The Marrying Type

      Прошел день, и Лексе стало намного хуже, чем было Кларк. К следующему вечеру ее температура достигла небывало высокого уровня, что привело к сильному дискомфорту. Ей было и жарко, и холодно одновременно, и она промокала насквозь, а и это ничуть не помогало ее желанию быть обнятой в таком состоянии. Кларк было получше, хотя головные боли и делали ее очень раздражительной, но она была более чем счастлива удовлетворять потребности своей жены в близости. В попытке защитить себя от избыточного тепла их тел, они сбрасывали одежду и использовали пакеты со льдом, завернутые в полотенца, чтобы обеспечить себе хотя бы относительную прохладу, пусть им и было холодно. Это было странно: им было холодно, но в то же время они и потели, а под одеялами им было жарко и душно. Пакеты со льдом все прекрасно уравновешивали.       Несмотря на все усилия держаться подальше от Кларк и Лексы, Рэйвен тоже заболела, и поэтому Ане пришлось заботиться об уже трех идиотках. Рэйвен оказалась на удивление покладистой пациенткой: в основном она просто спала, лишь изредка просыпаясь, чтобы поворчать и потребовать еды. Аня находила абсолютно очаровательным то, насколько крепко она спала. Кларк и Лекса, с другой стороны, досталось гораздо хуже: Кларк мучали головные боли, от которых лишь слегка избавляли болеутоляющие Ани, а Лекса просто ненавидела и проклинала весь мир.       Но Аня все равно продолжала сражаться. В этот день она уже четырежды навестила Кларк и Лексу, чтобы убедиться, что они поели и у них все в порядке. Когда она получила известие о результатах лабораторных анализов Кларк, которые оказались отрицательными на все, что могло бы вызвать дальнейшее беспокойство, Аня обнаружила их крепко спящими в объятиях друг друга. Умилившись этой безмятежной сцене, она пишет им короткую записку и уходит так тихо, как только может, решив, что им нужно дать необходимый отдых.       Она ненадолго отлучается, чтобы заскочить в свою квартиру за чистой одеждой, а когда возвращается в квартиру Рэйвен, обнаруживает, что та поджидает ее на кухне.       — Где ты была?       Аня закрывает за собой дверь и пожимает плечами.       — Съездила за чистой одеждой.       — Тебя долго не было.       Аня изучает выражение ее лица и находит его странным; она выглядит встревоженной и даже напряженной, и Аня понятия не имеет, в чем дело.       — Почему ты так выглядишь?       — Пока тебя не было, у тебя зазвонил телефон.       Аня быстро похлопывает по своим карманам и обнаруживает, что в них нет ее телефона. Она в замешательстве смотрит на Рэйвен.       — Ты ответила на звонок?       — Да.       Рэйвен затихает. Аня чувствует себя очень неуютно из-за ее молчания.       — Рэйвен, ты меня немного пугаешь.       Рэйвен поднимает руку, чтобы потереть висок, и вздыхает.       — Извини, я немного рассеяна.       — Возвращайся обратно в постель.       Аня подходит к ней и быстро поднимает на ноги. Рэйвен не сопротивляется, обвивая руками ее шею и утыкаясь лицом в ее плечо, и не собирается ее отпускать, когда та укладывает ее в кровать — вместо этого она дергает Аню, чтобы та упала рядом с ней на кровать.       — Рэйвен, я...       — Звонок был от «Врачей без границ», — начинает Рэйвен. — Звонила какая-то женщина по имени Анна. Она попросила меня передать тебе, что им срочно необходимо найти замену на руководящую должность.       — И?       — За границей.       — Что?       — Она попросила меня рассказать тебе об этом, потому что она хочет получить ответ к завтрашнему дню, а на сегодня ее рабочий день уже закончен.       — О чем мне рассказать?       Рэйвен вздыхает.       — Это какая-то... должность руководителя проекта, примерно на месяц, в Чаде.       — И они хотят меня?       — М-хм.       Аня вздыхает и ложится на спину, думая, что Рэйвен захочет свободного пространства, но удивляется, когда та забирается на нее, утыкаясь лицом в ее шею, обнимает за талию и притягивает к себе.       — Но что не так? — тихо спрашивает Аня.       Рэйвен вздыхает, обжигая дыханием кожу Ани. Температура у нее еще не спала полностью, хотя лекарства и помогли ее понизить.       — Ничего.       — Нет, что-то не так. Рассказывай.       — Это глупо.       — Ты в любом случае глупая. Рассказывай.       Ане приходится долго прождать, прежде чем девушка в ее объятиях снова подает голос.       — Мне не нравится мысль о том, что тебя не будет целый месяц.       Рэйвен кажется такой уязвимой, у нее такой тихий голос, что Аня не может не обнять ее покрепче и прижать поближе к себе.       — Это вовсе не глупо.       — Так ты полетишь?       Аня вздыхает.       — Если это та должность, о которой я думаю, то было бы глупо отказываться.       — Оу.       Рэйвен слегка дрожит, и Аня удивленно смотрит на нее сверху вниз.       — Рэйвен, ты плачешь?       Рэйвен вытирает глаза и еще глубже зарывается лицом в шею Ани.       — Нет.       — Рэйвен...       — Я болею, устала и на эмоциях, а весь последний час я представляла, каково это — снова быть одной, так что я просто...       Аня вздыхает и поднимает руку, чтобы нежно погладить волосы Рэйвен.       — Все нормально.       — Но ты улетишь.       — Мне нужно думать о своей карьере, Рэйвен.       — Я не... нет, я не стану говорить, что не хочу, чтобы ты улетала, потому что это твоя карьера. Но мне это не нравится.       — И мне это не нравится.       — Но это твоя карьера.       — Это моя карьера, — соглашается Аня. — Но мы будем беспокоиться об этом позже. А пока отдыхай.       — Можешь остаться? — просит Рэйвен. — В кровати, со мной?       — Даже несмотря на то, что ты можешь меня заразить?       — Пожалуйста?       Аня только улыбается.       — Ну, раз ты настаиваешь...

***

      Кларк просыпается поздней ночью и обнаруживает, что во рту у нее сухо, как в пустыне. Стакан оказывается пустым, и потому она со стоном выползает из кровати и направляется в ванную, чтобы набрать воды и успокоить свое больное горло и потрескавшиеся губы. Она чувствует себя уже не так плохо — головная боль никуда не делась, но температура спадает, так что она уверена, что через пару дней полностью выздоровеет.       А вот Лексе досталось сильнее. Скорее всего, болеть она будет еще как минимум неделю. Во всяком случае, по словам Ани. Кларк наполняет бокал и для нее и тихонько возвращается к кровати, несмотря на то, что Лекса не проснется, даже если начнется землетрясение.       Она устраивается на своей стороне кровати и чувствует, что Лекса начинает шевелиться, а, обернувшись, обнаруживает, что та смотрит на нее широко раскрытыми глазами.       — Лекса, все хорошо?       Лекса бормочет что-то бессвязное и протягивает руку, чтобы включить лампу на тумбочке. Кларк моргает от внезапной яркости и не сразу замечает замешательство на лице Лексы.       — Что...       К Кларк наконец возвращается способность видеть.       — В смысле «что»?       — Ты ангел?       Кларк чуть было не смеется; она все еще отчетливо помнит первые слова, которые ей сказала Лекса, и вот она снова их произносит. Но замешательство на лице шатенки говорит о том, что она не шутит. Кларк дарит ей нежную улыбку.       — Нет, я не ангел.       Лекса хмурится.       — Уверена?       — Да, уверена. А теперь выключи свет и ложись спать.       Лекса продолжает смотреть на нее и после того, как гасит свет. В спальне не так уж и темно, и Кларк все еще отчетливо видит выражение ее лица.       — Эй...       — Было бы странно, если я бы тебя поцеловала?       Кларк удивленно смотрит на Лексу, прежде чем, наконец, прийти в себя и ответить:       — Нет.       Лекса придвигается ближе и замирает всего на мгновение; их губы застывают в дюйме друг от друга.       — Погоди. Ты не в отношениях?       Кларк улыбается.       — В отношениях.       — Что?       — Я жената на тебе, идиотка.       Лекса сонно моргает, все еще не отойдя ото сна.       — Погоди...       Кларк нежно целует ее и дает время, которое ей, очевидно, нужно, чтобы переварить эту огромную новость.       — Я жената на тебе? — шокировано спрашивает Лекса.       — Да.       — Твою же мать.       Кларк не может сдержать смех, опуская голову на подушку. Лекса тоже ложится, так близко к ней, что блондинка чувствует, как ее дыхание покалывает кожу. Кларк находит бесконечно забавным то, с каким благоговением и восхищением на нее смотрит Лекса. Очевидно, что она либо разговаривает во сне, либо, во всяком случае, не полностью проснулась — видимо, на нее не очень хорошо действует снотворное, которое ей выписала Аня.       — Ты моя жена.       — Да.       — А я твоя жена.       — Раз я твоя жена, то это значит, что ты моя жена, да.       — Блять.       — Что?       — Я сорвала джекпот.       Кларк прыскает от смеха и наклоняется, чтобы быстро поцеловать Лексу.       — Это очаровательно. Знаешь, что выгравировано на твоем кольце?       — Нет?..       — Джекпот.       — А?       — Значит, что ты сорвала джекпот, идиотка. А теперь ложись спать, Лекса.       Лекса хмурит брови, но ничего не говорит; некоторое время спустя она закрывает глаза, но не сразу засыпает — в сон она проваливается только после того, как находит руку блондинки и переплетает их пальцы. Кларк недолго наблюдает за ней, а затем тоже погружается в сон.

