The Marrying Type

      — Так ты хочешь сказать, что Рэйвен в серьезных, любящих отношениях?       Кларк смеется и кивает.       — В серьезных, да. Они еще не дошли до признаний в любви. Пока что.       Октавия качает головой и делает глоток из своего бокала.       — Я все еще не могу в это поверить. Я тебе-то верю с трудом.       — Что?       — Ты жената, Кларк. Год назад ты клялась, что никогда не вступишь в брак, а теперь...       — Не забывай, год назад она уже была жената, — отмечает Линкольн. — Кто-нибудь хочет еще вина?       Лекса качает головой.       — Нам нужно пережить путь домой.       — Можете просто заказать такси.       — Я вроде как хочу пройтись, — предлагает Лекса. Кларк, однако, поворачивается к ней и качает головой.       — Лекса, мы не пойдем пешком в такой поздний час. Ни за что.       — Ладно.       — Так, погоди... а когда возвращается Аня? Мы должны устроить с ними двойное свидание, да, Линк?       Линкольн корчит гримасу, когда Октавия называет его Линком, но пожимает плечами.       — Конечно, почему бы и нет. С Рэйвен весело.       — А с Аней?..       — Я виделся с ней лишь мельком. Не могу ничего утверждать.       — Справедливо.       — Но чур мы первые, — говорит Кларк. — Лекса хочет посмотреть, как Аня и Рэйвен будут взаимодействовать в «романтической обстановке». Так ты это назвала?       Лекса кивает.       — Да. Я просто обязана увидеть это своими глазами, понимаете?       — Они просто нелепы, — усмехается Октавия. — Рэйвен — идиотка. Но Аня, похоже, более чем способна держать ее в узде.       — Кажется, на самом деле все наоборот, — говорит Лекса. — Похоже, что Рэйвен удалось оседлать Аню. Если вы понимаете, о чем я.       — О господи.       Лекса только ухмыляется, и Кларк нежно пихает ее локтем.       — Давайте не будем слишком много обсуждать Рэйвен. Она нас прибьет, если узнает, что мы говорим о ней.       — Но она влюблена, Кларк! В настоящего живого человека! — восклицает Октавия. — Я не могу в это поверить. Я была так занята, так что у нас не было времени нормально пообщаться, но судя по тому, как она о ней говорит, очевидно, что она в нее по уши. И теперь, пока она в отъезде, Рэйвен как будто не хватает части самой себя. Так что, когда возвращается Аня? Ты все еще не ответила на мой изначальный вопрос.       — Через неделю.       — Значит, Рэйвен осталось ждать недолго.       — Ага, она прыгала от счастья, потому что у нее будет секс ровно через семь дней и два часа или типа того. Она очень этому рада.       Линкольн смеется.       — Ну, разумеется.       — А, погодите, у вас же годовщина через несколько недель, да?       Октавия кивает.       — Ага.       — Планируете что-то особенное?       — Мы поедем в небольшое путешествие в Лондон, — улыбается Октавия.       — О, классно.       — Да, мне нужно будет встретиться с представителями нескольких пивоварен, у которых я хочу заказать продукцию, но в остальном это будет обычным отпуском, — ухмыляется Линкольн. — Кстати, я все еще нахожу странным, что вы поженились раньше нас.       — Это правда странно.       — Если так подумать, то мой девичник был и твоим девичником, — отмечает Октавия. — Вот только ты женилась во время этого девичника, но все же...       Лекса смеется.       — Тогда извините, что явилась на девичник без приглашения.       — Скорее, Кларк сбежала с девичника. Испарилась, если быть точнее.       — Почему ты говоришь так, будто это плохо?       Через некоторое время Лекса и Кларк попрощались с Линкольном и Октавией и сели в такси, которое отвезло их домой. Они провели приятный ужин со своими друзьями, и еда была просто восхитительной. Кларк рада, что смогла провести время с Октавией. Она была очень занята в последние месяцы после получения повышения, но уже немного остепенилась, так что теперь у нее будет больше времени для друзей и семьи.       Домой они вернулись очень поздно — на часах уже было далеко за полночь, и поэтому они как можно быстрее забираются в постель. Лекса вырубается в тот же момент, когда ее голова касается подушки, и вскоре к ней присоединяется и Кларк.

