***
Том Реддл просыпается молча. Простыни и одеяло не скатаны; холодный пот не проявился ни в одном месте его тела; ужас не читается на лице; движения спокойны, выверенны. Он встаёт со своего ложа в Малфой-меноре, в котором поселился в конце октября с разрешения хозяина особняка, и подходит к письменному столу. Стопка пергаментов и перья лежат в одном из его углов, чтобы не мешать и быть в свободном доступе. Том берёт одно из перьев опускает его в зачарованную чернильницу, захватывая на кончик сами чернила. Строчки ложатся на бумагу уверенно и складно; рука не дрожит, вырисовывая крючковатые буквы. В ошибке Люциуса с его дневником теперь нашёлся плюс. Гарри Потер узнал его почерк, значит, если не идиот, сразу поймёт, что письмо не розыгрыш. Насколько ты доверяешь Альбусу Дамблдору, Гарри Поттер? Считаешь ли ты его идеалом света, идеалом добра, идеалом человека? Думаешь ли ты, что он желает тебе и остальным лишь блага? Обманываешь ли ты себя, считая, что знаешь правду об окружающем тебя мире во всех его проявлениях? Если ты не захочешь иметь со мной никаких дел после прочтения этого письма, просто уничтожь его — сожги, порви или скорми какому-нибудь из любимцев Рубеуса Хагрида. Если же ты всё-таки будешь готов со мной говорить, напиши ответ на последний вопрос на обороте и передай Люциусу через Драко. Этот мир деградирует. Деградируют волшебники, деградирует сама Магия. Знаешь ли ты, сколько всего было утеряно за последние сто лет? А чего добились современные маги? Ничего! Они создают «пустые» правила, чтобы потешить чувство собственной власти над другими, не понимая последствий своих действий. Они честолюбивые эгоисты с завышенной самооценкой, что не видят дальше собственных законов и возможностей. Они считают: если не могут они, не должны уметь и другие. Признаюсь, я тоже раньше заблуждался…***
Я считал, что регалии власти должны иметь лишь чистокровные — Древние Рода, которые соблюдают старые Ритуалы, совершают обряды и пользуются всеми сторонами волшебства, не брезгуя ни светом, ни тьмой. Но, как уже и написал, я заблуждался. Для действительного развития Магии и магов в полной мере нужны новые нестандартные взгляды, которые и другим покажут старое с новой точки зрения. Именно маглорождённые являются этим новым взглядом. Но, когда они приходят в магический мир, они не изучают его старые законы — они приносят свои, не понимая, как это действует на само мироздание. Они учат лишь то, что могут сделать. А сделать они могут не так много — у них нет стоящих за ними Родов, дающих большую силу, нет наследственных предрасположенностей ни к каким магическим искусствам. Совсем недавно я считал, что из-за этого они не могут в полной мере считаться магами, но теперь я понимаю, что это не так. Кажется, мне не хватает знаний или, может быть, опыта. Ты готов встретиться и поговорить со мной, Гарри Поттер? Гарри закончил читать письмо Лорда и осмотрел вопрошающим взглядом остальных присутствующих. Гермиона была в шоке; Полумна как всегда улыбалась, а Драко о чём-то усиленно размышлял. — Знаешь, Гарри, отец сказал, чтобы я не смел распечатывать конверт и читать его содержимое — приказ Лорда, — тихо сказал Драко. — Эй, никто не говорил, что я не могу дать почитать его своим друзьям! Друзьям? — мысленно переспросил Драко. Мысль о том, что герой, с которым он не смог, но очень хотел, подружиться на первом курсе, сейчас называет его другом, грела самолюбие и немножечко — душу, совсем чуть-чуть. — Ну так, что делать? — Не иди! Ни в коем случае! Ты что, не понимаешь? Он же монстр и просто заманивает тебя в ловушку под благовидным предлогом! Как только ты согласишься, он начнёт строить план по твоему захвату живым или мёртвым. Или даже хуже! Через тебя станет шантажировать других людей, которым ты небезразличен! И ты ещё спрашиваешь, идти тебе или нет? Глупый вопрос. Нет! — А если нет? — Малфой! — Гермиона, подожди! — Гарри остановил подругу, что стала с грозным видом приближаться к слизеринцу. — Гарри, он сейчас станет убеждать тебя, что Лорд перевоспитался, и для тебя нет никакой угрозы. Вдруг это его задание? — Ты часто думаешь о людях только в плохом ключе, Герми. Может, всё-таки выслушаем Драко? — Спасибо, Гарри, — прошептал Малфой себе под нос. Гермиона всё ещё была скептически настроена по отношению к словам «змея», но говорить больше ничего не стала. Полумна же молча поддержала своего будущего мужа, слегка сжав его ладонь в своих. Наконец, что-то додумав, Драко поднял глаза на Гарри, для которого и предназначались его следующие слова.***
