Bakemonogatari

      Никогда, слышите, никогда не ведитесь на — слабо! Всегда отвечайте — да, слабо! И плевать, что о вас подумают и что, кому расскажут. Какая разница? Даже, если вы заядлый игрок, чья гордость может пострадать, а репутация улететь в космос, уверено отвечайте — слабо и ниибёт! Всегда есть такие, как Чибикко-кун, которые на раз-два вернут вам всё и сразу — и гордость, и уверенность в себе, и репутацию невероятно умного, нет — гениального человека. Интересует — к чему столь длинное начало с неимоверным количеством восклицательных знаков? Рассказ на пару-тройку страниц, а может и абзацев. Ну, что ж, начнём увлекательное путешествие по недавнему прошлому, вернее — вчерашнему вечеру.       А дело обстояло так. Дазай, изрядно подвыпивший, решил навестить Тая — крысёныша Накахары, и надрать ему задницу. Как — и без слов понятно. Гениальностью. Завалился в квартиру бывшего напарника, как к себе домой и развалился на кожаном диване — удобном и чертовски дорогом. На такой ему придётся пахать года два без выходных и обязательно с тринадцатой зарплатой, которой в ВДА отродясь не было. Тай, напевая незамысловатую песенку, вышел из душа в чём мать родила, что, собственно, неудивительно. Чего ему прикрываться в доме любовника, особенно, когда по факту — один. Дазай оценивающе скользнул взглядом по обнажённому телу. А у Чуи губа не дура. Сам ни умом, ни ростом не вышел, зато с лихвой восполнил недостатки вторыми половинками. Мало того, что в восемнадцать заграбастал лучшую девочку Коё, так ещё и мальчика нашёл на зависть. Тай не просто красив — атлетичен, но что важнее — умён, как сука. Спуску не даёт ни Огаю, ни Достоевскому, ни тем более Дазаю.       — Слушай, это уже предел наглости, — выдохнул Тай, вытирая волосы полотенцем.       Кажется, его нисколько не смущает собственная нагота.       — Чуя та ещё блядь, — протянул Дазай, предвкушая реакцию крысёныша.       Тай одарил красноречивым взглядом и скрылся из виду, скорее всего, в спальне, а быть может — в гардеробной, на которую отведена целая комната. Что Чуя, что Тай — оба мажоры и оба модники. Может показаться, что напарник бывший ходит на работу в одном и том же, но то заблуждение. В его гардеробе лишь одна вещь в единственном экземпляре. До коликов смешно, сколько бабла Чуя тратит на реставрацию шляпы, которую можно приобрести в любом магазине вдвое, а то и втрое дешевле. В этом весь он. Настолько верен себе, что зубы сводит.       Дазай цокнул. Помнится, в период гормонального пиздеца он всё свободное время проводил в заведениях Коё. Пил — трахался, трахался — пил, и каждый заход непременно с новой девочкой. Когда перепробовал всех, интерес пропал. Бордели остались в прошлом, но похождения продолжились. Знакомства, рестораны, номера в отелях, и так каждую ночь. Тогда, его не особо интересовала жизнь Чуи. Он был сыт по горло работой в команде. Но в один прекрасный день, то есть вечер, чёрт его дёрнул проведать Коё, а заодно посмотреть, не появились ли новенькие, всё-таки десять месяцев прошло с последнего посещения. И, о чудо, появились! Дазай снова зачастил в бордель, и вскоре оприходовал всех. Так он думал, пока лицом к лицу не столкнулся с девицей не японкой. Красивая, с почти модельной внешностью в сопровождении наставниц, прошла мимо, не кинув в его сторону и взгляда (а ведь он без малого красавчик!). Не просто новенькая — девственница. Знает, не раз видел, был первым. Глаза загорелись. Быть первым всегда приятно. На приказ — привести её в его покои — ответили отказом, чем нехило так удивили. Ему и отказали? Ему?! Грозе Портовой Мафии?! Возможно, Дазай устроил бы переполох, но тут назрел конфликт. Пришлось сломя голову нестись в офис. Сутки спустя краем уха услышал, что Накахара Чуя — любимец Ками и, само собой — начальства, присвоил