The Marrying Type

      Рэйвен и Аня возвращаются в гостиничный номер рано утром и обнаруживают, что супружеская пара крепко спит нагишом, прижимаясь друг к другу. К счастью, одеяла не позволяют им увидеть их полностью, но, тем не менее, очевидно, что они по-своему отпраздновали последние события.       — Все еще поверить не могу, что мы согласились разделить с ними номер, — бормочет Аня, забираясь в свою односпальную кровать. — Мы ведь знали, что так и будет.       — Ты имеешь ввиду секс?       Аня закатывает глаза и швыряет подушку в Рэйвен, которая изо всех сил старается сдержать смех.       — Да, секс.       — Не будь такой ханжой, это же прекрасно. Союз двух любящих душ...       — Ой, перестань.       — Да ладно тебе, Аня.       — Рэйвен, заткнись, я не буду заниматься с тобой сексом. Не здесь.       Рэйвен притворяется обиженной, подходя к кровати Ани.       — Но ведь никто не запрещает мне попытаться.       — Не сегодня.       — Всего два дня назад ты хотела трахнуть меня в лесу.       — Мы не одни, Рэйвен.       — Ладно, — фыркает Рэйвен и садится на кровать Ани. — Хочешь, посплю с тобой сегодня?       Аня недоуменно смотрит на нее, гадая, расслышала ли эта девушка хоть что-нибудь из ее слов.       — И под «поспать» ты имеешь ввиду?..       — Я имею ввиду поспать, Аня. Просто поспать.       Рэйвен неуверенно улыбается Ане, и все запреты и протесты, которые могли раннее быть в голове последней, тут же испаряются. Они кивает и передвигается на другую сторону кровати. Рэйвен более чем счастлива такому положению, потому что оно позволяет ей прижаться к ней со спины. Она обнимает Аню за талию и притягивает ближе к себе, прижимаясь к ней своими бедрами и утыкаясь лицом в ее шею. Однако, убрав светло-каштановые волосы в сторону, Рэйвен замечает чернила на гладкой коже Ани и, мягко говоря, удивляется.       — У тебя есть татуировка?       Аня слегка поворачивает голову, и на мгновение Рэйвен задумывается, а не сократить ли ей расстояние и не поцеловать ее. Но они в слишком неудобном положении, и Аня и так вытянула шею, не говоря уже о том, что она только что удобно устроилась — нет, ей и так вполне уютно.       — Да, — тихо говорит Аня. — Но она не очень большая.       Рэйвен едва ли может разобрать, что на ней изображено, поскольку татуировку прикрывает майка.       — Можно посмотреть?       Аня слегка кивает. Рэйвен осторожно оттягивает вниз ворот ее майки, обнажая декоративную татуировку дракона, которая спускается от затылка до середины ее лопаток. Вокруг нее разбросано несколько китайских иероглифов, и Рэйвен не может не заметить, насколько замысловат его дизайн; крошечная и идеально посаженная чешуя чудесно сочетается с красным и синим пигментом, из-за чего издалека дракон кажется фиолетовым. Сам дракон выполнен в восточноазиатском стиле с длинным стройным телом, короткими когтистыми конечностями и большой приоткрытой пастью, которая выглядит так, будто она растянута в дьявольской ухмылке. Рисунок красивый и идеально подходит Ане, несмотря на то, что Рэйвен никогда бы не подумала, что та может набить себе татуировку. И даже в этом случае дракон сидит на ней идеально; он кажется частью ее тела, как ее пальцы и красивые губы.       Рэйвен пытается придумать что-нибудь умное, но в итоге выпаливает:       — Да ты шутишь.       Аню, конечно, полностью сбивает с толку такой комментарий.       — Что?       — У меня тоже есть татуировка дракона.       — Да, я знаю.       — Откуда?       — Ты не особо стесняешься переодеваться у всех на виду, Рэйвен. Я ее видела.       — Хочешь сказать, ты подглядывала, пока я переодевалась?       Аня нежно пихает ее локтем.       — Заткнись.       Рэйвен лишь смеется, своим дыханием щекоча кожу Ани, и притягивает ее еще ближе к себе.       — Признай. Тебе понравилось то, что ты увидела.       — Заткнись.       — Ты это не отрицаешь.       — Заткнись.       — Тебе понравилось.       — Рэйвен...       — Понра-авилось.       — Рэйвен, богом клянусь, если ты не заткнешься, я...       — Ты что? Заткнешь меня?       — Не буду я ничего делать. Я хочу спать.       — А у меня настроение приебаться.       Аня стонет и поворачивается лицом к Рэйвен.       — Клянусь, однажды я тебя прикончу.       — Я в этом сомневаюсь.       Аня с болью осознает, что их лица оказались всего на расстоянии дюйма друг от друга. Больше всего на свете ей хочется стереть эту самодовольную ухмылку с лица Рэйвен.       А затем она понимает, что напряжение между ними слишком велико, чтобы его игнорировать, слишком велико, чтобы его отогнать. Рэйвен — это Рэйвен, и Аня хочет заполучить ее прямо сейчас.       — Серьезно? — спрашивает она, хмурясь на Рэйвен.       Рэйвен закатывает глаза и начинает говорить:       — Серьез...       Но Аня затыкает Рэйвен страстным поцелуем, отчего последняя удивленно взвизгивает, не ожидая, что Аня так быстро сдастся, и тот факт, что чужой язык почти сразу проскальзывает ей в рот, лишает ее способности мыслить. Она собиралась дразнить и доставать Аню, чтобы посмотреть, как далеко та сможет зайти; но теперь она прижата ее телом к постели, а ее рот жадно и грубо впивается в ее губы, и она тает от этих прикосновений. Несколько секунд назад она развлекалась, а теперь чувствует себя слабой и слишком возбужденной от того, как ее берут.       — Ах, черт, — выдыхает Рэйвен, когда Аня отстраняется, чтобы перевести дыхание. — Пошла ты за то, что дразнишь меня.       Аня снова ее целует, с такой же силой, как и раньше, вот только на этот раз она поднимает руку и крепко хватает Рэйвен за волосы, чтобы получить лучший доступ. Рэйвен слегка хныкает, чувствуя, как другая рука впивается ей в талию и прижимает к себе еще сильнее. Аня победоносно ухмыляется, когда понимает, что она у руля. Рэйвен словно мастика в ее руках, и когда она прижимается бедром к ее центру, с ее губ срывается стон, настолько громкий, что Аня начинает опасаться, как бы они не разбудили пару в другом конце номера.       — Тише, Рэйвен, — бормочет она. — Ты же не хочешь разбудить Кларк?       Чтобы подчеркнуть свои слова, она снова оказывает давление на свое бедро, и Рэйвен хныкает в попытке сохранить молчание.       — Аня, ты делаешь молчание практически невозможным, — ворчит Рэйвен. — И ты это знаешь.       — Знаю.       — Ну ты и сучка.       — Тебя слишком легко раздразнить, — мурлычет Аня. — Невозможно устоять.       — Ты злая, — Рэйвен несколько секунд смотрит на нее, прежде чем ухватиться за ее лицо руками и притянуть к себе для поцелуя. — Но мне это вроде как нравится.       Их прерывает подушка, приземлившаяся на голову Ани, и громкое фырканье с другой стороны номера.       — Пожалуйста, не говорите мне, что вы занимаетесь сексом, пока мы в номере, — стонет Кларк с кровати. Она проснулась всего несколько секунд назад — как раз вовремя для того, чтобы услышать стон Рэйвен, а уж она-то знает, что обычно означает этот стон.       Аня одаривает Рэйвен недовольным взглядом.       — Я же просила тебя быть тише.       — А я говорила тебе, что ты делаешь это невозможным, — парирует Рэйвен. — И нет, Кларк, мы не трахаемся. Аня просто пытается меня убить.       — Вы можете угомониться?       — Не знаю. Аня, можем?       Аня в третий раз оказывает давление на свое бедро, и Рэйвен приходится закусить губу, чтобы подавить стон, который иначе сорвался бы с ее губ.       — Решать тебе, Рэйвен. Ты весь день вела себя просто невыносимо, так что у меня есть полное право дразнить тебя.       — Богом клянусь, Рэйвен... — начинает Кларк.       — Я ничего не делаю! — огрызается Рэйвен. — Вини Аню. Просто иди спать, мы постараемся угомониться.       — Трудно уснуть, когда ты стонешь так, будто вот-вот кончишь.       — Заткнись, Кларк.       — Ты скоро Лексу разбудишь, а это практически невозможно.       — Кларк, просто спи. Я заткнусь.       