Я - вершитель своей судьбы? (идёт редактирование текста)

— Великий Праотец... учитель... вы вернулись, — милостиво промолвил гигант, боясь заглянуть в чёрную пустоту его капюшона. В ответ, так называемый Праотец и учитель, приподнял правую руку и лёгким её движением, дал понять исполину, чтобы тот убирался прочь с его пути. Нергал повиновался и, не вставая с колен, потихоньку отполз назад, дабы следить за происходящим с безопасного расстояния. И, если внимательно присмотреться, можно было уловить на его лице весьма характерную ухмылку. Да... он был очень доволен визитом своего исконного хозяина. Теперь-то все получат по заслугам, в особенности этот мерзкий узкоглазый червь. Что до самого Праотца, то устремив скрытый во тьме капюшона взгляд на развалившегося на троне самозванца, он, однако, не стал что-то делать или говорить. Он молчал. Будто бы нарочно. И это напряжённое безмолвие, как ни странно сработало. Рассвирепевший колдун окончательно потерял терпение, и, подорвавшись с трона, обрушил на незнакомца весь шквал своей неистовой ненависти: — Ты кто такой, чёрт тебя дери? Как ты посмел вторгнуться в мои владения?! Праотец снова ответил молчанием. Повернув голову вправо и найдя за троном спрятавшуюся там Аддилу, объятую трепетом, он снова приподнял руку и поманил её к себе пальцем. Железный ошейник на её шее тотчас раскрылся сам по себе, а вся цепь расщепилась, точно также, как и минутой ранее оковы Нергала. Но ни это изумило павшую королеву. Гораздо более немыслимым явлением оказалось её неспособность трезво мыслить. Она чувствовала, что ни мысленно, ни физически, не может противиться зову чужака. Это было до невозможности странно. В итоге, бывшая демоница вылезла из-за трона и послушно пошагала прямо к зловещему незнакомцу. Но, не успела она пройти и половину пути, как сошедший по ступеням Негзул, грубо схватил женщину за плечи и швырнул назад, дав ей упасть куда-то за трон. Далее, рывком повернувшись вспять, он бросил на вторженца яростный взгляд своих пылающих золотом очей, и желчно сцедил: — Последний раз спрашиваю, кто ты? Как и раньше, Праотец молчал... на первых порах. А затем, из-под чёрной тени его капюшона наконец донеслись слова: — Тебе это знать совершенно ни к чему. От дуновения его зловещего и полного мертвенной стужи голоса, руки колдуна вновь задрожали, а пульс повысился. Однако, он не собирался выдавать страха, и поэтому воспламенил поднятый кулак красной магической энергией, дабы показать свою решительность и непреклонность. — Мне не к чему?! — злостно вторил он. — Я — Хозяин Подземного мира и сильнейшее существо во Вселенной! Не тебе, будь ты кем угодно, говорить, что я могу знать, а что нет! — и дабы эффектно подытожить, он резко повёл пылающей рукой вниз, оставляя в воздухе огненный след в виде кроваво-красной полосы. Вот только это не произвело на собеседника ни малейшего влияния. — Боюсь, что как раз мне, — выдержанно произнёс тот, оставаясь всё таким же холодным и нагнетающим. — И ты глубоко ошибаешься, если считаешь себя самым сильным. Дойдя до той точки кипения, при которой сохранять сдержанность было уже невозможно, Негзул чуть ли не взорвался от накала страстей и яростно взревел: — Желаешь проверить это на себе?! Каким же был ответ его противника? Самым простым и незатейливым. Из чёрной пустоты его капюшона, вылетел холодный смешок, ещё больше подливший масла в разгоревшийся внутри Негзула огонь. Тряхнув головой, чтобы хоть как-то сбавить напряжение, колдун вздыбился и приготовился к бою. — Вот и славно, — грозно прошипел он, начиная парить над полом и поднимать руки. — Прекрасный шанс опробовать мою силу в деле, — и в тот же миг, промеж его ладоней зажглась вспышка алого пламени, что переросла в большущий огненный шар, вокруг которого со звоном вращались блестящие бронзовые кольца. Праотец даже не шелохнулся: ни пальцем, ни ступнёй, ни головой. Он будто находился совсем в другом месте и ничуть не переживал за свою безопасность. Негзул же, не стал ждать с моря погоды, и, нагрев полутораметровую огненную сферу до вулканической температуры, размахнулся, и швырнул её в намеченную цель. Пролетев по воздуху, словно комета, она врезалась в свою жертву и спровоцировала мощный взрыв, сотрясший тронный зал. Зажмурившись от обжигающе-слепящей вспышки и прикрыв глаза руками, Аддила ещё дальше зашла за трон, стараясь не привлечь к себе внимания. Кто кого убьёт в этой схватке, её мало волновало, ибо оба — её враги. Один уж точно, а второй наверняка. Пришёл ведь захватывать трон? Иначе зачем ему быть здесь? Нергал же в эту минуту, спокойствием не отличался. — Учитель!!! — в панике проорал он, испугавшись за своего драгоценного праотца. Но, бояться ему было не нужно. Стоило огню и дыму развеяться, как вблизи трона вновь предстала живая и невредимая фигура в чёрной рясе. Левитирующий Негзул побагровел от злости. Его глаза буквально загорелись, причём двумя видами огня — алым и золотым. Широко разведя руки, добела сжав губы, и ещё выше воспарив над полом, он мысленно воззвал к самым своим тёмным чарам. И это подействовало. Над колдуном, в десятиметровую высоту, поднялся огромный кроваво-красный сгусток тумана, мгновенно отрастивший себе длинные, простирающие через весь тронный зал костлявые конечности, потом грудную клетку с рёбрами, и черепообразную голову с рогами. Схожий по виду с чудовищным скелетоподобным духом, он исторгнул из пасти жуткий вой и, по велению воли своего хозяина, захлопнул когтистые клешни прямо на выбранной им жертве. Тотчас раздался очередной гулкий хлопок, вырвался всплеск взрывной энергии... а затем всё пропало. Сомкнутые дымчато-красные лапы рассеялись в мгновение ока, словно попав под поток всестороннего урагана. Видя это, видя как вызванное им страшилище растворяется в воздухе, Негзул сам, под стать ему, грозно взревел и, встряхнув руками, сначала метнул в недосягаемого врага ярко-рубиновый энергетический шар, затем, вдогонку, пустил целый шквал алого пламени — ещё более мощный, обширный и жгучий, нежели тот, которым он ранее испепелил Кроу, и под конец, совершив разворот в воздухе, подытожил всё огроменным залпом красных молний. Но раз за разом, беснующегося колдуна ждала неудача. Стоило фигуре в рясе выставить ладонь навстречу этим трём атакам, как первая из них отскочила от его руки и врезалась в параллельную стену, вторая наткнулась на эту же ладонь и разверзлась надвое, став рассеиваться подобно тому, как исчез тот дымчато-красный монстр, а вот чтобы отразить третью, Праотцу пришлось задействовать вторую руку. Выставив вперёд и её, он позволил смертоносным разрядам опутать кисть сетью искрящегося электричества, и тут же, одним неряшливым движением, сбросил их куда подальше, оставляя догорать и извиваться на полу, как змее в предсмертной агонии. Неуязвимость этого существа разрывала мозг Негзула на части. Паря в воздухе с дымящимися ладонями, он думал лишь об одном: как? Почему? Почему, обладая мощью самого Избранного, вкупе с силами самых опасных демонов нынешнего времени, он всё ещё не может даже пальцем прикоснуться к этому ублюдку в капюшоне? В чём дело? Что всё это значит? И покуда колдун обескуражено таращился на неуязвимого врага, наблюдающий за ними Нергал, удовлетворённо ухмылялся и смиренно молчал. Теперь, все его желания сводились к тому, чтобы спокойно проследить, как недостойного подлеца, осмелившегося посягнуть на трон, настигает заслуженная кара. Но это касалось лишь его маленьких личных радостей. Что до другого свидетеля этой картины, то, как и говорилось ранее, Аддилу не особо волновал исход боя. Превыше всего её интересовала личность чужака. Вернее, ей показалось, что при взгляде на него, возникает странное и до боли знакомое чувство. Она не понимала с чего вдруг её посетили такие мысли, но ей-богу... Павшая королева могла поклясться, что уже сталкивалась с чем-то подобным раньше, но с чем именно, вспомнить не могла. Тем часом, Негзул снова запрокинул пылающую огнём руку, чтобы атаковать, но на сей раз, его противник не ограничиваться одной лишь обороной. — Слишком мал, — произнёс он ледяным басом, слегка вильнув кистью левой руки. Быстрее скорости света, невидимый, но невероятно мощный поток телекинеза нахлынул на зависшего в воздухе Негзула и протаранил его, сродни удару бронепоезда. Пролетев метров десять, ушибленный колдун впечатался спиной и затылком в самую дальнюю стену тронного зала, но не упал, а продолжал вдавливаться в неё, до появления там трещин. Скрипя зубами, сжимая кулаки до хруста, и излучая из глаз и тела красное магическое сияние, тёмный маг использовал всю дарованную ему мощь, чтобы освободиться от этой хватки... но не выходило. Все эти потуги оставались пустой тратой времени. В конечном счёте, всё решила воля Праотца. Он шевельнул пальцами и изнеможённый Негзул тут же погас и камнем свалился наземь. И прежде чем маг успел вдоволь отдышаться, Праотец подступил к нему поближе, и глубоким, отдающим северными ветрами голосом, заговорил вновь: — Отдам тебе должное, Негзул, сложись ситуация иным образом, ты бы во веки веков правил Подземным миром. Твой ум, коварство и хитрость сыграли тебе верную службу. Ты и впрямь всех обыграл и победил. Но, к сожалению, забрав силу у Вайета Холливела и всех его недругов, ты зашёл слишком далеко. Этим поступком ты привлек уже моё внимание, — сдержал он гнетущую и угрожающую паузу, после чего продолжил: — Никогда до этого я не вмешивался в дела столь мелких созданий, но теперь, когда мой план подвергся срыву, мне пришлось пересечь эту черту и снизойти до вас лично. — Какой ещё план? — гнусно прошипел вспотевший Негзул, поднимаясь на ноги. — Такой, в котором тебе нет места, — холодно ответил Праотец. Не