Живи, коль посмеешь

«Я как ядерный взрыв среди этого бала Эксцентричное чучело в розовых перьях В маскарадном костюме смешном и вульгарном В ярких блёстках и в гриме нелепом чрезмерно» © Флёр

Далеко убежать не вышло. Мужик догнал её в два прыжка и, схватившись за платье, дёрнул назад. Девчонка не нашла ничего лучше чем закричать, однако широкая рука быстро зажала ей рот, приглушая звук. — И чего такая визгливая? Хочешь, чтобы саблезубы услышали? Раздумывать над словами этого типа времени как-то не было. Вита в панике заколотила его кулаками и ногами, что было мочи, однако толку от этого никакого. Медвежья лапища придавила её к бугаю, и он с поразительной скоростью достал меч из ножен. Почему-то сейчас Вите подумалось, что это ни разу не бутафория, в чём та окончательно убедилась, когда холодное лезвие прислонилось к нежной шее, норовясь рассечь её, как нож масло. Вита, не будь дурой, тут же замерла. — Что, котелок заработал? — усмехнулся мужик. — Тогда я сейчас уберу руку, а ты мне только пискни. Уяснила? Виталина в ответ всхлипнула, ведь кивнуть в таком состоянии она не могла. Амбал же принял это за положительный ответ и медленно убрал руку. Вита тут же сделала глубокий глоток воздуха, так как лапища закрывала ей не только рот, но и нос. Горячие слёзы текли по щекам и девчонка то и дело всхлипывала — так отчаянно, словно разбила дорогущую китайскую вазу в музее, и отец грозно взирает на неё, обещая дома устроить серьёзную выволочку. Господи, она всё отдала бы, лишь бы оказаться в том музее рядом со свирепым отцом, а не чёрт знает где, рядом с отвратительным типом с явно настоящим мечом, который пугает её до коликов. К слову, пахло от него потом, алкоголем и грязью — не самое приятное сочетание. А ещё немного дымом от костра. Вита собрала всю волю в кулак и спросила, сквозь всхлипы, не переставая коситься на лезвие у горла. — Что вам от меня надо? Мужик некоторое время молчал, и Вита было подумала, что он хотел придать своим словам драматичности, но, как вскоре поняла по тону, пауза была скорей ироничной. — А что мне, по-своему, может быть нужно от жрицы Дибеллы? Или скажешь, что ты так вырядилась, потому что служишь Стендарру? Он хрюкнул, очевидно довольный своей шуткой, а вот Вита ровным счётом ничего не поняла. — Я не… — хотела было возразить Виталина, но быстро вспомнила, что с психами спорить бесполезно. Лучше просто во всём с ними соглашаться — целее будешь. Слова «Дибелла» и «Стендарр» отозвались узнаваемостью на периферии сознания, но тут же забылись — не до этого ей сейчас. Амбал наконец отпустил свою жертву и спрятал клинок в ножны. — Идём со мной, — Вита почти привыкла к его кривой усмешке. — Только смотри, ступай впереди, — он иронично хмыкнул. — Во имя Талоса, сама невинность. Бурчание внезапного попутчика девчонку не интересовало совершенно. Она только шла вперёд, думая, как бы сбежать и куда её таки ведут? А ещё вздрагивала, когда грубая рука толкала в спину, если Вита сбивалась с шагу, спотыкалась или просто замедлялась. — Ты что, специально плетёшься? Всхлипывая, Виталина хотела ответить, что она почти бежит, но благоразумно решила промолчать. Она старалась как можно быстрее передвигать ногами, ведь от каждого такого толчка сетчатка могла сильнее отслоиться, а она боялась… просто боялась остаться в темноте в этом странном, непонятном и явно не дружественном месте. Когда же цель похода была достигнута и Вита уже не чувствовала ног — она задрала голову, удивлённо пялясь на представшее перед ней сооружение. Территория, которую тот тип назвал лагерем, была обнесена частоколом из самых настоящих брёвен. Обтёсанные стволы деревьев были старательно заточены и выстроены в ряд. Из-за стены возвышалась пара каменных башен, где стояли такие же мужики, как и тот, что привёл её. Ведомая любопытством, Вита захотела заглянуть за эту странную стену и посмотреть, что там внутри, но инстинкт самосохранения и здравый смысл безжалостно вопили о том, что надо рвать когти и как можно скорее. Организм услужливо добавил адреналина, разгоняя кровь по венам — словно намекая, что если она сейчас