Kill all of creepypasta (KAOC)

Перетянутая жгутом рука Джеффа начинает обильно пульсировать. Но вены взбухают вплоть до самой шеи, и глаза наливаются кровью. Одежда на парне рвётся, обнажая худую спину с номером, который для самого Джеффа уже ни черта не значит. Остаток человеческого голоса Джеффа сливается с невообразимым воем волка и самого дьявола. Из тела прорастают острые наросты, напоминающие и рога, и бивни, и костную ткань наизнанку одновременно. У Вудса наконец-то появляется нос. Но он неправильный. Он вытянутый слишком сильно, совсем не похож но прежний нос голубоглазого мальчика. Это был скорее закостеневший хоботок насекомого или клюв птицы. Челюсти, конкретно десна, резко вышли за пределы губ. Через минуту тело Джеффри Алана Вудса выросло до масштабных размеров, приобретая животные очертания, покрылось всеми наростами, какие только были, особенно от рогов и шипов пострадала голова, это было невероятно больно, однако слишком поздно поворачивать назад. Джефф сам сделал инъекцию, а мог повторно вскрыть вены. "Наконец-то."- Монолаз искренне восхищалась трансформацией Вудса, прикрывая рот обеими ладонями.- "Наконец-то я увижу твоё истинное нутро. Ты мой хорошенький, мой звереныш."- с одержимость в красных глазах пялилась на один из экранов, что транслировал агонию Джеффа. Вновь ядро раскрывается, как раз вовремя рядом располагалась Страйпс. - Страйпс!- Лазари подзывает сестру своей чёрной лапой.- Страйпс, иди сюда! Смотри, смотри!- С восторгом предоставляет рогатой женщине возможность увидеть новоиспеченного мутанта. - Это... Джеффри Алан Вудс, правильно?- Страйпс вполне спокойно реагирует на разбуянившегося зверя, лишь щурит свои красно-розовые глаза. - Нравится? Он ведь такой симпатичный, верно?- Монолаз улыбается ей. - Он перетянул себе руку, чтобы.... - Да, но видимо слишком плохо, поэтому зараза распространилась на всё тело. Он ещё тупее, чем я думала. - с заскучавшей моськой Монолаз опирается щекой на обычную человеческую руку. - И что же теперь будет, он умрёт?- Элоиз впервые видит вживую, как человек переливает себе кровь залгоидов и превращается в изуродованное месиво. - Да, душа после полной коррупции покинет тело, но тело еще какое то время будет жить своей "жизнью", даже с повреждённым и сгнившим мозгом. Тем временем новоиспеченный монстр пробил стену комплекса и во всю бегал по старым добрым коридорам. Он вырос не настолько, чтобы не помещаться внутри, был вполне умеренного размера. Бегал быстрее любого существующего в дикой природе хищника. Был в какой-то степени неуязвим и опьянен новой силой, новыми возможностями, возможностью убраться из комплекса, но нервные клетки отмирали от демонической порчи достаточно быстро, чтобы Вудс стремительно деградировал. Его даже не смутило то, что он попал в ловушку, представляющую из себя огнеметные отверстия, его ороговевшая, похожая на шипастый панцирь грудина ничуть не пострадала от резких потоков пламени. - Тихо!- белая женщина с чёрными волосами отдала жест ещё двум игрокам позади неё. Джейн Ричардсон и её бывшие по государственной работе напарники, которых она чудом и несказанной удачей отыскала живыми и невредимыми, были достаточно близко со смежным коридором, из которого шли отголоски вопля. - Вы это слышите?- обращается к двум бывшим миротворцам. - Да, слышим,- ответил ответил один из них, с родимым пятном на лице, в розоватой толстовке.- Кто это? - Не знаю.- черноглазая женщина перезарядила дробовик.- Оно доносится справа. Мы должны прямо сейчас свалить, пока..... С грохотом мутированный Джефф проламывает стену, подхватывая с собой Ричардсон. Пару прыжков сквозь ещё несколько ярусов меди, бетона и просто деревянных обломков, и оба оказываются в воде. Туда очень слабо проникали лучи прожектора. И снова окружение напоминало забытый и сгнивший промышленный завод, с уничтоженными Джеффом лестницами и вентиляционными трубами. - Черт...- Прошипела Джейн, чувствуя себя отбивным куском мяса. Но её регенерация работает, как часы, так что разломанный позвоночник исправно срастается, как и осколки черепа с мозгом. Встаёт, окровавленная и голая. Дробовик, в который разодранная в мясо рука вцепилась мертвой хваткой, уничтожен. С озлобленной ведьминской гримасой и утробными рыками Ричардсон отбрасывает негодный кусок металла и пружинных механизмов в воду. Пытается шагнуть - сама падает в грязную жижу повторно, ощущая на себе агонию. Ее давно - нет - по факту ее еще ни разу так не ломало, как прямо сейчас, это было невыносимо. Это место, куда она попала с монстром, напоминало своим видом заброшенный водный цех с панельными стенами и трубами сверху. На вид только, из-за изобилия плесени и прочих факторов, говорящих о мнимой заброшенности и непригодности - несмотря на это все цех работал. Не это интересовало женщину, а