зная, что ещё испробовать против этой твари, запыхавшийся чародей развёл сверкнувшие алью руки, а затем повёл их обратно, рассекая воздух перекрёстным движением. В тот же миг, по просторам царского помещения промчался противный слуху треск, и позже, изо всех стен, потолка, колонн, щелей, и других мрачных местечек тронного зала, молниеносно вылетели... огромные скорпионьи хвосты. Да, отдалённо похожие на те цепи с крючьями, которыми пользовался Кроу в своих покоях, чтобы наказать "Кейна". Эти же, нынешние их версии, были в точности как настоящие хвосты скорпионов, с тёмно-багровыми щитками, а также согнутыми, зазубренными и раскалёнными докрасна жалами. В неимоверно огромном количестве, длиннейшие хвосты вонзились в каждый сантиметр тела Праотца, сделав его похожим на чёрную подушечку для иголок, или вернее, для раскалившихся жал. Негзул готов был ликовать, но эта радость не продлилась ни мгновения. Видя, что его противник не сдвинулся с места, и вовсе не подал признака какого-либо дискомфорта, колдун раздосадованно насупился и задумал разорвать врага на части. Для этого, он повторно взмахнул руками, и, повинуясь приказу хозяина, скорпионьи хвосты сразу же двинулись по обратной траектории, начав втягиваться в стены и тем самым разрывать на куски плоть жертвы, в которую недавно вонзали свои зазубренные жала. Вернее, так сначала показалось Негзулу... На деле же, из прикрытого рясой туловища Праотца, в момент выдирания жал, выплеснулось что-то среднее между чёрной водой и чёрным дымом, а после вовсе испарилось, оставив свою, с позволения сказать"жертву" целой и нисколько не пострадавшей. Никакие воды и родники со всего мира, не могли погасить ту бурю, что пылала в душе несостоявшегося властелина подземелья. Непобедимость этого... этой погани, просто рушило всё то, во что он верил раньше. Если не сила Избранного — самая могущественная в мире, то чья же? Кто сейчас перед ним? Не зная, что делать и куда деваться, Негзул решился на последний шаг: сделав резвый рывок, он чутка пригнулся, затем выпрямился, и вместе со вскинутыми руками, применил геокинез. Обложенный мраморными плитами пол под ногами колыхнулся, и в тот же час, вблизи непрошеного гостя вырвалась наружу целая груда камней и земляной породы, вперемешку с расколотой плиткой. Навалившись на него и придавив, каменная лавина чуть ли не похоронила Праотца заживо, оставляя виднеться под завалом, только его закутанную в капюшон голову. Но это было лишь первым этапом в замысле Негзула. Следующим действием, он взметнул руки вверх и принялся накапливать всю доступную ему энергию первозданной тьмы. Над его задрожавшими ладонями, вспыхнул чёрно-багровый сгусток тьмы и стал постепенно увеличиваться в размере, покуда не достиг такой величины, что стал втрое больше своего призывателя, и даже загородил его пылающей стеной. А далее, из безликой массы, эта тьма превратилась во что-то иное... что-то живое и сознательное. В жуткую безобразную морду какого-то чернокожего монстра с красными рогами, зелёными глазами, жёлтыми шипами на бровях и кабаньими клыками. Всё это имело непосредственное сходство с демонами Они из японской мифологии. Держа перед собой зловещий образ из своей родной культуры, Негзул приготовился и, выбросив руки вперёд, запустил в заваленного камнями недруга свою финальную атаку. А благодаря раскрывшейся вблизи ладоней пасти, показалось, будто бы именно этот адский демонический лик изрыгает из себя колоссальный поток убийственной энергии, выглядевший, как если бы воедино слились и спрессовались такие материи, как густая грязная вода, чёрный дым, тёмный песок и багровый огонь. В итоге, весь этот пагубный букет нечистой силы обрушился на заключённого в каменной ловушке пленника, и по всем правилам, не оставил ему и шанса на выживание. Ударившись об него, поток пылающей тьмы заполонил и испепелил почти всё, включая вздыбленный пол, ковровую дорожку, основания колонн и платформу для коронации, оставив нетронутым только упавший на пол Гримуар, а также первую половину тронного зала, где удачно притаились Аддила с Нергалом. Израсходовав на эту атаку запредельное количество магической энергии, Негзул чуть было сам не свалился на пол, но вовремя удержался, упершись рукой о колено подогнувшейся ноги. Тяжело дыша с низко опущенной головой и закрытыми очами, колдун кое-как очухался, выпрямился, и, направив в следующее действо всю свою волю и надежду, распахнул глаза... И не увидел ничего, что должно было подсказать, что его противник уцелел. Вместо стоящей посреди зала рослой фигуры в капюшоне, он узрел пепелище, что некогда являлось целой половиной от величественного тронного зала. Не зная, верить своим глазам или нет, Негзул всё ещё не потерял бдительность и стал внимательно таращиться по сторонам, дабы разглядеть любую самую фантомную из возможных угроз. Дыхание оставалось неровным и сбитым, в глазах рябило, а уши глушил непонятный шум. Шаг за шагом, он наворачивал круги по полуразрушенному полу, а в его слегка оттянутой руке вращался огненный шар с бронзовыми кольцами. — Ты опять оплошал, Нагару! Негзул напрягся, а внутри него похолодело. Этот голос — грубый и жёсткий... Он послышался будто из стен и показался колдуну немного знакомым. — Прости, отец... я... я старался, но... Звук хлёсткого удара по щеке прервал робкий мальчишечий голос, вслед за чем последовал новый резкий возглас: — Значит, плохо старался, паршивый ты щенок! — Я... — Что я? — рявкнул голос. — Ты не смог одолеть ни одного своего сверстника. Даже того мелкого сопляка Такаши, а он младше тебя на два года. Чёрт, ты даже меч в руках удержать не можешь... какой позор. Животный страх пробрал Негзула до самого основания мозга, от чего файербол в его руке потух. Сделав вдох через приоткрытый рот, он, как по наитию повернулся вбок и... узрел то, чего так страшился. В нескольких метрах от него, на перепачканном сажей полу, стояли два человека. Первый был высоким, широкоплечим и массивным мужчиной японского происхождения, одетого в тёмно-синее кимоно с чёрным хаори и хакамами. Его переносицу перечёркивал шрам, чёрные волосы завязывались в пучок, стиснутые губы накрывали усы, а узкие карие глаза были нахмуренны и точно направлены на щуплого мальчишку лет одиннадцати. Он также одевался в кимоно, но багряное, с чёрными хакамами, а его тёмные волосы, в отличие от родителя, завязывались в хвост. С виновато опущенной головой и заплаканными светло-карими глазами, мальчик стоял прямо перед отцом, не в силах выдержать его суровый взгляд. Последний же и не думал прекращать бурить им сына. Видимо тот это заслужил... — Отец... — всхлипнул ребёнок, потирая покрасневшую щёку левой рукой, а правой держа боккэн — деревянный тренировочный меч. — Я ведь не увиливаю... Я прикладываю все силы, чтобы оправдать твои ожидания, но... боевые искусства просто не моё. — Не твоё? — с презрением выдавил Мацумото. — Ты же сын самурая... сын даймё!* — поморщился он. — Как я только мог породить на свет такое ничтожество. Глядя на это со стороны, пристально взирая, как бездушный отец оскорбляет и всячески уничижает своего и без того забитого ребёнка, Негзула захлестнул гнев... скорее даже ярость. Он не имел ни малейшего понятия о том, что происходит, и почему это видит, но не мог оторвать взгляда от представленной картины. — Но ведь у тебя есть не только я, — меж тем пробормотал юный Нагару, так и не подняв взгляда на отца. — Твои сыны, мои старшие братья — умелые воины. Они восславят имя нашего дома. А из-за меня одного, наша честь не пострадает. — Одного гнилого звена уже достаточно, чтобы опорочить величие целой династии, — железно утвердил Мацумото и угрожающе подступил к сыну, от чего тот попятился назад. — И если ты не в силах доказать, что достоин зваться сыном самурая, то окажи услугу и хотя бы умри, как самурай, — и, вынув из ножен небольшой клинок «вакидзаси», протянул его сыну. — Надеюсь, ты хоть знаешь, как проводят сэппуку? Нагару побелел от ужаса и упал на колени перед отцом. — Отец... пожалуйста, — взмолился он. — Не надо... — Разумеется, — плюнул Мацумото, спрятав клинок обратно. — Ты не заслуживаешь такой чести. Но знай... — задрал он нос. — Если в ближайшее время ты не освоишь хотя бы азов в кэндзюцу, и не докажешь, что являешься одним из моих наследников, то проводить сэппуку тебе не придётся. Я сам всё сделаю, — на том и порешив, мужчина пошагал прочь, оставив сидящего на коленях сына совсем одного. Закрыв заплаканные глаза, Нагару так и просидел в этом положении некоторое время, а затем неожиданно встал, и под пристальным вниманием своей старшей версии, направился куда-то в сторону. Пройдя совсем немного, он протянул вперёд руку и вытащил из темноты небольшой фолиант в красной обветшавшей обложке. — Мне не придётся тебе ничего доказывать, — томно прошептал мальчик, крепче прижимая к груди старинную книгу. — Рано или поздно ты сам поймёшь, что я смогу стать сильнее всех и без меча в руках. Сжимая кулаки, Негзул заворожённо наблюдал за этим... наблюдал за событиями четырёхсотлетней давности, вмешаться в которые и что-то изменить он уже не мог. — Поганый выродок, я должен был догадаться, что всё это твоих рук дело! — вдруг снова донёсся разъярённый голос отца, но уже из-за спины. Колдун обернулся, и вновь увидел младшую копию самого себя, но немного повзрослевшую. Нагару предстал уже четырнадцатилетним, более высоким и статным, хотя всё ещё худым. Его волосы были распущены и намного длиннее, спускались до самых лопаток, а некогда обычные светло-карие глаза принимали узнаваемый медный оттенок. В то же время, неподалёку от него, сгорбленный и чахлый, стоял Мацумото, сжимающий катану, а его почерствевшую кожу осыпали жуткие