The Marrying Type

      Кларк нервничает. Это источает каждая клеточка ее существа — она ходит взад-вперед, ведет себя очень напряженно и раздражительно. Она уже трижды огрызнулась на Лексу только этим утром, но Лекса, хоть и с трудом, напоминает себе, что не она причина этому раздражению, а содержание электронного письма от Индры, которое они прочитали ранее этим же утром.       Родители снова взялись за старое. Лекса подозревала, что этого следует ожидать, так что не удивилась, когда прочитала, что они запустили процесс отказа от передачи собственности, которую записали на ее имя много лет назад. Индра, будучи их адвокатом, уже направила жалобу, но, по всей вероятности, процесс будет долгим и напряженным.       Они утверждают, что Лекса обманом заставила их перевести их собственность на ее имя — Индра объяснила, что в своей истории они утверждают, мол она забыла сообщить им о своих личных «значительных» денежных средств, которые она заработала на своих стажировках и стипендиальных грантах, и, таким образом, заставила их верить, что она нуждалась в материальной помощи. Это утверждение смехотворно — «значительных» денежных средств едва хватало на жизнь, поскольку большая их часть состояла из того, что она заработала во время своих стажировок. Тем не менее, тот факт, что эти средства не были указаны в документах, означает, что ее родители могут заявить о мошенничестве, несмотря на то, что не упоминать об этом было именно их идеей. В то время они не считали это важным, но теперь Лекса ловит себя на мысли, не с самого ли начала они построили себе эту маленькую дверь, чтобы отменить переход собственности в случае необходимости.       Скорее всего, так оно и было. Ее родители, может, и ушлепки, но они умные ушлепки.       Лекса знает, что у них все будет хорошо. У нее хорошая зарплата в «Портер и Райдер», которая могла бы содержать и ее, и Кларк, если понадобится — ну и что, если им придется переехать из прекрасного лофтового комплекса в квартирку-студию поменьше в каком-нибудь другом районе, а не в дорогущих кварталах Манхэттена?       Она терпит хождение Кларк уже полдня, но это раздражает все сильнее и сильнее. Она устала, как и Кларк, и такое поведение не предвещало ничего хорошего ни для одной из них.       — Кларк, не могла бы ты, пожалуйста, перестать? — наконец, стонет Лекса с дивана. — У меня от твоих расхаживаний голова болит.       Кларк останавливается и смотрит на нее со странным выражением лица.       — Я волнуюсь, Лекса. Не понимаю, как ты можешь быть такой спокойной.       — Ты воспринимаешь это слишком серьезно. Это всего лишь имущественная претензия.       — Всего лишь? Лекса, мы... нет, ты можешь почти все потерять! Тебя это не беспокоит?       — Ты раздуваешь из мухи слона. Тебя не должно это так беспокоить, — ворчит Лекса, потирая лоб. У нее болит голова, а расхаживания и нервозность Кларк только усугубляют ситуацию.       — Очевидно, что беспокоиться нужно мне, раз тебе, похоже, вообще плевать.       — Ты о чем?       — Лекса, ты даже не отреагировала, когда прочитала письмо.       — И?       — Тебе хоть немного не плевать?       — На что? На какую-то материальную собственность?       — Твои родители снова пытаются разрушить твою жизнь, а ты просто сидишь, вся такая спокойная и в дзене, как будто все нормально! — огрызается Кларк.       — Я... Это не имеет значения, Кларк. Я знала, что так и будет.       — Ситуация от этого менее дерьмовой не становится!       — Мы никак не могли этому помешать.       — Я... я не понимаю. Я не понимаю тебя.       — Кларк...       — Нет. Я хочу, чтобы ты выслушала меня. Хорошо?       Лекса замолкает, и Кларк делает вдох, прежде чем продолжить.       — Я знаю, что ты думаешь, будто это просто материальное имущество, но это нечто большее — твои родители буквально пытаются погубить твою жизнь, погубить наши жизни, а ты сидишь, сложа руки, и терпеливо ждешь, ни о чем не беспокоясь. Я этого не понимаю, я не могу этого понять...       — Я не вижу смысла спорить, понятно? — огрызается Лекса. — Я устала бороться с ними. Ты права, мне плевать. Они могут забрать все свое дурацкое имущество, раз так хотят, мне на это насрать.       — Лекса, это значит, что нам придется переезжать.       — И что в этом плохого?       — Мы только что поселились! — вставляет Кларк.       — Это не значит, что мы не можем поселиться где-нибудь в другом месте.       — Ты не можешь просто сдаться!       — Нет, могу.       — Нет, не можешь.       — Ты не можешь меня заставить. Ты не можешь заставить меня бороться с ними, выступать против них в суде...       — Знаю, что не могу, но я очень этого хочу! Ты правда не можешь сдаться!       — Кларк...       