тварь. Тварь, которая обращает свое внимание почему-то только на Джейн. Интуитивно знает, кто это. Интуитивно желает убить ее, обезопасив себя самого. И Ричардсон понимает, что если она сейчас не даст отпор, будет ей же хуже. Ей плевать на свое бессмертие - ей все еще можно серьезно навредить. - Что, хочешь меня уничтожить?! - наконец-то регенерация полностью сказалась на целостности костей и мышц Джейн, так что та смогла встать и войти в полную готовность. - У тебя ничего не выйдет, уебка кусок! Ричардсон замолчала и сжала свои кулаки сильнее. Её никак не волновало отсутствие одежды, разорванные в обмокшие в воде и трясине тряпки - ей не привыкать, бывало хуже. Чудовище тоже отреагировало на это, встав в стойку, впиваясь когтями в глубь дна по ту сторону воды. Морда прячется за десятком рогов, из вытянутой пасти выбивался пар. А потом оно обдает паром на несколько метров перед собой, когда начало реветь и завывать. Только, чтобы наконец-то нанести свой первый удар гипертрофированной человеческой рукой. И Ричардсон это знала, предугадала и предотвратила атаку в свою сторону, прыгнув так высоко, как возможно. Таким образом она оказалась на огромной лапе, стоя босыми ногами на костяшках. Не желая терять первостепенный шанс, и когда залгоморф приподнял свою бледную, пестрящую чёрными пигментациями руку, Джейн ещё раз прыгнула, но в сторону непосредственно самой морды. Монстр не был чрезмерно туп - это наемнице стоило ожидать подвоха в виде резкой атаки противоположной руки сбоку. Гигантская ладонь беспощадно вдавливает бледную женщину в панельную и изъетую плесенью стену, а та уперлась ногами, фактически сгинаясь в позу эмбриона. Её позвоночник, её суставы едва выдерживали такое давление, на железе ощутимо образовалась вмятина. Из всех своих возможностей она выбрала хотя бы на пару миллиметров оттолкнуть, отпихнуть от себя ладонь, чтобы извернуться и охватить обеими руками средний палец с чёрным когтем. И сломать. Всё, как “по учебнику” - создание орёт в агонии и смахивает Ричардсон с руки, как раздражающее насекомое. Белая черноглазая киллерша оказывается на противоположной стене этой сливной ямы, ухватившись за трубу, свисая на огромной высоте. Там она тоже не в безопасности - в её направление летит кулак, а за ним гулкий удар об стену, что всё затряслось. Здесь наемнице едва ли удалось увернуться, и в этот раз она прыгает монстру на морду удачно. Жаждет выдавить ему глаза. Проблема была в том, что их не было: голова была не просто покрыта наростами, там явно образовался ороговевший слой, подобный броне. Как бы Джейн не била промеж рогов, то было бесполезно. Она лишь отбила себе кулаки до фарша. Вновь отлетает в сторону, приземлившись на обе ноги, по колено в грязной воде. Позади себя она видит огромный продолговатый кусок железа, сплавленный с другим, из-за чего визуально напоминал большой молот. “Эту хрень мне поднять по зубам.” - с язвительным злорадством она бежит за доступным оружием. Не успела, так как краем уха и зорким взглядом почувствовала клыки за спиной, что вынудило её прямо на ходу развернуться на 180 и упереться ногами в глубь топкого дна. Не взирая на свое сугубое могущество из-за сыворотки, Ричардсон начала терять свои силы, и удерживать пасть залгоморфа открытой нараспашку, держась руками за противоположные друг другу клыки, стало титанически невыносимо. Ей всего лишь нужно выиграть чуть чуть времени, к тому же она скользила назад, как раз к куску металлолома. Пар из пасти подозрительно стал жарче, а зоб чудища светился оранжевым. Того Джейн не ожидала совсем, ей бы такое в голову не при каких обстоятельствах не пришло. Из глотки выбился поток густого пламени, как в тех кровавых европейских сказках. Огонь жег Ричардсон кожу. Поток был столь мощным, что полусгоревшую наемницу откинуло на несколько метров. Спасибо, Боже, что туда, куда надо было. Кожа, мышцы - далеко не всё зажило, и в ребра с брюшной полостью могла просачиваться вода, но плевать. Сухожилия и кости целее зубов, и на этом спасибо. Монстр сжал ладонь со всеми целыми пальцами в кулак - показательно, с хрустом, чтобы потом нанести последний удар и раздавить Джейн в кашу. Железо и ороговевшая гипертрофированная плоть столкнулись над водой. Как бы залгоморф не пытался пересилить напор “молота”, Ричардсон начала выигрывать. Не поддавалась ни на секунду, буквально застыла на месте. На деле она так терпела адскую боль в стертых в кровь ступнях, что ради выигрыша пришлось впиваться в грунт ногтями и перенапрячь все свои мускулы с венами. Последним усилием в дельтовидной мышце Джейн удалось увести кулак в сторону, в воду, и застать врага в расплох. Последним решающим актом в этих действиях - прыгнуть ещё, раз, чтобы разбить монстру если не череп или челюсть, то хотя бы нос. Она, конечно, перестаралась - длинный “комариный” нос отлетел в сторону и ушёл под воду, обнажая привычную для того, чтобы было человеком, дырявую переносицу. И тварь визжала громко, стены тряслись. Оглушенное животной паникой и болевым шоком, оно плевалось пламенем в воздух, размахивала лапами, и брызги летели во все стороны, но Джейн то что? Она всегда может вовремя отступить назад и извращенно-злорадски смотреть за агонией зверя. Пока он не прыгнул, сжав обе ладони в замок и не ударив по дну так сильно, что вода буквально взлетела на воздух, оставляя на пару мгновений осушенную “лунку” под собой. Ричардсон оказалась как раз там, под ним. Даже, если череп и грудная клетка - это глухой панцирь с шипами, - весь живот с задней частью открыты нагишом. Белая и тонкая кожа, как у лягушки, живот тощий. Один раз ударишь как будто, и кишки сами выйдут из брюха. Не так быстро это будет, но одного удара в сторону бедра уже хватило, чтобы животное завизжало опять, ещё громче, в панике отскакивая от женщины. Так та забегает под зверя опять, чтобы разбить ему ноги. Никто из них не хочет умирать, к тому же у Джейн нет путей для отступления, потому что демон быстрее, а лестницы, как выше сказано, разрушены. Опьяненный беспросветной кровожадностью, ненавистью и голодом, не дающий и шанса на побег… Может, не всё так потеряно? Это всё ещё Джефф. По крайней мере где-то внутри ютится что-то от него, слабое бледное тельце, зажатое в темноте и тесноте мяса. Сжавшийся в комочек. Упёрся лицом в свои ободранные колени. Сквозь мглу подсознания своего он мельком слышит свой же вопль боли и первородного ужаса перед смертью. Как будто загнанное в угол животное. - Почему… Почему это всё происходит до сих пор? Почему я? Что же я сделал настолько ужасного, что в итоге я здесь? Мне больно. Мне страшно. Я не могу двинуться, но чувствую, как меня кто-то бьёт. Та женщина... Она бьёт? В пустоте бессознательного прошёлся едкий смех. “Бэн? Это снова Бэн смеётся?!” - парню стало не до этого, когда на щиколотках и бёдрах образовались кровавые гематомы, и ошметки мяса на голенях были с кулак. И Джеффу оставалось только хвататься за волосы - Джейн? А какая разница, кто тебя прямо сейчас убивает? Ты уже обречён. Тебе уже некуда деваться. Ты зажат и не имеешь контроля ни над ситуацией, ни над своим телом. Тебя в любом случае скоро убьют. Тебе в любом случае конец. И ты до сих пор думаешь, что спишь? Что "человеческая матерь" ворвётся в гнездо, чтобы пригреть и утешить детёныша, который уже давно не же деныш? Парень тяжело поднял свою мутную, как в полусонной горячке, голову, а шея болела и ныла. - Ты… Не Бэн. - неужели, Джефф… Ты находишься в абстрактном состоянии между жизнью и смертью, но тебя лишь волнует, что с тобой говорит не Бэн? Слезливые гноящиеся глаза видят тощего человека. Тощего и безликого. От него не было ни капли эмоций, ни капли сострадания и в голосе. Вудс попытался привстать , чтобы прикоснуться к белоснежной плоскости и щупальцам за спиной. Хотя бы кончиками пальцев, и только для того, чтобы убедиться в подлинности увиденного. Голубые глаза нагого покалеченного юноши раскрылись ещё шире, налились кровью, что струйка стекла по скулам. Кровавые ноги с отслаивающимися кусками дрожали и подкашивались, когда он встал в полный рост, а монстр был таким высоким, и голова была так далеко. Джеффри уже на цыпочках. Существо даже слегка наклонилось вниз, чтобы удовлетворить любопытство человеческого субъекта. Щупальца шевельнулись в такт. И нет, никаких беспокойств они у зареванного улыбчивого не вызывали, даже если касались его покрытой кластерными наростами спины. Джеффри так и не прикоснулся, потому-что получил по челюсти. Пока он был там, в темноте и тишине, к этому времени в водном цеху комплекса шла бойня с Джейн. Она сломала залгоморфу челюсть. Она сломала ему колено и ударила по голому животу так сильно, что брюшная полость разорвалась. Она умудрилась даже с молотом допрыгивать до головы не малого по размерам зверя и бить “кувалдой” так, что в стороны отлетали и рога. Никакой пощады в её действиях не было тоже, как и в ранних потугах демона задавить её. Ни одно сухожилие не дрогнуло, ни одна жилка. Руки не дрожат и держат орудие казни ровно и мертво. Вудс лихо отлетел в сторону от худого существа. На несколько секунд окружение, напоминающее мозговые извилины, залилось багровым светом, как от сигнальной сирены. Он орал. Выл. Кричал и, само собой, ревел. Громко, пронзительно. У кого-то такой хриплый и вибрирующий в перепонках звук вызовет жалость. У большинства лишь желание разбить бедному мужчине череп и вырвать гортань. И не “чтобы не страдал”, а “чтобы поскорее заткнулся ”. Вудс фонтанирует своими телесными соками, сгибается личинкой по-младенчески, чтобы отчаянно попытаться собрать выпущенные наружу органы внутрь. Едва ли издаёт вымученный