волдыри, струпья и рубцы, покрытые грязно-тёмным налётом. Все симптомы чёрной оспы на лицо. — А-а-а... я вижу ты оценил мою работу, — взвинчено протянул подросток, выгибая шею. Он был так опьянён моментом своей долгожданной мести, что это застило ему глаза и начисто вскружило голову. — Отныне, мне не нужно оружие, чтобы побеждать врагов. Достаточно пары слов и мановения руки. И всего этого я добился сам, вот где моё призвание! Не в дурацком размахивании мечом, а в таинствах магии! Да! Я тот самый колдун, о котором ходят слухи по всему Киото! Ты меня понял?! — начал он безудержно орать и психовать, выплёскивая из себя недюжинную бурю эмоций, что скопились в нём за всю прожитую жизнь. — Это я наслал чуму на каждого из вас, и ничуть об этом не жалею! Ты, мои братья, сёстры... вы все заслужили это! С болью сомкнув загнившие пальцы на рукоятке меча, Мацумото был настроен более чем агрессивно. — Если бы я знал, что произведу на свет отродье демонов, то умертвил бы тебя ещё в зародыше! Вырезал из чрева твоей матери, до кого, как ты её убил своим рождением! — злостно прорычал он. — Ты бич человечества, ошибка природы... И если мне суждено умереть, то тебя я заберу с собой! В тот же миг, матёрый самурай поднял свою катану, и с боевым кличем помчался на сына, дабы одним ударом, разрубить его пополам. Но стоило мальчишке отжестикулировать рукой, как возле взбешённого отца материализовалась светящаяся красным светом верёвка, и в одно мгновение туго оплелась вокруг его туловища и рук. Затормозив шаг, мужчина тут же предпринял попытку освободиться, но не вышло. Путы лишь больнее впились в его пораженную болезнью кожу. А катана, так и вовсе выпала из защемлённых пальцев. Потерпев поражение, Мацумото упал на колени и в отчаянии проворчал: — Как же так? — тон его голоса был точно похоронным. — Колдун в моей семье... — помотал он опущенной головой. — От такого бесчестья никогда не отмыться. — Тебе и не придётся, отец, — сухо выцедил Нагару, чьи веки стали импульсивно подёргиваться. — Ты умрёшь раньше, чем кто-то успеет тебя в чём-то упрекнуть. — Ты мне не сын! — упрямо бросил в него Мацумото. — Нет, я твой сын, — возразил заведённый подросток, и зажёг над ладонью красный энергетический шар. — Всегда им был и останусь. Так умри же, с осознанием этого, — и, ни секунды не сомневаясь, юный маг выбросил руку вперёд, швырнув в связанного отца убийственную сферу. Исход был неотвратим. Завизжав от страшной боли, Мацумото сгорел заживо, а его плоть со скелетом обратились в пепел. Так, высокопочтеннейший самурай и дворянин, принял свою смерть — бесславную и низкую. Не от меча врага на поле боя, а от колдовства нелюбимого им сына, что было вдвойне постыдно и позорно. Но, такие мелочи будущего мастера магических искусств совсем не волновали. Понятия о чести, славе воина, кодексе самураев... Вся эта романтическая чушь, что людишки сами себе понапридумывали, просто не сходилось с его прагматичным мировоззрением. Нет, теперь он будет жить по совсем другим правилам. По тем, что сам себе изберёт, и никто и никогда, отныне и впредь, не посмеет его в чём-то недооценить. Стоя над горсткой дымящегося пепла, Нагару не стал тратить время на прощание с останками отца. Всё ещё всполошённый, он размазал их ногой по полу, потом презрительно сплюнул, и, развернувшись, ушёл восвояси, растворившись в воздухе. А вот его старшая версия осталась. Смотря вслед самому себе, Негзул задрожал, ибо вообще не представлял, как реагировать на увиденное. Что это было? Иллюзия? Сон? Наваждение?.. Неважно. Он был рад пережить тот самый день, когда оборвал жизнь этого подонка. — Твоё сердце всё ещё не на месте, Нагару... Услышав это, застывший в смятении чародей медленно обернулся, и к своему шоку, снова узрел того, кого совсем не ожидал и не хотел увидеть. Рослая и могучая фигура в чёрной рясе с капюшоном, стояла прямо перед ним, и словно бы затмевала собой всё сущее. — Страх перед отцом, так тебя и не покинул, — добавила она в том же гнетущем и холодном тоне. — Даже спустя столько лет. Вкопашись ногами в землю, Негзул уже не видел ни тронного зала, ни укрывшихся в тени Аддилу с Нергалом, ни даже малейших признаков, что он вообще где-то находится. Всё стало, как в тумане, далёким и неясным, как обрывки смутных воспоминаний. Но, каким бы иллюзорным или обманчивым не было окружающее пространство, одна истина оставалась неоспоримой — "Праотец", "Учитель", или кем бы эта сволочь ни являлась, она стояло особняком в мире грёз, будучи реальнее всего на свете. Но, хоть и понимая это — чувствуя нутром, Негзул не собирался идти у неё на поводу. — Вздор! — неистово саданул он, стараясь не выдавать страха. — Я не боюсь его, а ненавижу! Ненавижу так, насколько это возможно. Мой папаша был твердолобым глупцом и солдафоном, чьи неудавшиеся амбиции и гнев, он вымещал на беззащитном сыне, виновном лишь в том, что не оправдал его идиотских надежд и стал причиной смерти жены, всего лишь фактом своего рождения. — Ты упускаешь главную деталь, — поправил его собеседник. — Мацумото Окумара был типичным человеком своей эпохи, где прежде всего ценилась грубая сила, коей тебе и не хватало. За все прожитые века, ты должен был набраться мудрости, чтобы это усвоить и смириться, но нет... Первобытный страх перед ликом отца, до сих пор гложет тебя и не оставляет в покое. Негзула бросило в жар, а в кожу головы будто впились тысячи раскалённых игл. — Нет! — отрезал он, даже не думая сдаваться. — Я перестал бояться этого урода, в тот же миг, когда испепелил его грязную тушу! И всё, что у меня осталось в отношении его, это ненависть... То самое незабываемое чувство, позволившее мне выжить в Подземном мире и добраться до таких высот. — Тогда почему ты так взволнован? — точно подметил Праотец, а исходящая из темноты его капюшона стужа, ощутимо усилилась. — Почему, увидев образы из собственных далёких воспоминаний, тебя обуяла дрожь, и из четырёхсотлетнего колдуна ты опустился до уровня легковозбудимого мальчишки, не способного держать эмоции в узде? На сей раз, внутри Негзула будто взорвалась ледяная бомба. Все мышцы и суставы парализовало, в вены влили жидкий азот, а глаза застила мрачная дымка тумана. — Заткнись... — прошипел он, не разжимая сцепленных зубов. — Ты отрицаешь правду, но от неё не скрыться, — продолжал незваный гость. — Ты не только боишься и ненавидишь своего отца, но также презираешь и самого себя. Тебе претит, что в далёком прошлом, ты был слабым и немощным ребёнком, неспособным дать кому-то отпор. Свой собственный детский образ, вызывает у тебя такую лютую злобу и отвращение, что ты перекидываешь эти чувства буквально на всё, что хоть отчасти напоминает тебе об этом. Например, твой бывший ученик Вирджиль. Столь же жалкий и забитый аутсайдер, он был очень схож с тобой в юности. Это тебя нервировало, и в то же время притягивало. Поэтому, ты и держал загнанного юнца при себе. Всякий раз, измываясь над ним, и позволяя это делать другим, ты наносил удар по своему прошлому, стараясь таким образом, как можно дальше отрешиться от своей пережитой слабости. Но на одном глупом ученике, всё не ограничилось. Твоя ненависть к отцу достигла такой величины, что перекачивала к самому его роду. Ты угробил Кейна, не только ради своих амбиций, но и потому что презирал кровь, что текла в его жилах. Ты хотел стать последним и единственным выходцем из дома Окумара, а те же кому ты позволишь родиться ещё, станут не более чем расходным материалом для твоих экспериментов. Как это иронично... — возвёл он голову повыше. — Ты так ненавидел отца за проявленную к тебе жестокость, а сам не пожалел собственного сына. Чем же ты лучше своего мерзкого папаши? — вопрос был явно риторическим. — Абсолютно ничем! — а затем, с чувством обобщил: — Вы с ним оба — одного поля ягоды, расходитесь в незначительных мелочах, например в излишнем позёрстве. За всеми этими помпезными одеждами, пафосностью и показным величием, скрывается обыкновенный обиженный на жизнь мальчишка по имени Нагару, путь которого закончится в самое ближайшее время. Весь тот лёд, которым ранее Негзул был промёрзнут изнутри, в одночасье растаял, под действием возгоревшегося в нём термоядерного костра. Гнев, злоба и неуёмная ярость, овладели чародеем целиком и полностью, не оставив ничего от прежней рассудительности. Заволакивающая мир перед глазами дымка, из просто мрачной, перекрасилась в ярко-красный цвет свежей крови. Даже запах приобрёл характерную солоноватость. Ничего не сказав и не ответив, помутивший рассудком колдун свёл руки над плечом, и во вспышке пламени, сотворил меж ладоней длинную украшенную золотом катану с раскалившимся докрасна лезвием. А после, не тратя время впустую, он свирепо взревел во всё горло и с залитыми кровью глазами ринулся вперёд, намереваясь пронзить врага насквозь. Тот и не подумал сопротивляться, что и увенчалось вогнанным в его грудь мечом, по самую цубу. Вот только это было самым маловероятным способом его умерщвления, о чём Негзул может и догадывался, но в пылу ярости не предал значения. Праотец же спокойно и безмятежно стоял на месте, игнорируя воткнутый в грудь клинок, и учтиво дожидался, когда его горе-противник (так и не отпустивший рукоятки меча) отдышится и хоть немного придёт в чувства. Когда же это случилось, и Негзул поднял взгляд ввысь, то встретился со всё той же холодной пустотой внутри его капюшона. И чуть позже, оттуда донеслось: — Репетиция окончена, мой друг, пора переходить к премьере. И тут же всё пропало. Земля ушла из-под ног и некая белая вспышка, словно бы выбила Негзула из нашего мира и выбросила в другой. В голове мага всё перемешалось, и ему показалось, что он падает в бесконечно-чёрный тоннель...

