«Я обещаю вернуться — никогда, в никогда Когда короткая осень горит небесным бледным огнем Когда от холода жмутся друг к другу в ночи поезда И коль случится проснуться, мы никогда не уснем» © Мельница
— Не волнуйтесь вы так, сейчас всё лечится, — успокаивающе заверял голос мужчины в белом халате. — Отслоение сетчатки — вещь неприятная, но поправимая. Ольга Николаевна закивала в ответ, невольно стискивая пальцами край кофты. Такой сложный термин как «отслоение сетчатки» произвёл на недалёкую работницу рыбного ларька сильное впечатление. И пусть женщина не полностью понимала смысл этого заболевания, одно только название пугало её до потери пульса. Что ж, не удивительно. Обычная скарлатина нешуточно пугает мать, если речь заходит о её единственном чаде, что уж говорить о вещах гораздо более серьёзных? — Всё будет хорошо, — улыбнулся доктор, стараясь унять беспокойство женщины. Дочка же её, напротив, сидела абсолютно спокойно, устремив в сторону отстранённый взгляд. Что ж, хоть девочка не паникует. Обычно подобным заболеванием страдают пожилые люди, и доктор не мог предугадать реакцию подростка. Возможно, девочка даже не осознаёт масштаб проблемы, но это даже хорошо — нечего ей сейчас нервничать. — Я свяжусь с хирургом и уже в среду мы назначим операцию. Самое главное — как можно меньше двигаться до среды: ни в коем случае не бегать, не ходить лишний раз, не наклоняться и спать только на спине. В идеале — сидеть и лежать. Девочка разочарованно цыкнула, однако мать, казалось, этого и не заметила. — Скажите, а в телефоне ей сидеть можно? Только сейчас дочка оторвала глаза от пола и почти презрительно покосилась на мать. Мало ей добровольного заключения без движений, так последнюю радость отнимает. Что ей, в анабиозе лежать? Как киборг какой? Или кто там лежит в анабиозах? В фантастике, ровно как и в биологии, Вита не разбиралась, но точно знала, что если лишится телефона — загнётся ещё до операции. — Вообще, излучение экрана особенно не влияет на проблему. Лицо Виты просветлело. — Но желательно избавиться от всех возможных раздражителей. Уничтожающий взгляд переместился на врача. А вот мать, с подсознательным родительским удовлетворением, требовательно протянула руку. И дочь, закатив глаза, отдала ей розовый мобильный, который всё это время крутила в руках. Перспективы вырисовывались просто сказочные и Вита клятвенно пообещала себе, что по приходу домой наглотается таблеток… или повесится. Ещё не решила.***
— Я на рынок! О, как же она ждала этих слов. Вита с нетерпением дождалась пока дверь за матерью закроется, и вскочила с кровати, немедленно потягиваясь и разминаясь. Три часа лежания пластом без каких-либо развлечений кроме старого радиоприёмника, который мать где-то откопала, оказались настоящей пыткой. Виталина шустро залетела в комнату родителей и открыла верхнюю полку, отодвигая мамину косметичку. Ироничная улыбка расцвела на незагорелом лице. Неужели мать до сих пор верит, что дочь не знает её тайного места? И как можно быть такой наивной? Девчонка быстро включила мобильный, с нетерпением переступая с ноги на ногу, пока телефон отображал экран загрузки, и вот долгожданный запрос пароля. Быстро введя четыре нуля, она наконец разблокировала своё сокровище. Вита хмыкнула — семь пропущенных от «Любимый» и эсэмэска с коротким текстом: «Всё в порядке?». Ну конечно, она же сказала ему про пятно в глазу, а потом трубку не брала. Пальцы сами набрали номер и пошли гудки. — Ты как? Чего не отвечала? — послышалось в трубке почти сразу. — Мама, — выдохнула Вита сквозь зубы. — Телефон забрала, — догадался с той стороны приятный голос. — Ага. — Ты скажи мне, что у тебя с глазами? — Ой… Она специально выдержала паузу. — Операцию делать будут. — Что? Операцию? — голос по ту сторону встревожился ни на