побежит, то тело будет работать до измора. Однако амбал за спиной не дал времени на размышления. Он подтолкнул Виту к тяжёлым деревянным воротам и, когда те распахнулись, в той же грубой манере затолкнул внутрь. Теперь, когда девчонка сделала пару шагов по лагерю, она в который раз убедилась, что нужно было слушать свой инстинкт и бежать со всех ног, пусть даже лук в руке у мужика на одной из башен тоже не был бутафорией. Всё лучше, чем стоять сейчас, в открытом платье, под десятком взглядов таких же дикарей, как и тот, что привёл её. Лагерь оказался действительно лагерем: несколько палаток из овечьих шкур, пара костров. Единственный деревянный дом красовался на возвышении и принадлежал, судя по всему, хозяину этого беспредела. Имелась и самая настоящая кузница с наковальней, как те, что в мультиках падают на головы волкам или котам. Только по этой стучала молотом плечистая женщина в рогатом шлеме. Кстати то, что это женщина, Вита поняла только по форме её нагрудника. В основном же, от фигуры до рожи, эта особа от мужчины была не особо отличима. К слову, женщин тут была добрая половина, но все они немытые, с уродливыми шрамами и в не менее уродливых кожаных шмотках, да ещё и накачаны не по-детски. Не удивительно, что с появлением хрупкой блондинки в коротком бордовом платье всё мужское внимание переключилось на неё. И даже размазанная слезами тушь не поправила ситуацию. Некое существо предположительно женского пола плюнуло себе под ноги и со словами: «Опять жрицу притащили», — скрылось в импровизированной палатке. Пара женщин последовали её примеру, а остальные же не обращали на Виту никого внимания, продолжая заниматься своими делами: та, что у наковальни, продолжала стучать молотком, вторая разделывала чью-то тушку, а третья чинила лук — забот у всех хватало. Они, казалось, и не замечали, как мужчины побросали свои дела и обступили гостью кольцом, не оставляя ей пути к отступлению. И даже тот факт, что на улице смеркалось, не смог укрыть её от любопытных взглядов. Да и амбре от них всех стояло такое, что Виталина была готова свалиться в обморок, если не от шока, так от запаха. — Во имя Обливиона, жрица Дибеллы! — Барз, ты где её откопал? Барз, а именно так, судя по всему, звали похитителя Виты, не без гордости ответил: — Где взял, там уже нет. Теперь она здесь, — он растянул желтозубую улыбку. — Только я буду первый. Мужики загалдели, а на Виту внезапно накатилось неумолимое осознание всей тщетности и ужаса ситуации. Это они, значит, сейчас по кругу её пустят? Вот эти вот уроды? Но так же нельзя. Она ведь живая! То ли от этих мыслей, то ли от того, что деться ей было некуда, ноги подкосились и хрупкая фигурка упала на землю, слабо соображая, что вообще происходит вокруг. Она не знала, просто не знала, что так может быть. Почему сейчас? Почему именно с ней? Разум, видимо, не нашёл ответов на эти вопросы и частично отключился, решив таким образом отложить решение на потом. Какое-то в время над Виталиной ещё толпились, кто-то пытался растормошить её и поднять на ноги, но попытки были тщетными. Девушка всё видела и слышала, но словно сквозь вату, а своё тело она совершенно не контролировала, точно оно было парализовано. Вскоре толпу кто-то растолкал и наклонился над Витой, судя по всему, разглядывая её. Затем поднял на руки и под разочарованные крики понёс куда-то в сторону. Она была не против — куда угодно, лишь бы подальше от этого кошмара. Кроме того, даже если бы хотела возразить — это ничего бы не изменило, ведь тело до сих пор не слушалось. А ещё, неизвестно почему, в противовес практически отказавшему слуху, обострилось обоняние. Этот, который нёс её, тоже пах потом и алкоголем, но не так сильно как все остальные. Теперь, когда отвратительное амбре не мешало, Вита смогла различить запах кожи и какого-то животного, с которого, видимо, содрали мех, что пришили к костюму. Внезапно стало тепло и светло. Похоже, они зашли в тот самый единственный дом. Виталину кинули на что-то мягкое, она предположила, что это кровать, а потом попытались напоить водой из кувшина, что категорически не удалось. Этот