***

А затем его ноги стукнулись о твёрдую поверхность, и он открыл глаза. Стены тронного зала омывали рубиновые огни, по центру стояла платформа для коронации, прицепленная на цепь Аддила пряталась где-то за троном, а сам он сидел на этом самом троне и глядел вниз, к основанию ведущих вверх ступеней, где только что пал на колени Нергал и склонился перед рослой фигурой в чёрной рясе с капюшоном. — Великий Праотец... учитель... вы вернулись, — милостиво промолвил он. Приподняв правую руку, фигура взмахнула ею, давая понять исполину, чтобы тот не мешался и убирался прочь с его пути. Нергал так и поступил, потихоньку отползая назад, дабы следить за происходящим с безопасного расстояния. А следом же, по мановению второй руки его учителя, цепь на шее Аддилы порвалась и обратилась в пыль. Обретя свободу, павшая королева, однако, не спешила куда-то уходить или сбегать. Что-то невидимое удерживало её на месте, заставляя робко прятаться за троном и издали следить за развитием событий. Но, даже если бы она и ушла, то навряд ли бы Негзул стал ей мешать, ибо сейчас он был занят немного иным... стремился хоть как-то осмыслить увиденное. Но это давалось с трудом. Концепция его мировосприятия попросту сломалась. Разум наводнило непроглядное густое марево. Чародей пытался, из кожи вон лез, чтобы разобраться в пережитом, и в итоге пришёл лишь к одному умозаключению: либо время отмотали назад, либо всё то, что произошло за последние десять минут — обычное наваждение и иллюзия. Чувствуя не просто опустошение и слабость, а самую настоящую младенческую беспомощность, Негзул оробело встал с трона, и, приковавшись взглядом к источнику творящегося с ним кошмара, шатко обронил: — Что... да что ты такое? Ждать ответа долго не пришлось; глубокий, ледяной и ясный голос, прорезал помещение, будто колокольный звон: — Я тёмное начало, спрятанное в глубине человеческих сердец... Я твоё начало и конец, — и, в тот же миг, без предисловий и предупреждений, Праотец бросил руку вперёд и в озарившей всё вокруг вспышке, выпустил из пальцев титанический шквал сине-сиреневых молний. Успев разве что среагировать, Негзул отшатнулся и рефлекторно закрылся пурпурно-красным силовым полем, но это ему не помогло. Угодившие в него молнии, оказались настолько мощными, что за раз пробили этот барьер, словно тонкий слой стекла. И когда единственное препятствие к цели было устранено, целая сотня электро-разрядов поразили несостоявшегося Хозяина прямо в грудь. От такого удара, душа несчастного колдуна чуть было не вылетела из тела. Засверкав, просветив скелет через плоть и задымившись, он был отброшен назад и снова впечатан в самую дальнюю стену тронного зала, после чего сполз на пол, весь обугленный, покрытый ожогами и еле живой. Нергал и Аддила поразились подобной мощи. А от вида их общего поражённого врага, по чьему скукожившемуся телу ползали тонкие змейки электричества, их вовсе охватил восторг. А меж тем, упершись кулаком о пол, Негзул кое-как оклемался и привстал, хотя ноги подламывались, а тяжесть изорванных и подгоревших царских одежд, то и дело тянули его вниз. — Ты и есть тот самый истинный Хозяин, да? — пролопотал он, смотря в пол. — Поэтому коронация не свершилась? Источник вселенского зла находится в тебе? Не став тянуть, Праотец с тихим бесстрастием изрёк: — Всё гораздо сложнее, чем кажется, но суть ты уловил. — Тогда зачем тебе всё это? — бросил чародей, затаив дыхание. — Хочешь власти? Нужен Подземный мир? Почему же не пришёл раньше? Почему именно сейчас? В тот самый день, когда я победил всех своих врагов?! — впадая в ипохондрию, тон Негзула значительно повысился. — Я чёрт возьми заслужил эту победу! Я перехитрил саму смерть! Не изменив своему хладнокровию, Праотец сделал шаг вперёд и бескомпромиссно изложил: — Власть в Подземном мире и так принадлежит мне исконно, от начала его сотворения. Бессмысленно отбирать то, что уже моё. А что касается лично тебя и твоих заслуг, то знай... Да, ты проделал воистину тяжёлый путь, шёл к своей цели непоколебимо и упорно, тебя не остановила ни собственная смерть, ни гибель сына. Это ли не черта подлинного владыки тёмных сил? Я говорю — да, — положительно качнул он головой. — Ты мог бы править долго и вславь, если б только не решился провернуть свой замысел во время моего земного пробуждения. В этом и состоит твоя роковая ошибка, Нагару Окумара. Ты прогадал со временем. И итогом твоего тяжкого пути, стала встреча со мной. Это тупик. Тебе никуда не деться от уготованной участи. Ты пешка в шахматной партии, которой необходимо пожертвовать, дабы ещё на шаг приблизиться к высшей цели. Это было чересчур. Слишком тяжело, чтобы вынести. Давление и пульс колдуна, достигли такой частоты, что его сердце вот-вот могло хватить удар. — Какой ещё цели? — с болью просипел он, чувствуя неизбежный конец. — Неведомой... для мертвеца, — лаконично подытожил Праотец. Где-то внутри, Негзул уже должно быть хотел пасть на колени и начать просить пощады... но нет. Опуститься столь низко, он себе позволить не мог. Только сражаться, даже если это бесполезно. — Нет... — озвучил маг свои мысли, выпрямившись и задрав нос. — Нет... — повторил ещё раз, отрицательно мотнув головой. — Никогда! — и, истошно выкрикнув в пустоту свой неуступчивый протест, он отжестикулировал воспылавшими огнём руками и метнул в злейшего врага огромный, величиной в собственный рост, огненный череп. Издавая протяжный жуткий вой, чудовищный череп пронёсся по воздуху и, разинув пасть, уже было собрался заглотнуть свою жертву, но навряд ли он догадывался с кем имеет дело. Стоило Праотцу выпятить ладонь навстречу атаке, как в тот же час, отовсюду, хлынул не просто порыв ударной волны, а целый энергетический ураган. Схожий по структуре с переливающимся, как вода, багряно-тёмным паром, этот всеобъемлющий ветер не только сдул гигантский огненный череп, словно маленькую подожжённую спичку, но и настиг самого его сотворителя. Последний не успел и ойкнуть, как по нему ударила невообразимая сила и столь резко оттолкнула назад, что тот, от инерции, чуть было не свернул шею. Бахнувшись спиной о всё ту же потресканную стену, причём окончательно доломав её, создав пробоину, Негзула уже можно было назвать лишь отчасти живым. Покрытый синяками, ушибами и кровоподтёками, его туловище наполовину входило в эту самую дыру в стене, словно бы затыкая её, на голову сыпался щебень, а измождённые, тускло-светящиеся глаза, пристально глядели сквозь пелену рассеивающегося багряного тумана, где всё ещё стоял он... последний враг, которого колдун так и не смог одолеть. Но сейчас, это его уже не слишком волновало. Лишь слепая вера в невозможность собственного поражения, помогала магу вконец не раскиснуть и не пасть в безумие. — Нет... — измученно выдохнул Негзул. — Ни за что... — и из его дрожащего рта вытекла струйка горящей крови. — Я... кхе... кхе... — прокашлялся он, словно болея бронхитом. — Я тебе... не дамся, — кое-как пошевелившись, он обессиленно поднял руку и приготовился зажечь в ней новый файербол... Затея провалилась ещё в зачатке и даже хуже. Вся кисть колдуна, с присущим этому мерзким хрустом, вдруг перекрутилась вокруг оси и прыснула из открывшейся в запястье трещины целым фонтаном горящей крови. Не в силах стерпеть подобное, Негзул издал мучительный стон, но уже в следующее мгновение, боль от сломанной кисти, показалось ему лёгким недомоганием. А всё благодаря безграничной фантазии его противника. Поведя руку верх, Праотец отдал команду, и мраморный пол под его ногами испещрился трещинами, после чего из самой широкой из них, полыхнуло пламя самого ада, и, высоченным, достигающим потолка огненном столбом, устремилось к втиснутому в стену колдуну. Достигнув цели, пламя ударило по Негзулу всей своей непомерной массой, и не только опалило его с ног до головы, нанеся непоправимые увечья, но и с грохотом протаранила сквозь саму стену, заставив мага вылететь за пределы тронного зала. И, вместе с грудой камней, что вывалилась вслед, обгоревший чародей упал... не куда-то, а опять же на пол тронного зала, причём туда же, откуда секундой назад вылетел, словно бы угодив по ту сторону зеркального отражения. Не имея ни малейшего понятия о том, как это может быть, и от чего размылись границы реальности, еле живой Негзул уже не мог встать и продолжать битву. Только чуть приподнять обезображенную огнём голову с выгоревшими волосами, и глянуть на помутнённый пейзаж сквозь щелочки приоткрытых глаз. И первым кого он лицезрел, это конечно свою погибель, в лице высокой фигуры в чёрной рясе с капюшоном. Сложив пальцы обеих рук вместе, Праотец неспешно приближался к валяющемуся на полу бедолаге и накрыл его своей могучей тенью. Казалось, во всём, что он делает, даже не было особых трудов и стараний. Обычная рутина, которую выполняют спустя рукава. — Есть что сказать напоследок? — деликатно спросил он. Полностью потерявший надежду на победу, Негзул так и не смог встать. Лишь тянул шею вверх, дабы удержать на месте приподнятый взгляд. — Я знаю, что победил, — глухим хрипом вылетело из его кровоточащего рта. — А вмешательство высших сил... — сглотнул он, — твоё вмешательство, это только подтверждает. Возвышаясь над этим крошечным созданием, Праотец не подал ни малейшего признака сострадания и жалости... а вот понимания, вполне возможно. — Ты прав, — сказал он, не разжимая пальцев. — Я ведь говорил, и не единожды: сложись ситуация иначе и в другом временном промежутке, то ты бы правил Подземным миром долгие тысячелетия. Но, как ни печально, твоё восхождение идёт вразрез с моими планами, поэтому кому-то из нас придётся уйти. — Это... несправедливо, — просипел Негзул чуть ли не на последнем издыхании. — А где же ты нашёл в нашем мире справедливость? — резонно отметил Праотец, слегка склонив голову набок. — Существуй она, то мне бы не пришлось коротать триллионы лет в небытие, уповая лишь на эфемерную надежду о возможном возрождении. К счастью, я своего дождался, как отчасти и ты, — сдержал он паузу. — Ты достаточно покуражился в роли Хозяина, но всё хорошее имеет свойство заканчиваться. — Нет... — упрямо помотал колдун головой, сжал заслезившиеся глаза и неистово, просто не веря в то, что будет дальше, прошипел: — Я не могу проиграть... Выдохнув из глубин капюшона порывом морозного ветра, фигура в рясе снабдила свой голос некой относительной заботой, и красноречиво измолвила: — Да, я понимаю, проигрывать всегда горько. Истово верить в свою правоту, превосходство, значимость и силу... и всё равно проиграть, — шагнув вперёд, Праотец приблизился к лежащему на полу Негзулу, и коснулся своей ледяной ладонью его вздрогнувшей от ужаса щеки. — Да, тебе страшно, до дрожи в поджилках. И ты надеешься на какой-то призрачный шанс, стремишься избежать неизбежного, пытаешься договориться с судьбой, но зачем?.. Её всё равно не минуешь. Она уже здесь, перед тобой. Прими же её, — и, отведя руку от щеки чародея, он сделал шаг назад и звонко щёлкнул пальцами. Подчинившись воли истинного Хозяина, алые огни, что до сих пор опоясывали и жадно облизывали стены тронного зала, в одночасье извергли из себя три пары длинных пламенных струй. Быстро преобразовавшись в адских змей с огненно-красной чешуёй, они подхватили измученного колдуна с пола и, крепко скрутив в своих пылающих кольцах, подняли его высоко