***
Аня близко. Так близко. Рэйвен дразнит ее уже добрую часть последнего часа, доводя почти до безумия, и как раз в тот момент, когда, Рэйвен, наконец, устраивается между ее ног с полным намерением довести ее до оргазма, на тумбочке звонит телефон. Рэйвен останавливается лишь на короткое мгновение, но вся концентрация улетучивается. Аня огорченно стонет. — Нет, — стонет Аня. — Нечестно. Рэйвен дарит ей виноватую улыбку и встает, чтобы дотянуться до телефона, и как можно быстрее отвечает на звонок. — Что? — Привет, это я, — говорит на другом конце провода Кларк. — И ты моя должница, еще с того пари на прошлой неделе. Можешь сбегать в магазин и купить нам мороженого с печеньем? — Кларк, богом клянусь, Аня тебя прибьет. — Почему? — Мы немного заняты. — Что? А. — Ага. — Скажи ей, что Лекса умирает и нуждается в любой поддержке, которую вы можете ей оказать. — У нас в морозилке есть мороженое с печеньем, — вздыхает Рэйвен. — Заходи со своими ключами, не заходи в спальню и уходи так быстро, как только сможешь. Поняла? — Поняла. Еще раз извини за... ну, ты поняла... Рэйвен бросает трубку и кладет телефон на тумбочку. — Изв... Но Аня уже крепко обхватывает ее талию руками и рывком укладывает обратно на кровать, так внезапно, что Рэйвен не может сдержать взвизг. — Ты, — рычит Аня, — закончишь то, что начала. — Да, конечно, божечки... — Но давай превратим это в игру. — А? И снова Аня переворачивает их тела так, что Рэйвен оказывается сверху. — Повернись. — Что? — Та, кто кончит последней, выберет, какой фильм мы будем смотреть. — Аня, это нечестно, я ведь уже раздразнила тебя — ты точно проиграешь. — Рэйвен, я знаю, что с тебя капает. И ты еще ни разу не кончала... Они слышат, как открывается и закрывается дверь, и ждут некоторое время, пока входная дверь снова не закроется, вновь оставляя их наедине. — Готова к пари? Рэйвен отвечает ей пламенным поцелуем. — Еще как готова. Она поворачивается так, что ее ноги оказываются по обе стороны от головы Ани, а голова — над бедрами Ани. Она видела эту позу только в порно, в более эротической обстановке, но это кажется странно нормальным. Аня проводит руками по ее бедрам и пошире раздвигает ее ноги, опуская их чуть ниже, чтобы прикоснуться губами к горячей точке, и Рэйвен внезапно для самой себя издает стон. От ее губ и языка все внизу согревается еще сильнее, и это ощущение интенсивно, уж слишком интенсивно. Хотя Рэйвен и успела раздразнить Аню, она и не подозревала, насколько сильно возбудилась сама, пока по ее клитору не пробежался чужой язык, заставляя вздрогнуть от удовольствия. Тем не менее, Рэйвен сосредотачивается на поставленной задаче и опускает голову, чтобы прикоснуться к лону Ани, и весь остальной мир тут же меркнет. Она изо всех сил старается сосредоточиться только на том, чтобы удовлетворить Аню, но трахающие ее язык и пальцы постоянно отвлекают — она слишком влажная, и Аня делает все возможное, чтобы свести ее с ума. Искушение просто расслабиться и поддаться нарастает с каждой секундой, но Рэйвен стоит на своем и продолжает ласкать Аню, чередуя грубые движения языком с более нежными и с удовольствием отмечая, как Аня извивается под ее прикосновениями. Ей кажется, что она вот-вот победит — Аня приглушенно стонет от каждого прикосновения языка к ее клитору, но Рэйвен внезапно охватывает жгучий жар от приближающегося оргазма, который, как она думала, ей удастся отложить. На самом деле ей все равно, какой фильм они будут смотреть, но