шутку. — Серьёзную? Когда? — Да, серьёзную, — протянула Вита печальным голосом. — На среду назначили, но мне так грустно… Она не считала эту операцию действительно серьёзной. Ну пороются у неё в глазах, это же не сердце, а криворуких врачей в клинику не берут. Однако, её юная и непомерно эгоистичная натура просто обожала внимание. Особенно волнение и заботу, вызванную таким страшным известием. Ну как тут удержаться и не поиграть на публику? — Я недалеко, сейчас буду, — немедленно отрапортовал парень. — Спустишься? Вита прикинула. До рынка минут двадцать добираться, назад тоже самое, а там мать проторчит с полчаса где-то. А если со знакомыми зависнет, то и весь час. А она обязательно зависнет — надо же пожаловаться на недуг дочери и выслушать утешения. То есть, навскидку, часа полтора у неё в запасе имеется. — Спущусь, — подтвердила она. — Только далеко не пойдём. Тут, в скверике посидим. — Хорошо. Связь оборвалась и Виталина сорвалась с места, направляясь в ванную. Уже через десять минут она с видимым удовольствием разглядывала своё отражение в зеркале. По ту сторону стекла на неё нахально смотрела очаровательная блондинка. Очаровательная, конечно же, по её собственному скромному мнению. Невысокая и хрупкая девушка. По крайней мере, Вита себя считала вполне себе девушкой, а чтобы ни у кого не возникало сомнений на этот счёт, бюстгальтеры она покупала исключительно с пуш-апом и не жалела косметики. Навыки, почерпнутые у бьюти-блогерш, позволяли ей «исправить» кукольные черты лица, которые Вита считала излишне детскими, но сейчас у неё не было на это времени. Пришлось обойтись просто тёмным блеском, который, стоит отдать ему должное, идеально подходил к кокетливому платью, а наскоро нарисованная подводка выгодно выделяла её большие карие глаза. Даже стрелки уже со второго раза получились ровными. Она подмигнула собственному отражению. — Неплохо, — с важным видом заключила Вита. Сделать бы ещё что-то с редкими веснушками, но так она точно мать дождётся. Вид, а точнее обзор, портило разве что навязчивое пятно на периферии зрения в правом глазу, но это поправимо. Врач ведь сказал, что сейчас всё лечится. Как заведённая, она метнулась в пристройку, какое-то время задумчиво смотрела на любимые туфли на каблуке, но решила всё-таки прислушаться к здравому смыслу и предпочла им яркие кеды. Как назло, лифт не работал, так что пришлось бежать на первый этаж по лестнице. По поводу предупреждения врача Вита совершенно не волновалась. Операция ведь в среду, а это — послезавтра. Ну что может произойти за два дня? Да даже если она на голове стоять будет — врачи всё равно всё исправят. С этими мыслями Виталина вылетела из подъезда и тут же кинулась в объятья светловолосого парня. — Виталик, мне так страшно! А вдруг что-то пойдёт не так? Ну, обними меня! Беседа завязалась сама собой. Вита продолжала вздыхать и охать, а Виталий делал всё, чтобы её успокоить, чем девчонка была невероятно довольна. Она уплетала заботливо купленное парнем мороженое, когда из клатча донеслась весёлая мелодия. Не предвещая беды, девушка достала мобильный и побледнела. — Мама, — выдохнула она севшим голосом. — Она же должна думать, что у тебя телефон забрала. — Кажется, она узнала, что я его вернула. А значит… Вита широко распахнула глаза и прошептала парню одними губами. — Мне конец. И в это же время из трубки вырвался дикий словесный поток: — Где тебя черти носят?! Дал же Бог дочь, ты вообще о чём-то думаешь?! Как можно быть настолько безответственной дурой? Тебе что врач сказал?! — Ты же ушла, — только и протянула Вита, готовясь к выволочке. — А я телефон, знаешь ли, забыла! Думаю, а вдруг дитятку моему немощному понадобится что-то. А она гулять сорвалась! Ну не дура ли? — Мам, я… — Быстро домой!.. Нет! Медленно. Очень медленно и