в воздух, прижигая плоть и позволяя жертве вдоволь накричаться от нестерпимой боли. — И да, чуть не забыл... — как бы между тем проронил Праотец, смотря вверх на подвиснутого в воздухе колдуна и игнорируя его вопли. — Когда встретишь в аду нашего общего ученика Вирджиля, передай ему привет от меня — его второго бывшего учителя, — и, сдержав многозначительную паузу, добавил: — Думаю, вам будет о чём поговорить. Даже сквозь шум собственных страданий, Негзул уловил смысл этого послания и обомлённо выпучил глаза... Но это стало последним, что он сделал, увидел и услышал. Бледная рука Праотца взметнулась вверх к обречённому, и в ярко-синей вспышке испустила мощный высококонцентрированный поток газового пламени, что незамедлительно настиг свою цель. Синий луч за раз прожёг грудь чародея насквозь и сразу начал пожирать распространяющимся огнём всё остальное сжатое в змеиных кольцах тело. — Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т!!!!!!! Полный страха и боли стон Негзула разошёлся на весь тронный зал, но долго это не продлилось. Три пары жутких змей, что оплетали его туловище, внезапно раскрыли пасти и вонзили раскалённые докрасна клыки в каждый участок его изувеченной плоти, включая шею. На этом душераздирающий крик несчастного оборвался, а вырывающееся из него алое пламя, полностью затмило его, превратив в один огромный и пылающий сгусток огня, источающий рубиново-красные световые лучи, словно алая звезда в ночном небе. Затем, мраморный пол колыхнулся, а стены пошатнулись и затрещали. Началось самое настоящее землетрясение. На это обратили внимание даже Нергал с Аддилой, пытаясь удержаться на месте. Праотца же в данную минуту не волновала никакая встряска. Непоколебимо стоя на полу, он опустил мечущую газовый огонь руку и, снова сложив пальцы обеих рук вместе, стал спокойно дожидаться финала проделанной работы. И вскоре это случилось. Красный огонь, световые лучи и тянущиеся к нему адские змеи, переплелись в единое целое и стали хаотично вращаться из стороны в сторону, всё быстрее и быстрее. И когда скорость достигла критичной отметки, то великий мастер тёмных искусств Негзул встретил свой окончательный и бесповоротный конец. И последнее, о чём он скорее всего подумал перед гибелью, это о том, что даже проиграв, он всё равно достиг того, чего не смог до него ни один из бывших простых смертных. Великий колдун взорвался в алом вихре магической энергии и множестве ослепительно-ярких вспышек. Взрыв выдался таким мощным, что несколько раз обогнул тронный зал порывами энергетических волн, содрал со всех стен краску, сжёг ковровую дорожку, испарил тянущихся к его эпицентру змей, погасил свечи на огромной свисающей с потолка золотой люстре, разнёс в щепки сам трон, потушил омывающие стены рубиновые огни, и в сумме — снёс буквально всё, до чего смог достать, в том числе платформу для коронаций. Нергал с Аддилой же, на своё счастье, вовремя успели укрыться от разрушительной волны, спрятавшись за тронным возвышением и колонной. А Гримуар так и вовсе оставался неуязвим, пусть и повален на пол. Когда же землетрясение прекратилось, и последняя мелькнувшая вспышка алого света озарила помещение, унеся дух Негзула в неведомые глубины преисподней, то вместо прежнего кроваво-красного полумрака, тронный зал обволокла приятная взору синяя лазурь. А её источником, являлась уже знакомая, крупная, парившая над полом лучезарно-голубая сфера с золотыми вкраплениями и искорками. Не отводя от неё скрытого внутри пустующей тьмы взгляда, Праотец материализовал в руке хрустальный шар и направил его вперёд, к этой самой сверкающей сфере. Мгновением спустя, голубой сгусток магии сдвинулся с места и поплыл навстречу хрусталю, став тонкой струйкой в него просачиваться. Когда же этот процесс закончился, и внутри хрустальных стенок, в полном объёме уместился весь каскад переливающихся лазурно-золотых красок, убийца Негзула вложил заполненный магией шар себе за пазуху, надёжно спрятав в закромах просторной рясы. Наступила беспросветная темнота, ибо с исчезновением лазурной сферы, погас последний источник света... но ненадолго. Одного плавного движения ладони Праотца хватило, чтобы свечи на свисающей с потолка золотой люстры снова загорелись. Тем временем, узрев своими глазами смерть Негзула, Аддила отрадно выдохнула и улыбнулась. Было очевидно, что гибель мерзкого колдуна принесла ей феерическое удовольствие, чего уж говорить о Нергале, пребывающим на седьмом небе от счастья. Однако, несмотря на избавление от злейшего врага, павшая королева всё ещё опасалась за собственную жизнь и судьбу... ведь таинственный гость по-прежнему был рядом. Зайдя за пригорок ещё дальше и глубже, она бездумно понадеялась, что всемогущее существо оставит её, не заметит, или же просто уйдёт. И, как ни странно, на первых порах, ей действительно повезло. Выглянув из-за края каменного возвышения, где на самом верху располагался разбитый трон, Аддила углядела того, перед кем так трепетала, стоящего возле Нергала. Последний в свою очередь, увидев подошедшего кумира, незамедлительно рухнул к его ногам и вдавил рогатую голову в пол, демонстрируя глубочайшее уважение и почтение. Сам же Праотец, не стал молчать, и откомментировал весьма прямолинейно: — Я вижу Вайет проявил великодушие, освободив такую уродину, как ты, Нергал. Не поднимая лба с пола, краснокожий великан покорнейше пробормотал: — Учитель... я прошу прощения за все совершённые ошибки. Я усвоил урок и больше никогда вас не подведу. — Уж будь добр, — кратко донеслось из чёрной пустоты капюшона. — Да... вы не пожалеете, — с блаженным умиротворением вымолвил Забрачий царь, по-прежнему не осмеливаясь подняться с колен. — И я благодарю... благодарю вас за расправу над мерзким узурпатором, — протараторил он позже. — Ваша сила незыблема и безмерна, она не знает границ... — Довольно! — вылетевший из тёмных глубин капюшона приказ, прервал льстивые потуги гиганта. — Встань... — а последующий, оказал ему большую услугу. С чувством облегчения, Нергал оторвал голову от пола, поднялся, и выпрямился во весь восьмиметровый рост, после чего, исступлённо взглянул вниз на повелителя, которого всецело почитал, как божество. Не торопясь разглагольствовать, последний сдержал очередную напряжённую паузу, и только потом, соизволил тихо и размеренно заговорить вновь: — В ближайшем будущем Подземный мир охватит новая война. Вмешиваться в неё я не рекомендую, только силы и нервы зря потратишь на эту бессмысленную мышиную возню. А что касается моего помазанника, то тоже, до поры до времени, не спеши с ним видеться. Ну а когда день вашей встречи настанет, даже не думай раскрывай ему правды обо мне. Запомни, меня здесь никогда не было. А если он спросит насчёт Кроу, то скажи, что между ним, Аддилой, и вернувшимся к жизни Негзулом разразилась битва, и кто бы не стал её победителем, он не смог овладеть не принадлежавшими ему силами, и это его сгубило. Я доступно излагаю? Без единого лишнего вопроса, Забрачий царь внимал каждому услышанному слову. — Несомненно, повелитель, — произнёс он и ещё раз почтенно поклонился. — Как вам будет угодно. На это их диалог мог бы подойти к концу, но нет... кое о чём Праотец не забыл. Вытянув руку в сторону небольшого постамента возле снесённого трона, где стоял нефритово-бирюзовый сосуд, он переместил его прямо в свою левую ладонь, а затем, используя правую, сделал то же самое с валяющимся на полу Гримуаром, после чего, протянул гигантскому слуге оба артефакта. — Делай с ними всё, что посчитаешь нужным, — данный его наказ, был предельно ясен. Взяв маленькую книжёнку и крошечный светящийся сосудик в одну свою огромную лапищу, исполин аккуратно сжал их между когтистых пальцев и опустил руку. — Благодарю вас, учитель, — и разумеется, куда ж без того, снова совершил поклон. — Ступай, — повелел Праотец и рогатый монстр послушался. Его исполинская фигура покрылась пламенем, превратившись в один сплошной огненный силуэт, а затем опустилась вниз, будто проваливаясь сквозь землю. Проследив за покинувшим тронный зал Нергалом, Аддила также стремительно пошагала к выходу, стараясь при этом не попасться на глаза его всемогущему учителю. Но стоило ей сделать три шага и обернуться лицом к воротам, как все её намерения тут же потерпели неудачу. Высокая и могучая фигура в чёрной рясе с накинутым на голову капюшоном, уже стояла в трёх дюймах от неё, перегородив путь. Побледнев от испуга, и чувствуя, как по спине побежали мурашки, Аддила начала пятиться и с оцепенением взирать на своего преследователя. Тот же, видя и вдыхая её страх, медленно пошёл за ней и гнетуще промолвил: — Ты дрожишь от страха... Забавно, не правда ли? Большую часть жизни, ты стремилась созерцать это чувство в глазах других, а теперь сама оказалась в их рядах. Нет, это уже были не мурашки. По спине Аддилы пронёсся электрический ток, а кости промёрзли вековой стужей. Продолжая потихоньку отдаляться от этого монстра, она резко ускорилась и побежала прочь, покуда случайно, во время бега, не проморгалась из-за пронзившей голову мигрени... и уже в следующую секунду, открыв глаза, она сразу поняла, что стоит на месте, причём вблизи того, от кого мгновением назад уносила ноги. Затаив дыхание, и чувствуя себя мышкой в когтях хищного кота, Аддила наконец смирились с неизбежностью своего положения и отчаянно пролепетала: — Чего ты хочешь от меня? Не торопясь с ответом, Праотец обвёл спрятанным во тьме взглядом изящную фигуру павшей королевы, и подвинулся к ней почти впритык, от чего женщине показалось, будто на неё нахлынул весь мрак преисподней. — Ничего такого, что могло бы тебя так сильно беспокоить, Аделина Гилберт, — обмолвился он, обдав женщину стужей своего голоса. Аддила вошла в ступор, а её лицо побелело пуще прежнего. — Откуда ты знаешь моё имя? — пролепетала она. Скрытый во тьме взгляд всеведущего существа, поскользил по оголённому плечику прекрасной девы, а его голос, из глубокого и ледяного, стал куда более душевным и мягким: — О тебе я знаю достаточно, моя милая Аделина. Куда больше, чем тебе бы хотелось... Павшая королева не успела и подумать о том, что тот имел в виду, как боковым зрением, случайно углядела... молодую девушку. Обернувшись к ней лицом, она остолбенела, ибо поняла, что ошибаться не может. Прямо ней предстала она сама — только совсем юная, возрастом около девятнадцати-двадцати лет, и одетая в средневековое батистовое платье зелёного цвета, с шапероном на голове, за которым пряталась грива чёрных волос. — Мне известно, что шестьсот лет назад, ты родилась в Англии и являлась самым простым человеком своего времени — всего лишь дочерью местного крестьянского фермера, — проговорил Праотец, точно зачитывая сценарный текст. — После смерти матери, вы с отцом жили в крохотной деревушке на краю леса, но ваш земельный участок был расположен в таком живописном месте, что тамошний феодал хотел снести его и построить свою очередную усадьбу. Твой отец воспротивился, и был тут же посажен в темницу, дабы ожидать казнь. По мере выслушивания, лицо Аддилы осунулось. Она совсем не желала снова предаваться столь болезненным воспоминаниям, но выбора ей явно никто не предоставил. — Всем сердцем желая помочь отцу, ты отправилась к тому феодалу, дабы попросить его освободить узника, сделав для этого всё, что тот от тебя пожелает. Но, по