешь, что так правильно? Вайет поражался тому факту, что Зик способен видеть его насквозь, словно открытую книгу. От него и впрямь ничего не утаишь. — Да, — тяжко выдохнул юноша и опять угрюмо повесил голову. Тёмно-карие глаза Зика с наполовину опущенными веками заблестели и стали напоминать два сверкающих минерала. — Раз так, то я, пожалуй, подытожу, — а его низкий бархатистый голос, обрёл ещё большую глубину. — Скажи мне, мой друг, чего ты хочешь от своей дальнейшей жизни? Идти по пути успешной карьеры, побеждать и жить припеваючи, вместе с женой, или же прослыть неудачником, что когда-то цеплялся за призрачную мораль, но в конце концов всё просрал, потому что не смог взять под контроль свои чувства. Что ж, это было весьма прямолинейно и вполне в духе Зика. Будь на его месте любой другой человек, то уже давно получил бы по жбану за такие слова, но, лучший друг может себе позволить больше других. Да и в целом он был прав, как ни крути. Корень всех страданий Вайета, только в нём самом и слабости его духа. Он не знает правды и боится совершить ошибку. Наблюдая за его вымученным молчанием, за которым прятались непереносимые моральные терзания, Тэйлер решил не щадить парня и добить его: — Вайет, прошу тебя, сделай милость, повзрослей. Собери в кулак всю свою находчивость, рассчитай, что надо делать и в каком порядке. Ну а когда пробьёт час, исполни задуманное. Многие это оценят, особенно я, — и в конце приложил ладонь к груди. Увидев это боковым зрением, бывший маг ещё некоторое время сохранял безмолвие, и только потом, сухо отозвался: — А я? — Что "я"? — заинтригованно повторил Зик. Вайет обернулся к нему лицом, посмотрел прямо в глаза и сказал: — Как я себя буду ценить после этого? Уже не просто видя, но и вдыхая весь образовавшийся между ними накал страстей, Зик нарочно оттянул момент, а после, выдвинул весьма странное предложение: — Ну, раз дошло до такого, то может, настало время проиграть дело? Вайет растерялся, а его глаза округлились. Услышать нечто подобное он точно не ожидал, тем более от Зика. А меж тем, не дождавшись от друга ответа, тот дополнил свою ранее начатую мысль: — Мне, знаешь ли, тоже, в своё время приходилось проигрывать... — и, чуток призадумавшись, добавил финальный штрих: — Впрочем, как и тебе, не правда ли? — Ты о чём? — сцедил Холливел, уловив в его последнем замечании некую издёвку. — А то ты не знаешь, — ответил тот в том же едком тоне. — Сам же не так давно ныл мне в жилетку про то, как тебя облапошила парочка демонов, так? Пагубные воспоминания о постыдном поражении снова дали о себе знать, причём в самом унизительном контексте. Лицо ведьмака исказила уродливая гримаса ненависти и злости, что добавила ему морщин, и вкупе с сединой, ещё больше состарило. Однако Тэйлера это ничуть не останавливало. Он определённо знал, что делал, причём с превеликим удовольствием: — И если мне не изменяет память, тогда-то ты и лишился всей своей магии, а вместе с ней и власти. Ты проиграл, и долго не мог прийти в себя, но всё же сделал это... Пережил это! — окинув его пытливым взором, Зик снисходительно продолжил: — И сейчас стоишь передо мной. Стало быть, терпеть поражение для тебя не ново. И коли так, тогда вперёд, признай, что не можешь идти против своих чувств и не мучай себя. Сбрось с плеч груз ответственности, раз не способен с ним справиться. А победы... — сдержал он паузу. — Ну, они ещё будут, не переживай, жизнь на этом не окончена. Стоя на месте, словно статуя, экс-Избранный готов был поклясться, что каждое услышанное им слово, точно ледяной нож, втыкался в его тело, причиняя боль и сковывая морозом все внутренности. Более того; вся та горечь пораженчества, которой Вайет в своё время вдоволь нахлебался, но потом с трудом преодолел, опять поселилась в его душе и пробудила в ней гордыню, что принялась её нещадно грызть, колоть, жалить