Обме(а)н

Светлая реальность. За развязавшимся неторопливым, едва уловимо язвительным разговором было весьма занятно наблюдать. Не только из-за порой возникающих практически идентичных ухмылок на двух таких разных лицах и не только благодаря столь схожей манере держать себя, отлично просматриваемых с выбранной позиции. Курогири, пусть и следовал за их лидером уже многие годы, никак не мог избавиться от ощущения, будто эти двое говорят вслух лишь малую часть того, что подразумевается, понимая самую суть, недоступную для всех остальных, без слов. Что общего может быть между учеником геройской академии и самым гениальным злодеем? Какой насмешкой судьбы оказалось это странное сходство? Оно бросалось в глаза ещё в баре, когда Изуку был один, но сейчас это выглядело абсолютно противоестественно. Будто Все за Одного и Мидория были знакомы многие десятилетия и успели притереться друг к другу настолько сильно, что сами не всегда понимали, где кончается один разум и начинается другой. Судя по смятению и злобе на лице Томуры, тот тоже терзался от этого ощущения. Неправильного ощущения. Жуткого ощущения. Будто Учитель разговаривал сам с собой. *** Жнец поймал себя на том, что, едва вступив в диалог со своим создателем старым врагом, будто вернулся в давно забытый дом. Всё это место буквально дышало прошлым. Чужаку бы чувствовать себя неуютно, но вместо этого он ощутил покой. И странное умиротворение, длившееся до тех пор, пока знакомый голос не прозвучал не только в этом тёмном мрачном помещении, но и в голове Мидории. Всего пара слов, сполна объяснившая Изуку, откуда взялась такая безрассудная поспешность. Здравствуй, Киру. Жнецу дико хотелось рассмеяться в лицо этому одержимому человеку. Хотелось прокричать "я не твой сын! " и залиться издевательским, на грани с садистким хохотом. Однако чужак ограничился лишь коротким отрицанием. Даже если Учитель будет стоять одной ногой в могиле, сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы глумиться над одной из главных его слабостей. Так вышло, что у Все за Одного никогда не складывались отношения с тем, что он ценил так высоко: с семьёй. Это походило на проклятие. Будь Мидория немного добрее, он бы мог этому даже посочувствовать. Но его лишь тянуло ткнуть в это больное место, вонзить в него нож и провернуть, сияя улыбкой. Кажется, его отрицание тем не менее не было воспринято всерьёз. Нельзя сказать, что Изуку особенно был расстроен этим фактом. Как удачно: здесь его давний приятель, видимо, достаточно успешно оборвал все контакты с отцом. Настолько успешно, что тот готов обмануть сам себя. Жаловаться чужаку было особо не на что. Обстоятельства пока что весьма удачно складывались в его пользу. Даже если Учитель не поверит в то, что Изуку не имеет с ним никаких родственных уз, что заставит его быть настороже, это всё же даёт шанс подобраться так близко, как он никогда бы не смог, будучи просто мальчишкой-героем. Вот только в их реальности о способности к перерождению своего ребёнка Все за Одного и понятия не имел. Что-то случилось здесь. Нечто пошло не так. И это стоило хотя бы немного обдумать. Жнец осознал, что годы сделали любителя поиграть словами и из него, лишь обнаружив, что получает удовольствие от этой странной беседы, только отчасти происходящей вслух. Чужак спиной ощущал злой и недоумевающий взгляд Томуры, видел, как в хмурился Курогири со своей наблюдательной позиции. И говорил, говорил, говорил, не особенно желая прекращать. А ещё оценивал ситуацию. Было бы полезно увидеть, насколько сильно досталось Все за Одного в этой реальности. Но, чтобы сделать это, надо было обогнуть кресло, а этого ему не позволят сделать. Тогда Мидория достал сигареты, по давно уже укоренившейся традиции вытащенные из чужого кармана и закурил, чувствуя, как оба старых товарища сверлят его ненавидящими взглядами и сохраняют вынужденное молчание, пусть и явно недовольные подобным неуважением. Курить в присутвии человека, который едва ли мог сам дышать. Изуку предполагал, что они сейчас играют что-то вроде роли телохранителей и желал выпроводить старых знакомых отсюда, спровоцировав их. Однако они держали себя в руках куда лучше, чем он помнил. Даже Шигараки ограничился лишь тихим злобным шипением. Выдыхая дым, Жнец услышал сдавленный смешок Учителя и очередной вопрос в своей голове. Что, хочешь остаться наедине? Давно прошли времена, когда Мидорию могла напугать или разозлить подобная проницательность, вдобавок основанная на ложном расчёте, так что он лишь хмыкнул. А тебе действительно так нужны телохранители? Насколько я помню, в прошлый раз мы расстались довольно некрасиво. Усилием воли чужак подавил едва не вспыхнувшую в голове картину того, как он расстался с этим человеком и лишь ухмыльнулся. Беседа, происходящая сейчас между ними, не была чтением мыслей в прямом смысле этого слова, но, если думать слишком "громко", то собеседник мог и увидеть нечто, не предназначающееся для его глаз. Я уже говорил, что меня зовут не Киру. И никогда так не звали. Ума не приложу, почему ты так на этом настаиваешь. В этот раз ты сам пришёл ко