***
Аня и Рэйвен едва успевают добраться до обеденного стола до появления Эбби. Все остальные уже сидят, и, когда пара усаживается рядом друг с другом, в их сторону начинают посылать понимающие ухмылки и закатывающиеся глаза. Аня садится рядом с Лексой, которая нежно пихает ее локтем и победно улыбается. — Все еще «развлекаетесь»? Аня усмехается и качает головой. — Нет. Похоже, я в ловушке. За это она получает удар в ребра от Рэйвен. — Если кто и в ловушке, так это я, — она наклоняется поближе, а затем шепчет: — Или, лучше сказать, в ночнушке? Аня отталкивает ее подальше от себя, но с их губ не исчезает легкая улыбка, и они чувствуют себя комфортно и счастливо. Лекса какое-то время смотрит на новоиспеченную пару, а затем поворачивается к Кларк, сидящей напротив нее. Между ними в конце стола сидит дядя Маркус, а Эбби сидит рядом с Кларк; третье место со стороны блондинки занято Беллами, а на другом конце стола расположились Октавия и Линкольн, немного стесненные, но ничего не имеющие против того, что они уж слишком близко сидят друг к другу. В конце концов, они так же женаты, как Кларк и Лекса. Кларк качает головой, глядя на Рэйвен и Аню. Лексе не нужны слова, чтобы понять, о чем та думает. — Вы просто нелепы, — смеется Кларк. — Но пожалуйста, скажите мне, что вы наконец вместе. Рэйвен погружается в тишину, как и Аня. И это все, что нужно Кларк, чтобы подтвердить свою правоту. Она поднимает свой бокал, и все следуют ее примеру. — Поздравляю, идиотки. Когда за столом начинают раздаваться поздравления двум смущенным идиоткам, Эбби заходит в гостиную с идеально приготовленной индейкой, и все внимание приковывается к ней. Стол забит различной едой: от жареных овощей до картофельного пюре, подливок, булочек и почти любой рождественской еды, которую только можно себе вообразить, так что места не осталось ни для чего, кроме индейки, которую все с нетерпением ждали. Предстоящий пир, мягко говоря, вызывает аппетит, и тот факт, что никто из них не ел с самого завтрака, означает, что желудки у всех журчат на максимальной громкости. Они погружаются в свой пир в радостном и веселом настроении. Вскоре закипает разговор; все возбужденно переговариваются, но никто друг друга не перебивает. Лекса увлекается глубоким философским разговором с Маркусом, которого она сразу же посчитала абсолютно невероятным, учитывая тот факт, что у него степень по психологии. Кларк наблюдает, как они обсуждают идеи Платона, эпоху Просвещения и все остальные непонятные для нее термины, и гордится тем, насколько хорошо ее жена вписывается в ее семью. Яркость ее улыбки может дать фору солнцу. Кларк так очарована своей женой, что не сразу замечает, что с ней разговаривает ее мать. — Кларк? Кларк наконец отрывает взгляд от Лексы и смотрит на Эбби, но не может стереть идиотскую улыбку со своего лица. — М-м? Эбби закатывает глаза. — Ты и впрямь невероятна. — Что? — Кларк, милая, ты чуть ли не источаешь любовь к Лексе. Не пойми меня неправильно, мне нравится это видеть, но ты практически лишена способности выполнять какие-либо другие функции, когда она рядом. — Неправда. — Мне пришлось позвать тебя четырежды, чтобы ты обратила на меня внимание, — указывает Эбби. — Просто... посмотри на нее, она так счастлива. А она такая не постоянно. Только в такие вот моменты. Эбби улыбается и кивает. — Я понимаю. Здорово, что она у тебя есть. Кларк улыбается. — Да, здорово. — И Лекса, похоже, отлично тут устроилась. — Я бы сказала, даже больше, чем просто отлично, — хихикает Кларк. — Она усердно спорит с дядей Маркусом. Такое нечасто увидишь. — Да, Маркус любит соревноваться. Кстати, он хочет сыграть с тобой в шахматы. — Мам, это же одна из наших традиций. Думаешь, я могу об этом забыть? Эбби улыбается и нежно похлопывает ее по щеке. — Просто напоминаю, учитывая тот факт, что на данный момент ты слишком занята своей женой.***