Если не вдаваться в подробности о судьбе первого поколения Пожирателей Смерти, а только пройтись по ней поверхностно, можно выделить несколько значимых фактов: изначально они назывались Вальпургиевыми Рыцарями и собирались для того, чтобы изучать сильные заклинания всех направлений магии, а не только те, что преподают в школе; нынешний Ближний круг состоит из потомков «первого набора» ПСов; вокруг себя этих магов собрал потомок Салазара Слизерина, когда ещё учился в Хогвартсе. Вот только среди Вальпургиевых рыцарей были преимущественно чистокровные волшебники, и, разумеется, поддерживали они в основном старые идеалы. Почти все они учились на Слизерине и тогда, поэтому среди Рыцарей преобладали именно Чистые. К тому же война с Гриндевальдом тоже повлияла на многое. Его идеалы оказались очень близки им по духу, пусть они и не соглашались с тем, что маглы должны подчиняться магам. Они были согласны с предыдущим Тёмным Лордом именно в том, что Магия из-за маглорождённых, что привносят своё в волшебный мир, стала деградировать. Тогда они и вышли на новый уровень. Они остались в подполье, но это не мешало им быстро набирать сторонников. Через некоторое время стало происходить деление на Ближний Круг и всех остальных. Среди первых находились бывшие друзья Тёмного Лорда, что вместе с ним основали Вальпургиевых рыцарей. После падения Геллерта Гриндевальда они вышли на политическую арену, как новая сила, новое предприятие, что пропагандировало идеи доминирования чистокровности над остальными. Нет, они не требовали абсолютного подчинения себе. Они предлагали маглорождённым и тем, кто вырос с маглами — вдали от магического мира — на время становиться вассалами чистокровных и вместе с ними изучать старые ритуалы и всё остальное. Им заказывали убийц, но каждый раз это оказывалось бесполезно — убийцы сами оказывались жертвами. Именно тогда их и стали называть Пожирателями Смерти. Весьма прозаично. Думаю, вы догадываетесь, что случилось дальше. Наследник Слизерина, в те времена уже прославившийся как Тёмный Лорд и ушедший с политической арены обратно в подполье, вдруг ни с того, ни с сего стал сходить с ума.***
— В общем, я веду к тому, что, возможно, Тёмный Лорд снова стал самим собой. Таким, каким был до того, как начал терять рассудок. И если это так, то встреча с ним только пойдёт тебе на пользу, Гарри. Он может рассказать, с чего всё началось, почему он вдруг захотел убить ребёнка и больше о событиях той Хэллоуинской ночи. Малфой говорил складно, и Гарри не видел ничего плохого в том, чтобы встретиться с Лордом. А доказательства того, что он перестал быть чудовищем, хотящим убить всех в радиусе пары тысяч километров от себя, находилось прямо у него, Поттера, в руке — письмо, которое псих и при всём желании написать бы не смог. К тому же в нём Лорд признаёт свою неправоту, а этого от безносого монстра с огромными амбициями ожидаешь меньше всего. Понять бы ещё, как он смог возродиться, если большая часть Пожирателей в Азкабане, а Барти и Петтигрю были пойманы. — Решено. Я встречусь с ним в следующую субботу после обеда. Гермиона знала этот тон её друга, поэтому не стала его больше отговаривать, а просто покачала головой, мысленно обозвав идиотом.***
Том Реддл сидел в особняке Малфоев в отведённых ему апартаментах около камина со стаканом Огневиски и зачарованно смотрел на огонь, иногда делая короткие движения рукой, из-за чего пламя то меняло цвет, то рисовало собою разные картины. Картины прошлого. Недавно получивший метку и подающий большие надежды сын старого друга Лорда Волдеморта Абрахаса Малфоя, Люциус Малфой предложил хорошую идею. Обрести последователей среди гриффиндорцев, которые позже станут членами Ордена Феникса и его шпионами. План Лорду понравился, и он в очередной раз поразился и приятно восхитился умом и хитростью мужской части семьи Малфой. Абрахас своим сыном гордился и тоже горячо — насколько это позволяла ему маска холодного аристократа — поддержал его идею. На следующий день перед Лордом стояли трое гриффиндорцев. Рыжая маглорождённая девушка с зелёными смеющимися глазами. Нагловатый брюнет в очках-велосипедах с нервной, но доброжелательной улыбкой. И