кто-то помахал у Виты перед лицом рукой, проследил за заторможенной реакцией зрачков и, не мудрствуя, плеснул ледяную воду девчонке прямо в лицо. Эффект был произведён мгновенный. Вита вскочила и тут же начала вытирать лицо какой-то шкурой, что оказалась под рукой. Макияжу пришёл конец, но этот факт волновал её в последнюю очередь. Быстро оглядевшись, Вита смогла уловить некоторые детали. Она, всё-таки была в доме, что не могло не радовать. Изнутри, как и снаружи, он был полностью деревянный, о чём свидетельствовал запах старого дерева и пыли. Камина не наблюдалось, зато прямо посреди комнаты был выложен камнями костёр. Собственно, дом сам по себе представлял собой одну комнату. Небогатый интерьер составляли стол и ровно один стул — видимо, хозяин привык есть в одиночестве. Зато стены были украшены самыми разными клинками, о предназначении которых Вита старалась не думать, а в углу устроился самый настоящий деревянный сундук, коими пользовались в старину. Кровать в комнате тоже имелась, вот только гостья сидела не на ней, как ошибочно полагала до этого, а на куче меха разных животных у стены. Мех этот был мокрым от ледяной воды, да и тёмное платье пострадало, из-за чего появилось непреодолимое желание стянуть его и надеть что-то сухое. Однако желание это Вита в себе старательно подавляла, глядя снизу вверх на нависшую над ней хмурую фигуру. Этот мужчина был в одежде с железными вставками, а на его голове возвышался внушительного вида шлем. Но больше всего гостью поразил молот за спиной хозяина дома. Эта явно увесистая штука из какого-то железа была, по ощущениям, больше самой Виты раза в два. Да как такую махину вообще поднять можно? А тем более размахивать ею! Однако фигура у этого типа была более чем внушительной, а лицо, под стать образу, было грубым, с обветренной кожей и старым шрамом, что тянулся от левого уха до уголка рта. Присмотревшись, Вита поняла, что мочка этого самого уха напрочь срезана, от чего девчонку передёрнуло. Мужчина же рассудил этот жест по-своему и выплюнул: — Если хочешь вернуться — дверь открыта. Вита решительно замотала головой. Каким бы угрожающим не выглядел этот тип — она была ему благодарна, что вытащил из её личного круга ада. — Ладно, — заключил он. — Тогда вставай и поможешь снять мне доспехи. Вита охотно кивнула. Она готова была делать что угодно, хоть бельё ему стирать, учитывая, что никогда в жизни этим не занималась, лишь бы оставаться в тепле безопасного дома. Она вскочила на ноги, пошатнулась, ведь сделала это слишком резко и голова привычно закружилась, но всё-таки удержала равновесие. Затем подлетела к мужчине, который опустился на кровать, но всё равно был на пол головы выше стоящей в полный рост Виты, и тут встала дилемма. Как снимать такие странные доспехи, да и вообще, любые доспехи, городская жительница не имела ни малейшего понятия. — В чём дело? Нетерпеливый и грубый по натуре голос заставил Виту опомниться. Она опять замотала головой, мол, ни в чём, сейчас всё будет, и начала ощупывать горло, стараясь найти там какие-то завязки, и, для удобства, опираясь одной ногой на кровать. Завязки и вправду нашлись, однако занемевшие от холода и переживаний пальцы никак не могли справиться с хитроумным узлом. Рыкнув от досады, Вита принялась тянуть узел на шее зубами, когда совершенно случайно встретилась взглядом с широко распахнутыми от удивления очень тёмными, практически чёрными глазами. Встретилась в непростительной близости, так что поспешила отпрянуть, оставляя несчастный узел в покое. — Что ты делаешь? Вита потупила взгляд, не зная, что ответить. — Ты немая? Вопросы этого человека были такими же прямыми, как и он сам. Девчонка поспешила опять замотать головой но, заметив, как нахмурилась густые брови, быстро исправилась и тихо ответила: — Нет. — Тогда отвечай на вопрос. Она глубоко вздохнула и, понимая, что лучше ответа не найдёт, выпалила как есть. — Я снимаю вашу броню. Мужчина смерил её странным взглядом, словно пытаясь понять, не насмехается ли над ним вредная девчонка? Рассмотрев мелко трясущиеся руки, которые с лёгкостью поместились бы вдвоём