проиграть пари Ане — совсем другое дело. Она ненавидит проигрывать. Она изо всех сил старается сосредоточиться, удержаться от оргазма, но не проходит и нескольких секунд, как она сдается, тут же слыша довольное мычание Ани. Рэйвен сильнее сжимает ее ноги, чтобы заземлиться, но оргазм накрывает такой мощной волной, что на мгновение она не может делать ничего, кроме как стонать и хныкать. — Я победила, — самодовольно говорит Аня. — А теперь закончи то, что начала. Рэйвен ворчит. — А что, если не закончу? Аня поднимает бедра навстречу губам Рэйвен. — Пожалуйста. Рэйвен возвращает свой рот на место, и Аня вздрагивает от внезапного контакта — она слишком чувствительна, ведь ее уже дважды подводили к грани, и она уже собирается отчитать за это Рэйвен, но Рэйвен, почувствовав, что напряжение в ее ногах не только от удовольствия, но и от дискомфорта, замедляется до нужной скорости, начиная двигаться нежнее. — Рэйвен, пожалуйста... Рэйвен мычит и продолжает, вскоре доводя ее до оргазма, однако не слезает с Ани, даже когда та просит и умоляет. Рэйвен не останавливается даже от тихих «Рэйвен, я больше не могу» и «Рэйвен, это уже слишком», переходящих в прерывистое дыхание, стоны и всхлипы. Рэйвен не останавливается до тех пор, пока Аня не кончает во второй раз, на этот раз со вздохом, а затем, пользуясь мгновением затишья, поворачивается, чтобы лечь ей на грудь с вечной ухмылкой на лице, наблюдая за теперь измотанной Аней. — Может, ты и выиграла пари, но я все равно победила, — бормочет Рэйвен, целуя шею Ани. — В итоге я всегда побеждаю. Аня не находит в себе сил, чтобы сформировать внятный ответ, и поэтому решает слегка шлепнуть ладонью по щеке Рэйвен. — Идиотка. — И я тебя люблю. Аня мычит и обнимает Рэйвен. — Я люблю тебя. — Твою же мать, я тебя сломала? — Нет, но ты подарила мне два оргазма. И это было потрясающе. — Могу подарить и третий, если хочешь. — Нет, ни за что. Я слишком чувствительна. — Ладно. — Мы будем смотреть «Гордость и предубеждение». — Только не снова! — Хороший фильм. — Мы его уже столько раз смотрели... — Мне он нравится. Пойдем. — Нет, позже. — Рэйвен... Но Рэйвен упряма, так что она остается на месте, без всяких намерений слезать с Ани. — Ты теплая, голая и приятная. Я останусь здесь до тех пор, пока мне не придется вставать. — Мы все равно посмотрим этот фильм. — Знаю.***
Лекса не выиграла в лотерею жизни, когда дело доходило до ежемесячных болей. Да, у Кларк настолько неприятные боли, насколько это возможно, но у Лексы все еще хуже — не проходит и часа, как она уже тихо постанывает в постели, вспотев из-за небольшой температуры, а в довершение и мучаясь от сильной головной боли. — Хочу умереть. Кларк лежит рядом с ней, придерживая одной рукой грелку на животе, а другой прикрывая глаза в попытке вспомнить, как дышать так, чтобы ее яичники не разгорались от боли. — Умрем вместе. — Ты спала. У тебя все нормально. — Ничего у меня не нормально. — Я буквально умираю. — Бедняжка. — Хочу пообниматься. — Попозже. Я только что нашла позу, в которой мне не так больно. — Кла-арк... — Дай мне секунду, боже. Позволь мне насладиться этим мгновением блаженства. — Я соскучилась. — Лекса, я буквально рядом с тобой, — ворчит Кларк, кладя руку на спину Лексы. — Видишь? — Но я хочу, чтобы ты была ближе. — А я хочу, чтобы у меня прошли яичники. — Почему мы вообще должны проходить через это? — бормочет Лекса. — Это несправедливо. — Согласна. Несколько минут проходит в мирной тишине, прежде чем