Тесное сотрудничество

— Детектив Рид, я думаю, что прогулка по парку вам пойдёт на пользу и поможет немного расслабиться. — Ричард разминает мышцы плеч детектива, сидящего на своём рабочем месте и закинувшего по своему обыкновению ноги на стол. — Думаешь, мне это поможет? Мне от твоих рук и так сейчас хорошо, продолжай. — Гэвин в присутствии Ричарда всё меньше и меньше напрягается, мимолётно с облегчением прикрывает глаза, так как массаж плеч ему сейчас просто необходим. — Я могу сделать своими руками вам ещё приятнее, и вы это знаете, детектив, — склоняется андроид губами к уху и шепчет это, вызывая у напарника мурашки. — Господи, кен с членом, опять ты за своё. — Гэвин слишком резко поворачивается к Ричарду, и они оказываются близки лицом к лицу, так как андроид, всё в таком же положении, тянется за поцелуем к детективу. Однако его останавливают — кулаком ударяют со всей дури по губам. — Ты рехнулся?! Здесь никто не должен этого видеть. — Прошу прощения, детектив. Мне сложно сдерживаться, когда я рядом с вами. — Ричард мягко отстраняется от Гэвина, и на его губы ложится понимающая и одновременно нежная улыбка, от которой, кажется, можно вмиг растаять и оставить после себя целый океан. — Так что, мы пойдём в парк? Для вас это будет полезно, уверяю вас. Тем более, рабочий день заканчивается через несколько минут. — Ох, ладно-ладно, я пойду с тобой в парк, лишь бы ты отвял уже от меня наконец, — прозвучал ответ, на удивление, не полный раздражения.

***

— Мы на месте, детектив. — Знаю-знаю. Если что, я не намерен торчать здесь слишком долго. Максимум несколько минут — и хватит, — пробухтел Гэвин, который, напротив, хотел прямо сейчас отдохнуть дома, а не торчать хрен знает где. Хорошо хоть, что не зимой, а в тёплое время года они вышли в парк, иначе бы Гэвин стал чертыхаться по поводу того, что, мол, «ты, жопа пластиковая, себе ничего не отморозишь, а я ещё как отморозить могу». — Гэвин, я не был бы на вашем месте уверен, что мы здесь пробудем всего несколько минут. — Взгляд у андроида явно пропитан хитрецой. — В каком это нахрен смысле? Ты чего удумал? Гэвин уже хочет сесть на близрасполагающуюся лавку, как вдруг Ричард ловит его за локоть и притягивает к себе, вжимая в своё тело максимально близко. Он даже сообразить толком не успевает. Хорошо, что ночь укрывает их от чужих глаз. Но всё усугубляет освещение фонарей, заставляя детектива внутренне задрожать и начать заметно нервничать. Андроид прекрасно знает, что человек прямо сейчас намерен спросить его о том, что он такое вытворяет и что этого делать не стоит, потому что есть любители прогуляться ночью. Ричард начисто устраняет даже хотя бы малейшую попытку что-то противопоставить — вовлекает Гэвина в поцелуй: сначала касается, казалось бы, робко губами чужих, после чего уже более уверенно сминает их своими. Засасывает нижнюю, проникает языком в рот, оглаживает кончиком нёбо, переплетает язык с языком. Рид едва ли не задыхается от такого требовательного и жадного поцелуя. Контролировать себя становится сложно. С Ридом нельзя иначе, нельзя быть слишком долго сдержанным и строить из себя при всём отделе департамента полиции Детройта послушную машину, лишь бы не прослыть девиантом и лишь бы потом не разобрали на биокомпоненты в поиске неполадок. Гэвин в процессе поцелуя как бы из вредности своего характера кусается, а укусам поддаются и губы, и язык андроида. Ричард неохотно ненадолго отстраняется, чтобы после вжать своего детектива в ближайшее дерево грудью, а самому вжаться бёдрами в бёдра. Он удерживает его руки и припечатывает их тоже к дереву одной сильной андроидской рукой над головой, а другой начинает шарить по телу. Вместе с тем начинает имитировать половой акт, потираясь пахом об пятую точку. Рид на это шипит и грозится прекратить, говорит, что сломает нос и всего RK900. Но когда это его останавливало? Андроиду нравится каждая его реакция, каждая эмоция, и он с полным удовлетворением готов наблюдать за ним каждый раз. И прямо сейчас, как и в прошлые