в одной его лапище и резко бледнеющее лицо странной гостьи, он пришёл к выводу, что ей сейчас не до смеха. — Почему ты делаешь это так? Незнакомка помялась, зачем-то выгибая себе пальцы и, осмелев, подняла на него карие глаза. — А как надо? Какое-то время они молчали. Мужчина думал о своём, а Вита совершенно не понимала, что, чёрт возьми, вокруг творится? Но не забывала благодарить удачу за то, что всё ещё цела. Однако, судя по тому, что амбал начал доставать из-за спины свой молот, это ненадолго. Девчонка автоматически сделала шаг назад, прикрываясь руками, хоть и понимала, что в данной ситуации ей это мало чем поможет. Захотел бы убить — давно свернул бы шею голыми руками и не вспотел. Он же проследил за её жестом с долей иронии во взгляде и положил молот рядом на кровать. Вита быстро поняла, как глупо выглядела и поспешила выпрямиться, однако румянец на бледных щеках проступил весьма отчётливо. — Ты что, никогда не снимала броню с отца или матери? — Нет, — сказала она, чувствуя дрожь в собственном голосе. Абсурдность ситуации давила на психику. Броня? Огромный молот? Что ж, это смешно. Просто обхохочешься! Да что, что здесь, в конце концов творится?! — Ты сирота? — предположил он, растолковав её замешательство по-своему. Вита боялась что-то ответить. Ей показалось, или в этом грубом голосе прозвучало сочувствие? Значит надо давить на жалость! Она неуверенно кивнула. Мужчина задумчиво опустил глаза. — Война плодит сирот и толкает на грязную работу. Вита вздрогнула, когда на её бедро легла рука. — Но ты сама выбрала свой путь, так что хватит дрожать. Ноты жалости исчезли из его голоса так же внезапно, как и появились. — Делай свою работу, раз уж обойти стороной наш лагерь мозгов не хватило. Он смерил её недовольным взглядом, но руку убрал. — Почему жрица Дибеллы не знает, как снять доспехи с клиента? Ты настолько неумела? Вита побелела ещё больше. Только что человек, от которого зависит её жизнь, назвал её ни на что не годной. И что делать-то теперь? Однако, один вопрос всё-таки оставался не разъяснённым и теперь её хотя бы слушали. Набрав воздух в лёгкие и зажмурившись, она крикнула несколько громче, чем требовалось. — Я не жрица! Вита так сильно сжимала кулаки, что новый маникюр врезался в кожу, но эта боль отрезвляла, не давала вновь впасть в ступор. Секунды три на лице амбала отражалось замешательство, а затем он, кажется, рассмеялся. — Ну, а кто же ты тогда такая, в таком-то платье, да ещё и в здешних местах? Он оттянул подол платья в сторону двумя пальцами, словно показывая, насколько оно неприлично коротко. Вита опять покраснела. Ну вот что ему ответить? Она уже поняла, что когда её называли красивым словом «жрица» — имели в виду обыкновенную шлюху. Но ведь это полная чушь. Да ей всего-то пятнадцать лет! Разве можно в таком-то возрасте? Однако этот факт громилу совершенно не убеждал и он продолжил: — Скажешь, что ты воин? — похоже, мужик откровенно издевался. — Или торговка? Где тогда твой караван? — Нет у меня никакого каравана. Весь этот бред Вите конкретно надоел, и из глубин затравленного сознания, с подростковом неистовством, в ней начало вскипать праведном возмущение. — Я просто шла на свидание, а потом потерялась… вот, вот здесь потерялась! Она оглянулась, словно пытаясь показать, где это «здесь», но быстро бросила неблагодарную затею, так как сама в этом плане была совершенно не осведомлена. — А там волки воют. Я побежала. А там горы. И огромные водопады. И мужик этот стрёмный жутко. Я дорогу спросить хотела, а потом побежала, а он с мечом. Настоящим мечом! А у меня глаза больные, мне нельзя вот так бежать! А он сюда привёл и этим отдал, вот нервы и не выдержали, в обморок грохнулась… Под конец рассказа Вита стушевалась, так как лицо её спасителя стало всё больше набирать раздражения. — Вы мне не верите, — заключила она скорее для себя, чем для него и, сокрушённо выдохнув, опустила голову. — Я сейчас сниму броню, я смогу. Вита кинулась к нему, восполненная уверенности в том, что стянет чёртовы железяки, и пусть на это у неё уйдёт вся ночь. Она чётко понимала, что раз уж попала