и разъедать! Диким криком внушать, что подобный позор никогда больше не должен повториться. Что дело, на которое он угрохал столько времени, сил и нервов, просто обязано быть удачно завершено! В противном случае, если он его завалит, то тогда окончательно падёт в собственных глазах. Падёт, как ведьмак, не сумевший сохранить силу и власть, и как просто человек, не способный достичь поставленных целей. В общем превратится в жалкое, аморфное, и беспомощное существо, бесцельно и бессмысленно прожигающее свои дни в заурядной серости. В итоге, мрачный как туча Вайет навёл на Зика пристальный взгляд и процедил сквозь зубы: — Ты предлагаешь мне всё бросить и проиграть? — в его тихом голосе явно улавливался вызов. — Это и есть твой совет? Никак не реагируя на его скрытую агрессию, Зик продолжал гнуть свою линию в максимально непринужденной форме: — Ты сам говорил, что хочешь начать жить с чистого листа, и вот, чем тебе не блестящая возможность?.. Чище быть уже не может, хе-хе-хе... — задорно просмеялся он. — Всё, что тебе для этого необходимо, это наконец набраться решимости и определиться, чего ты страшишься больше: угрызений совести от того, что выиграл дело и освободил убийцу, хотя возможно это не так, и Сэм действительно невиновен, или же ты попросту боишься снова проиграть, так и не доказав самому себе, что всё ещё в силе побеждать, и без своего колдовства. Чувствуя, что внутри него закипает лава, Вайет отвернул взгляд в сторону. Он может и хотел что-то сказать, скорее даже возопить во всё горло, но губы и язык будто не слушались. Парень был слишком глубоко погружён в свои мысли и внутренний конфликт. Всего каких-то пятнадцать минут, и ему придётся сделать выбор, от которого, вполне вероятно, будет зависеть вся его дальнейшая жизнь... вернее тропа, по которой ему придётся пойти. И вот, стоя посреди вагона, хотя, как ему казалось посреди огромной безлюдной и ночной пустыне, Вайет пытался унять терзания, сосредоточиться и настроить себя на нужный лад, однако где-то вдалеке, за пределами бескрайней пустыни, он услышал знакомый бархатистый голос, прилетевший с дуновением холодного ветра: — Знай вот что, Вайет, какое бы решение ты не принял, и каким бы ни был исход сегодняшнего процесса, я поддержу тебя в любом случае. Ты мой друг. Был им с самого детства и остаёшься по сей день. Порой мне даже кажется, что ближе тебя, у меня вообще никого нет. Я желаю тебе благополучия, и поэтому не буду склонять к тому, что кажется тебе неверным. Лишь повторю то, что сказал ещё тогда, когда взял тебя на работу: сохраняй ясность ума и хладнокровие, никакая нагрузка не должна тебя сломить и морально покалечить. Не рвись меж двух огней, а выбери то, что ближе к сердцу. Когда судья даст тебе слово, ты сделаешь то, что посчитаешь необходимым, и тогда всё закончится. Твоя судьба в твоих руках.

"Ты сделаешь то, что посчитаешь необходимым..." "Ты сделаешь то, что посчитаешь необходимым..." "Ты сделаешь то, что посчитаешь необходимым..."

Три раза пронеслось эхом в разуме Холливела, подобно закодированной команде. Уйти, выбросить из головы, или как-то иначе проигнорировать это было невозможно. И тогда Вайет покорился. — Я сделаю... — бесшумно слетело с его неподвижных губ, — то, что необходимо. Наведя на друга прямой взгляд своих серо-голубых очей, в которых (неужто ли?) проявилась ясность, Вайет вздохнул полной грудью и сказал: — Всё будет так, как будет. Спасибо за совет, Зик, — качнул он головой. — Я это ценю. Коварно ухмыляясь, Зикфрид совершил аналогичный кивок в качестве ответа, но говорить что-то вслух не стал. Его, видать, на текущий момент всё и так устраивало. Что до Вайета, то сев обратно на сиденье вагона, он тоже не проронил ни слова, желая таким образом проехать оставшийся путь до своей остановки, хоть в каком-то подобии тишине и видимом спокойствии.