осторожно. На цепь посажу! Я думала, у тебя хоть немного мозгов имеется. Вот что бы ты делала без родителей? Померла б на следующий же день? Вита зло бросила трубку. — Я и так с вами помру, — процедила она, опуская руки. — Тебя проводить? — участливо поинтересовался парень. — Нет, — девчонка решительно мотнула головой. — Она в окно высматривать будет. Не хватало ещё, чтобы тебя заметила. Уходи в другую сторону. — Ладно, — не без огорчения вздохнул Виталик и притянул к себе Виталину. — Все будет хорошо, я верю. И буду держать за тебя кулаки. Он закопался рукой в её волосы, успокаивающе поглаживая затылок. — Ты справишься. — Спасибо, — отстранённо ответила Вита, думая сейчас не о тёплых словах, а том, как ей влетит по прибытию домой. С минуту они ещё прощались, Вита ведь могла идти о-очень медленно, а затем девчонка, отпустив-таки человека, который поддерживал её как никто другой, угрюмо поплелась к ненавистному подъезду. На душе было откровенно скверно, но, несмотря ни на что, она понимала, что мать поорёт и успокоится, операция пройдёт успешно, ибо не такая уж она и сложная, а телефон вернётся к ней с кучей пропущенных и непрочитанных сообщений от друзей. И тогда жизнь вернётся в своё прежнее русло, в больнице её каждый день будут навещать и кормить разными сладостями, за которые Вита душу отдать готова. В конце концов всё наладится — надо просто пережить этот день и эту выволочку. Шаг, ещё шаг, каждая минута приближала её к дому, а значит — ко взбешённой матери. В какой-то момент Вита вдруг остро почувствовала, что совершенно не хочет идти дальше. Будь то шестое чувство или ещё какая ерунда, но что-то в ней ощутимо взвыло, интуиция подала сигнал, что дальше идти ни в коем случае нельзя. Вита сперва замерла, а затем зло тряхнула головой в ответ на собственную слабость. Её что же, предки никогда не ругали? За то, что поздно вернулась, за двойку, за сигареты в кармане. И ничего, жива. А тут что, рассыпется? Непонятное чувство опасности сразу же показалось совершенно дурацким и Вита уверенно сделала шаг вперёд. Казалось, что ей из груди выбили весь воздух. Вот Вита спокойно шла, как вдруг тело до боли напряглось, давление на глаза заставило зажмурить их, стало невыносимо жарко и тут она почувствовала толчёк. Её толкнули не в спину и не в грудь, не влево и не вправо, однако Виталина остро почувствовала всем своим естеством, что её словно куда-то вытолкнуло. Без физического вмешательства. Она бы подумала, что это ужасно странно, если бы в тот момент могла о чём-то думать. Пару секунд она испытывала очень странное чувство, словно её разбирают и собирают заново, сопровождающееся то ли зудом, то ли болью, то ли щекоткой — ощущения были настолько странными, что как-то охарактеризовать их не представлялось возможным… И вдруг всё закончилось. Она упала, выкатилась, вылетела, появилась? Ноги подкосились и колени больно, теперь уже точно больно, без примеси других непонятных ощущений, врезались в твёрдую землю. Согнувшись пополам, Виталина опустила левую руку на землю, а правую прижала к груди, сжав в кулаке ткань платья. Труднее всего было сделать вдох — лёгкие словно отказывались принимать воздух. Когда паника начала уже нешуточно нарастать, она распахнула глаза, перед которыми плыли разноцветные круги, и вдохнула так резко и глубоко, как только могла. Нехотя и с жутким хрипом лёгкие всё-таки приняли кислород. Казалось, он обжёг её изнутри, появилось странное чувство, словно в лёгкие попало нечто инородное, от чего Вита тут же страшно закашлялась. Чтобы воспроизвести так требуемый организмом кашель, пришлось снова и снова вдыхать неудобный обжигающий воздух, что приносило ужасный дискомфорт, но через пару минут откровенных мучений, Вита всё же смогла вдохнуть полной грудью и даже почти без хрипа. Обессилив, она