Кларк усмехается и закрывает глаза, слегка приподнимая Лексу, которая лежит на ее груди, и прижимается лицом к ее макушке. Волосы шатенки щекочут ей щеки, но в таком положении она чувствует счастье, тепло и уют. Их тела не разделяет ни один предмет одежды; Лекса лежит на ней, прижимаясь к ней своей обнаженной кожей, и их тела просто идеально сплетаются друг с другом.       — Я люблю тебя, Лекса, — бормочет Кларк, думая, что Лекса спит. Но затем шатенка шевелиться в ее руках, и она чувствует нежный поцелуй на своем плече, а затем понимает, что и Лекса не спит.       — Я тоже люблю тебя, Кларк, — мягким, полным усталости голосом шепчет Лекса. Она не открывает глаза и не поднимает голову; она остается лежать на месте, на груди Кларк, прислушиваясь к устойчивому биению ее сердца под гладкой кожей.       Кларк нежно улыбается.       — Ты должна спать.       — Как и ты.       — Меня Рэйвен разбудила.       — И меня.       — Рэйвен! — кричит Кларк, теперь сильно раздраженная. — Засранка, ты разбудила Лексу!       — Что ж, прошу прощения за то, что на данный момент я подвергаюсь насилию со стороны дьявольски злой сучки! — Рэйвен резко дергается, когда Аня продолжает покрывать ее шею страстными поцелуями. — Аня, серьезно. Уже и Лекса проснулась.       — Тогда попроси меня остановиться.       — Аня...       — Ладно, Рэйвен, я остановлюсь. Но ты слабачка.       — Я бы с радостью подчинилась, если бы не тот факт, что с нами в номере еще Кларк и Лекса.       Аня садится и смотрит на другую кровать.       — Ребят, вы можете куда-нибудь ненадолго уехать?       — Что? — удивленно спрашивает Кларк. Она выпячивает глаза на другую пару на кровати Ани; Рэйвен лежит на спине, а Аня седлает ее бедра. Это выглядит очень интимно, но в то же время очень забавно, потому что даже в туманной утренней темноте она видит, как тяжело дышит Рэйвен, и может только представить степень ее нынешнего разочарования. — Сейчас четыре утра.       Аня стонет и впивается взглядом в Лексу, которая все еще лежит на груди Кларк.       — Пожалуйста, Лекса?       Лекса смеется, поднимаясь с блондинки и хватая свою одежду из кучи рядом с кроватью.       — Пошли, Кларк. Мы их много раз выгоняли. Пора отплатить услугой за услугу.       — Но я хочу спать.       — Может, лучше съездим на озеро Тахо?       — Сейчас, блин, четыре часа утра, Лекса. Как ты вообще функционируешь?       — Не функционирую. Я просто знаю, что если мы не уйдем, Аня нас прикончит. А мне очень хочется жить, — смеется Лекса и бросает Кларк ее майку. — А теперь одевайся и пошли.       Кларк неустанно ворчит, натягивая легинсы и худи и выходя за дверь. Прямо перед тем, как закрыть дверь, она не забывает бросить убийственный взгляд в сторону Рэйвен, но ее быстро утаскивает рука Лексы.       В тот же момент, когда за парой захлопывается дверь, Аня снова ложится на Рэйвен и прижимается к ней губами. Рэйвен все еще пребывает в оцепенении, охваченная желанием и похотью к женщине, на данный момент сминающей ее губы, но изо всех сил старается не полностью раствориться в своих мыслях. Рэйвен кладет руки на ее бедра, целуя в ответ, но несмотря на все ее попытки добиться реакции от Ани, хнычет и стонет одна лишь Рэйвен.       — Черт побери, Аня, что мне сделать, чтобы ты застонала?       Аня ухмыляется и слегка шевелит бедрами, отчего давление перемещается на новое место. Рэйвен резко втягивает воздух ртом.       — Можешь попробовать.       Их губы снова встречаются, но на этот раз Рэйвен полна решимости заставить Аню застонать. Она с легкостью снимает майку Ани через голову и не удивляется, обнаружив, что под ней ничего нет — возможно, она украдкой взглянула на Аню за несколько минут до того, как та переоделась в пижаму. Рэйвен скользит рукой и обхватывает ею грудь Ани, отрывая губы ото рта и перемещая их на ее шею, зная, что это ее слабость. И конечно же, вскоре губы девушки покидает крошечный всхлип, когда губы Рэйвен прижимаются и посасывают точку ее пульса, и в этот момент она чувствует, что полностью контролирует ситуацию.       