* * *
Мы молча гуляли по Нью-Йорку уже полчаса, когда Питер всё-таки открыл рот: – Как ты себя чувствуешь? Вопрос был несколько странно поставлен. Почему нельзя было спросить «Как дела»? Хотя, с кем не бывает, надо просто ответить: – Да нормально, а ты? – Нет, я про то, как ты отреагировал на то, что тебе шестнадцать. – А, ты об этом... Меня это бесит. Я же сам не поменялся, зато мнение других обо мне резко куда-то не туда пошло. Все лезу с вопросами и нянчатся, а Тор вечно подкалывает. Так что чувствую себя преотвратно... На самом деле, всё уже не было так плохо. Однако мне уж очень хотелось построить из себя страдальца, чтобы меня стало жаль. Питер побеспокоится о моём состоянии, и нам обоим станет легче: мне от чувства нужности кому-то, а ему – от того, что он кому-то уделил внимание. Только его действия были несколько другими. Питер резко обнял меня, видимо, сам не до конца понимая, что он творит. Конечно, я изумлённо оттолкнул его – никто так не может поступать, не спросив перед этим. Это я и крикнул Питеру, удаляясь от него быстрыми шагами. Что это вообще было? Проявление заботы, которого я и добивался? Вряд ли. Тут есть что-то больше.* * *
Прошёл день, второй, а Питер всё ещё не подходил ко мне. Да и я не горел желанием выяснить, в чём было дело. Но то, что произошло потом, поставило точку в одних моих размышлениях и красную строку в других.* * *
И опять, ровно как в тот раз, я лежал у себя, когда услышал сильные и настойчивые постукивания. Не дожидаясь моего ответа, Питер – ну кто бы мог подумать – распахнул дверь и набросился на меня. И я уверен, что он старался меня поцеловать! Он тяжело дышал и лез прямо ко мне в рот, преграждая пути к отступлению своими руками. Я попытался отпихнуть его: – Ты что, виагры обожрался?! Слезь с меня, извращенец недоделанный! Но его как будто подменили: Питер жался и пыхтел, и это меня сильно напугало. Было настолько страшно, что я обеими ногами ударил его в живот и выбежал из комнаты. Это уже никуда не годилось! А мне вслед летели его крики: – Ты неправильно понял! Ты и тогда не так всё понял! Ты вообще ничего не понимаешь!* * *
Я бежал и бежал, и тут у меня в кармане зазвонил его телефон. Это был Старк, так что я спокойно ответил. Первая его фраза была... неожиданной: – Хм, раз ты взял трубку, вы сейчас не занимаетесь непристойностями. Вам будет легко понять мой шок, когда я это услышал: – Ч-что? Ты знаешь, что сейчас произошло? – Скажем иначе: я должен был знать, что произошло. Думаю, скрывать смысла нет, иначе ты не сможешь понять поведение Питера. Он в тебя по уши влюбился и пытался найти подход, понимаешь. Он пришёл ко мне вчера в истерике и слезах. Я уже давно знаю, что он того, по мальчикам, и пару раз помогал ему и выслушивал. А вчера он просил у меня совет. Ну, я и дал его. В тот момент во мне смешалось два противоречивых чувства: облегчение от понимания происходящего и жуткая ярость. Из-за второго я и наорал на Тони. Если опустить мат, можно сказать, что я промолчал. Ну кто бы мог подумать!* * *
На следующее утро я пришёл к Питеру с завтраком, чтобы попытаться успокоить его после отказа. Мне было его очень жаль, да и до сих пор жаль. Но не могу же я насильно кого-то полюбить. Да, он заплакал, пришлось обнять его и сидеть так не меньше десяти минут, приговаривая, что он ещё найдёт себе любовь. Я даже чмокнул его в щёку, но от этого стало хуже. Блин, не стоило этого делать. Успокоившись, Питер ещё долго извинялся за своё поведение, не слушая мои «Да ничего страшного». Всё-таки он милый. Может, однажды я пойму, что и он мне небезразличен. Но только не сейчас.* * *
Мораль сей истории такова: не спешите с выводами и не будьте сучками, как я. А Питер всё равно какой-то озабоченный.