слог “ма” шмотьями губ и зубов, которые были его ртом. Потом немного утихает: его агонизирующие вопли уходят в унылый монотонный плач того же младенца с заиканиями и захлебываниями. И этого точно ждали силы извне, чтобы уровень адской ломки и внутрителесовой расчлененки пошли по новой нарастающей. Тело дергалось в треморе и в тиках, на остатках тела отображались вмятины от ударов. Каждый раз, каждый миг удара от Джейн подкидывал Джеффа в воздух на пару сантиметров. Теперь это было не нагое белое тело, но отбивное красное филе. Кости при этом были целы, только ноги уничтожены. У маньяка всё ещё была возможность закрыть руками лицо и продолжить реветь в ладони. Слендер реагировал на этот мясной шквал адекватно и по-взрослому. Никак. Молчал. На его лицевой части были складки, отвечающие за базовые эмоции - и те бездвижны. Пока ныне беспомощный (корректнее - ничтожный) маньяк хныкал, безликий также по-немому телепортировался и наклонился. Чтобы пристально спросить: - Что ты помнишь, Джеффри Алан Вудс? Что ты помнишь из всего, через что ты прошёл? “Я тебя… Не понимаю… Оставь меня…” - парень схватился за затылок и стал покачиваться из стороны в сторону. Незнамо как, но верил, что это Существо его поймёт. - Я не оставлю тебя, как ты не скажешь, что ты помнишь. Как много ты помнишь?- монстр приложил худую ладонь к вымазанной кровью голове. - Я…. По... М... Ги… - Джефф хрипел неразборчиво, подразумевая под помощью избавление от мук, возмость умереть по-настоящему. - Значит, - Слендер прекрасно понял соображения игрока. - Ты знаешь, сколько ты умирал. Хорошо. Я… “Стой!” - псионическими манипуляциями Монолаз связалась со Слендером, даже не открывая рта. Страйпс, тоже будучи внутри сферы, в стороне наблюдала за поднятой рукой сестры. - “Не стирай ему память полностью. Оставь память о смертях. А лучше оставь ему всё до последнего.” “Госпожа Монолаз, это против правил. С какой целью вы хотите оставить ему память?”. “Я просто хочу посмотреть, как далеко этот червь может зайти. Ключевое слово здесь "червь”, Слендермен. Даже, если Джефф будет помнить и знать всё - он ничего не сделает. В облике залгоморфа он будет умирать ещё быстрее, чем от ловушек и других монстров. Я знаю, что я делаю и чего я хочу.“ "Монолаз… - "Я знаю, что я делаю, Слендер!” - Снаружи Лазари оставалось спокойной, но переносица морщилась.- “И не смей рассказывать отцу. Это приказ. Я лишь хочу посмотреть, что будет делать игрок с осознанием цикличности своего пребывания в комплексе.” “Что насчёт Роджерса?” “Я попробую свести его с Вудсом. Двое помойных бомжа не смогут образовать против меня альянс.” “Что насчёт Найраса?” “ Уже не твоя забота. Я сама позабочусь о нем. Но смотреть, как он мучается, тоже весело. Я знаю, что ты можешь сделать, Сленди - Ты можешь ускорить отмирание мозговых клеток у Вудса, чтобы его душа поскорее переместилась в новое тело, и чтобы новый залгоморф умер на месте. Уж больно он сильный. Как только сделаешь это - возвращайся к основной работе.” “Рано или поздно ему придётся стереть память о смертях.” “Я скажу, когда это сделать! Делай, что я говорю.” Вудс вместе с тем продолжал ныть. Тише, как щенок. Держался одной рукой за выпирающую печень, спонтанно сблевывал и кашлял. Рука безликого всё ещё на спутавшихся в кашу томатно-вишневого цвета волосах. Слендер уже начал процесс, провоцируя мученика на крик. И эта боль - адская боль у обоих врагов. По мимике Ричардсон не видно, но у неё руки стерты в мозолях и прочими прелестями водяной грязи. А Джефф, в том обличии, в каком видит его Джейн, орал неизбывно дьявольским гулом и плевал свое пламя во все стороны и не попадал. Конечно - челюсть раскрошена в хлам и мясо, мясо и порошок из зубной эмали. И в ход он впустил свои когти, не сдерживая звериную ярость. Впадая в бешенство, животное мутит воду лапами, пытаясь задеть женщину, отчаянно и в панической истерике он бьёт по дну с грохотом, галопом пытается прыгнуть на её. Даже с тремя ногами он быстр. В конце концов, рано или поздно, и неважно, как быстро бегает наемница, - в конце полузатопленной пропасти, зажатой в двух отвесных стенах, будет глухой тупик. Без лестниц, что были в начале цеха, даже без труб или симуляции дневного света сверху - впереди было беспросветно темно. Оба борца остановились, зная итог наперед. Ричардсон устало и в изнеможении дышит, когда с подбородка стекает не то, что пот - а кровь с густой слюной. Кусок железа в покалеченных руках опускается к воде, как если бы Джейн готовилась к чему-то и продумывала в голове шаги или… Или же она может в следующий момент плюнуть на все те стратегические тонкости и пройти к зверю напролом, рассекая молотом огненный вихрь. Руки сгорали до костей, волосы тоже, лапы замахивались на неё. Но Джейн была быстрее и крепче, чем израненный зверь без