Последний император

      Утро для Люситы началось с первых лучей солнца. Сонно щуря глаза, девочка сладко зевнула. Пока она просыпалась, в ее покоях уже вовсю суетились слуги, готовя наряды для предстоящей коронации старшего брата. Щебеча что-то о важности этого дня, одна из служанок быстро одевала постоянно зевающую принцессу, которая так и норовила упасть обратно в кровать. Ранние подъемы не входили в ее привычки: юная принцесса предпочитала полежать подольше, но не в этот раз.              Завтрак проходил в неформальной обстановке. В королевской столовой дворца уже завтракал Лелуш, неспешно разговаривающий о чем-то со своей гувернанткой. Заметив сестру, он тепло поздоровался с ней. Спустя некоторое время к ним присоединилась Габриэлла, а вслед за ней подошел и Вильгельм. Люсита поначалу напряглась: ее общение со старшими братьями и сестрами ограничивалось лишь официальными мероприятиями, где они и парой фраз не обменивались. Как вести себя в присутствии старших наследников девочка знала, но ей хотелось провести завтрак в компании Лелуша, ведя непринужденную беседу. Однако оказалось, что и сами старшие были немного взволнованы предстоящим мероприятием, отчего перешли к неофициальному общению.       — Ты, должно быть, очень рада очередному поводу для крупного праздника, да, Габи? — ехидно заметил Вильгельм, вызвав у своей сестры колкий взгляд. — Действительно, как бы еще окружающие узнали, что ты в очередной раз обновила свой гардероб орлесианскими платьями и обзавелась изысканными духами.              — Ты один из немногих, братец, кто подмечает все мои обновки, — спокойно ответила Габриэлла, отпив немного из бокала. — Хотя для человека, который дальше девичьих юбок не смотрит, это неудивительно.              В ответ на укол сестры ее брат гордо выпрямился, и на его губах появилась довольная улыбка.       — Не вижу в этом ничего плохого, — ответил Вильгельм, подцепив вилкой кусочек мяса и отправив его в рот. — Для настоящего мужчины это должно быть в порядке вещей — находиться в окружении милых дам.              Люсита украдкой посмотрела на Габриэллу, но та, казалось, не собиралась поддерживать любимую тему брата и уже вообще пожалела о том, что подняла ее, ведь Вильгельм с интересом посмотрел в сторону молча завтракающего Лелуша.              — А ты как считаешь, Лелуш? — Вильгельм неожиданно переключился на младшего брата. — Ты уже достаточно взрослый для этой темы. Думаю, что нам с тобой пора поговорить о девушках.              Лелуш спокойно отложил приборы в сторону и посмотрел на брата.              — Хорошо, братец Вильгельм. Что ты хочешь о них узнать?              На секунду в столовой повисла тишина, после чего Габриэлла громко фыркнула в бокал, но тут же взяла себя в руки и с насмешливым видом поставила его на стол.              — Как хорошо, когда есть любящие родственники, которые готовы просветить тебя в сложных вопросах, да, брат? — ехидно заметила девушка, тут же удостоившись злобного взгляда старшего принца.              — А у тебя острый язык, Лелуш, — вернув себе самообладание, Вильгельм добродушно улыбнулся младшему брату, игнорируя насмешливый взгляд Габриэллы. — Это хорошее качество, которое еще не раз тебе пригодится. Язык — твое главное оружие в мирное время. Очаровать девушек можно не только звоном стали и монет, но и вовремя сказанным комплиментом.              Лелуш склонил голову на бок и задумчиво протянул:              — Ты так говоришь про покорение девушек, братец Вильгельм, будто для тебя любовь — это война.              — Ты абсолютно прав, — довольно заключил принц, улыбаясь еще шире. — Любовный фронт не менее важен, чем военный! Победы на нем могут многое дать: не позволить войне начаться, заключить выгодные политические союзы, обзавестись верными людьми!              Люсита перевела взгляд на сестру и увидела, как та устало закатила глаза. Тем временем Вильгельм соловьем запел о своей любимой теме.              — Покорение девушки — все равно что покорение крепости! Обладание крепостью дает множество преимуществ, понимаешь, о чем я, Лелуш? Но многие думают, что после того, как они сделали девушку своей, на этом все заканчивается, но это не так! Любая крепость имеет множество запертых комнат и спрятанных секретов, и подобрать ключик к ним — задача едва ли не сложнее… А если перевести войну на карту, то окажется, что там имеется несчитанное количество стратегически важных цитаделей, над которыми каждый уважающий себя полководец просто обязан поднять свой флаг!              — Надо же, а ты немного умнее, чем я думала, — нарочито удивленным голосом произнесла Габриэлла, выражая всем своим видом искреннее изумление. — Хоть у тебя голова и забита только дуэлями и сек… — она перевела взгляд на Лелуша и Люситу, — любовными похождениями, но я даже представить не могла, что ты можешь думать о чем-то настолько глубоком, как чувства твоих пассий, не забывая про нюансы военной политики.              — Слишком много яда, сестра, — холодно улыбнулся Вильгельм. — Прибереги его для сегодняшнего праздника, иначе он грозится стать весьма утомительным для такой змеи, как ты.                            За обменом колкостями между старшими наследниками прошел завтрак. Люсита могла еще долго с интересом наблюдать за словесной пикировкой, но следовало уделить время подготовке к коронации, которая скоро должна была начаться. Пока слуги облачали девочку в платье и занимались ее прической, она смотрела в окно. Там, за стенами дворца, уже вовсю собирался народ королевства, прибывший посмотреть на коронацию Даймонда Викторианского. Было приглашено много именитых гостей, но что больше всего вызывало ажиотаж у ожидающих гостей столицы, так это прибытие его высокопреосвященства Кардинала Монтроуза. Глава церкви Богини Альфины лично благословит нового короля и возложит на его голову корону. К сожалению, в связи с весьма преклонным возрастом Его Святейшество имеет плохое здоровье, и посему он редко покидает святую столицу. Для многих это единственный шанс увидеть Кардинала вживую.              От мыслей девочку отвлек короткий стук в дверь. В дверном проеме показался управляющий замком. Взглянув на принцессу, он спокойно произнес:              — Ваше Высочество! Время! Через пятнадцать минут вы должны быть в карете. Вам следует поторопиться, — последнее было адресовано работающей прислуге.              Люсита коротко кивнула. Ее всегда немного пугал этот мужчина. Его взгляд был цепким и колючим, и он вечно был чем-то занят. Вот и сейчас, больше не задерживаясь, он бесшумным шагом отправился дальше по своим делам. Из взрослых во дворце ни у кого не было времени на Люситу, отчего она постоянно скучала. Придворные вежливо, но настойчиво заканчивали любые начатые девочкой разговоры и просто уходили. Они и раньше были очень заняты, но со смертью ее отца и началом неофициального правления Даймонда количество придворных заметно сократилось, а оставшиеся стали какими-то дергаными и напряженными. Порой они просто не замечали принцессу.                            К назначенному времени Люсита вышла к ожидающей ее карете, в которой уже сидели Лелуш и Вильгельм с Габриэллой, бросающие друг в друга взгляды, полные искр. Прислуга помогла девочке взобраться по ступенькам внутрь, придерживая подол ее роскошного платья. Когда она села и дверка за ней закрылась, снаружи послышался щелчок поводьями, и карета двинулась.              Запряженный парой лошадей экипаж покинул территорию дворца, выехав на главную улицу города, по краям которой ее встречала огромная толпа людей, громко кричащих и машущих процессии. Девочка буквально впилась глазами в собравшихся горожан, не отлипая от окошка. Еще никогда она не видела столько людей в одном месте!              Маршрут их пролегал по главной улице и заканчивался в центральном соборе. Всю дорогу до него огородили королевские гвардейцы и городские стражники, следящие за порядком и дисциплиной. Также торжественно играли фанфары, давая собравшимся понять, что едут королевские особы.              — А брат не поскупился на организацию собственной коронации, — присвистнул Вильгельм, кивнув на происходящее снаружи. Габриэлла прикрылась веером, из-за которого послышался ее голос:              — Разумно с его стороны продемонстрировать подчиненным свою силу и власть. Наш отец был великим правителем, и Даймонд должен быть ничуть не хуже, иначе его просто не признают. Он отлично себя зарекомендовал как сильный военачальник, но управление страной — совершенно другой уровень. Не думаю, что его интересует весь этот фарс, — девушка посмотрела в окошко кареты. — Даймонд никогда не страдал гордыней.              — Однако с солдатами он явно перестарался, — после слов Вильгельма Люсита обратила внимание на воинов, стоящих вдоль их пути. Солдат было действительно много, их парадные доспехи блестели на солнце. — Для обеспечения охраны требуется куда меньше людей. И вправду, самая настоящая демонстрация силы…              Спустя какое-то время карета подъехала к воротам огромного собора. Не успела она полностью остановиться, как дверцы тут же были открыты прислугой. Прибывших наследников вышел встречать епископ с группой диаконов и небольшим отрядом гвардейцев. Воины встали по стойке смирно, а священнослужители во главе с епископом низко поклонились.              