самый прекрасный цветок Коё-самы, и не просто присвоил, отгородил от похотливых глаз и рук, став её данна, причём — задолго до того, как лишил девственности. Дазаю, конечно, не понравилось, что пустоголовый напарник умудрился обскакать его, пусть и в столь незначительном аспекте жизни-не-жизни, ну, да ладно. Не о том речь. Годы шли, а Чуя оставался верен только ей (странно, как ни посмотри, с его-то внешностью. Хоть ростом он и метр с кепкой, но Дазаю ли не знать, как женская половина мафии реагирует на рыжего беса? Валить и трахать. Одно мешает им наброситься и изнасиловать — жуткая способность). И даже сейчас, имея под боком Тая, насколько знает и может судить — любимого человека, Чуя не отказывается от роли данна. Продолжает содержать, навещать, дарить подарки.       — Ну, и что тебе понадобилось на этот раз?       Голос Тая вернул с небес на землю. Дазай пьяненько глянул исподлобья. В руках уже одетого Тая два бокала виски.       — Ревнуешь?       Дазай проигнорировал протянутый тумблер, потребовал тот, что предназначался крысёнышу Накахары.       — К тебе?       — Ага.       — Не вариант.       — Аянэ хороша в постели.       — Тебе-то откуда знать. Не ты был первым, и не ты её данна.       — Слышал.       — Сдаё-о-ошь, — причмокивая, протянул Тай.       Дазай скривился. Как же хочется выбесить его, вывести из равновесия.       — Да?       — Если хочешь заставить меня ревновать, найди причину.       — Секс?       — Слабо.       — Любовь?       — Мимо.       — Уважение?       — В яблочко. Чуя уважает её. А кого уважает и ценит Чуя…       — Бла-бла-бла, — передразнил Дазай на манер малолеток.       Тай кинул взгляд на настенные часы. Дазай допил виски и поставил тумблер на подлокотник.       — Чуя убьёт тебя, если увидит.       — Он ведь не видит. Его нет.       Тай потёр переносицу.       — Дазай, говори зачем припёрся.       — Сыграем?       Тай сначала не въехал, а когда дошло, усмехнулся.       — Сыграем.       Ну и… сыграли, точнее — доиграли. В штаб-квартире Достоевского.       — Я сверху!!! — взревел Дазай, не желая уступать место актива русскому чмырю.       — Да с чего бы, блять, мне уступать тебе?! — собственно, как и Достоевский.       — Да потому что ты импотент, и это твоя вина!       — Ты кого импотентом назвал, япошка сраная?! Да и с твоей подачи началась свистопляска! Я вообще на базе сидел, чай с молоком и печеньями «Коровка» пил!!!       — Русского придурка в ушанке! Раскладывайся, так засажу, что Сибирь увидишь!!!       — Да с твоим-то членом и Сибирь?! Ты сам его хоть в тундре можешь отыскать?!       — Какая к чёрту тундра?! Мозги совсем поплыли от чая с коровкой?!       — В паху, блять, в паху, медведей тебе в сраку!!!       — А причём тут пах, тундра и медведи?!       — Волосы, мать твою, во-ло-сы!!!       Тай глянул сначала на одного типа гения, затем на второго. Устало щёлкнул пальцами и потопал в направлении выхода. Ему плевать, кто, кого будет трахать. Главное — проиграли — оба. Дазай больше не посмеет сунуться в квартиру Чуи без приглашения, второй поумерит аппетиты и на время оставит одарённых в покое.       — Свалил? — услышав грохот стальных дверей и лязг автоматических замков, спросил Достоевский, едва сдерживаясь.       — Свалил, — ответил Дазай, поскуливая от желания.       — Раздевайся! Живо!!!       — А романтика?       — Какая к херам романтика?! — рявкнул Достоевский так, что стены сотряслись. — У меня член сейчас запоёт, если не всажу тебе! Крысёныш Накахары что-то подмешал в коня! Таращит!!!       И дикое желание отпечаталось в реальности громкими стонами.       Тай расплылся в улыбке, когда на телефон пришло уведомление о файле с порнографическим содержанием.       — Играть, брать на слабо, подставлять и шантажировать умеете не только вы…