регенерации, из чьих ран рванными струями хлестала плазма. Молот успел врезаться в лоб и наконец-таки раскрошить броню. Морда залгоморфа Джеффа застыла в статичном оскале, даже не рыча. Струи пара выбивалась сквозь остатки зубов. Когда куски панциря отслаивались, Джейн убийца видела недоразвитые, заросшие кожей голубые глаза и часть мозга. Руки, вернее сухожилия у наемницы уже сгорели, оставляя обугленные и треснутые кости до локтей, после них - капченное мясо. И пока регенерация не сделает свое дело, Джейн поднять “кувалду” не сможет, что было фатальной ошибкой. Руки у Вудса как раз таки были в полном порядке; и пускай с отбитыми и поломанными пальцами, зверь резко зажимает бледную и голую безрукую женщину обеими, чтобы проглотить. Ричардсон упрямо уперлась одной ногой в наружную часть кровавой пасти, будучи остальной частью внутри ротовой зловонной полости, однако достаточно было монстру стиснуть свой рот, чтобы нога перестала быть частью бессмертного тела и осталась снаружи. В темноте и липкой тесноте Ричардсон задыхалась от зловония и отчаянно била оставшейся ногой по корню языка. Регенерация ещё не завершилась, что для Джейн было предательски досадно и доводило до гнева. Она себя в криках ярости не сдерживала, когда понимала, что проскальзывала ниже, а руки даже не могли ухватиться за что-то. На секунду ей показалось (возможно и нет), что в чреве она видит тело её врага. Реальное тело, не оболочку. Нагого и, похоже, в край истощенного Алана Вудса в полной бессознанке. Окутанного сном, срощенного с мясной биомассой. Как если б Джефф убийца был “сердцем” чудовища… Но Рича скользила дальше, даже более менее сформированными пальцами у нее не получается вцепиться, а глотка была очень длинной, если включать зоб. Вот зоб и загорелся ярким светом, ослепляя чёрные глаза наемницы. Это выглядит так, словно - нет, не выглядит, а так и есть - Джейн по факту находится в мясном ядерном редакторе, в самом эпицентре, который разгорается во всю мощь. Ощущает всю его и адскую жару и инфернальную мощь. У нее нет возможности подняться ко рту, да даже если была б - не выбралась, и утробное пламя поглотит ее беззащитное тельце. Прямо, как сейчас, в виде тягучей беспросветной массы. Джефф выплюнул, отрыгнул её к чёртовой матери. Она вся была покрыта подобием магмы вместе с желудочным соком. И всё ещё дышала. “Черт… Блять! Ох, блять!” - руки Джейн сгорели только сильнее, вместе с оставшейся ногой. Неясно, смогут ли новые конечности пробиться сквозь пригоревшие обрубки. Из-за холодной воды оранжевая субстанция твердеет быстро, но залгоморф наклоняется к увязнувшей женщине и обдает мощным потоком пара. Затвердевшее вещество отслаивается само собой. И белоснежная кожа наемницы. И её волосы. А того ведь достаточно не было для Ричи, верно? Ещё? Ещё. Мутированный и давно лишённый разума Вудс навис над Джейн сильнее, заслоняя собой свет прожекторов и погружая Ричардсон в тень. Его зоб загорается. Вздувается. “Это будет больно… Это будет очень больно!!!” - женщина убеждала себя в том, что с ней ничего не случится - она выдержит. Она не умрёт. Однако глубоко в сердцах колебалась. Это же целый шквал чистого огня ей в лицо, а она может только закрыться культями. Наемницу припечатывает к илистому дну. Под горящей и разорванной пастью залгоморфа образуется кратер, осушенная воронка. Поток пламени, точнее ударная волна была мощной и разрушительной достаточно, чтобы тот же самый огонь пошёл по трубам водного цеха, по смежным вентиляциям. Всё в огне, всё горело и взрывалось. Джейн Тод Ричардсон похоронена в глубине кратера, её судьба неясна. Но Залгоморф пал замертво, так как Слендеру было приказано - он и сделал. Привёл и Вудса к скорейшей гибели, и самого залгоморфа, как отдельный организм некротического типа. - Эм… Лаз… Монолаз. - Страйпс осторожно одергивает “ребенка” в кресле, интересуясь кое чем. - Что насчёт трупа? Огня? Ты не можешь все вот так просто оставить… - Угомонись.- с приказным тоном Лазари Свонн поднимает лапу. - Всё улажу. Мозговыми импульсами она даёт указания. Панели, соединенные между собой креплениями и рычагами, а также проводкой, двигаются подобно “метле и совку”, буквально "заметая" и затаскивая огромный трупешник внутрь стен комплекса. - И тут два варианта, даже три.- Монолаз хрустнула своей шеей.- Первый - можно отправить этот труп Джеффа на немедленную утилизацию, то есть сжечь. Можно отправить его в предпоследний нижний ярус, соединенный с канализацией, где обитают сирены, предварительно покромсав на кусочки. Либо в мясную долину, как хорошее "удобрение" для местной флоры и пищи для местной фауны. И последний вариант - пустить залгоморфа на мясо нам, залгоидам.- Лаз посмотрела на сестру интересующимся красными глазенками.- Ты что предлагаешь, Страйпс? - Я...