в это странное место — надо приносить хоть какую-то пользу, если хочет выжить. Легче всего было справиться с ремнями, которые держали шлем. Снимая жестянку с головы своего спасителя, Виталина почувствовала странное облегчение и удовлетворение. Ну хотя бы что-то у неё получилось! Она автоматически поправила кончиками пальцев смятые под шлемом волосы, которые тут же рассыпались и теперь наполовину прикрывали могучую шею. С теми же завязками на шее всё-таки пришлось помучиться, однако помогать ей и не собирались. Иногда она пересекалась взглядом с чёрными глазами, но заинтересованности в них уже не видела, только слегка раздражённое ожидание. Однако, если бы она его так уж сильно бесила — оттолкнул бы и сам справился с бронёй или позвал того, кто ему обычно в этом помогает. А раз терпит её манипуляции, значит не всё потеряно. Наконец с чёртовыми завязками было покончено, и Вита, не найдя новых препятствий в виде верёвок, схватилась пальцами за нижний край этого железно-кожаного беспредела и потянула его вверх. Сниматься беспредел категорически отказался, и Виталина, попробовав ещё раз, подняла на бандита умоляющий взгляд. Тот слегка склонил голову в сторону. — Если я хотя бых задумаюсь над тем, что ты притворяешься — сверну шею. Почему-то она ему безоговорочно верила. Вита невольно закусила губу, но тут же выпалила: — Ясно. То есть, я не притворяюсь! Вновь наградив странную гостью недоверчивым взглядом, мужчина взял её руку за запястье, от чего та совсем чуть-чуть дёрнулась, и подтянул ближе, запуская эту самую руку под броню. Он завёл её себе за спину, пока тонкие пальцы не наткнулись на ремешок. — Тяни, — приказал он, и она быстро потянула. Железная куртка словно разошлась сзади по шву до середины и теперь свисала с могучих плеч. Глаза Виты невольно расширились. Так вот как это делается! Она без промедления потянула броню вверх за край, и та наконец поддалась, однако слезла не сразу — для этого пришлось приложить нешуточное усилие. Когда наконец от железной куртки удалось избавиться, Виталина сокрушённо опустилась на кровать, тяжело дыша. Неужели она с этим справилась? Однако, по выжидательному выражению лица воина, девчонка поняла, что стараний её не оценили. Она поднялась и опустилась на колени перед амбалом. Пояс развязать было относительно просто, ведь Вита хотя бы знала как это делается, так что со штанами особых проблем не возникло, чего нельзя сказать о сапогах. О, сапоги для Виты превратились в личную пытку. С ремешками и узелками она как-то справилась, но стянуть эти штуки с могучих ног, да ещё и тяжеленные — из железа, стало просто непосильной задачей. Она упиралась одной ногой в край кровати, а другой в пол, хмурилась и пыхтела, но дело так и не пошло на лад. Вдруг её небрежно, как котёнка, схватили за шиворот платья и отодвинули в сторону. — Ты хоть на что-то годишься? Воин легко снял могучие сапоги и поставил их возле кровати. — Развесь мою одежду на улице проветриваться. Та кивнула, радуясь, что ей дали работу, с которой она уж наверняка справится, так что с энтузиазмом схватилась за одежду, но вовремя поняла, что за раз всё не унесёт, так что придётся делать несколько подходов. Вита схватила, по её мнению, самое тяжёлое — железную куртку, и потащила её к выходу, но на секунду замерла перед дверью. Сама мысль о том, что тепло дома придётся покинуть и опять выйти на обозрение той своры, заставляла губы подрагивать, но она решительно набрала полную грудь воздуха и толкнула деревянную дверь. Лицо тут же обдало холодным ветром, на дворе быстро темнело. Вопреки ожиданиям, никто не подбежал к Вите и не набросился. Видимо, раз уж главный забрал её себе — никто и пальцем не тронет. Эта мысль добавила уверенности и Виталина побежала к деревянным перилам возле дома, дабы повесить на них куртку. — Что ты делаешь? Вита подняла удивлённые глаза на женщину, что стояла рядом с ней. Она была без шрамов, с достаточно женственным лицом и даже приятным голосом. Пахло от неё тоже не так ужасно, как от остальных, но фигура незнакомки всё равно оставалась крепкой, а на левой руке висел какой-то щит. — Что