***
Некоторое время спустя Макс, Лена и Лёша сидели в кафе и пили кофе. Вернее было бы сказать, что пили его только мужчины. В руках Лены сейчас был ромашковый чай. Пёс, сидевший у ног хозяина, довольствовался косточками камбалы, съеденной пять минут назад. — Что мы имеем по этому делу? — спросил Лёша Лену. — Тот же самый почерк убийства, только с некоторыми изменениями. Он ещё некоторое время был жив, когда ему выстрелили в затылок. Его добили тупым предметом, скорее всего ломом. Тебе о чём-нибудь говорят характерные глубокие ожоги с образованием коричнево-черного струпа, под которым имеется изъязвление? — в ответ сказала та, накладывая себе порцию земляники, которую ей только что принесли. — К сожалению, нет. Химические ожоги? — Лицо сожгли. Сожгли предположительно олеумом — технической серной кислотой или диметилсульфатом. Труп пролежал в земле около двенадцати часов. — Хорошо хоть пальцы рук невредимы. Помните дело полугодовой давности? — присоединился к разговору Макс. — Гнездилов тогда пытался свалить вину на волков и крыс, мол, это они все идентификационные фрагменты выжрали. — Да-да, помню, он тогда так свирепствовал, — улыбнулась Лена. — Кстати, о сходстве. Я тут посидела в архиве, пересмотрела некоторые дела. Профилограмма пули, выпущенной из пистолета и найденной в голове нашей дамы-психотерапевта, совпала с ещё некоторыми как две капли воды. — Значит, убийца один и тот же… — И довольно хладнокровный. Возможно, похищал своих жертв, усыпляя их хлороформом. Если так, то делал это поздним вечером, чтобы легче скрыть своё лицо. Если бы кто-то встретил его, тащившего или несущего жертву на руках, для объяснения достаточно было бы с досадой пробормотать, к примеру: «Пятый стакан всё же был лишним. Нет, не надо, спасибо. Я уж сам справлюсь». — Вывод достойный Эркюля Пуаро, — с некоторой иронией подметил Лёша. — Спасибо, — придерживаясь такой же интонации, протянул Макс и театрально поклонился. Лена, демонстративно поморщившись, беззвучно засмеялась. Лёша, уловив аромат её духов, прибрал более серьёзное выражение лица. Она сегодня воспользовалась японскими духами «Пола Селенион». Ему вспомнилось, как Макс просил у него деньги взаймы, чтобы их купить. А поскольку сам любил парфюмерные изделия, но не решался пользоваться ими, одолжил. Хоть и не разбирался в ароматах, остался доволен — те духи, который хотел его друг подарить Лене на день рождение, наверняка должны были быть отменными, если флакон стоил на полтысячи долларов дороже платья, в котором она однажды появилась. Не сомневался, что Лена хорошо знала цену тем духам и поэтому дорожила своими воспоминаниями об этом, что ему не очень нравилось. Сейчас же на смену «Лоригану», которым пользовалась пять лет, пришли шипровые ароматы «Герлэна». …ему словно кто-то вогнал кол в душу. А «друг» после такой знаменитой прелюдии, задав несколько провокационных вопросов, категорически предложил «разоружиться» перед ним. Он мучил. А мучая, всё добивался «дружбы», с чего начал был вообще свой расспрос. Он укорял ему половинчатостью, угодством, подлой двуличностью, трусостью, мечтательностью, подлым неумением стать выше страха и тому подобное. И всё это двусмысленно, и всё это провокационно… И, мучая, был беспощаден, так, словно мордовал вправду ничтожного слизняка, руководствуясь безграничной ненавистью. Порой ему казалось, что «друг» его мучит в самом деле за то, что принимает за подлого мещанина, ярую ничтожность, за безграничного труса, не способного на какую-то акцию, а не для того, чтобы подписывать протокол. Всё больше убеждался, что он — обыкновенный садист и провокатор, а то непостижимое — его метод. И что с этим самым проклятым методом тот делал из него тряпку, всё больше подчиняя своей воле. Да, благодаря ему, тому проклятому методу, он с ужасом почувствовал, что ещё немного и то, чего не могли и никогда не смогут достичь другие, его «друг» достигнет очень легко. Размышления не оставили его и после того, как был выпит кофе, который немного успокоил его нервы. И всё же когда после обеда он и Лена направились к автомобилю, не удержался и спросил: — Скажи, Лена, тебе чего-то не хватает? — Что? — Вопрос застал её врасплох. Но ответила словно с вызовом: — А у меня всё есть. Кроме счастья. — Счастья? И в чём оно для тебя заключается? — В определённости. — То есть? — Например, я хочу знать, когда ты меня бросишь. Теперь пришёл его черед растеряться. На какую-то секунду ему показалось, что спросить такое должен был бы он. Но его ответ прозвучал довольно решительно: — Вообще-то я и не собираюсь тебя бросать. Да и ты бы не смогла. Хоть и кажется порой, что мы вместе и в то же время не вместе. — А ты сам виноват, Лёш. Обычно подобные мужчины заводят интрижки с моделями или актрисами. Её ответ несколько смутил его. Но внезапно догадавшись, в чём может быть дело, спросил: — Скажи, пожалуйста: у тебя плохое настроение или ты обеспокоена очередной интрижкой Макса, и я тебя раздражаю? Поняв, с какой интонацией она говорила свои ответы, Лена, вздохнув, виновато склонила голову на бок, но затем усмехнулась и, произнеся: «Прости», — поцеловала его в щеку. По прибытию в отделение Лена, направляясь в лабораторию, на ходу сложила лист бумаги, исписанный рукой Лёши, и спрятала его в карман жакета — участие в их с Лёшей небольшой игре она решила отложить до вечера.***
Был вечер. Макс и Лёша сидели одни в кабинете и просматривали старые дела, пытаясь установить связь с нынешними убийствами. Леонов, охваченный желанием облагородить внутренний двор отделения, был занят подрезанием деревьев. Пёс, маясь от безделья, слонялся по комнате, время от времени прицениваясь зубами к деревянным поверхностям и норовя опрокинуть со столов папки. — Слушай, да успокой ты его! — воскликнул Лёша, когда Пёс в третий раз столкнул на пол конструкцию из просмотренных папок. — Я уже пытался, — лениво отозвался Макс. — Не нравится ему сейчас суета. — И поэтому он решил устроить здесь небольшой бардак? — Возможно. Но тебя он не послушается. — Как всегда… — Не совсем, но ты, Лёш, пока что можешь говорить что угодно, всё равно в ближайшие пять минут не сдвинешься с места. От негодования тот на несколько секунд потерял дар речи, но потом спросил: — Ты ему дал лекарства, которые прописала Лена? — Только те, что вчера. Но пузырёк был почти пустым. Хватило только принять утром. Надо будет завтра купить. Посчитав, что вопрос с Псом закрыт, Лёша затронул интересовавшую его тему: — Это дело напоминает мне одно нераскрытое, только не могу вспомнить какое. — Ну, времени у тебя много, — иронично подметил Макс, махнув рукой на кипу папок на столе. Пододвинув к себе результаты последней баллистической экспертизы, прибавил: — Кстати, профилограммы пуль, найденных в черепах наших двух жертв, совпадают. — Ах да, удалось установить личность жертвы с ожогами. Ригор Анатолий. Проходил по нашим базам как похититель молодых девушек. Некоторых он успел убить. — У нас появился очередной Бэтмен, решивший очистить город от преступности? — Или Декстер. Тот тоже своеобразным способом мстил преступникам. — Ещё скажи, что наш убийца всё это смотрел. Может, если запретить фильмы-нуар, уровень преступности уменьшится? — Ты забыл добавить в свой список криминальные романы. Но мы отвлеклись от своих проблем… — Кому-то очень нравится водить полицию за нос. И делает это с успехом уже несколько лет. — Макс, — Лёша стал разглядывать показания градусника. Блеск ртути сливался с отсветами на чуть скругленной стеклянной оболочке, — категоричность несовместима с употреблением неопределённых местоимений. — Тогда потрудитесь сузить область поисков, товарищ майор, — отозвался тот, приблизившись к нему и забрав из его рук градусник. — Жертвы нашего убийцы — бандиты, другие убийцы, жулики… У всех выстрел в затылок, совершённый в упор. Тех, кого не сразу взяла пуля, добивал ломом. Возможно, у нашего психотерапевта, Маргариты Гвинтовки, тоже рыльце в пушку. — Как раз завтра собирался допросить её коллег. А! Я вспомнил, что мне это всё напоминает. — Да? Ну-ка, удиви. — Тринадцать лет назад, когда я переводился сюда работать, произошла похожая серия убийств. Преступника так и не поймали. — Может быть. Убийце удалось скрыться, сбежать в наш город и некоторое время спустя начать безобразничать здесь. Стоит проверить. — Это в ста километрах отсюда, — напомнил Лёша. — Ну, если сразу тронуться в путь, то через несколько часов буду там. Правда, сейчас почти ночь, но уже утром я смогу быстро попасть к твоим бывшим коллегам. Предчувствуя подвох, Лёша, поколебавшись, кивнул в знак согласия. — Но Пса придётся оставить здесь. — Словно понимая намерения своего хозяина, тот залаял. — Да, остаёшься здесь. Ты у нас в последнее время впечатлительный, нервный. Не все такие понимающие. — Макс посмотрел на своего друга. — Сможете с Леной подержать его у себя до моего приезда? Взвесив все за и против, тот неохотно сказал «Ладно». Минутой спустя они оба покинули кабинет: Макс — чтобы уехать, Лёша — говорить с Громовым.