стечению судьбы, ты наткнулась на его молодого наследника... Стоило Праотцу закончить на этом самом месте, как лики прошлого изменились. Теперь, юный образ павшей королевы предстал в компании высокого и статного молодого человека, с пышными каштановыми волосами, багровом кафтане и глазами незабудкового цвета, способными обворожить любую девушку... что в итоге и вышло. При взгляде на то, как он с ней воркуют, улыбается и пытается соблазнить, Аддилу захлестнула ненависть, скорее даже душевная боль, несмотря на отсутствие таковой. Её лицо помрачнело, насупилось, а губы добела стиснулись. — Оценив твою красоту, он пообещал убедить своего отца перенести постройку усадьбы в другое место, заодно освободить твоего отца и даже взять тебя в жёны. Всё, что для этого требовалось, просто отдаться ему. И, ради спасения отца, ты пошла на это. Согласилась лечь под незнакомого парня... И, что странно, ты всё равно полюбила его. Зная, что покупаешь своим телом жизнь отца, ты всё равно прониклась любовью к этому юноше и искренне верила, что он испытывает к тебе взаимные чувства, иначе зачем бы ему было предлагать тебе замужество? — бархатный голос утих, и после нарочно выдержанной паузы, прозвучал вновь: — Но вот прошёл месяц, и что произошло дальше? Вся та ненависть и злоба, которая зародилась в Аддиле шесть веков назад, снова захлестнула её, словно бы это случилось только вчера. Всеми фибрами стараясь не дать волю эмоциям, и пропустить сквозь себя весь груз тягостных воспоминаний, она вполголоса сцедила: — Он обманул меня. — Точно... — протяжный голос Праотца донёсся отовсюду. — Твоего отца повесили и оставили гнить под дождём, дом с которого всё началось, снесли, а твой любимый жених нашёл себе новую невесту, а тебя, как отработанный материал, выбросил на улицу, оставив не с чем, разве что с придатком в виде ребёнка под сердцем. Одного этого упоминания было достаточно, чтобы психологически сломить павшую демоницу. Но, как видно, рассказчику даже этого показалось мало. Образы из прошлого в очередной раз сменились и теперь, Аддиле воочию пришлось узреть со стороны тот самый момент из памяти, когда солдаты вытолкали её из замка и грубо бросили за порог, в ближайшую лужу грязи. Но ни это так её смутило и покоробило. Далее, фрагменты памяти стали демонстрировать не точную картину прошлого, а скорее его метафоричность. Осиротевшая Аделина, с увеличившимся в размере животом, стояла совсем одна и пустым, ничего не выражающим взглядом, пялилась куда-то вдаль. Но это были лишь первые мгновения, а затем, её живот стал постепенно уменьшаться, в то время как между ног потекла кровь, окропляя оголённые ноги девушки в насыщенный алый цвет. — Хватит... — пролепетала Аддила, а из её намокших зелёных глаз, полились слёзы. — Я прошу тебя... Но добиться милости от всесильного существа, ей явно было не по силам. — Ты пребывала в столь холодной ярости, так ненавидела того парня, и в то же время завидовала его новой пассии, живущей в богатстве и роскоши, что в итоге пошла на тягчайший из всех грехов. Своё собственное дитя, ты посчитала символом предательства и возненавидела не менее сильно, чем его отца. И в конце, не желая хранить в себе мерзкий плод, ты без раздумий сделала то, о чём по сей день страшно жалеешь, так? Кровь продолжала течь по ногам бледной, как сама смерть, девушки, а её пустой и отрешённый взгляд, становился всё тусклее и мрачнее. Не в силах выдержать подобное, Аддила прикрыла глаза ладонями. Ей было физически больно вспоминать обо всём этом — об ошибке, которую уже не исправить. — Всё пошло не так гладко, как ты думала, — возобновил Праотец свой рассказ. — Неудачный аборт вызвал необратимые изменения в твоём организме, сделав тебя бесплодной, то бишь испорченной, дефектной и никому не нужной, как женщина. Твоя ненависть и гнев взросли после этого так высоко, что чуть не довели до безумия. Ты винила в случившемся не себя, а всё того же феодального сыночка. В конечном итоге, спустя годы одиночества и гонений со стороны односельчан, видевших в тебе типичную подзаборную шлюху, ты сорвалась. Всё пережитое привело к тому, что ты прокляла Бога за загубленную жизнь, и твой зов услышал один из великих демонов — Азазель. В обмен на душу, он предложил тебе шанс отомстить всем своим недругам и обзавестись могущественной силой. Ты без раздумий согласилась и сама стала демоницей, что пробуждала в людях самые низменные чувства — ненависть и зависть. И как только это произошло, ты первым же делом уничтожила всю ненавистную тебе семейку, от мала до велика. Образ окровавленной девушка изменился. Её обесцветившиеся глаза вдруг зажглись яркой зеленой, зрачки вытянулись в щели, кожа посветлела и покрылась блеском глянца, ногти превратились в когти, на верхней челюсти отрасли клыки, а изо рта вылез раздвоенный язык. Сорвав в себя шаперон и дав длинным чёрным волосам свободно распуститься, она обернулась, и с плотоядной улыбкой пошла куда-то в сторону, став по мере ходьбы швырять зелёные файерболы в мелькавшие поблизости человеческие образы. Послышались крики и мучительные вопли. Всё вокруг пылало изумрудным огнём. И в конце, свежеиспечённая демоница достигла своей главной цели. Схватив за грудки предавшего её парня, она приставила когти к его горлу, и тот, в ужасе и страхе, проблеял: — Аделина, прошу... не надо... — Аделина? Ты часом не ошибся? — прошипела она по-змеиному и растянулась в садисткой ухмылке. — Этой глупой и наивной девчонки больше не существует. Она не выдержала жестокости окружающего мира и погибла, уступив место мне... Аддиле, — и в тот же миг, без капли сожаления и сострадания, девушка глубоко вогнала когти ему в горло, окропив своё лицо брызнувшей оттуда кровью. Вылупив остекленевшие глаза, юноша издал мучительный стон, и последнее, что увидел перед смертью — полное зловещего удовлетворения лицо обманутой им девушки. Та же, не желая оставлять от лживого подонка и следа, пустила через воткнутые в его шею пальцы зелёную воспламеняющуюся энергию, и за раз испепелила парня, обратив того в прах. — Ты получала неизгладимое наслаждение, когда сжигала плоть предателя, и поэтому твой огонь всегда был ядовито-зелёного цвета. Он отождествлял тебя и твою пагубную ненависть, — откомментировал Праотец. — Хотя, на самом деле, ты никогда не желала вершить зло и сеять смерть повсеместно. Ты хотела лишь единожды отомстить тем, кто поломал твою жизнь, но начав убивать, уже не могла остановиться, и это сделало тебя той кто ты есть — жестокой, вероломной и властолюбивой демоницей, — взмах его руки, и последние иллюзорные образы из прошлого, выставляющие напоказ умытую в крови юную девушку, окончательно исчезли. — После этого, ты уже никогда никого не любила по-настоящему, ни Сартана, ни даже Кроу, которого лишь использовала, как средство для достижения цели. Само понятие любви стало для тебя чем-то противным, вызывало отторжение и отвращение. Но ты умело манипулировала этим чувством у других, соблазняя мужчин и подчиняя своей воле. В этом ты и впрямь была неподражаема. Аддила опустила голову и зажмурилась. В её воспоминаниях пронеслось всё, что связывало женщину с бывшим любовником. Переварив это и собравшись с мыслями, она открыла глаза и с грустью промолвила: — Возможно и так... А может я просто не встретила того единственного, кто смог бы меня переубедить. У Кроу точно не получилось, хоть он и пытался. А Сартану я изначально была нужна, только как могущественная союзница и секс-игрушка, не более. — А если же говорить по существу... — поправил её Праотец. — Ты так и не встретила того, кто смог бы излечить твоё бесплодие. Вероятно, именно этот заветный чудо-целитель должен был стать твоим единственным и неповторимым. В который раз за последние часы, павшая королева готова была разрыдаться, но сдерживала эти постыдные позывы и просто закрывала глаза. — Да-а-а... — мощный холодный баритон всё не утихал. — Заключив сделку с Азазелем, ты напрасно полагала, что сила демона позволит открыть путь ко всему невозможному. Это оказалось не так. Деторождение — всегда являлась прерогативой добра и света, а не зла и тьмы. И, став демоницей уже будучи бесплодной, ты никак не могла обратить это вспять. Тьма запечатлела тебя такой, какой ты была на тот момент, приостановила процесс старения, но также и заморозила любые другие биологические изменения, что связывали тебя с человеческой природой. На этом всё и завершилось. Связь с прежней жизнью оборвалась безвозвратно, оставив от неё только воспоминания... Но ты не отчаялась, верно? Сконфузившаяся Аддила не стала ничего отвечать. Более того, она даже отвернула лицо назад, не открывая плотно сжатых век на глазах. Но это только подогрела желание Праотца продолжать копаться в её прошлом: — Пусть ты и стала могущественной демоницей и даже взошла на трон в качестве Королевы, но комплекс двойной неполноценности, так не оставлял тебя в покое. Ты во что бы то ни стало стремилась к первенству во власти, а также, всеми правдами и неправдами, пыталась перебороть заложенную в тебе несовместимость с деторождением. В этом и заключена твоя главная беда, Аддила. Ты всегда чувствовала себя недостаточно полноценной и состоявшейся. Ни как демон, ни как женщина. Сартан проклял тебя, заморозив магическое развитие, а до этого Азазель превратил тебя в подобие себя, но навсегда отнял возможность обзавестись потомством и стало быть нормальной семьёй. Ты не могла найти себе покоя, покуда не уладишь два этих нюанса. Ты пыталась вернуть всё назад, исправить ошибки, но в то же время жаждала единоличной власти. Ради этого, ты даже завладела силой Избранного, прикрывая всё банальной жаждой могущества, но твои истинные цели, оставались неизвестны... Однако, при всём этом, осталось одно, что непонятно даже мне... — и, подойдя к ней почти вплотную, Праотец довёл дело до конца: — Желание излечиться от бесплодия, исходило не только из твоей гордыни и желании быть всегда первой. Всё оказалось намного глубже. Ты чувствовала вину за свой поступок. В твоём чёрном сердце, нашлось место материнским инстинктам... Но как же это возможно? Разжав веки, павшая королева обернулась, направила томный взгляд к своему мучителю и тихо выговорила: — Не знаю... Я просто чувствовала это. Ничто не могло избавить меня от воспоминаний о содеянном. — Знаю... — заведя руку в угольно-черный океан её волос, Праотец продолжил: — В тебе осталось много от человеческой природы. Поэтому вы все так уязвимы... так слабы и... малы. «.....ТАК МАЛЫ...