- своей когтистой лапой самка залгоида разминает себе затылок, отводя взгляд и невзначай просовывая язык через одну из дырок в щеках, облизывая зубы.- Я не знаю, выбери сама. - Нет, Страйпс. Я хочу в кои том веке прислушаться к мнению родной сестренки. Выбирай и отвечай.- Монолаз свою старшую точно принуждала к выбору. Страйпс помолчала, глядя в сторону. - Не смотря на то, что на днях плотно обедала охлажденным телом пятилетней девочки с тирамису и ужинала упитанным прожаренным мужиком в лимонном соке, фаршированным тыквой и стручковым горохом с кунжутом,- совершенно спокойно и непринужденно, будто обсуждая погоду или сплетни, отвечала шатенка в полосатом халате.- я не чувствую себя сытой. Я хочу еще есть. Мне нужно еще. И все равно в голосе Элоиз была некая застенчивость, стыдливость за свой ненасытный аппетит. Монолаз искоса на нее поглядела, потом улыбнулась. - Ты ж моя сладенькая и ненасытная.- невзначай правой рукой-лапой девочка хлопает по оголенному животу Страйпс. Живот у той был крепким и упругим из-за физических упражнений. На животе красовался рот, сквозь который пробивались острые подобно бритве клыки. - Джейн! Джейн! - мужчина с чёрной тряпичной маской с нарисованным белым овалом, обтягивающей всю голову, подобной голове бдсм сабмиссива, рыскал примерно в самом начале водосточного отсека. Шаркая по топкой грязи и мутя зацвевшую и пропитанную кровью водяную гладь, он искал союзницу с тревогой и шоком от того, что было там наверху. Оно, чудовище, просто взялось из неоткуда и также исчезло, поддев собой Джейн. Дрейк, как постоянный коллега бывшей наемницы (бывшей, потому-что теперь этот статус ничего не значит), осознавал, что Ричардсон бессмертна, но так переживал за её здравие. К тому же что он, смертный человечек, сделает без неё? Он может быть убит в любой момент и любым способом… - Рича! Рича!!! - миротворец был ближе к месту финальной схватки. Трупа залгоморфа уже не было. Кратер скрылся под водой. Все следы мордобоя стерты посредством рук Монолаз. - Ричардсон!!! Рича!!! Отзовись, пожалуйста! Что с тобой?!- мужчина оперся на свои обкорябанные колени. Резко и с криком отбежал при виде подобия руки, представляющей собой пульсирующее месиво из костей и мяса. Джейн вынырнула с криками и захлебами, окунаясь полулысой головой в кроваво-ржавую муть опять. Парень в чёрной маске с белым эллипсом подхватил девушку немедленно, прижимая её, голую, к себе, как можно сильнее. Со вздохами, дрожью в ребрах и стучащими зубами осматривает Джейн. Это точно она. Дышит, но мало что понимает. Он обнимает её, не в состоянии нарадоваться находке. - Дрейк! - она дышит болезненно. Отхаркивает воду с ошметками мяса. - В-всё хорошо, я тут, я тут! - Дрейк бережно обнимал её, всё ещё безногую, лишь с одной рукой. - Где… Дрейк, где… Где оно?! Где? - Джейн всё ещё задыхалась и кашляла, сжимая за чёрной тканью волосы на затылке парня. Дрейк прослушал вопрос. Уложил наёмницу на колени и снял свою густую фиолетовую толстовку, обнажая крепкое атлетическое тело в майке. Порвал эту одежду так, чтобы получилось “полотенце”, в которое можно завернуть тело “инвалидки”, пока конечности не вырастут заново. - Дрейк… Дрейк, не молчи, пожалуйста. - Ричардсон не смущало то, что она завернута в потное худи, что она находится на руках мужика, в весьма беспомощном состоянии. В глубине очень рада, что может просто отдохнуть и набраться новых ресурсов.- Где чудовище… - Я не знаю, Джейн. Его здесь нет. Что оно с тобой сделало? - Дрейк аккуратно придерживал обоженную голову женщины, немного облизывая свои засохшие губы (единственная часть лица, которая не закрыта маской).- Ты пыталась сбежать? - Не было выхода, все лестницы были сломаны… - Когда я сюда добрался, они были абсолютно целыми. Даже, если не убежала - что с тобой эта мразь сделала? - миротворец говорил с наемницей мягко и учтиво, удерживая на руках и держа курс к выходу через лестницы. После болезненных вдохов-выдохов Джейн ответила: - Этот выродок проглотил меня, выхаркал и обжарил со всех сторон. - с раздражением убийца потерялась ухом об своё плечо.- А дальше всё… Очнулась, когда поднялась к воде, как утопленница…. Дрейк… - он обратилась к такому же наемнику также ласково.- Где Лу? Где он, почему он не с тобой? Под Лу Джейн подразумевала второго напарника и товарища - того самого щуплого бритого паренька с родимым пятном на левом глазу в виде “сердца”. Дрейк остановился с этого вопроса. Он чувствовал, как под порванной толстовкой шевелились отростки, которые потом вырастут в полноценные руки и ноги. - Я… Он… - Ну? - Джейн с трудом приблизилась к лицу миротворца. - Когда монстр выскочил, его тоже задело вместе с тобой, я один там остался. Спустился сюда, в водосток, спускаясь по дыре, ярус за ярусом. Я боюсь… Я не знаю где он, Рича, но я боюсь, он погиб… И Дрейк также статично стоял, выжидая, что скажет Джейн. А ничего не сказала. Только отрешенно вздохнула. - Но знаешь… Мне кажется, он вернётся.