Кларк собирается что-то сказать, но останавливает себя, прежде чем слова покидают ее рот — она злится, чуть ли не закипает от ярости, но она не хочет ранить Лексу. Нет, она знает, что с ее губ сорвутся грубые слова, и поэтому она разворачивается на каблуках и выбегает из квартиры, прежде чем успевает нанести непоправимый ущерб. Она хватает куртку перед выходом и чуть ли не слишком громко хлопает за собой дверью. Она не хочет думать, какой эффект это произвело на Лексу. Кларк расстроена, зла, напряжена и нервничает, ей нужно остыть, прежде чем она сможет хотя бы подумать о том, чтобы снова заговорить с Лексой.       Рэйвен слышит хлопок двери и, услышав и торопливые шаги по коридору, начинает беспокоиться. Она высовывает голову из двери как раз вовремя, чтобы увидеть спину Кларк, выглядящую как никогда разъяренной, и тут же понимает, что все не так гладко в райском саду.       И, конечно, она не ошиблась. Лекса продолжает сидеть на диване в полном шоке, не отрывая глаз от двери. Звук удара все еще отдается эхом в голове, как и слова Кларк. Она чувствует, что вот-вот расплачется.       Она устала. Голова пульсирует от боли, а в животе поселилось мучительное отвращение — они и раньше ссорились с Кларк, но они спорили о таких мелочах, как потерявшиеся ключи или затерявшиеся письма и тому подобное. Но это был не просто какой-то незначительный спор — Кларк явно расстроена, но как и Лекса, и пусть слова блондинки и отдавали правдой, но еще и ранили.       Это их первая настоящая ссора.       И Кларк сбежала. Она ушла, хлопнув дверью, и в этот момент Лекса почувствовала себя более одинокой, чем когда-либо. Тот факт, что она не может схватить телефон и позвонить Ане, только ухудшает ситуацию, и она тихо всхлипывает, готовясь разрыдаться. Но подпрыгивает от стука в дверь и на секунду думает, что вернулась Кларк.       — Лекса?       Лекса вздыхает, услышав за дверью голос Рэйвен.       — Эй. Ты в порядке?       Лекса встает и подходит к двери, открывает ее и возвращается обратно на диван, не проронив ни слова. Рэйвен задерживается в дверях, не уверенная, рады ли ее приходу, но затем замечает легкий кивок Лексы. Тогда она осторожно входит и тихонько закрывает за собой дверь.       — Ты не в порядке, — спокойно наблюдает она, подходя к креслу и опускаясь в него.       Лекса только кивает и плотнее сворачивается калачиком в углу дивана. Она понятия не имеет, как и почему Рэйвен пришла в голову идея прийти именно сейчас, но она этому рада — простое присутствие другого человека успокаивает, и тот факт, что Рэйвен относится к ней с такой внимательностью и добротой, по-настоящему слегка поднимает ей настроение.       Рэйвен вздыхает, когда понимает, что Лексе нужно немного пространства и тишины, и встает, направляясь на кухню, чтобы поставить чайник. Лекса остается сидеть на диване, не делая ни малейшего движения, но прислушивается к звукам расставляемых кружек и завариваемого чая, который ни с чем не спутаешь, и поэтому, когда Рэйвен возвращается с двумя кружками чая (одной для себя и одной для Лексы), она совсем не удивляется. Она принимает кружку и удивляется, что Рэйвен догадалась выбрать ее любимый чай — немного более дорогой Сенча, который у нее почти закончился, и который она всегда пила, когда ей нужно было расслабиться. Странновато, что Рэйвен знает, какой сорт следует выбрать, но Лекса слишком занята терзаемыми мыслями, чтобы обратить должное внимание на этот факт.       Рэйвен ничего не говорит, и Лекса приветствует тишину. Она не совсем готова к разговору. Ее мысли мечутся из крайности в крайность — от постоянного повторения слов Кларк до своих чувств. Ей некомфортно, на грудь осела тяжесть, от которой она мечтает избавиться, а еще ей немного стыдно, что она не так сильно переживает из-за ситуации со своими родителями, как Кларк.       — Она убежала не потому, что ей нужно было уйти от тебя, — через некоторое время говорит Рэйвен, отвлекая Лексу от ее мыслей. — Скорее всего, она ушла, потому что боялась сказать что-нибудь глупое, если останется.       Лекса таращится на нее, сбитая с толку тем, как Рэйвен узнала, что беспокоит ее больше всего. Рэйвен только ухмыляется и отхлебывает свой чай.       — Я знаю Кларк. Она может выплюнуть несколько гневных слов, отгрызнуться, а иногда и взорваться, но потом она уйдет, чтобы остыть, и вернется, чтобы все спокойно обсудить.       — Мы поссорились.       Это первые слова, которые Рэйвен слышит от Лексы. Она понимающе кивает.       — Мне жаль.       Лекса крепче прижимает кружку к груди и вздыхает.       — Я даже не... боже, Рэйвен, Кларк была так зла.       — Хочешь поговорить об этом?       Лекса смотрит на Рэйвен и не видит в ее глазах намека ни на шутку, ни на озорство — все, что она видит, это доброту, теплоту и понимание, то, чего Лекса никогда не ожидала бы получить от лучшей подруги Кларк в такой момент.       — Почему ты так добра ко мне? — тихо спрашивает она. — Ты же лучшая подруга Кларк. Разве ты не должна быть на ее стороне?       Рэйвен пожимает плечами.       — Я ни на чьей стороне. Я готова протянуть руку помощи вам обеим. Ты одна, и я подумала, что одна ты быть не захочешь. Кларк нужно время, но думаю, что тебе нужно совершенно противоположное.       Лекса медленно кивает, слова формируются у нее во рту, но не складываются в связные предложения.       — Так хочешь? В смысле, поговорить об этом. Потому что если не хочешь, то ничего страшного, я могу просто посидеть рядом или уйти…       — Она злится на меня, потому что мне плевать на дело, которое мои родители заводят против меня.       Рэйвен запинается, обдумывая свои слова, и старается сохранить нейтральное выражение лица, молча кивая.       — Дело серьезное?       Лекса вздыхает и откидывает голову на спинку дивана.       — Может быть.       — И Кларк нервничает.       — Очень.       — А ты нет.       — Мне уже просто плевать, — бормочет Лекса. — Она сказала, что не понимает этого.       Рэйвен молчит некоторое время.       — Не думаю, что понимает.       — Говоришь так, будто сама понимаешь.       — Не знаю... может быть? — говорит Рэйвен. — В смысле... у меня не лучшая мама на свете. Я провела полжизни, пытаясь сбежать от нее, и когда пришло время, когда я могла отомстить ей за некоторые вещи, которые она натворила, я этого не сделала. Мне просто казалось, что у меня не осталось для этого сил. Я больше не хотела бороться, так что просто отпустила ситуацию.       Лекса долго таращится на Рэйвен, удивленная ее пониманием — но она чувствует и жалость, потому что, хотя она и мало знает об отношениях Рэйвен с ее матерью, все же она кое-что слышала. Она ненавидит находиться в такой ситуации, а понимание, что ситуация Рэйвен, пусть и отдаленно, напоминала эту, пробудило в ней сочувствие к девушке.       — Я... я устала бороться. Ты это понимаешь, — тихо говорит Лекса.       — Понимаю.       — А Кларк не понимает.       — Никто не тащил ее в пропасть всю жизнь, как тащили меня и тебя. У нее сил, хоть отбавляй.       — Это раздражает.       — Знаю.       — Я просто очень, очень не хочу с ними бороться. Мне плевать, если мы потеряем квартиру.       — Но Кларк не плевать? Она хочет противостоять им?       — Да.       — Так, по сути, она злится на тебя потому, что тебе все равно?       Лекса кивает.       — А ты злишься на нее потому, что она хочет подтолкнуть тебя сделать то, чего ты делать не хочешь?       Еще один кивок.       — Да.       Рэйвен замолкает, потягивая свой чай и давая Лексе передышку, которая изо всех сил старается пытается с мыслями.       — Так что будет, если ты просто сдашься?       — Я соглашусь на их условия, и они вернут себе все имущество.       — Ты сможешь жить без квартир и прочего?       Лекса пожимает плечами.       — Наверное.       — А Кларк, наверное, переживает, что не сможешь.       — Она знает, сколько я зарабатываю.       — А еще она знает, к какому образу жизни ты привыкла, — указывает Рэйвен. — Возможно, она беспокоится, что ты не будешь счастлива в небогатой жизни.       Лекса вздыхает.       — Почему она не может понять, что мне на это наплевать?       — Легко сказать, что тебе плевать на деньги, когда у тебя их целая гора.       Лекса медленно кивает, понимая, что Рэйвен имеет ввиду.       — Я просто... — она вздыхает и снова прислоняется к подлокотнику дивана. — Я бы хотела, чтобы она поняла.       — Поймет.       — Как?       — Я ее найду. И все ей объясню.       — Как? Она оставила свой телефон.       Рэйвен ухмыляется и кладет свою кружку на стол.       — Ты забываешь, что я знаю Кларк. И я с ней много раз ссорилась, а у нее не очень богатое воображение, когда дело доходит до укрытий. У нее их три, если быть точной.       Лекса внимательно на нее смотрит.       — Что, если она не захочет возвращаться?       — Тогда я сама притащу сюда ее задницу, — язвит Рэйвен. — Но поверь мне, она вернется со мной. Она не безрассудна.       — Но что, если она все еще злится?       — Нет ничего, что вы бы не смогли преодолеть вместе, я в этом уверена. А теперь, ты не против немного побыть одна?       Лекса кивает.       — Со мной все будет нормально.       — Не опускайся на дно винной бутылки, — шутит Рэйвен. И тут же, как только слова слетают с ее губ, на ее лице появляется выражение ужаса, и она быстро, запинаясь, объясняется: — Лекса, прости меня, я не хотела... боже, я идиотка. Прости, пожалуйста, мой рот опережает мысли...       — Рэйвен, все нормально.       — Точно?       Лекса слегка улыбается, чтобы успокоить ее.       — Да, все нормально. Я в порядке.