Так малы... так малы...» Эхо повторяющихся слов, что когда-то въелись в подкорку её мозга, снова пронеслись в голове Аддилы, и она сполна ощутила то, лежит за ними — чувство экзальтации и дуновение небывалого могущества. Словно целый электромагнитный шторм прошёл через её тело, просочился в мозг, дав узреть миллионы всевозможных видений, воспоминаний и образов, а затем также быстро и безболезненно его покинул. Чувствуя, как сердце пробивается сквозь рёбра, и как потихоньку спадает буря ментального апофеоза, она устремила зачарованный взгляд на существо в чёрной рясе, что в мире людей носил несколько иное имя, и тягостно прошептала: — Так это ты... — ещё чуть-чуть, и она на полном серьёзе могла потерять сознание от столь колоссальной нагрузки. Далее наступила кратковременная тишина, во время которой, безмолвная Аддила пыталась справиться с открывшейся ей истиной, а также, норовила узнать подробности: — Зачем?.. Чёрт-побери, зачем, ты мне всё это говоришь? — Затем, чтобы ты вспомнила весь свой жизненный путь, и была готова к новому, — прямолинейно ответил Праотец. — К новому? — опешила бывшая демоница, и без этого ломая голову от напряжения. — О чём ты? Спокойно и непринужденно, её собеседник внезапно поинтересовался: — Напомни, какую конечную плату просил Азазель, когда ты отдала ему свою душу? Даже не предполагая к чему тот ведёт, Аддила сначала замялась, а уже после, откровенно выложила: — Тысяча лет жизни демоном. А затем, всё моё накопленное могущество и навыки, пойдут во служение ему. Я должна стать его вечной прислужницей. — Вот как... — приглушённо изрёк Праотец. — Значит, всё ещё набирает себе сторонников, — и задумчиво хмыкнул. — Что ж, с ним всё понятно, как и с тобой. Выходит, помимо власти и очеловечивания, у тебя была и третья цель. Столетия ты рвалась стать настолько могущественной, чтобы превзойти в силе самого Азазеля, а потом расторгнуть с ним сделку, попросту убив его и забрав свою душу обратно. А сила Избранного для этого подходила лучше всего. Вот только об одном ты не подумала... — прервавшись на интригующей ноте, он всунул ладонь внутрь второго широкого рукава просторной рясы, и плавным движением вынул оттуда небольшой хрустальный шар, светящийся серебристо-матовым сиянием. — Азазель далеко на последняя инстанция с которой тебе предстояло бы иметь дело. В этот же миг, Аддила поняла, что не может оторвать от него взгляда. Что-то тянуло её к этому шару, буквально притягивало к хранимому в нём серебристому свету и еле слышному лёгкому звону, схожему с ангельским пением. — Что это? — заворожённо прошептала бывшая демоница. — Неужели не догадываешься? — отозвался Праотец. Волна озноба окатила павшую королеву с головы до пят. Правда, открылась ей даже быстрее, чем последняя рассчитывала. Как ледяные узоры на оконном стекле, эта неопровержимая истина отпечаталась в самой глубине её естества, вызвав гамму противоречивых чувств. — Не может быть... — ошарашенно залепетала Аддила. — Как? — её брови подёрнулись. — Откуда она у тебя? — В мире тёмных сил, нет ничего, что мне было бы недоступно, в том числе власть над демонами вроде Азазеля, — доходчиво и просто пояснил Праотец, поглаживая пальцем хрустальную поверхность светящегося шара. — Как и над тобой, — углубил он свой голос. — Тебя ждёт новая судьба, куда более великая, чем прежде. Ты пойдёшь со мной, и если найдёшь в себе силы справиться с уготованным, то вернёшь утраченное и вновь станешь принадлежать самой себе, — закончив на этом, он вложил светящейся шар обратно внутрь широкого рукава своей чёрной рясы. Глядя, как сокровенный для неё свет собственной души снова пропадет во тьме, Аддила поняла свою главную ошибку. Она проиграла не сегодня и не Негзулу... Она проиграла шестьсот лет назад, когда продала душу посланцу ада. Она думала, что сможет перехитрить его, превзойти в его же мастерстве, но... на одну крупную рыбу, всё найдётся особь покрупнее. А эта особь, что стояла перед ней, была явно крупнее всего, что только можно вообразить. Всем нутром осознавая, что выхода нет, что она загнана в тупик и находится в полной власти пришедшего сюда чудовища, павшая королева сделала то, чего раньше никогда бы не посмела... Она опустилась на одно колено и преклонилась перед ним. Просто потому что не знала, как ещё ей нужно поступить. Пусть хотя бы мизерная надежда на возвращение своей души, что обещал этот монстр, поддерживает в ней волю к жизни, а правда это или ложь, теперь уже неважно. Будь что будет. — Я повинуюсь вам... мой повелитель, — тихо проговорила она. Но и этого вполне хватило последнему. Положив холодную ладонь на черноволосую голову склонившейся женщины, он мирно провещал: — Твой звёздный час ещё настанет, а пока что, ты будешь жить в шкуре своей истинной сущности и ждать момента пробуждения, — после чего, легонько надавил двумя сложенными вместе пальцами ей на макушку. В сей же час, некогда легендарная демонесса и Королева Подземного мира, протяжно ахнула, как от прилива экстаза. Ощутив, как её нежно подхватили тёплые волны и как будто куда-то понесли, она закрыла глаза, впала в забытье и полностью отдалась воле своего Хозяина. Всё её тело покрылось зеленоватой дымкой и стала деформироваться, искажаться и... сужаться. В конце концов, клубы зелёного дыма рассеялись, и показали результат метаморфоз бывшей демоницы. Она стала змеёй. Но не тем исполинским зверем, в которого могла когда-то превращаться, а вполне обыкновенной чёрной мамбой с блестяще-чёрной чешуёй, светло-серым брюшком и, с индивидуальными только для неё — зелёными глазами и тонкими щелями зрачков. И как только Праотец опустил ладонь к полу, змея послушно поползла к ней и аккуратно оплелась вокруг всей руки. — Для всех ты мертва, Аддила, также как Кроу и Негзул, — сказал он, смотря в её маленькие змеиные глазки. — Трон Подземного мира вновь свободен и ждёт истинного Хозяина. Того, кто предопределён судьбой. Пусть некоторое время Вайет Холливел ощутит на себе вкус страданий и слабости человеческого рода, став одним из них. А когда решающий час придёт, силы к нему вернутся, — поставив точку во всём грандиозном масштабе сегодняшней ночи, высокая и величественная фигура в чёрной рясе покрылась пламенем, и вместе с обмотанной вокруг руки змеёй, исчезла в ярком вихре адского огня. Сотни свечей на свисающей с потолка золотой люстры погасли. В опустевшем тронном зале наступила ночь.

***

Особняк Холливел Раздираемый собственной злобой, бывший всесильный маг прижимал младшего брата в пол, обхватывая руками горло. — Сука! — буйно рычал он. — Тебе было мало вставлять мне палки в колёса, так ты решил похоронить меня заживо?! — и, подняв одну из рук, со всей дури вмазал брату кулаком по лицу. Все кто ещё находился в гостиной, не ожидали такого поворота и не могли его предотвратить. Но стоило пройти нескольким секундам, как члены семьи Холливел опомнились, и, первыми кто вышел на подмогу к Крису, были разумеется его родители. — Вайет, прекрати немедленно! — крикнула Пайпер. — Отпусти его! — добавил отец. Но, поглощённый слепой яростью, Вайет, и не подумал их слушать. — Тщедушная мразь... — свирепо прошипел парень, ещё крепче смыкая пальцы на горле брыкающегося брата, и продолжая колотить его по лицу. Кто бы мог подумать, что дойдёт до такого? Брат против брата? Пейдж, Мелинда и Кейтлин застыли в оцепенении, просто неспособные пошевелиться. Терриан же хоть и не видел творящегося, но всё прекрасно слышал и понимал, и потому, с горечью, готовился выйти вперёд и остановить павшего ученика, невзирая на потерю зрения. Вот только не успел. Его в этом опередили. — Оставь его, ты, псих! — рявкнула Бьянка и, размахнувшись ногой, вознамерилась врезать ею прямо по физиономии агрессора. Услышав её голос и зная боевой нрав, тот был к этому готов. Не отрывая руки от горла Криса, второй, он вовремя схватил несущуюся к нему ногу за лодыжку и рывком потянул наискось, после чего резко подался в бок и смачно заехал ведьме локтем под дых. Не ожидая такой отдачи, оторопевшая Бьянка чуть было не поперхнулась от нехватки кислорода, и, свалившись наземь, она временно выбыла из игры. — Нет... — опустошённо шепнула Мелинда, зажав рот ладонью. Она была явно не настроена лицезреть от любимого брата такую жестокость. Про Пайпер и Лео и говорить не стоило. Первая хваталась за сердце, пытаясь унять боль, а второй... второй поспешил самолично остановить сына, и даже успел к нему подойти, но не вышло. Прежде чем он смог хоть что-то сделать, озверевший Вайет ухватил отца за воротник рубашки и с силой оттолкнул назад, а затем обернулся и вновь бросился на Криса. Восполненный злостью в каждой клеточке своего тела, он собирался разорваться мелкого прыща голыми руками, но внезапно прилетевший порыв телекинеза, помешал ему. Вайета отбросило через половину помещения, дав ему впечататься спиной о стену. Когда же он сполз на пол и очнулся, то первым делом, бросил бешеный взгляд на того смертника, что осмелился это сделать... И этим кем-то оказалась Мелинда. С ошарашенными от недоумения глазами, экс-Избранный увидел, как возле глотающего воздух Криса, чьё окровавленное лицо покрывали гематомы, стояла его младшая сестра и помогла тому встать. При этом, её пальцы были сжаты в кулаки, руки дрожали от напряжения, а выражение лица казалось нахмуренным и рассерженным. — Это сделала ты? — низко прохрипел Вайет, вставая на ноги, и не веря в произошедшее. Без какой-либо опаски, Мелинда навела на брата пристальный взор и кратко ответила: — Да! Последняя нить, что соединяла его с семьёй только что была обрезана. Такого исхода, даже он не ожидал. — Как ты могла? — хрипло процедил бывший ведьмак. — Я ведь так тебе довер... — Замолчи! — но оклик сестры, не дал ему завершить фразу, от чего, накал страстей только усилился. Смотря на Вайета с нескрываемой враждебностью и осуждением, чего раньше просто невозможно было представить, она выложила ему всё о чём думает: — Так больше продолжаться не может! Я всю жизнь пыталась убедить всех вокруг, что тебя просто нужно понять, перестать давить и всячески что-то навязывать. Но сейчас ты перешёл все границы! В своих бедах, ты винишь всех, кроме себя одного! Ты превратился в неуравновешенного психопата с завышенной самооценкой! Ты, чёрт возьми, только что пытался забить до смерти родного брата, а меня обвиняешь в том, что я тебе помешала? Вайет не мог слышать это... Такое и в свой адрес, да ещё и от Мелинды. Неслыханно, несправедливо и... дерзко. — Он лишил меня моей магии! — развязно прорычал парень, до этого жадно впивавший каждое слово. — Лишил всего! Несмотря ни на что, его сестра решительным тоном ответила: — Крис ни в чём не виноват! Демоница завладела его разумом и заставила это сделать. Он даже ничего не помнит о случившемся. — Мне всё равно! — громыхнул экс-Избранный, неотвратимо стоя на своём и повергая в шок всех собравшихся в гостиной родственников. — И из-за этого щенка я лишился могущества, лишился власти... короны! — слетело с его языка после кратковременных колебаний. Теперь Вайет совершенно не заботился о сохранении своей тайны. Какой-либо смысл в этом отпал. Вот только... он не предвидел, что количество неожиданностей за сегодня, перевалят все допустимые нормы. — Значит, эта чёртова корона тебе действительно так нужна? — сухо выговорила Мелинда. — Быть Хозяином зла, тебе очень нравилось? В такой ситуации, было бы странно не услышать раздавшийся отовсюду вопль изумления. Но, вместо этого гостиную объяла мертвенная тишина. В особенности, это касалось Пейдж, Кейтлин и... самого виновника происходящего. Дыша через нос, его глаза расширились, и он обвёл взглядом свою семью, а в конце снова остановился на сестрёнке. — Ты знала? — и после краткого осмысления, добавил: — Вы все знали? Пейдж с дочерью отстранились, но издавая не единого звука, а вот Пайпер с Лео... Каждый их них узнал страшную правду в своё время и отдельно друг от друга. Но, переглянувшись, и словно бы по-наитию поняв, что оба располагают данными сведениями, они согласно кивнули. — Да, Вайет, мы знаем, — озвучила свои мысли Пайпер. Экс-Избранного обуяла дрожь. Он был не в силах перенести эту новость. Он так долго