- в голосе Дрейка была абсолютная растерянность. - О чем ты? Лу умер… Он не бессмертен, как я…. ****************************** Сестры спускаются к нижним ярусам, конкретно банкетному залу, проходя мимо кухни. Обычная кухня любой забегаловки и любого ресторана. Плиточный стены, десяток духовок и металлических плошек с разным, большая фритюрница для человеческих тел. Да, человеческих. Залгоиды очень редко жарят, парят или варят человеческое мясо, поскольку ферменты этих демонических существ достаточно мощные, чтобы переваривать сырую плоть и кости. Куда чаще достают цельное тело из морозильной камеры, отмораживают до состояния пригодности для трапезы, но при этом оставляют хладным трупом. И сразу же подают с гарниром, либо гарнир фаршируют внутрь. Нет, никто запихивает овощи или тому подобное в брюшную полость до состояния раздутого шарика, это просто смешно и глупо. Куда лучше пробить мёртвом человеку грудину, удалить ребра и лёгкие, оставляя только сердце (которое с помощью хитрых махинаций можно заставить биться для пущей зрелищности), чтобы вокруг обложить порезанные кружками и кубиками помидоры, киви и клубнику вместе с фунчозой. И то же самое можно делать с головой, буквально отпилив фронтальную часть черепа, чтобы отковырять содержимое до состояния полого пространства для другого гарнира. При этом тело либо лежит ровно с симметрично порезанными руками и ногами по швам (промежность закрывается тканью, ступни предпочитают ампутировать, как копыта свиньям). Либо гарнир в грудной клетке и в черепе зашивается кожей, а тело кладут на бок на специальный поднос с подушкой, навевая о мыслях, что на столе не холодный или покрытый сочной с мёдом коркой мертвец, а просто спящая уставшая душа. Залгоиды вдохновение взяли из весьма специфического (мягко, очень мягко сказано) творчества японцев. Насмотревшись такого, те демоны, которые отвечали за готовку, могли с уверенностью и цинизмом сказать, что подобное у людей всегда рисовалось однотипным, безвкусным и просто до смешного похабным и бессмысленным фетишем. То есть людским душами такая вещь, как готовка блюд из себе подобных, воспринималась, как предлог мастурбировать на лолиподобных девочек, насаженных на вертел или с гарниром в причинных отверстиях. Иными словами - кому-то нравится смотреть на картинки скотобойни с детьми. Не то, что бы залгоиды отличались от аутсайдерских фетишистов своим отношением к людям , никак нет - тут нет смысла отнекиваться и лицемерить. Но эти человекоподобные отпрыски Залго хотя бы дают себе отчёт в том, чем занимаются, зачем им нужны страдания людей: их человеческие , терпкие и утонченные, как запретная сладость, сны; их бесконечно и вечно расширяющийся спектр эмоций, даже тех, которым нет названия и описания, но они есть. Это не мастурбация на агонию, кровь и грязь, разве только ментальная и в очень малых дозах. Это душевный и интеллектуальный экстаз с блаженной радостью над сломленной или же наоборот непоколебимо прочной куклой. Это великолепная возможность проникнуть в каждое тело и изучить досконально, познать особенности чужой, и в то же время родной расы. Понять, как будет вести себя существо человеческое в закрытом, изолированном, а главное - чужеродном пространстве; на какие зверства их подталкивает одиночество, страх, отчаяние, отсутствие чистоты и секса. Так сегодня Монолаз и Страйпс узнали, что достаточно поместить Джеффа Алана Вудса в белую комнату, прокрутить в его мозге-шарманке самые болезненные отрывки жизни и позволить по собственной тупости сломать себе ноги…. И он добровольно на почве истощения пропустит по себе яд, и каков он — велик и силён его внутренний зверь, раз уж он залгоморфом сумел раздробить Джейн убийце кости. Бесценный опыт. И не смотря на всё вышесказанное, тот же фетиш убоя японских (в некоторой степени таких же бестолковых и бесполезных, как рогатый скот) девочек был залгоидам противен, опять же, своей ущербностью. Само отсутствия вкуса. А залгоиды помимо крови любят красивые вещи, они боготворят всё красивое. С потенциальной едой можно играться и глумиться только прижизненно, а после забоя к будущей закуске необходимо относиться бережно и почтительно. Поэтому «позы» блюд всегда выглядят эстетически безупречно, почти, как искусство, без пошлостей и извратов. Не скупятся демоноподобные для гедонической услады вбивать в тела штыки с цветами, нагромождать ювелирными украшениями, что порой жалко съедать, но нужно, надо. Иногда подают отдельно фаршированные фруктами головы с всегда закрытыми умиротворенными глазами. Гримируют буквально под фарфор, полируя кожу до блеска и удаляя пигмент и любые изъяны, сверху добавляя любую роспись. И вот, будучи одним из сынов и дщерей Залго, ты смотришь на спящие и блестящие веки юноши или девушки, на нарисованные румянцы, сладкие влажные губы… и радуешься, гордишься тем, кем ты родился, в какой благословенной роскоши ты живешь. Даже, если на столе следующим можешь оказаться ты сам, сородич. - Ну? - старшая, но с виду младшая сестра с прищуром и ухмылкой косится на Страйпс.