легла на землю, пытаясь отдышаться. Лёгкие всё ещё жгло, а руки и ноги не слушались, точно тело пропустили через мясорубку. Когда же удалось хоть немного привести мысли в порядок, возник резонный вопрос — что это, чёрт возьми, было? У неё случился припадок? Этого ещё не хватало! Она приподняла голову, пытаясь осмотреться. Что-то вокруг определённо было совсем не так, об этом ей твердила каждая клеточка тела. Нахлынувший жар быстро начал спадать на нет и оказалось, что сильно похолодало — вся кожа покрылась мурашками. Первое, на что Вита обратила внимание — это пятно. Оно определённо стало больше. — Чёрт, — хотела сказать она, но получилось уж больно хрипло. Почему-то сейчас указания врача не казались такими уж дурацкими. Здравомыслие, как всегда, подоспело поздновато, но успело окатить подростка волной стыда за собственную легкомысленность. «Ошибки учатся на мне» — вспомнила она фразочку из какой-то соц-сети и грустно усмехнулась. Да уж, лучше и не скажешь. Но усмешка с её губ пропала так же быстро, как и появилась. Она зажмурилась и хотела было потрясти головой, дабы отогнать странное видение, но вовремя вспомнила, что в её положении делать этого не стоит. Превозмогая ломоту в теле, она приподнялась на локтях, а после и вовсе села, во все глаза пялясь перед собой, словно увидела призрака. Знакомый сквер, лавочки, дорога в двух шагах и гул машин — всё это исчезло, а Вита сидела в каком-то реденьком лесу. На деревьях перекрикивались птицы, где-то вдали журчал ручей и слышался ритмичный звук, издаваемый дятлом. Лесочек был переполнен разными звуками, но не было слышно гула машин, разговоров прохожих и криков детей. Ничего из этого. Вите оставалось только в растерянности хлопать ресницами, недоумевая, как это она вдруг из города в лес переместилась? Голова вновь закружилась, но теперь от осознания абсурдности ситуации, а разум начал в срочной очереди искать случившемуся логическое объяснение. Однако варианты, которые сознание услужливо подкидывало, были один другого бредовее. Скажем, Виту тюкнули по голове, в отключке накачали наркотой, от которой так дико штырило, а потом вывезли в лес и бросили. Но это ведь полный бред! Почему посреди дня в оживлённом сквере никто не заметил её похищения? Что делал Виталик, который остался тогда за спиной? Он же прекрасно видел её. И зачем вообще кому-то вдруг понадобилось бросить её в лесу? В чём глубокий смысл? В любом случае, остальные варианты были и того хуже и больше походили на бред сумасшедшего. Они упирались в то, что Виту мог похитить какой-то дух и утащить в другую реальность, ну или инопланетяне какие и сейчас держат в какой-нибудь имитации. Ну уж нет, в подобные нелепицы она верить не собирается, никогда не испытывала тяги к конспирологии, знаете ли. Сердце зашлось в диком паническом ритме, оно гремело в ушах, заглушая звуки природы. Воздух всё ещё продолжал обжигать, не больно, но ощутимо, и Вита, не обращая на это внимания, принялась затравленно хватать его ртом. Словив себя на этом бессмысленном занятии, она мысленно дала себе оплеуху. — Так, спокойно, — призвала она себя к здравому смыслу, проглотив зарождающуюся истерику. — Тихо, девочка, тихо. Ты что, в каменном веке? Она уверенно поднялась на ноги и почувствовала, как уверенности поубавилась, когда эти самые ноги подкосились. Но Виту это не задело и она продолжила попытки подняться, пока не осталась более-менее ровно стоять на своих двоих, опираясь о дерево. Ноги нехотя возвращались к функциональности, и через несколько шагов держали свою хозяйку вполне уверенно, разве что изредка подрагивая. С деловым видом, словно уверенные движения могли придать уверенности ей самой, она отряхнула платье, а затем расстегнула клатч, доставая телефон. Устройство, как назло, начало лагать, не сразу