разы, Ричард нестерпимо хочет Гэвина, позволяет себе очередную слабость. Его человек вырывается, вернее, делает жалкие попытки, дёргается, из-за чего колом стоящий член андроида ещё сильнее стимулируется и становится горячее, твёрже. Рид начинает тихо материться, всё так же страшась, что они окажутся замеченными. Ричард между тем не останавливается, напирает своим нечеловеческим телом ещё сильнее, чтобы уж точно его детектив никуда не смылся. Одна ладонь, что шарила бесцеремонно по телу Гэвина, оглаживала ранее живот, грудь и стискивала меж пальцев соски, перемещается на ширинку тёмно-синих джинс, начинает неторопливо расстёгивать, словно искушая и вынуждая совершить тысячное жаркое падение в бездну. Пальцы, расстегнувшие ширинку, на миг белеют, теряя скин, а после принимают привычный внешний вид. — Гэвин, у вас эрекция, — очередной шёпот на ухо, выбивающий из колеи, из типичного представления серости жизни. — Ричард, хватит! Чтоб тебя, непослушная консервная банка, — поворачивает Рид голову к андроиду и видит в его глазах этот полыхающий вовсю блеск оттого, что его назвали по имени. Кажется, он будет готов на всё, чтобы добиться ещё большей реакции человека и заставить стонать его имя. — Твою мать, не смотри на меня так. RK900 не повинуется, жадно смотрит в глаза человека, нагло не позволяя отвернуть голову, цепляет двумя пальцами крепко подбородок, так, что не вырвешься. Пальцы андроида обхватывают разгорячённую плоть у основания, а затем целая ладонь налегает, обхватывает, придавая ниже к паху жар у Гэвина. Ладонь начинает свои неторопливые движения по всей длине, а иногда затрагивает только головку. Подушечки пальцев оглаживают каждую попавшуюся под прикосновение вену, а затем большой палец размазывает так же нарочито медленно естественную смазку по дырочке уретры, заставляя детектива внутренне сильнее сжаться и поддаться искушению. Он рвано выдыхает, вжимаясь щекой в ствол дерева, загнанно дышит, мимолётно сдаётся, когда его бёдра сами по себе непроизвольно начинают двигаться навстречу горячей, ласкающей его ладони. А после как будто бы очухивается от марева наслаждения и сознаёт, как это для него неприемлемо — вот так вот просто и бесстыдно отдаваться своему напарнику в парке, где хоть и изредка, но люди выбираются ночью на прогулку. Проворные пальцы не дают возможности передохнуть или даже расслабиться на секунду. Рид слишком напряжён, Рид боится, что их увидят, и только андроиду плевать на это. Потому что он прямо сейчас никого не видит, кроме своего Гэвина, его ничто так не волнует, как он сейчас. Когда он брыкался, это только усугубляло ситуацию, потому ладонь андроида в разы сильнее начинала приходить в движение, а пальцы всё чаще мучили, оглаживали мошонку, уретру и в целом не давали покоя. Ещё немного, и детектив с прерывистым стоном кончает, а затем и вовсе, как назло, затихает, не позволяя услышать большего, пытается отдышаться. — Детектив Рид, за то, что вы всё время пытались себя сдерживать, вас ждёт наказание, — произносит в шею, прямо в жилку, что судорожно пульсирует. — Что?! — только и может начать возмущаться Рид, не успевая вымолвить всё то, что он думает о Ричарде, так как дыхание его подводит, а живот от вздохов вздымается туда-сюда. Его джинсы спускают ещё ниже, и теперь те нелепо болтаются, тем самым раздражая, и он бы с радостью снял их вместе с висящими в ногах боксерами. Если бы они не были бы прямо сейчас в чёртовом парке, мать вашу. Ричард отвешивает размашистый удар по ягодицам, из-за чего Гэвин вскрикивает от неожиданности и старается приглушить всё то, что невольно вырывается из его рта. За этот манёвр удары начинают ожесточаться, Рид дёргается, вздрагивает, позволяя себе такую вольность, как стонать от боли и удовольствия одновременно, чтобы последующие шлепки прекратились. Ричард не собирался слишком долго затягивать с поркой, чтобы сперма Гэвина не высохла ненароком. Он раздвигает его ягодицы, мажет ладонью по члену и животу детектива, собирая пальцами сперму, после чего