***

      Тем временем в соседней квартире от будильника только что проснулась Рэйвен. Аня обещала позвонить ей первым же делом утром, и вот теперь, пока в Нью-Йорке два часа ночи, в Чаде уже семь утра. Она подползает к кровати, чтобы вытащить ноутбук, включает его и несколько минут бездумно листает случайные страницы в браузере, пока ей не приходит звонок в Скайпе. С улыбкой на губах она отвечает на звонок, и на экране появляется нечеткое лицо Ани.       — Привет.       — Привет, — зевает Аня. — Доброе утро.       — У меня два часа ночи.       — Технически, уже утро.       — Ладно.       — Как прошел твой день?       — Утомительно. Синклер заставил меня отработать сверхурочные, потому что Атом не явился на работу, хотя спустя четыре часа после начала смены все-таки пришел. Оправдался тем, что застрял со своей бабушкой на Лонг-Айленде.       — Бедняжка. Тебе ответили с работы, на которую ты отправила резюме?       — Аня, прошло всего три дня. Так что нет, пока не ответили.       — Не волнуйся, ответят. Они будут полнейшими идиотами, если не возьмут на работу такого гения, как ты.       — Гениального идиота.       — Может, и так, но ты все равно гений.       Они болтают еще некоторое время, во время которого Аня готовится к своему дню. Рэйвен тихо вздыхает, когда видит, как та снимает свою майку, а Аня только ухмыляется в камеру.       — Нравится представление?       — А ты как думаешь?       Аня возвращается к компьютеру и садится перед ним, совершенно обнаженная.       — А так?       — Аня, я уже подумываю о том, чтобы купить билет на самолет и притащить к тебе свою задницу. Прекрати.       — А что такого? Это же просто сиськи.       — Сиськи, в которые я бы с радостью зарылась лицом. И твоя шея... боже, Аня, прикройся, пока я не умерла.       Аня смеется, но все же надевает свой спортивный лифчик и халат. Убирая волосы в конский хвост и смахивая несколько выбившихся прядей с лица, она рассказывает о близнецах, роды которых помогла принять накануне.       — ...потом один из младенцев закричал, а другой даже не дышал, и я была совсем одна, с двумя младенцами на руках — одного я отдала в руки матери и сосредоточилась на младшеньком, и, слава богу, через некоторое время он начал дышать. У бедняги в горле застряло немного слизи, но мне удалось достаточно легко ее вытащить.       — Так, по сути, ты спасла жизнь.       — Я спасаю жизни каждый день, Рэйвен.       — Ты супергерой.       — Я...       Но ее прерывает громкий звук, от которого дрожит вся земля, сдвигая камеру с места. Рэйвен может поклясться, что это был взрыв, и когда звук повторяется снова, она прекрасно понимает, что его издало — она провела изрядную долю исследований взрывчатых веществ, так что запросто узнает звук самодельной бомбы. На фоне отчетливо слышатся звуки выстрелов и крики, и она видит, как смертельно бледнеет Аня.       Крики раздаются снова, на этот раз ближе, а затем очередной выстрел, и Аня вскакивает на ноги.       — Рэйвен, мне нужно идти, я...       Экран погасает прежде, чем Аня успевает закончить предложение. Рэйвен остается недоуменно глазеть на пустой экран. Она не сразу понимает, что произошло, но спустя несколько минут до нее доходит. Взрывы. Выстрелы. Крики.       А теперь нет и Ани.       — Блять, блять, блять, нет, блять...       Она снова нажимает на кнопку вызова, но связь не устанавливается. Она пытается дозвониться на телефон Ани, но в ответ получает только «этот номер больше не обслуживается».       Она звонит снова. Никакого ответа.       Она снова пытается дозвониться по Скайпу. Никакого ответа.       Она ждет десять минут, просто расхаживая по комнате, и снова звонит со своего телефона. Никакого ответа.       Она ждет еще полчаса, все еще расхаживая по комнате, но теперь чувствуя, что вот-вот упадет в обморок, а затем опять звонит.       Никакого ответа.       К горлу желчью подступает паника, и на мгновение ей кажется, что она не может дышать — кажется, будто кто-то залез ей в грудь и сжал сердце в кулак. Комната кружится, и ей приходится сесть; вся энергия разом покидает ее тело. Даже сидя, комната перед глазами продолжает кружиться, и она яростно закрывает глаза, пытаясь успокоиться.       