непокорный сын Ориона и Вальпурги — Сириус. — Думаю, мне стоит представиться. Том Марволо Реддл. Или же Лорд Волдеморт. К вашим услугам. — Лили Эванс. Здравствуйте. Храбрая маглорождённая девочка произвела на Лорда приятнейшее впечатление. Она по-доброму ему улыбалась и совершенно не боялась. У неё были слабенькие ментальные щиты, поэтому Лорд смог прочитать пробегающие вскользь мысли. Девочка считала его красивым, думала, что он умный, и хотела понять, за что его считают плохим. Никаких упрёков в свой адрес ни в словах, ни в мыслях, ни в эмоциях Лорд не увидел. — Джеймс Поттер. Здравствуйте. Подросток стоял перед Лордом гордо. В нём тоже не было страха, но присутствовала некоторая настороженность. Было хорошо видно, что родители учили его манерам и этикету, но либо это было давно, либо он был плохим учеником. — Меня вы знаете, лорд Мракс. — Родители рассказали тебе, что я принял титул? Сириус только кивнул. Он глядел на Лорда открыто, прямо в глаза. Он был больше похож на своего отца, чем на мать. Орион тоже не любил отводить взгляда, был хамоват и в детстве часто противился воле родителей. — Слушайся родителей, Сириус. Они очень за тебя переживают. Мальчик кивнул. Он знал, что родители желают ему только добра, но юношеский максимализм требует самостоятельности и независимости, бунтуя против почти каждого родительского решения. Сейчас это стало сходить на нет, поэтому Сириус очень жалел из-за громкой ссоры с родителями и желал помириться в ближайшее время. — Итак, готовы ли вы ко взрослым играм, детишки? Лорд оторвал взгляд от огненных картин, взмахнул рукой, и пламя совсем погасло, оставляя его в темноте. Он был так виноват перед ними, так виноват. Он обещал, что всё будет хорошо, что война закончится быстро и с минимумом потерь, что их ребёнок будет жить в прекрасном процветающем мире, получит хорошее образование и найдёт работу по душе. Они взяли с него слово, что он сам будет обучать их сына премудростям магии, её основам до того, как он сядет на школьную скамью. — Том! Том, Том, Том! — Тоооооооом! — Ну что вам надо, наглые гриффиндорцы? Лорд Мракс оторвался от созерцания плана для будущей военной кампании и улыбнулся. Эти гриффиндорцы совершенно не принимали субординации: в то время, как все остальные уважительно называли его Милордом, эти дети, с пятнадцати лет росшие на его глазах, всегда звали по имени. — У нас будет сын! Том, представляешь? Лили и Джеймс выбрали хорошее время, чтобы сообщить ему эту новость так, чтобы он мог её оценить. Сейчас он хотел немного отдохнуть от дел, и у него был ясный рассудок, что в последнее время случалось всё реже. Приступы ярости и агрессии были кратковременными, но частыми. Лорду удавалось их подавлять, но с каждым разом это становилось всё сложнее. — Это прекрасно, Лили. Как вы его назовёте? — Гарри! Мы уже выбрали. — Хорошее имя, Джеймс. Настойчивый стук в окно прервал евшие Лорда мысли. Прошлое стояло перед глазами, не давая забыть о своей вине перед детьми, что считали его лучшим другом: даже не думали предавать, позвали на свою свадьбу, одному из первых сообщили о ребёнке. А он безжалостно пустил в них Аваду, не слушая ни вопросов, ни просьб, лишь отметив краем сознание искреннее удивление, застывшее на лице Джеймса, и мольбы Лили прийти в себя. А самым ужасным было то, что он сам довёл себя до такого состояния, создав слишком много крестражей. Он пытался это исправить. Прочитал множество древних и не очень фолиантов по Тёмной магии и Магии Души, снова и снова пытался звать части своей сущности к себе, проводил ритуалы, подающие хоть какие-то надежды на благоприятный исход. И ничего. И только скитаясь бесплотным духом по Албании, он, наконец, понял, что для приведения своей психики в порядок нужно было умереть, чтобы душа и сознание его знали, какими они должны быть, как им надо было измениться, чтобы оставаться соответствующими привычным уму нормам. Иными словами, чтобы связь между всеми тремя составляющими его сущности вновь была крепка после разрыва духа. Том открыл окно незнакомой сове и принял от неё свой же свёрток пергамента. Том забыл, что не только у него может быть сова, поэтому предлагал передать через Люциуса. Ну, так даже лучше. Видимо, мальчик решил всё же поговорить с ним, а не сразу категорически отвергать его предложение. Что ж, это обнадёживало. — До субботы, Гарри Поттер.