без предупреждения проникает сразу тремя пальцами в нутро, начиная беспрестанно двигать ими. — Ричард, нет! Не надо! — О боги, андроид таки добился своего — его человек выстанывает его имя и откровенно наслаждается происходящим, пусть он этого не хочет признавать. Пальцы растягивают охочего до ласки Рида, позволяя себе при этом применять местами резкость и грубость, дабы тот прекратил зажиматься и сдерживаться, а начал уже реагировать на действия более открыто. Следом очень туго добавляется четвёртый палец и андроид порывается засунуть в Гэвина ладонь, чтобы тот извивался и выстанывал глухо ещё сильнее, чтобы кричал, не зная, куда себя деть, однако убирает эту идею на потом. Он поворачивает к себе Рида, тяжело дышащего, беспомощного и стонущего, приподнимает одну его ногу как можно выше, чтобы после убрать пальцы и проникнуть одним слитым толчком в его тело. Слышится вскрик, голова Гэвина откидывается, ударяясь несильно в ствол. Андроид вжимает его в дерево как можно крепче, не оставляя и шанса на то, чтобы вырваться, как и возможности даже на малейшее сопротивление. Ричард вбивается в Гэвина так, что можно спутать с тем, словно он в ярости хочет выбить из своего партнёра дурь. Он кусает его губы, подбородок, мажет губами суетливо по щеке, быстро-быстро двигаясь в нём и не меняя позу. Детектив просит RK900 сжалиться над ним и вбиваться в него чуть помедленнее, потому что он не выдерживает ни физически, ни морально такого напора. У него всё плывёт перед глазами, он теряется в пространстве, судорожно сжимая в объятиях трахающего его андроида. — Медленнее… Чёрт, ты меня слышишь, жестянка?! — прерывисто произносит, давясь воздухом, чувствуя, как от стонов снова начинает обжигать горло. RK900 как будто специально не слышит и действует только так, как ему вздумается. В итоге он подхватывает его под бёдра, не прерывая при этом темпа и движений, сбивается где-то на пятом-шестом десятке с ритма и преобразует его в более-менее размеренный, давая тем самым немного передохнуть. Гэвин хватается цепко то за плечи андроида, то обхватывает его шею, а ногами обвивает его поясницу, стонет в плечо, когда утыкается в него лицом. Он поднимает голову, ведёт носом по щеке к скуле Ричарда, прикусывает нос. Обводит языком его губы, пьяно всматривается в эти нечеловеческие глаза и всё ярче и ярче ощущает, как его сознание плывёт. В таком положении ему неудобно подаваться навстречу уже дразнящим движениям своего партнёра, из-за чего он просяще откровенно скулит, и взгляд его не менее умоляющий. И RK900 не может быть спокойным, когда видит это поистине блядское выражение лица и поведение в целом, откровенно манящее засадить этому провокатору как можно глубже и не останавливаться, пока дыхание не станет сбиваться. Рида порывисто кусают в плечо, а затем очень цепко в шею, ускоряют движения в нём, заставляя вцепиться руками и ногами ещё сильнее. Неожиданно из быстрого ритма Ричард переходит в более нежный. Гэвин в ответ на это лезет озлобленно кусаться, так как знает, что его специально мучают, пользуясь тем, что он не имеет воли, дабы горячо подаваться навстречу каждому движению, что он просто может безвольно висеть в воздухе, будучи подхваченным под бёдра. И Ричард знает, как это порой злит его человека, и всё равно не может отказать себе даже в подобном удовольствии. — Грёбаный садист!.. — выдыхает вместе с протяжным стоном и закрывает в забытьи свой серый взгляд, жмурится от каждого начавшего усиливаться толчка. RK900 вновь возвращается к резкости и грубости, более не собираясь сдерживаться во славу сладостного мучения партнёра. Гэвин больше не выдерживает и изливается на свой живот и живот андроида, совсем обессиливая всем подрагивающим после оргазма телом. Его вытирают салфеткой, натягивают лениво боксёры вместе с джинсами и только после усаживают на лавку. Детектив скатывается, будучи сидящим, и удобно укладывается. — Вам так будет удобно, мой детектив. — Голову Гэвина укладывают к себе на колени, когда Ричард усаживается рядом с ним.