Глаза жжет.       Вскоре на глаза наворачиваются слезы, и она вскакивает с кровати, чтобы снова померять шагами комнату в попытке взять себя в руки. Но образы, возникающие у нее в голове, только усугубляют ситуацию.       Аня лежит на полу, истекает кровью. Аня с пистолетом, приставленным к ее голове, умоляет безликих нападавших сохранить ей жизнь. Аня с кровоточащей раной падает на землю.       Аня, мертва.       Из ее груди вырывается всхлип, и она прижимается к стене, не в силах даже думать. Все, что она видит, это испуганный взгляд Ани, а все, что слышит — выстрелы, взрывы и последние слова Ани: «Мне нужно идти, Рэйвен».       Аня в беде, возможно, даже ранена, а Рэйвен даже не может ее увидеть. Не может позвонить ей. Она не понимает, что происходит. Она даже не знает, жива ли она.       Каким-то чудом ей удается подняться на ноги, и, хотя слезы затуманивают глаза, она умудряется выйти из комнаты, выйти из квартиры и дойти до двери Кларк. Она чувствует себя раздавленной и нуждается в ком-то, в ком угодно, кто скажет ей, что она зря себя накручивает. Ей нужно, чтобы Кларк сказала ей, что ей просто приснился кошмар. Ей нужно, чтобы Кларк успокоила ее и сказала, что она ошибается, что Аня не мертва.       Ей нужно, чтобы назойливые мысли в голове были всего лишь мыслями. Образы в голове должны быть просто образами, а не реальностью — нет, если бы они были реальностью, Рэйвен не знала бы, что делать. Она не хочет думать об этом, но видит только их, куда бы ни посмотрела. Она не может прогнать страх из своего сердца и разума.       Она звонит в дверь и ждет. А затем звонит еще раз и снова ждет.       Кларк просыпается от третьего звонка. Она стонет во сне, думая, что звонит ее телефон, но когда в дверь звонят снова, она понимает, что это не он.       — Я открою, — бормочет она, мягко сбрасывая жену со своей груди и вылезая из кровати. Лекса что-то ворчит в ответ и натягивает одеяло на голову. Кларк с радостью проигнорировала бы звонок, если бы не тот факт, что она знает, что в такой час звонить в дверь может только один человек.       А она не может игнорировать Рэйвен.       Она спускается на первый этаж и открывает дверь, и в тот же момент, когда видит свою подругу, у нее будто разбивается сердце. Рэйвен прислоняется к дверному косяку, по ее щекам стекают слезы, и она выглядит такой сломленной и крошечной, что Кларк даже не знает, что сказать.       — Рэйвен, что...       Но в следующую же секунду Рэйвен начинает рыдать и падает на пол, и Кларк едва успевает подхватить ее, когда та с силой опускается на колени. Кларк обнимает ее за талию и поднимает на ноги, каким-то образом умудряясь затащить ее в квартиру, чувствуя, как каждый всхлип подруги причиняет ей невероятную боль. Рэйвен так ослабла, она будто разлетелась на мелкие кусочки, а Кларк понятия не имеет, что могло произойти, чтобы ввести ее в такое состояние.       Она никогда в жизни не видела Рэйвен такой сломленной, и это ужасает ее до глубины души.       Кларк усаживает ее на диван и, не говоря ни слова, притягивает к себе для крепких объятий. Рэйвен кладет голову ей на плечо и снова плачет, не особо успешно пытаясь подавить свои рыдания.       — Рэйвен, что случилось? — продолжает повторять Кларк, но каждый раз, когда Рэйвен пытается объяснить, она задыхается и снова плачет. Она не может даже посмотреть на Кларк.       Наконец, после долгого ожидания, Кларк удивляется нескольким секундам тишины, за которыми следует шепот:       — Аня... она... боже, Кларк, я разговаривала с ней по Скайпу, а потом раздались выстрелы и взрывы, и соединение прервалось, а теперь я не могу до нее дозвониться, и я думаю, что она может быть ранена или... или...       Кларк замирает.       — Что?       Но Рэйвен не в состоянии объяснить больше, она только задыхается от своих слов и снова начинает дрожать. Кларк вздыхает и откидывается назад, давая своей подруге время, чтобы успокоиться, но другой рукой тянется к своему телефону. Осторожно, чтобы не встревожить Рэйвен, она открывает новости и листает до самых актуальных. От первого же заголовка, который попадается ей на глаза, в жилах стынет кровь.       «ИГИЛ атаковал лагерь «Врачей без границ» в Чаде. 1 погибший, 4 раненых».       Кларк не замечает, как Рэйвен заглядывает ей через плечо в телефон. Этот факт становится очевидным только после того, как Рэйвен напрягается настолько, что это замечает Кларк, и когда она смотрит на лицо Рэйвен, все, что она видит, это чистый ужас.       — Она... она ведь не может?.. — шепчет Рэйвен. На ее глаза снова наворачиваются слезы. — Она не может быть...       Кларк прижимает ее голову к своему плечу и нежно шикает.       — Нет, с ней все хорошо. Она должна быть в порядке.       Рэйвен цепляется за ее майку, не в силах даже связать свои мысли.       — Но тут говорится, что один врач погиб…       За ее словами следует всхлип, и она снова плачет. Кларк прижимает ее еще крепче к себе. У нее болит сердце за свою подругу, но теперь оно еще и страдает от беспокойства — ей нравится Аня, и теперь она переживает за ее безопасность. Она переживает за нее не только потому, что она милая, но и потому, что она так много значит не для одного, а для двух важных людей в ее жизни. Ведь Аня – девушка Рэйвен и лучшая подруга Лексы.       Лекса.       Кларк даже и не осознавала, что забыла о Лексе, пока не подумала о ней, и теперь напрягается от мысли, что Лекса обо всем узнает. Она даже думать не хочет, что ей придется рассказать ей о случившемся. Лекса уже достаточно настрадалась, а мысль о том, что Аня может быть ранена или даже мертва... нет, с этим не смогут справиться ни Рэйвен, ни Лекса. Кларк это знает, из-за чего страх в ее сердце возрастает в геометрической прогрессии, когда она понимает, насколько все серьезно.       Кларк молится, что Лекса все еще спит, но, конечно же, Лекса почти сразу проснулась из-за того, что Кларк все еще не вернулась, и в постели стало холоднее. А потом она услышала рыдания с первого этажа, и, подумав, что это Кларк, бросилась в гостиную так быстро, как только могла, но обнаружила не совсем то, что ожидала.       — Что случилось? — спрашивает Лекса. — Что...       Кларк переводит взгляд на Лексу.       — Присядь.       — Что?       — Лекса, иди сюда. Присядь.       Лекса медленно подходит и садится рядом с Кларк, которая обнимает ее своей свободной рукой и притягивает ближе. Затем она наклоняется к ней и тихо рассказывает о том, что успела узнать — что на лагерь было совершено нападение и что на данный момент известно лишь то, что один врач погиб, а четверо получили ранения, и что они до сих пор не получили никаких известий от Ани. Лекса начинает плакать после первых же слов, так что в итоге Кларк обнимает уже двух рыдающих девушек, прислонившихся к ее плечам. Лекса пребывает в шоке и просто глазеет на ковер, положив голову на плечо Кларк, неспособная даже понять, что происходит. Рэйвен, с другой стороны, все еще тихо плачет, бормоча «это не может быть правдой» и «она должна быть в порядке». Кларк изо всех сил старается успокоить ее, объяснить, что с Аней все хорошо, но даже ей кажется, что она лжет — она понятия не имеет, в порядке ли Аня.       Никто ни в чем не уверен. Аня вполне может быть мертва. И когда это доходит до Лексы, она прижимается к Кларк и прерывисто вдыхает, а мгновение спустя на ее глаза снова наворачиваются слезы.       В квартире было темно, так что Кларк понятия не имеет, сколько времени уже прошло, прежде чем замечает, как небо за окном начинает светать. Рэйвен пришла около двух часов ночи, а сейчас, видимо, уже почти пять утра. Кларк время от времени то засыпала, то просыпалась, а Лекса заснула уже почти час назад.       Рэйвен тоже спит, но она отключилась только что — даже после того, как слезы высохли, она не проронила ни слова, не в силах отпустить руку Кларк, не желая терять этот контакт, благодаря которому не чувствовала себя такой одинокой. Она плакала до тех пор, пока у нее не закончились слезы, но это никак не облегчило боль в ее сердце — она чувствовала, что не может дышать, пока не узнает, что случилось с Аней. Что бы с ней ни случилось, она хочет знать.       Она должна знать.