в комнате вновь раздается голос Лексы. — Кларк... — Что? — Иди сюда. — Но мне так удобно... Лекса ворчит, передвигается и плюхается на Кларк, вызывая возмущенный смех у последней. — Слезь с меня, рыбеха! Рыбка, который до сих пор спал рядом с их кроватью, подпрыгивает при упоминании его имени и издает возбужденный лай. — Нет, не ты, Рыбка. Вот эта рыбеха, — стонет Кларк. — Лекса, либо ляг нормально, либо вообще слезь. — Тс-с. Мне так удобно. — Твой локоть упирается мне в бедро. Не удобно. Лекса перемещается так, чтобы перекинуть одну ногу через талию блондинки и положить голову ей на плечо. — Так лучше? — У меня снова болят яичники. — У меня тоже. — Это ужасно, — бормочет Кларк. — Хочешь, чтобы я слезла? Могу слезть, если хочешь... — О, нет, даже не начинай, — говорит Кларк, обнимая Лексу за талию и притягивая еще ближе к себе. — Никакой унылой чепухи. Не в этом месяце. — Но я причиняю тебе дискофморт. — Поправочка: моя матка причиняет мне дискомфорт. А благодаря тебе мне немного лучше. — Правда? Кларк утыкается лицом в шею Лексу и прижимается к ней. — Да, правда. Только убери руку с моей груди, и все будет отлично. — Ой, извини. Болит? — Да. Повезло тебе, что у тебя не болит. — Это единственный плюс. — И это означает, что я могу играться с твоей набухшей грудью, пока тебе нельзя прикасаться к моей, — бормочет Кларк, опуская руку, чтобы обхватить грудь Лексы. — Извини, но мне совсем не жаль. — Кларк, я же говорила... — Да, да, ты возбуждаешься. Я знаю. — Я не возбуждаюсь, я уже возбудилась. — Ты очень скромна. Лекса фыркает и отстраняется от шеи Кларк, чтобы посмотреть ей в глаза. — У тебя все болит, и ты истекаешь кровью. Думаю, последнее, чего ты хочешь, — это чтобы я запрыгивала на тебя при каждом удобном случае. — А ты попробуй. — Кларк, ты полночи не позволяла мне прикасаться к себе, потому что тебе было слишком жарко. А потом все равно украла все покрывала. Кларк быстро чмокает ее в губы, прежде чем подарить виноватую улыбку. — Извини за это. — Все нормально, просто знай, что если ты повторишь такое, то я столкну тебя с кровати. — Ну, разумеется. Кларк начинает вырисовывать узоры на открытой коже декольте Лексы, танцуя по чувствительной коже пальцами так, что Лекса начинает возбуждаться еще сильнее. — Кларк... — Что? — Я... — Скажи мне, чего ты хочешь, Лекса. Ты сбиваешь меня с толку. Вот только она ничуть не сбита с толку — блеск в глазах шатенки, то, как ее зрачки практически закрывают всю радужную оболочку, то, как слегка приоткрывается ее рот, пока она пытается подобрать слова — все эти признаки слишком хорошо знакомы Кларк. Она знает, что Лекса испытывает сексуальную потребность во время месячных, но это первый раз, когда Лекса сказала ей о том, что возбуждена — Кларк просто предположила, что покраснения, неудобные изгибы и долгие принятия душа были вызваны тем, что Лекса испытывает дискомфорт из-за боли в животе. А теперь все встало на свои места. Кларк ухмыляется, ожидая ответа. — Лекса... — Заткнись. — Почему ты так стесняешься? Скажи мне, чего ты хочешь. — Ты знаешь, чего я хочу. — Да, но мне нравится, когда ты произносишь это вслух. Лекса завлекает Кларк в поцелуй, от которого у последней перехватывает дыхание. — Я хочу, чтобы ты меня трахнула. — Вот так. В следующее же мгновение Кларк прижимает Лексу к спинке кровати, нависая над ней с все той же ухмылкой на губах. Кларк вжимает свое бедро между ее ног, вызывая у нее резкий вздох, когда та чувствует давление, из-за