ты делаешь? — повторила она, на этот раз, громче. — Я… вешаю броню, — протянула Вита, не понимая, что делает не так. — Чтобы, ну… проветрить. Незнакомка только хмыкнула. — Именно поэтому ты её даже не вывернула? И вешаешь прямо возле дома. Виталина пожала плечами. А что ей ответить? Как оказалось, в странном мире средневековья она не знает самых элементарных вещей. Женщина сокрушённо выдохнула. — Дай сюда, — она легко подняла тяжёлую куртку, с которой Вита столько возилась, и ловко вывернула её наизнанку. — Вас, жриц, хоть чему-то кроме утех учат? — бурчала она, вытряхивая броню. — И чего его только на молоденьких потянуло? Разнообразия, видите ли, захотел. Руки у вас из задницы растут. Она зыркнула на Виту из-за плеча. — Ты ещё здесь? Тащи остальную одежду, да поживей. Девчонке осталось только кивнуть и прошмыгнуть обратно в дом. Штаны и шлем она принесла буквально бегом, а вот сапоги, как и в прошлый раз, принесли массу проблем. Во-первых, они были неподъёмными, а во-вторых, ужасно разили. Кривясь и щурясь, Вита вытащила эти штуки из дома и тут же встретилась с вопросительно приподнятой бровью той самой женщины. — Чего кривишься? Она забрала сапоги и поставила их рядом. — Появилась тут в странном коротком платье, в обморок грохнулась, броню еле поднять смогла, кожа да кости. Элементарных вещей не знаешь, так ещё и брезгливая как советник ярла. Ты ли не императорская дочка? Вита понимала, что над ней откровенно издеваются, но сил у неё уже не было ни на что. — А даже если и так, разве мне это поможет? Женщина, кажется, удивилась внезапной откровенности. А точнее, сквозящему в ней отчаянью. Или, может, ей никто ещё не смотрел в глаза так пронзительно? Она резко отвернулась, подхватив сапоги, но остановилась и тихо, словно неохотно, бросила через плечо: — Да не дрожи ты, Торин не из тех отморозков, что душат или потрошат своих баб… хоть малость и похож. Так что, будешь умницей — может быть завтра отпустит, а теперь иди, — её голос опять набрал ледяных ноток. — Хоть на что-то сгодишься. После этого женщина направилась прочь с бронёй наперевес, а Вита так и стояла, выпав в осадок. Конечно, она понимала, что её унесли от кучи дикарей не из жеста доброй воли… понимала, но так на это надеялась! Старалась не думать. Ей же всего пятнадцать! И что теперь? Позволить тому мужлану лишить себя девственности? Горькая усмешка расчертила бледное лицо. Позволить? Да кто её вообще спрашивать будет? Голова кружилась, Вита совершенно не понимала, что это за варварское место, в котором она оказалась и какие здесь законы, но прогибаться под них она не желала! Виталина обошла домик вокруг и с горечью поняла, что находится в самом центре лагеря. Пусть уже темнело, да только костры горели по всему периметру, да и за ней неотрывно наблюдали, как минимум, три… а нет, пять пар глаз. Возможности проскочить незаметно Вита не видела от слова «совсем». И что теперь? Возвращаться туда? К нему? К тому самому, у которого лапа размером с её голову, шрам через всё лицо и от сапог штормит как от помойки? Внезапная мысль заставила резко замереть на месте. Пятно. Ей ведь нельзя никаких физических нагрузок. А если сейчас он её… Вита громко сглотнула. Да что она вообще наутро видеть будет? Сердце забилось в бешеном ритме и руки невольно затряслись. У неё было два пути: в темноту, где её тут же схватят остальные бандиты, и тогда главный, скорее всего, уже не станет заступаться, или в дом. Вита выдохнула. В конце концов, чего это она переполошилась? Он, может, и не цивилизованный, но, всё-таки, человек и ему можно объяснить всю проблему. Он поймёт, должен понять, он же «не из тех отморозков, что душат или потрошат своих баб», — услужливо подсказало сознание голосом той женщины. Виту опять передёрнуло. О том, что здесь и подобные имеются, она всеми силами старалась не думать. Виталина до побелевших костяшек сжала деревянную ручку и, собравшись с силами, распахнула дверь. Он так и не переоделся, а лежал на кровати в том, что носил под бронёй, а именно — в свободной рубахе и штанах из грубой ткани. — Наконец-то, — прокомментировал он