- Выглядишь подавленной. Ты не рада? Не счастлива? До прихода в изящную столовую с застольем на всю длиннющую белоснежную комнату, с картинами в алых тонах, Монолаз и Страйпс ходили по высотке плечом к плечу, а придя в сам зал, разделились по разные стороны стола. Уселись друг против друга. Лазари хитро и лукаво постукивала дереву коготками правой “руки-кувалды” (как любили называть другие “родственники”), пялясь то на жаркое, приукрашенное рогами того самого зверя с цеха, то на сестрицу. - Ну так что, Элоиз… - Страйпс…- пробубнила женщина в халате одним из своих ртов, не основным. - Страйпс. Почему ты так невесела? Ты недовольна? - Я?- тычет темно-багровым иглоподобным пальцем себе в пышную, пробивающуюся сквозь пуговицы полосатой одежды и топик грудь. Потом после минуты изумления выпрямляется в ровную осанку.- Я не… Не расстроена.-складывает метровые когти в замок и сгорбливается опять.- Я удивлена. Ты… Ты так добра ко мне, Монолаз. Даже слишком. Почему? - Почему? - Зачем-то девочка с полукрасными, полукаштановыми волосами охватывает свой рог в на левом виске. - Да потому. Я не нуждаюсь в объяснении и оправдании своего отношения к тебе. - в голосе был нарциссизм, доминантность, манерность.- Отношусь к тебе так, как хочу, потому-что могу, и на этом всё. Почему бы тебе не радоваться, пока я в хорошем расположении к тебе? К тому же…. По моему ты единственная, кто ко мне добр… По факту просто так. Не завидуешь, не презираешь. Не желаешь вырвать мою корону…. “Да, ты права - пока ты снисходительна ко мне, я могу пользоваться этим, я могу оставаться неприкосновенной.” - Спасибо тебе, Монолаз. За доброту и… Пришли двое залгоида - статный мужчина в пигментных пятнах и волнистых, как у малахита, узорах, с шипами на горле, растущими вперёд, и дыхательными дырами по бокам, тремя дополнительными глазами вертикально по лбу и с одним рогом; пурпурная женщина с тяжелым “раздваивающимся” хвостом и мелкими шипами в некоторых областях лица с фасеточными глазами, с белыми волосами в “хулиганской причёске”. Оба прислужника с бабочками и подносами - Ваши “Пальцы в карамели и текиле” с лепестками лотоса, ваша милость.- мужчина снимает крышку, показывая огромные пальцы залгоморфа в кляре. Под его рукавами шелестят мелкие отростки-усики, на кистях моргают глаза. - Благодарю.- мягко девчонка улыбается гостеприимному собрату с лицом аристократа. - Ваше “̴̧̤̩̣̠̲͕͓̠̣̔͛П̷̨͓̤̪̞͚̺̀͑͆̔̂͌о̸̡̺̲̣̱͇͔̅͗͐к̶̦̬̫̣̦̮̫͂̑̉ѐ̶̨̝̱̘̤͘ ̸̨̩͔̫̀́́́́̑с̵̯̘̗͙̖̫̤̀͌̋͑̊̀̓̾̏̈́ ̵͙̓й̷͚͎̻͔̻̭̫̭̹́̏́̋̓̔̕͝ͅм̵͉̅̔̓̽̍̅͂̑́͘б̴̛̹͔̳̠̑и̷̻̘̱̟̹̠̘͉̋́͆̈͝р̶̘̜̘̱̤̄ё̸̜̙̲̉̇͌͑͊̉́͊̈́м̵͎̻͓̠̤̫́͜ ̶̡̛͇͓̮͇̝̤̩̦̏̋̏̒̈́̾̽͘и̷̬̥̤̫̖͐̔̏̈́̔́̃̓̿ ̷̰͊̿̉р̸̡͇͓̈́̈́̉̇̎̈̽͊̎͝и̵͚͚̽̍́͒͊̈̉̕с̷̣͆̅̈́͒̚͝о̸̣̳͊̂̔̈́̌́̓̉м̸̡̢̱͖̺̰̙̼̮̥̈́̉̕”̸͕̦̱̗̻̹̮͓͑̓́̊̋̂̆̔̿̔. - женщина вильнула хвостами, проговорив название еды на родном языке, её десять “паучьих” пальцев на каждой руке щелкали по каемочке. Это была огромная миска с сырым мясом с рисом, порезанным кубиками, приправленным специями, маслами. И всё в излишних пропорциях, как будто для трех-пяти людей, но не для 20-летней мадам. Когда обслуга по кулинарии и гастрономическим утехам ушла также красиво, как и появилась, и сестры остались в зале совсем одни, Лазари приторно-ласково улыбнулась, оперевшись подбородком на сложенные в замок ладони. - Ну?- кокетливо 12-летняя на вид, (и только на вид), девчонка приподняла бровь. - Чего же ты ждёшь, Страйпси?- маняще махнула рукой.- Ешь. Можно. Приятного тебе аппетита, сестра. Своими розовыми, тоже “полосатыми” глазками Элоиз посмотрела в миску с блюдом на голландский мотив, потом на Лазари, потом снова на еду. Неясно, зачем, почему, но женщина большой ложкой зачерпнула сие ароматное и сочное яство и поднесла к животу, запихивая в свой “рот”. Само собой, рот на животе никаких голосовых связок не имел, звуков не издавал, только тихо чавкнул разок. За пределы острых и огромных зубов ничего не выпало. Понимая, что это не совсем прилично, Страйпс стыдливо посмотрела на Лазари. Та спокойно и с улыбкой Монолизы кивнула. Как бы принимая во внимание залгоидскую натуру сестры, которая ещё и не умела принимать полностью человеческую форму в отличии от многих. И Страйпс продолжила есть ртом. Вернее взяла в когтистые руки всю миску и стала вываливать содержимое внутрь живота. И скорее всего попросит добавки. Так они и живут - в достатке и в роскоши с комфортом, а помимо них другие аномально-паранормальные создания, что в глазах людей - не более, чем вымысел.