Обед занял несколько часов, и сопровождающая его дискуссия все не хотела утихать; но в конце концов все начали постанывать от страха разорваться и с огромным усилием потащились в гостиную, где некоторые легли на диван и кресла, в то время как большинство осталось на полу, как и в День Благодарения. Эбби решила отправиться в кровать, учитывая свой нерегулярный график сна, оставив своих гостей на произвол судьбы. — Ладно, время шахмат. Кларк стонет. — Позже. — Кларк, ты же пообещала. Вставай. — Я умираю, дядя Маркус. Оставь меня в покое. — Я поставлю доску на пол. Как насчет такого? Кларк снова стонет, но переворачивается на живот и подкладывает под него подушку, чтобы помочь своему дяде подготовиться к шахматной партии. Лекса ложится рядом с ней, и через некоторое время блондинка чувствует, как ее рука ложится ей на спину и начинает сонно играться с ее волосами. Рэйвен лежит на полу, закинув ноги на Аню, но ее глаза прикованы к Беллами. Она изучает его и постепенно приходит к выводу, что приближается время задать ему несколько вопросов по его вопиющему пренебрежению отношениями Кларк. Она стонет, перемещается так, чтобы ее губы оказались у уха Ани, и говорит: — Посмотри на Белла и скажи мне, что он не пытается поджечь Кларк и Лексу силой мысли. Аня ворчит, поднимает глаза и пару секунд изучает Беллами, прежде чем кивнуть. — И правда. Ты ему зад надерешь или лучше я? Рэйвен вздыхает. — Давай я. Она встает и шлепает Аню по заднице, прежде чем подойти к Беллами. — Вставай. Беллами недоуменно поднимает на нее глаза. — Что? — Я сказала вставай. — Рэйвен, зачем? — Мне нужно с тобой поговорить. Беллами встает, и Рэйвен грубо хватает его за руку, прежде чем потащить его за собой из гостиной в столовую. — Ладно, что с тобой, блять, не так? Беллами встает рядом со столом, в полном замешательстве глазея на Рэйвен. — Что? — Я сказала, что с тобой, блять, не так? Беллами скрещивает на груди руки и впивается в нее взглядом. — Ничего. С чего ты это взяла? — С тех пор, как ты приехал, ты испепеляешь взглядом Кларк и Лексу. Я тебя видела, Беллами, ты сжимаешь челюсть и кулаки, как будто злишься. Так что выкладывай — мне нужно надирать тебе зад? — С чего бы тебе надирать мне зад? — У тебя какая-то проблема с Кларк и Лексой? В его пугающем самообладании очевидна неуверенность. — Твою же мать, Белл, — стонет Рэйвен. — И в чем же дело? Ты хотел Кларк, но теперь она жената, и ты упустил свою возможность? — Нет. — Тогда кто же ты, гомофоб сраный? Рэйвен делает шаг вперед и тычет ему пальцем в грудь. Беллами впивается в нее взглядом и отталкивает от себя, не слишком грубо, но достаточно грубо, чтобы как следует рассердить Рэйвен. — Просто мне это не нравится, вот и все. — Не нравится что? То, что Кларк счастлива? То, что у Кларк есть жена? Беллами замолкает, и Рэйвен воспринимает это за положительный ответ. — Я тебе зад надеру, клянусь... Дверь в столовую открывается, и к ним присоединяется Лекса, совершенно не обращая внимания на их противостояние. Но она сразу же закрывает за собой дверь, когда замечает напряженные позы Беллами и Рэйвен, и вопросительно приоткрывает рот. — Что происходит? Беллами вздыхает. — Ничего. — Почему Рэйвен собирается надрать тебе зад? — Я же сказал, ничего такого. Рэйвен встает перед Беллами и рывком подталкивает к себе Лексу, чтобы та встала рядом с ней. — Нет, ты