и усердно скрывал тайну своей второй личности от остальных, что последующие прилюдное разоблачение, вызвало у него очередной приступ лютого гнева. Даже без магии, его серо-голубые глаза казалось вот-вот загорятся, а изо-рта вырвется горячий пар. Он не знал, как им удалось выведать правду, но всё указывало на одно. — Это он вам разболтал, не так ли? — указал Вай пальцем на лежащего на полу младшего брата. — Во всём, как всегда, виноват это сучий выблядок? — Нет, — отрезала Пайпер, унимая собственные гневные позывы. — Я это узнала, из совсем другого источника. — Как и я, — добавил Лео, незаметно поглядев на Терриана. Чувствуя, как сквозь сердце строится яростное пламя, как кровь закипает и превращается в жидкую магму, бывший Избранник попытался испустить весь накопленный гнев, через глубокий выдох. — Пусть так, теперь вы всё знаете... — а затем, холодным тоном обозначил: — Но я не буду перед вами оправдываться. Я скажу, что сделал то, на что ни у кого из вас не хватило бы решимости и силы духа, — обвёл он брезгливым взглядом свою семью. — Я подчинил Подземный мир своей воле, взял власть в кулак и надолго отбил у демонов желание творить зло в нашем мире — мучить невинных и причинять им боль. Я держал этих животных в узде, а теперь цепь сорвана. Они вышли на свободу, и всё будет снова, как и раньше. Опять доброе добро и злобное зло в бесконечном круге бессмысленной войны. Вы ведь сами это понимаете, в глубине своих душ, но никак не можете отречься от навязанных вам дурацких моральных идеалов... От закостенелого прошлого, с тупым разделением мира лишь на чёрное и белое. Но к счастью, я вырос из этого. — Нет, — внезапно подал голос Терриан. — Ты не вырос, а озлобился и потерял рассудок. Его затмила жажда власти, гнев и самолюбие. И нападение на ни в чём неповинного брата это только доказало. Наведя убийственный взгляд на своего старого учителя и, игнорируя всякий возникший интерес по поводу его слепых глаз, Холливел процедил: — Вам не стоит говорить мне о том, чего вы не знаете, мистер Терриан. По своей воле, или ведомый кем-то другим, он сделал то, что сделал! Он не только лишил меня магии, но и подверг риску быть зверски убитым. Вы хоть представляете, что я пережил, перед тем, как сюда добраться? — сделал он шаг вперёд, а хриплый голос стал надламываться. — Я оказался беззащитен и беспомощен. Меня пытали, резали лезвиями, дробили кости, жгли ноги огнём, примораживали плоть и били электричеством... и всё из-за него! — упомянув Криса, он опять повернулся к нему, и на сей раз, его младший брат это заметил. Придя в себя после побоев, Кристофер протёр кровь с рассечённой брови, носа и губы, и, кое-как, благодаря Мелинде, поднявшись на ноги, слабым голосом ответил: — Я не хотел этого... Прости, если сможешь. Немного помолчав, бывший ведьмак подступил к брату поближе, а его лицо исказила гримаса ненависти. — Ах ты маленький кусок дерьма, — он швырнул эти слова ему в лицо с таким искренним наслаждением, словно надеялся причинить этим невыносимую боль, и не только ему одному, но и всем, кто их окружал. — Не надо юлить и строить из себя святого агнца. Я прекрасно осведомлён, что ты завидовал мне всю свою никчёмную жизнь, и именно этим умело воспользовалась Аддила. Ты первостепенная причина моего падения, ты с самого начала был мелочным и гнусным крысёнком, желающим вырасти в льва, но так и не смог. И тогда случилось это! Теперь, на моём обессиленном фоне, даже такой убогий ведьмак, как ты, смотрится куда круче, куда выигрышнее... — на секунду замолчав и скопив весь имеющийся негатив, Вайет охотно его исторгнул: — И если ты думаешь, что я спущу тебе это, то ты ещё больший глупец, чем я думал! — и без промедления, он вновь ринулся на брата, даже невзирая на расположенную рядом Мелинду. — Перестань! Ты что, спятил?! — ввязалась Кейтлин, встав между старшими кузенами, но это не принесло плодов. Одним движением руки, Вайет отпихнул девочку в сторону, а её мать только и успела, что подхватить дочь и уберечь от столкновения с полом. После этого, Лео повторно вторгся в противостояние сыновей, и подойдя к старшему из-за спины, обхватил его руки и постарался заломить. — Смирись, Вайет, всё кончено, — с усердием говорил он, пусть и без толку. Зная величину своей физической силы, особо в сравнении с постаревшим отцом, Вайет не остерёгся применить её. — Ничего ещё не кончено! — пробасив во всё горло, парень чрезвычайно резко развернулся и перебросил отца через плечо, сбросив того на пол, как ненужный груз. Став свидетельницей этого побоища, Пайпер ощутила боль в сердце и нехватку дыхания. Её самочувствие заметно ухудшилось, от чего она не просто присела на диван, а свалилась на него. Ей просто не хватало сил, чтобы стоять и наблюдать за столь страшной для любого родителя картиной. Меж тем, устранив отца, Вайет снова направился к Крису, но теперь, встретил на пути ни кого-то, а самого Ричарда Терриана, упирающегося руками о трость. — Уйди с дороги! — выпалил Холливел приказным тоном. — Не могу, — кратко ответил Ричард. — Ты не в себе, и из-за этого, кто-то может пострадать. — Я даже знаю кто! — и тут же потянулся к нему рукой, желая зацепить за воротник и оттеснить в сторону. Но последний, пусть и не видя противника, каким-то шестым чувством уловил приближающуюся опасность. Скинув с рук трость, он ловко перехватил пятерню ученика, скрутил кисть, а после, метнул в него небольшой энергетический залп. В ярко-белой вспышке, скорчившийся Вайет снова пролетел через комнату и угодил прямо на горшок с цветами, что стоял у входа в оранжерею. Оставшийся лежать там, в груде керамических осколков и рассыпанной земли, лишённый магии ведьмак уже не пылал от ярости. С холодной миной на лице, он чуть приподнялся над полом и безутешно проговорил: — Идиоты... вы хоть знаете, что нас всех ждёт? Вы понимаете, что Кроу завладел всей моей силой? Теперь, благодаря Крису, наш мир сгорит дотла, так как его некому будет защищать. — Не сгущай краски, — на сей раз, тихий ответ поступил от сломленной Пайпер, так и не покинувшей дивана. — Как Зачарованная, я до сих пор являюсь частью Силы Трёх. И как бы мы не относились к Старейшинам, в этой войне, они окажут нам поддержку, — она пыталась сохранить лицо и говорить достойно, но подавленный голос то и дело переходил на шёпот. — Да и вообще, в мире существуют тысячи могущественным светлых ведьм и магов. Так просто, Кроу не победить. Встав на ноги, отряхнувшись, и претенциозно взглянув на свою мать, Вайет ясно изъяснился: — Это пустые слова, мама. Без меня наш мир падёт и будет порабощён демонами. Больше не в силах стоять в стороне и молчать, Пейдж вышла вперёд и вставила немного своей лепты: — Знаешь, Вайет, ты очень себя переоцениваешь. Мы и без тебя как-то справлялись в пору нашей молодости. Победили самого Хозяина, одолели Занку, потом Триаду, Барбаса, и не только их. Стремительно переправив холодный взор с матери на тётку, старший Холливел со спесью отозвался: — Вот именно, что в пору молодости! Сейчас вы растеряли форму, и вам явно не хватит времени набрать её. Кроу нагрянет быстро и внезапно, а виноватыми во всех учинённых им смертях, окажетесь вы сами. — Нет! — пресекла его Мелинда. — Виноват в этом будешь только ты! — строго выговорив каждую букву, она подошла к у дручённой матери и обняла её. Вайет осмотрел всех членов своей семьи. Каждый, включая только что очухавшуюся Бьянку, глядел на него либо с ненавистью, либо с печалью. Это был окончательный конец их взаимоотношениям, что и так давно держались на острие бритвы. Полностью и доходчиво уяснив для себя, какого они о нём мнения, он шагнул вперёд и железно-монотонным тоном заговорил: — Я не знаю как, но когда-нибудь, силы ко мне вернутся, и тогда, каждому воздастся по счетам, помните об этом! А ты Крис... — стрельнул он в него жалящим взглядом. — Знай вот что, я всегда хотел, чтобы мы были вместе, как брат с братом, я не желал тебе зла. Но ты сам всё сделал для того, чтобы мы стали врагами. Узнав мою тайну, ты без тени сомнения начал мне угрожать... Разве после этого, между нами что-то могло быть, как прежде? Не-е-е-т... — отрицательно помотал он головой. — Ты, так упёрто следовавший старым принципам, не мог спокойно глядеть на то, что я живу по своим собственным. Этому не помешали ни наши братские узы, ни общее прошлое. Что ж, хорошо, ты своего добился... — и, вновь окинув холодным взором остальных собравшихся членов семьи, прибавил: — Вы все этого добились, — не став дожидаться от них какой-либо ответной реакции, бывший ведьмак подобрал лежащий неподалёку Экскалибур, и вертикально вытянул его перед грудью. — Живите счастливо, а я как-нибудь сам справлюсь, — заключив на этом, он крепче сжал рукоять меча и в лёгком закружившемся вокруг него золотом ветерке, покинул родной особняк. Наступила тишина. Никто из присутствующих до сих пор не могли поверить в произошедшее. Обмениваясь пустыми и скорбными взглядами друг с другом, они молчали и если и думали, что-то сказать, то не знали откуда начать. Это было хуже всего, что только можно представить. Но всё же, энное время спустя, находящаяся в объятьях дочери, Пайпер, сумела перебороть нахлынувшую слабость и обратилась к сыну: — Крис... почему ты раньше не рассказал нам о Вайете? Все тут же навострили взгляды в его сторону, от чего избитый юноша (не говоря о физической боли) почувствовал себя зажато и скованно. Но, по крайней мере, он осознавал, что рано или поздно, это должно было случиться. — Я беспокоился о твоём здоровье, мама, — смущённо ответил полухранитель, сморкаясь кровью. — Думал, что ты не перенесёшь этой правды. — А что насчёт меня? — донёсся отклик от Лео. — За моё здоровье ты тоже волновался? Ещё больше ощутив на себе тяжкий груз вины, Кристофер приуныл и вымолвил: — Я просто боялся. Боялся того, что будет... простите, — и виновато опустил голову. Крепко сжав пальцами обивку дивана, Пайпер прикрыла глаза и задействовала все усилия, дабы справиться с этим кошмаром; ради Криса, ради Мелинды, ради Лео... ради всех тех, кто желает, чтобы их семья не распалась. — Я тебя не виню, сынок, — мирно сказала она, заботливо посмотрев на Криса. — Твои намерения были благими, ты не хотел причинять нам боль. Я всё понимаю. — Как и я, — негромко отозвалась Мелинда. — Я так долго не хотела признавать правду о Вайете, что в конце это закончилось тем, что мы имеем сейчас. И всё ради того, чтобы не выходить из зоны комфорта. — Но это не значит, что мы должны сдаться, — послышалось от Терриана. — Ставить крест на Вайете ещё рано. Сегодня он был в состоянии аффекта. И к тому же, он лишился силы. Просто дайте ему время, возможно, он смирится с этим и образумится. — Да, — тяжко выдохнул Лео, не веря, что вынужден говорить такие вещи о родном сыне. — По крайней мере теперь он не опасен. Когда же обмен комментариев окончился, и все снова ненадолго замолчали, к Крису подошла Пейдж и, проведя засветившейся ладонью по лицу, исцелила его травмы, а после, всё также молчаливо вернулась к дочери. Крис же, поблагодарив тётю лёгким кивком и слабой улыбкой, подошёл к дивану и присоединился к сидящим там матери и сестре. И точно также, сделала и Бьянка, подсев на самый край, и нежно обняв своего любимого. Ему это сейчас было больше всего необходимо... как наверное и другим. Этот день наконец-то подошёл к концу.