включилось и сенсор периодически отказывал. Все эти факторы заставляли Виту прерывисто дышать, нервно переступать с ноги на ногу и пару раз закидывать голову вверх, как она обычно делала, чтобы тушь не потекла из-за внезапного порыва эмоций. Однако, когда мобильный всё-таки поддался — истерику сдержать было гораздо трудней, ведь в этой глуши совершенно не было связи. Ни одной палки. Вита проглотила ком в горле, закусив большой палец. Спокойствие. Это просто чья-то глупая шутка, или… Она одёрнула себя, дав обещание, что не будет думать о том, как это произошло. Просто не будет и всё. Сейчас надо думать о том, как бы поймать хотя бы палочку связи. Вроде как надо лезть вверх. Однако идея залезть на дерево отпала сразу — она же в платье, да и не владела Вита никогда этим диким умением. Сильно надо ей по деревьям всяким лазить, чай не шпана. Кто ж знал, что навык этот ей может так пригодиться? Но она заметила, что сама земля была несколько под наклоном, словно лесочек находился на возвышенности. Твёрдо решив сосредоточиться на цели, Виталина зашагала вверх но, не пройдя и ста шагов, замерла — по спине липкой змеёй прокрался холодок. Впереди тонкой нотой отозвалось завывание. Оно отразилось от деревьев и было подхвачено ещё парой глоток, разнося звук по окрестностям. Вита замерла. Это… это что, волки, что ли? Что, прямо там вот, куда она сейчас идёт? Ноги сами развернулись и понесли в противоположном направлении. Вита не думала о том, учуяли ли её волки и насколько далеко она от них, просто внезапно взорвавшийся адреналин взбесился в крови, заставляя сердце заходиться в бешеном ритме, заставляя бежать, не разбирая дороги. — Где я? Где я? — шептала она как заговор, пока неподготовленный к подобным нагрузкам организм не дал знать о том, что его лимит исчерпан. Ноги подкосились, девчонка попыталась неловко затормозить, но споткнулась, удержавшись за вовремя подвернувшийся ствол. Если бы не он — опять бы растянулась. В боку нещадно кололо, а в горле саднило, но в блестящем клатче воды не нашлось. Там вообще не было ничего кроме телефона, ключей от дома, пластиковой карточки метро и двух сотен рублей. Вита невольно обрадовалась тому, что не нацепила тогда туфли на каблуке — иначе пришлось бы совсем худо. Закатное солнце сильно било в глаза, так что девчонка зажмурилась, а затем сообразила, что совсем близко просвет. Ну хоть что-то хорошее, сейчас она выберется из этого проклятого лесочка! Хорошо бы увидеть дорогу или хоть что-нибудь, что может указать на её местоположение. Отдышавшись, Вита кинулась к просвету. Она в пару прыжков добралась до желаемой цели и вот деревья остались за спиной… Она стояла, отчаянно пыталась поверить, что это сон… всего лишь сон. А какое ещё этому можно найти объяснение? Перед Виталиной расстилалась равнина. В некоторых местах она разрывалась глубокими ущельями, а вокруг возвышались самые настоящие горы. Лесочек, из которого Вита выскочила, тоже располагался у подножия горы, невысоко на неё поднимаясь. В облаках летали огромные птицы, а всю флору представляли собой трава и одинокие ветвистые деревья. Но наибольшее впечатление на Виталину произвёл огромный водопад, что продолжался рекой, утекающей в одно из ущелий. Через речку был перекинут внушительного вида каменный мост. Вита застыла. Как? Как она должна реагировать на это? Испугаться? Обрадоваться? Позвонить в милицию? На уроках ОБЖ её учили, как правильно делать искусственное дыхание и как вытащить человека, который провалился под лёд. Как вести себя, если ты случайно оказываешься с другой стороны земного шара, её никто не учил! Вот где она? В Австралии? В Африке? Или это Америка? Она ведь даже географию толком не знает! Никогда этот предмет не любила… впрочем, как и все остальные. Но это сейчас неважно. Даже то, что она