скажешь мне, что ты имеешь против этого ангельского создания, которое женато на Кларк. Скажи мне, почему ты думаешь, что самое лучшее, что случилось с Кларк, — это плохо, и тебе это не нравится. Давай, возмужай и скажи мне. Скажи ей, — рычит она. — Не будь трусом. Беллами смотрит на разъяренное лицо Рэйвен и растерянное лицо Лексы и вздыхает. Выхода у него нет. — Просто я думаю, что это неправильно, вот и все. Теперь очередь злиться переходит к Лексе. — Что неправильно? То, что я женщина? Беллами слегка кивает, и Лекса с трудом подавляет желание отвесить ему пощечину. — Это неправильно, и ты это знаешь, — бормочет Беллами, хотя его голос кажется каким-то глухим и пустым. Но Лекса этого не замечает; нет, все, что она замечает, — это то, что она слышала те же слова, которые столько раз повторяли ее родители. — Это не настоящий брак. Не настоящая любовь. Рэйвен удивленно взвизгивает, когда Лекса внезапно хватает Беллами за воротник майки, толкает его в стену и вскидывает кулак, останавливаясь за несколько секунд до удара. Он намного выше нее и, вероятно, сильнее, но Лекса обладает невероятной выносливостью для такого маленького человека; она с легкостью удерживает мужчину на месте не только из-за своей физической силы, но и из-за абсолютной ярости, которая разгорается внутри нее и виднеется в ее глазах, до глубины души пугая Беллами. — Скажешь это еще раз, и я тебя ударю, — рычит Лекса. — Скажешь это Кларк, и ты труп. Беллами слегка дрожит под пристальным взглядом Лексы, но не отступает. — Я лишь говорю правду. И, очевидно, я единственный, кто видит, что ваш брак — это шутка. Он ненастоящий. И никогда таковым не станет. — Давай посмотрим, насколько он настоящий, когда я тебе вмажу и оставлю отпечаток обручального кольца на щеке. — Лекса, не надо. Он того не стоит, — вмешивается Рэйвен. Ей не хочется, чтобы Рождество было испорчено из-за такого спора, как бы сильно ей самой ни хотелось надрать Беллами задницу. Лекса не отводит глаз от Беллами. — Может, я тебя и не ударю, но выкинешь что-то подобное, и я без колебаний сломаю тебе нос. А теперь либо ты идешь к черту, либо затыкаешься, но я не хочу, чтобы ты приближался к Кларк. Тогда она отпускает Беллами, и он быстро ускользает от нее и выбегает на улицу. Он так громко хлопает входной дверью, что от такого шума могла проснуться даже Эбби, и потому Лекса не удивляется, когда в прихожую вбегает Кларк. — Что только что произошло? Кларк смотрит на свою жену и замечает, что она напряжена и тяжело дышит; Рэйвен мало чем от нее отличается, но она смотрит на шатенку с таким трепетом, что это полностью сбивает с толку Кларк. — Лекса, что случилось? Лекса лишь прерывисто вздыхает. — Ничего, о чем тебе нужно знать. Кларк не может принять такой ответ, и потому она притягивает Лексу за руку, ловя на себе ее зеленый взгляд. — Лекса, расскажи мне. Почему ты так напряжена? Тогда ее жена понимает, что скрытие правды лишь навредит ей в долгосрочной перспективе. И вот, как можно более неохотно, она вздыхает и говорит: — Беллами не одобряет наш брак. Я накричала на него, и он ушел. Кларк удивленно раскрывает глаза. — Он... он что? Что он сказал? — Он сказал, что наш брак — это шутка, Кларк. И он никогда не будет настоящим. — Это совсем не похоже на Беллами. — Я просто пересказала его слова. Шок в глазах блондинки сменяется чистой яростью. Лекса не успевает возразить, как та уже распахивает входную дверь и выбегает на подъездную дорожку, где Беллами заводит свой фургон. Кларк встает посреди дороги, чтобы он не смог проехать, и злобно смотрит на него через лобовое стекло. — Беллами, какого хрена?