мне. Так с какой же целью, сын мой? Изуку передёрнуло от этого обращения, несмотря на весь его самоконтроль. Подобная мысль вызывала отторжение даже преподнесённая самим Киру в качестве шутки. Впрочем, тот пошёл дальше отца и не называл уже существующим человеком, а утверждал, что сам Мидория приходится ему братом. Подавляя неприятные мысли, Жнец с долей иронии отозвался. Конечно сам. Как ещё я мог прийти с помощью квирка Курогири? А как насчёт бара? Если ты хотел обратить на себя внимание, тебе это отлично удалось. Но мог бы и не впутывать Всемогущего. Одних твоих привычек уже хватило. Изуку напрягся сильнее. Да, он действительно желал привлечь внимание и наконец-то понял, в чём причина такого упорного отрицания его собеседником очевидного. Киру здесь, судя по всему, был совсем другим. В своём мире злодей, конечно, замечал порой некое сходство между Все за Одного и его сыном, но оно ни в какое сравнение ни шло с тем, сколько общего между своим отцом и Жнецом подметил сам Курута. И чужак в очередной раз остро ощутил нехватку информации. Здесь всё могло быть иначе. Слишком сильно иначе. Одна информированность о причуде наследника символа зла чего стоила. Мидория пожал плечами. Я Изуку. Мы видимся впервые. По крайней мере, в этом мире. Вновь попытался достучаться чужак, опасаясь, что, обманувшись, последствия Учитель оставит разгребать всех вокруг, в первую очередь самого "обманщика". И в первый раз в бар я попал исключительно случайно. Не помню, чтобы я хоть раз упоминал Всемогущего в разговорах. Жнец буквально кожей чувствовал скепсис, повисший в этой комнате куда гуще сигаретного дыма. Лучшего момента не найти. - Я найду вам, блядь, этого Киру, приведу сюда и заставлю признать, что мы разные люди! Выпалил Мидория вслух, заставив вздрогнуть всех присутствующих. Эта импульсивность не сильно вязалась с тем, как он себя вёл обычно, но ведь перед ними всё ещё стоял подросток. И это не выглядело бы столь чужеродно, как если бы это было его настоящее тело. Чужак кожей ощутил, насколько заинтересовался Все за Одного подобным предложением. Заинтересовался и слегка оторопел. Несмотря на то, что это восклицание выглядело импульсивным, на деле Изуку успел всё просчитать за несколько секунд. Ему не особенно нравилось менять план на ходу, подобное было чревато ошибками, которых можно было бы избежать, как следует поразмыслив. Но обстоятельства таковы, что решение необходимо принять сразу. А изображать человека, который здесь мог быть совсем другим стало бы куда рискованней. Следующий вопрос оказался полной неожиданностью для Жнеца. - Значит, твоё имя Изуку? – усмехнулся Учитель. Пусть его лица и не было видно, но интонация и без этого говорила сразу обо всём. Мидория попытался понять, не просчитался ли он где-то, но не смог вспомнить, чтобы выдавал свою осведомлённость по поводу того же Киру. Возможно, даже фальшивую осведомлённость, что было бы особенно иронично. - Да, именно так я представился только что. И, если память мне не изменяет, то представлялся и в баре, - холодно отозвался чужак, не слишком понимая, к чему все эти уточнения. И, если первый вопрос почему-то об имени вместо продолжения темы Киру, которого Все за Одного определённо очень хотел бы найти, стал неожиданностью, то следующий, вновь звучащий не вслух и вовсе стал громом среди ясного неба. Не хочешь рассказать о своей семье, мальчик? Жнец недоверчиво нахмурился, не в силах поверить, что в всё правильно расслышал и одновременно охваченный вполне оправданной паранойей. Что если сейчас он вновь подставит Инко? Конечно, в этот раз ему в первую же очередь довелось обеспокоиться её безопасностью. Но только внутри дома. Изуку сжал кулаки. Однако, отказавшись даже от краткого комментария, он точно вызовет как минимум подозрения. И тогда информация будет добыта без его участия, что лишит даже подобия контроля. Потому из двух зол пришлось выбирать меньшую и сухо поведать. Я ничего не знаю о своих бабушках и дедушках. Отца возможно видел лишь в младенческом возрасте. Мама растила меня одна. Братьев и сестёр нет. Занятная семейная история. Мидория скептически поднял бровь. Он не видел ничего особенно любопытного в матери-одиночке в современном мире. Да, за счёт отсутствия в кого-либо, кроме них с мамой, эта маленькая семья выглядела довольно изолированно, но и в этом не было ничего необычного в такое время. Значит, ты не знаешь, кто твой отец. Задумчиво протянул Учитель. Чужак и без всякого чтения мыслей понял, что тот планирует это использовать. Жнец никогда не отличался импульсивностью решений, потому сказанное позже ляпнул не из духа противоречия, а потому что чётко понимал: играть роль очередного проекта этого злодея, попутно называя его «отцом» просто не сможет. Этого я не говорил. Я точно знаю, кто мой отец. Его зовут Хисаши Мидория. И он мудак. А ещё я выследил и убил его. Воцарившееся странное молчание стало полной неожиданностью. Судя по реакции, Все за Одного определённо знал, о ком идёт речь и сейчас будто высчитывал нечто, потому что в некой рассеянности вполне слышимо пробормотал. - Значит, ребёнок Хисаши…