Но затем бедро Ани снова прижимается к ее центру, и она может поклясться, что видит звезды, потому что в этот короткий момент кажется, будто ее разум полностью отключается.       — Твою ж, блять, мать, Аня.       — А ты сквернословная распутница, ты это знаешь?       — Это такой каламбур?       — Может быть.       Рэйвен стонет и притягивает Аню к себе для поцелуя, теперь полностью раздраженная, возбужденная, рассерженная и переполненная похотью, страстью и желанием. Их языки встречаются и сливаются воедино; Рэйвен ощущает вкус Ани у себя во рту. Это опьяняюще, как если бы ее язык был пропитан чистым спиртом, и это чувство настолько сильно, что практически обжигает рот Рэйвен. Но также это лучшее, что она когда-либо испытывала, и она просто хочет большего — она хочет все, всю Аню, попробовать ее целиком, она хочет, чтобы она стонала и хныкала от ее прикосновений. Но сейчас стонет и хныкает Рэйвен, и виновата в этом Аня.       Рэйвен так сильно отвлекают губы Ани, что она даже не замечает, как рука женщины скользит по ее ребрам и животу, пока внезапно не ощущает пальцы, играющие с поясом ее боксерских трусов. Когда она осознает местонахождение ее руки, Рэйвен чувствует, как в животе что-то переворачивается и делает тысячу сальто, запуская волну возбуждения по всему телу. Она поднимает глаза, чтобы посмотреть на Аню, и замечает в них вопрос прежде, чем его озвучивают ее губы.       — Хочешь продолжить?       Рэйвен стонет и закатывает глаза. Аня улыбается.       — Твою же мать, Аня. Конечно, хочу.

***

      Кларк и Лекса стоят на стоянке, глядя на машину и не зная, что делать.       — Хочешь куда-нибудь сходить?       Лекса зевает и пожимает плечами.       — Наверное.       — Куда?       — Аня говорила, что они ездили на озеро Тахо. Кажется, оно в получасе езды отсюда.       Кларк улыбается и забирается в машину.       — Что ж, поехали, Лекса. Посмотрим на озеро Тахо.       И в эту утреннюю декабрьскую пятницу они едут к озеру. На улице холодно, темно и ветрено, и спустя уже две минуты езды Лекса засыпает на переднем сиденье. Она сворачивается калачиком вместе с одеялом, прижав колени к груди, из-за чего выглядит так смертельно очаровательно, что Кларк с трудом не сводит глаз с дороги. Время от времени она вздыхает, слегка шевелится и улыбается во сне, и, если бы Кларк не была сосредоточена на том, как бы не съехать в кювет, она бы наверняка умилилась восхитительным привычкам своей жены.       Они добираются до пляжа на берегу озера, и Кларк некоторое время сидит в тишине, прежде чем наклониться и разбудить шатенку нежным поцелуем.       — Приехали, соня.       Лекса отвечает на поцелуй, но зевает в процессе, и Кларк уверена, что часть ее умирает в этот момент, потому что это слишком мило.       — И что теперь?       Кларк пожимает плечами.       — Хочешь прогуляться?       — В лесу? В темноте?       — Это значит «нет»?       Лекса снова зевает и кивает.       — Может, просто приляжем на заднем сиденье и поспим несколько часов, пока не взойдет солнце? Я хочу встретить рассвет.       — Мы на западной стороне озера.       — И что?       — Солнце взойдет позади нас.       — Тогда давай поедем туда, где мы сможем увидеть восток и солнце.       Кларк улыбается.       — Ты просто пытаешься придумать, как бы тебе еще немного поспать, да?       — Может быть, — широко улыбается Лекса. — И это значит «да».       Они едут еще около получаса, прежде чем находят точку, где земля поднимается до почти скального образования над водой, откуда открывается вид на горизонт во всех направлениях. Восточный горизонт уже слегка порозовел, из-за чего можно практически почувствовать, как просыпается мир.       — Давай, Лекса, вставай, — шепчет Кларк, потряхивая Лексу. Она стоит сбоку от машины с открытой дверью и ждет, когда Лекса проснется и выйдет, чтобы присоединиться к ней.       Лекса стонет и натягивает одеяло на голову.       — Нет.       — Лекса...       — Мне тут так уютно.       — Либо ты сама встанешь, либо я тебя вытащу.       Лекса не предпринимает никаких попыток подняться, и поэтому Кларк обнимает ее за талию и быстро вытаскивает из машины.       — Вставай. Ты же сказала, что хочешь встретить рассвет.       Тогда она встает. С Кларк они подходят к передней части машины и забираются на капот. Лекса накрывает своим одеялом их обеих, пока они опрокидываются на лобовое стекло, и устраивается между ног Кларк, положив голову ей на шею. Кларк обвивает руки вокруг ее талии, а Лекса кладет руку ей на бедро. Им комфортно вместе, а под одеялом еще и тепло и мягко.       — Красиво, скажи? — спустя какое-то время спрашивает Кларк.       Лекса кивает, выводя себя из сонного оцепенения, в которое она успела ненароком погрузиться.       — Да, красиво.       — Смотри, солнце встает.       То, что видит Лекса, мягко говоря, поражает. Перед ними на горизонте поднимается крошечная полоска золота; небо и несколько рассеянных облаков раскрасились в самые яркие красные, розовые и желтые цвета. Они сидят в тишине и наблюдают за тем, как горизонт становится все ярче и ярче, как пробуждается окружающий их мир. Ветер усиливается с каждой минутой, из-за чего успокаивающий шум волн становится все отчетливее. Деревья шелестят на прохладном легком ветру. Лекса готова поклясться, что грезит.       Но затем она чувствует, как мягкие губы целуют ее шею, и поворачивает голову, чтобы встретиться своими губами с губами Кларк. И вот так красивый пейзаж, раскинувшийся перед ними, теряет всю свою ценность. А как иначе, когда самая красивая в мире женщина обнимает ее, касается ее, целует ее, и она чувствует, как кольцо на пальце блондинки мягко прижимается к ее коже и напоминает о том, что эта женщина — ее жена? Нет, ничто не может сравниться с красотой этого момента, этой близости, которую она разделяет с Кларк. Лекса так счастлива, что боится взорваться.       — Ты просто замечательная, — вздыхает она. — Уж слишком замечательная.       — Я и не думала, что ты такой романтик.       Лекса озадаченно смотрит на Кларк.       — Правда?       — Я ожидала, что ты будешь более... холодной. Но ты кажешься человеком, который может зажечь тысячу свечей и раскидать лепестки роз в нашей спальне, и думаю, мне это нравится.       — А ты хочешь, чтобы я зажгла тысячу свечей и раскидала лепестки роз в нашей спальне?       Кларк мягко смеется.       — Если хочешь. Хотя мне кажется, что в процессе что-нибудь, да загорится.       — Но свечи красивые.       — И все же, за них не стоит сгорать.       Лекса хихикает и снова целует Кларк.       — Справедливое замечание.       Утреннее солнце благословляет их своими золотистыми лучами, и снова Лекса обнаруживает, что с трепетом смотрит на Кларк. От света ее волосы сияют, как золото, а глаза, как и всегда, кажутся теплыми и нежными; она чувствует себя настолько переполненной любовью, что просто не может ее сдержать. Она принимает сидячее положение и разворачивается на коленях Кларк, прислоняется к ее груди, наклоняется и нежно целует.       — Ты прекрасна, — бормочет она. — Рассвет и близко не стоит с тобой.       Кларк улыбается и обнимает ее за талию.       — Знаешь, а я удивлена, что ты такая бодрая в такой-то час.       — Я полна сил, — ухмыляется Лекса и снова ее целует. Кларк откидывается назад, опираясь на лобовое стекло, а Лекса — на ее грудь. Ее руки скользят под свитер шатенки и пробегают по мягкой, теплой коже так, что та вздрагивает и стонет.       — Серьезно, Кларк? Сейчас?       Кларк приостанавливает поцелуи и ухмыляется.       — Хочешь сказать, то, что ты сидишь на моих коленях и так двигаешь своими бедрами, не говорит о том, что ты хочешь заняться сексом?       Лекса закатывает глаза.       — Может быть, но не на капоте машины.       — Может, не на капоте.       Они снова целуются и на мгновение забывают, что планировали переместиться в более подходящее место.       — На заднем сиденье?       — На заднем сиденье.