понятия не имеет, куда идти — неважно. Неважен и тот факт, что в открытом платье Вита начинает мёрзнуть, а другой одежды у неё не было. Главным было то, что от бега и падения пятно в правом глазу ещё немного увеличилось, а перед левым заплясали чёрные точки — предвестники такого же пятнышка. В памяти всплыли слова врача о том, что сетчатка, будь она неладна, отслаивается в обоих глазах, просто в правом это началось раньше. Вита внезапно вздрогнула от осознания всего масштаба проблемы и остро почувствовала, как немеют кончики пальцев. Вокруг ни одной больницы, она чёрт знает где, где-то выли волки, а пятно растёт. И если… если она в ближайшее время не найдёт больницу, то останется в темноте. Во рту внезапно пересохло, а в горле встал ком. Что? Что ей теперь делать? Происходящее всё больше походило на бредовый сон, но Виталина чётко понимала, что не спит. Понимала, потому что холодный ветер дул ей прямо в лицо. Понимала, потому что птицы кричали, давя на психику. Понимала, потому что слёзы подступили к горлу, грозясь вырваться полноценной истерикой. — И что мне теперь делать? — прошептала она, стараясь сдержать слёзы. Словно отвечая на свой же вопрос, Вита сделала шаг вперёд. Ступать она пыталась плавно, теперь плавно. Не бежать, ни в коем случае, смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. И что там ещё? Наклоняться нельзя? Господи, неужели это происходит с ней взаправду? Тонкие пальцы судорожно сжимали телефон. Ну же, где же связь? — Пожалуйста, — прошептала она, чувствуя, как горячая слеза скатывается по щеке. — Хотя бы одну палку. Но обе симкарты не видели и намёка на сигнал. — Эй! Вита резко развернулась, прекрасно зная, что нельзя так резко! Что все её движения должны быть плавными, но не смогла ничего с собой поделать. Это же человек! Неужели она спасена? Однако мужик, что стоял метрах в четырёх от неё, доверия не внушал совершенно. Завёрнут в какие-то кожаные шмотки с меховыми вставками и железными бляхами. Собственно, шмотки эти представляли собой подобие неровной юбки, а через волосатую грудь был перетянут такой же кожаный ремень. Обувь представляла собой также кожу, перемотанную какими-то тряпками, а на боку висел… зачем ему макет меча? Тут что, фильм снимают? Скорее всего, местность ведь располагает. А это, получается, актёр? Да уж, убедительные у них костюмы, хотя актёра можно было бы и посимпатичнее выбрать, а не с такой рожей отбитой. — Эй! — повторил он. — Что здесь забыла жрица Дибеллы? — Чего? Вита слабо понимала, что он имел ввиду, но это было неважно. Главное — она сможет выбраться отсюда. Её голос уже не хрипел, хотя попытки говорить всё ещё приносили дискомфорт. — Вот что, мне срочно нужен телефон и… — Что тебе нужно? — криво усмехнулся мужик. — Телефон, — протянула уже осторожней Виталина, почему-то ей эта усмешка совсем не нравилась. — Знаешь, милая, твоего делевона у меня нет, зато он точно найдётся в нашем лагере. — В лагере? — переспросила Вита, делая шаг назад. Странный он какой-то. — Лагерь — это съёмочная площадка? — спросила она, понимая, что сейчас развернётся и побежит. И плевать на здравый смысл и на то, что следующего человека она, вероятно, повстречает не скоро. Потому что интуиция выла, а больше этим чувством она пренебрегать не собирается. Потому что он явно давно не мылся и очень странно разговаривает. Потому что неприкрыто пялится и Вите это ой как не нравится. — Ну да. Захочешь — будет площадка, — он, словно почувствовав сомнение незнакомки, начал наступать. — Ну и куда ты собралась, родная? Разве не хочешь отдать дань своей госпоже Дибелле? — он хмыкнул. — Или для таких как я ты слишком хороша? Какой госпоже? Что за дань? Нет, точно чокнутый, надо ноги уносить. Виталина развернулась на пятках и помчалась в противоположную от психа сторону.