***

      Проснувшись на следующее утро, Лекса не помнила ничего из произошедшего ночью. Кларк подробно рассказала ей об ее оцепенении, и ее лицо становилось все краснее и краснее с каждым услышанным словом, пока она не спрятала голову в подушку и ворчливо попросила больше никогда об этом не упоминать.       Кларк, уже чувствуя себя значительно лучше, перелезает через нее и наклоняется ближе, касаясь ее уха губами и шепча:       — Никогда.       — Кларк.       — Это было так очаровательно!       — Заткнись.       — Ты была так потеряна!       — Тс-с.       — Никогда.       Лекса бросает подушку в лицо Кларк.       — Пожалуйста.       Кларк только смеется и встает, чтобы приготовить им завтрак. Пока она готовит свою печально известную «не такую уж и отвратительную» яичницу, в квартиру входит Аня.       — Рада, что ты жива и здорова, — комментирует она. — Как Лекса?       — Ворчит.       — Ей получше?       — Кажется, у нее немного спала температура, но ночью она проснулась, как в тумане. Не помнила, что мы женаты.       — Скорее всего, просто лихорадочные сны. Возможно, все это время она вообще спала.       — Знаю.       Аня остается на кухне, неловко переминаясь с ноги на ногу почти минуту, пока этого не замечает Кларк.       — Что-то не так?       — Мне нужен совет.       — По поводу?       Аня вздыхает, садится на барный стул и подпирает голову рукой. Теперь Кларк видит, что она действительно чем-то обеспокоена.       — В чем дело, Аня?       — Мне предложили работу.       — Это же здорово, нет? — спрашивает Кларк, разделяя яйца на две части и раскладывая их на две тарелки.       — Нет, не здорово.       — Почему?       — Работа в Чаде, Кларк.       — В Чаде?       Аня закатывает глаза.       — Это страна в Африке.       — Да, я знаю, что это такое, я просто удивлена.       — Это займет целый месяц. Мне нужно дать ответ к сегодняшнему дню, потому что, по-видимому, ситуация неотложная...       — А Рэйвен в курсе?       — Она ответила на звонок с предложением работы. Кларк, она плакала. В смысле, она утверждала, что не плакала, но все же... она расстроена этими новостями и не хочет, чтобы я улетала.       — А ты хочешь полететь?       Аня вздыхает.       — Я... нет, я не хочу покидать Рэйвен, но... работа многообещающая. Она могла бы ускорить мою карьеры на годы вперед.       — Тогда лети.       — Серьезно?       — Рэйвен поймет. Уверена, она уже все понимает. Раз она плакала, то это потому, что она знает, что ты полетишь, и, наверное, уже представляет, как тебя нет рядом.       — Но я не хочу причинять ей боль.       — И про себя не забывай. Она ведь тебе небезразлична?       — Разумеется.       Кларк улыбается.       — Это займет всего месяц. Ты справишься. И Рэйвен справится. Все будет намного лучше, когда ты вернешься.       Аня снова вздыхает.       — Я просто...       — Волнуешься за Рэйвен.       — Моя работа никогда не была проблемой, понимаешь? Мне никогда не приходилось беспокоиться ни о ком, кроме себя, а теперь...       — Эй. Я жила с мамой, которая постоянно была в разъездах из-за работы. Но ей это нравится, и это совершенно нормально. У Рэйвен все будет хорошо.       — Я буду скучать по ней.       — Конечно, будешь.       — Так ты уверена, что у нее все будет хорошо?       — Конечно, если ты не собираешься ее бросать.       Аня молчит некоторое время, и Кларк ахает.       — Ты ее бросаешь?!       — Боже упаси! — быстро говорит Аня. — Я просто... а, неважно.       — Нет, скажи. В чем дело?       — Я просто... Рэйвен переживала тяжелые расставания, да?       Кларк хмурит брови.       — Ты о чем?       — Она... ей уже разбивали сердце?       — Да, к сожалению, — признает Кларк. — Но зачем тебе об этом знать?       — Я не хочу этого делать.       — Что делать?       — Расставаться с ней.       — Так не расставайся.       — Не буду.       — Хорошо, а теперь перестать беспокоиться о таких глупых вещах, как расставания, когда очевидно, что вы поженитесь через год или два.       Аня фыркает.       — Мы еще посмотрим, что случится раньше — брак или убийство.       Кларк смеется.       — Справедливо. Когда ты улетаешь в Чад?       — Через три дня, если приму предложение.       — Тогда иди к Рэйвен. Скажи ей, что улетаешь. Но не забудь заверить ее, что ты вернешься, и что ваши отношения не будут приостановлены или типа того. Она будет беспокоиться, так что убедись, что она не переборщит со своим стрессом. Не забывай про всякие мелочи. Телефоны и интернет существуют не просто так, напомни ей об этом. Она та еще паникерша.       Аня улыбается.       — Спасибо.       Кларк берет две тарелки и направляется наверх, где обнаруживает все еще укрытую одеялом Лексу. Лекса отбрасывает одеяла, когда она садится рядом с ней, и с недовольным, но чрезвычайно голодным лицом, берет тарелку и сверкает благодарной улыбкой, прежде чем приступить к трапезе.       — Твою же мать. Я либо с голоду умираю, либо ты научилась готовить.       — Эй! — негодует Кларк. — Я умею готовить яичницу.       Лекса улыбается.       — Ладно. Ты умеешь готовить яичницу.       Какое-то время они завтракают в тишине.       — С кем ты разговаривала?       Кларк проглатывает яичницу, прежде чем заговорить.       — С Аней.       — Зачем она приходила?       — Ей нужен был совет по поводу... кое-чего.       — Чего?       — По поводу Рэйвен.       — У них же все хорошо?       Кларк недолго размышляет, стоит ли ей рассказывать об этом Лексе, и в конце концов решает, что Лекса — ее жена, так что она заслуживает знать.       — Аня улетает на месяц. В Африку.       Лекса просто смотрит на нее на протяжении нескольких секунд.       — Оу.       — И она хотела получить совет о том, как ей следует поступить.       — В плане?       — В плане Рэйвен. Стоит ли ей улетать.       — И что ты ответила?       — Я сказала, чтобы она согласилась на эту работу, ведь это улучшит ее карьеру, и, честно говоря, укрепит их отношения.       — Либо разрушит.       — Не разрушит. Рэйвен терпелива.       — Как и Аня.       — И у Рэйвен есть мы, так что она не будет совсем одна.       — То есть, по сути, мы будем нянчиться с ней целый месяц?       — Эй, она не ребенок. Может, иногда она и ведет себя как идиотка, но она замечательная.       Лекса смеется.       — Знаю, я просто пошутила. Она единственный человек в моей жизни, который может оставаться ребенком и в то же время иногда быть такой взрослой.       — Я бы сказала, что это ее лучшее качество. Даже несмотря на то, что зачастую она ведет себя как засранка.       — Ты ее любишь.       — Люблю.       — Но не сильнее, чем меня.       — Нет, не переживай, — усмехается Кларк. — Тебя я люблю больше всех.       Лекса ухмыляется.       — А я люблю тебя еще сильнее.       — Боже, ты идиотка.       — Это все яйца. Уверена, ты в них что-то подсыпала.       — Секретный ингредиент — любо-овь, — дразнит Кларк.       — Ну, тогда я опьянена твоей любовью, Кларк.       Кларк замолкает на мгновение.       — А это было очень мило.       — Знаю. Иногда я могу быть милой.       — Скорее, всегда.