возвращение Виты. Возможно, знал, что кроме неё в дом никто не войдёт, а, возможно, определил по необычно тихим, для здешнего люда, шагам. — Иди уже сюда и докажи, что я не зря тебя забрал. Вита замерла, невольно вжимаясь лопатками в деревянную стену. — Понимаете, Торин, — она с трудом вспомнила имя, которое произнесла та женщина. Бандит приподнялся на локтях и упёр в неё вопросительный взгляд. — Ну что ещё? — Мне нельзя, — выпалила, наконец, Вита самый честный ответ, из всего, что только могла придумать. На этот раз Торин раздражённо рыкнул и сел на кровати. — Я надеялся, что ты не идиотка. Она зажмурилась, пытаясь упорядочить собственные мысли и выпалила, как скороговорку: — Понимаете, я больна. Я слепну. И чтобы не ослепнуть до конца, мне запрещены любые физические нагрузки. Тем более… такие. Вполне возможно, что если это произойдёт, завтра утром я… В два прыжка мужчина соскочил с кровати и остановился у Виты, сжимая её горло рукой. — А ты конкретно смогла меня выбесить, мелкая сучка. Ты что это, думала, что раз уж я тебя забрал, то и тут отвертеться сможешь? Вита почувствовала, как к её лёгким перестал поступать кислород. Она в панике схватилась за точно железную руку, но, почему-то, слышала и понимала каждое его слово. — Ты какого о себе мнения, принцесса? Думаешь, ты мне так страшно нужна? Торин распахнул дверь и, прямо так, за шею, выкинул девчонку, как нашкодившего котёнка, за порог. Неизвестно ещё, как шейные позвонки не сломал. — Забирайте! — гаркнул он и с треском захлопнул дверь, оставив Виту с ужасом хватать ртом воздух. Глядя на то, как зашевелились импровизированные палатки и как из них начали выбираться кривые рожи, блондинка сперва потеряла дар речи, а затем резко развернулась и, что было мочи, заколотила по запертой двери. — Нет! Пожалуйста! Не надо! Я всё сделаю! Я клянусь! Мольбы разбивались о холодную дверь, морозный воздух задрал подол платья, проникая под ткань. Казалось, заставляя само сердце заледенеть. А она всё стучала и стучала, срывая голос, не жалея слёз и сбитых до крови костяшек. Стучала, потому что другого выхода у неё не было. Прошло не более минуты, но для Виты — целая вечность, когда дверь опять раскрылась и Виталина ввалилась обратно, в безопасное тепло дома. — В кровать, — скомандовал Торин, и Вита, более не смея его ослушаться, тот час же прыгнула на мягкие шкуры. Главарь бандитов был явно недоволен происходящим. Он никогда не позволил бы какой-то дуре водить себя за нос, а значит — сучку надо проучить. Ухватившись рукой за холодную, то ли от страха, то ли от ветра, лодыжку, Торин потянул бордовое платье вверх. Хитроумные шнурочки на спине и плечах, в которых, воистину, смогла бы разобраться только женщина, затрещали от такого грубого к себе обращения, пока добрая треть из них не порвалась под натиском и платье не слетело через голову. Вита пыталась проглотить слёзы, но паника полностью завладела сознанием, заставляя часто дышать и не позволяя ни одной разумной мысли проникнуть в голову. Девчонка пискнула, когда каменные лапищи схватились за талию, грозясь оставить нешуточные синяки. В итоге оказалось, что Виту таким варварским образом пытались отнюдь не переломить пополам, а подтянуть ближе, дабы придавить к кровати огромной тушей. Когда груз исчез — Виталина принялась хватать воздух ртом, но, как оказалось, Торин не собирался никуда уходить. Он стянул с себя рубаху и грубые курчавые волосы на груди мужчины почти болезненно прошлись по нежной коже натянутого до предела животика. Вита потерялась. Каждое прикосновение отзывалось новой вспышкой боли, давящий сверху груз фиксировал любые её движения, истерика не позволяла сделать ровного вдоха, а слёзы превращали окружающий её мир в сплошную размытую пелену. Вита не помнит, когда закричала. До или после того, как всё её естество наполнила разрывающая боль? До или после того, как она отчаянно стиснула зубы на крепком плече, что только раззадорило насильника? Или она опять упала в обморок, или сознание заблокировало эти воспоминания, как особенно опасные, но детали этой ночи Виталина не сможет вспомнить никогда.