которого пульсация только усиливается — Кларк только усмехается и находит губы Лексы, зная, что это не займет много времени. Лекса уже на полпути к оргазму, хотя все еще только началось. Кларк кладет свои предплечья по обе стороны от головы шатенки и жадно завладевает ее губами, совершенно забывая о боли и дискомфорте. Она продолжает тереться о Лексу, дыхание которой становится все быстрее, а частота тихих очаровательных всхлипов учащается с каждой секундой, пока, наконец, Лекса не стонет в последний раз и кончает. — Это было так быстро, — усмехается Кларк, снова устраиваясь на Лексе. — Бедняжка. Целую вечность, наверное, ждала. — Заткнись, — бормочет Лекса. — Я просто на грани. — Мне нравится, что ты на грани. — А мне не нравится, что я на грани. — Ну, еще бы, — бормочет Кларк. — Но ты так очаровательна, когда так нуждаешься в любви. — Заткнись. Кларк тут же скатывается с Лексы. — С радостью. Я хочу спать. — Вернись, я хочу пообниматься. — Мне жарко. У тебя слишком горячее тело. — Ну, извини, что у меня жар, но... — Ладно, ладно. Иди сюда. Я хочу полежать на спине. Все еще чувствительная после оргазма, Лекса перекатывается, чтобы лечь на Кларк, слегка подпрыгивая, когда прижимается своей промежностью к ноге Кларк, чувствуя, как по венам пробегает остаточная волна удовольствия. — Чувствительна? — Заткнись. — Хочешь пойти на второй раунд? Лекса ворчит. — Нет, я устала. — Ладно. — Может, позже. — Ладно. — Извини, что со мной так трудно. — Пусть это будет компенсацией за то, что вчера ночью я украла у тебя все покрывала. — Я этого даже не понимаю — ты сказала, что я слишком теплая, а потом украла все покрывала. В этом нет никакого смысла. — Помолчи. Какое-то время она действительно молчит. — Меня пригласили на интервью. — М-хм? — Ну, на много интервью. Мой почтовый ящик переполнен от писем репортеров, но запрос на одно конкретное интервью отправили Индре, и она рассказала мне о нем. — Я слушаю, — бормочет Кларк. — Но могу заснуть, так что давай быстрее. — «Нью-Йоркер» хочет сделать статью о антигейской деятельности моих родителей и обо всем этом скандале, и включить в нее мою историю. Кларк распахивает глаза и с любопытством смотрит на Лексу. — И ты этого хочешь? Лекса пожимает плечами. — Я не знаю. Я... я не уверена, будет ли мне комфортно давать такое интервью. Кларк кивает и задумывается на некоторое время. — Твоим родителям это точно не понравится. — Это да. — Думаю, тебе стоит согласиться. — Думаешь? — Давай покажем этим ублюдкам. — Но это значит, что мне придется отвечать на вопросы о своей... сексуальной ориентации. Кларк не комментирует тот факт, что Лекса запнулась на последней части предложения. Она понимает, что ей нужно время, чтобы полностью ко всему привыкнуть. — Я буду рядом, да и репортер, скорее всего, будет не так уж и плох. Всего один человек, может, еще фотограф. — М-хм. — И ты можешь в любое время прервать интервью. — М-хм... — А еще у твоих родителей может случиться сердечный приступ, когда они прочитают статью. — Замечательно, — вздыхает Лекса. — Я сделаю это. — Отлично. — Я позвоню им, как только снова смогу двигаться. — Хорошо, — зевает Кларк. — А теперь дай мне поспать. — Спи. — Поднимись повыше. Ты в странной позе — лицом мне в грудь утыкаешься. Лекса сильнее зарывается лицом в ее грудь и качает головой. — Потому я и в такой позе. С лицом в твоей груди. — Лекса... — Тебе больно? — Не особо, но... — Мне так удобно. — Ты выглядишь забавно. — Тогда закрой глаза.