Центральный собор не переставал поражать сознание Люситы. Ей никогда не надоедало разглядывать мраморные колонны, уходящие высоко под своды здания, цветные витражи окон с изображенными на них ликом и образом богини, а также различными событиями из святого писания. Собор захватывал дух принцессы, заставляя ее чувствовать себя очень маленькой. Даже атмосфера здесь была осязаемой, торжественной и глубокой, отчего создавалось ощущение присутствия самой Богини Альфины, словно божество этого мира слушало своих детей и наблюдало за ними.              Прибывшие наследники проследовали к ближайшей к алтарю секции, где уже собрались наиболее приближенные к короне лица. Старшие наследники вежливо поздоровались с некоторыми аристократами, в то время как Лелуш и Люсита молча стояли рядом. В отличие от девочки, Лелуш лишь мельком окинул собор взглядом, больше стоя с отсутствующим взглядом. До ушей девочки донеслись взволнованные шепотки сзади стоящих гостей:              — … граф Эйлин не приехал на коронацию? Как же так? Его сиятельство не боится навлечь на себя гнев нового короля?              — И часть его вассалов не явилась…              — Некоторые из собравшихся здесь господ также обеспокоены отсутствием своих вассалов и сюзеренов.              — Господа, экипаж его высокопреосвященства прибыл!              Люсита обернулась ко входу. Через дверной проем виднелась медленно приближающаяся группа священнослужителей. Когда они переступили порог собора, герольд у входа громко объявил:              — Викарий Альфины, верховный первосвященник церкви Богини, Великий понтифик, Примас Риардакии, суверен государства-города Сейнт-Хейвен, его высокопреосвященство Кардинал Монтроуз!              Как и все остальные, Люсита глубоко поклонилась. Пускай Кардинала она видела впервые, но правила поведения во время подобных ситуациях девочка знала отлично. Королевские преподаватели подробно разъяснили каждый момент коронации и необходимую реакцию принцессы на все это. Глава церкви медленно двигался по ковровой дорожке в сопровождении остальных клириков и воинов церкви. Добравшись до алтаря, его высокопреосвященство воссел на престол, часть из его окружения осталась рядом с ним, остальные встали позади. Оставалось дождаться только прибытия самого Даймонда с его свитой.       За размеренным тихим гулом множества голосов, девочка услышала приближающийся шорох одежды. Не успев повернуться, Люсита лишь краем глаза заметила какое-то движение, и в следующую секунду рядом стоящий с ней Лелуш пропал из виду.              — Блурлп-хм-м… — все, что смог сказать мальчик, угодив в цепкие объятья неожиданно появившейся Джозефины. Дама крепко прижала мальчика к груди, буквально светясь от счастья.              — Ах, Лелуш, как же я скучала по тебе! Это была такая мука — быть во дворце и не иметь возможности провести свободное время с тобой!       — Рад вас видеть в добром здравии, тетушка Джозефина, — учтиво поклонился родственнице Вильгельм. — Ваша красота, как всегда, вне всяких похвал!              — Ты с самых малых лет знал, что нужно говорить, чтобы угодить своей тетушке, Вильгельм, — тепло улыбнулась дама, тем не менее не выпуская Лелуша из своих объятий.              — Прошу прощения, но я не услышал, как вы прибыли…              — Да нет, — Джозефина устало закатила глаза, — я тут с самого начала. Необходимо было закончить некоторые дела…              — Нелегко быть регентом, — согласно кивнула Габриэлла, добавив голосу каплю сочувствия. — И каково вам было править королевством эти десять дней?              — Весьма обременительно, — пускай Джозефина и улыбалась, но за ее улыбкой скрывалась некоторая нервозность и дерганность. До коронации Даймонда именно она исполняла обязанности почившего отца Люситы. В связи с этим ей пришлось на время оставить свои земли и прибыть во дворец, чему она была не особо рада, но на широкой публике этого не показывала. Девочка довольно часто сталкивалась с тетушкой во дворце в эти дни, но времени поговорить у них совершенно не было. — Большое облегчение приносит мне мысль о том, что сегодня этот тяжелый груз ответственности спадет с моих плеч.              Тетушка перевела взгляд на Люситу, скромно стоящую рядом, и дружелюбно улыбнулась ей.              — Как твое здоровье, Люсита? Ты выглядишь заметно лучше, что говорят врачи? Есть положительные прогнозы?              Люсита немного смутилась от прямого внимания к себе, но ответ дала незамедлительно:              — Спасибо, тетушка Джозефина! Мне и вправду стало лучше, но сильно напрягаться все еще не разрешают. Говорят, болезнь может вернуться…              Лелуш тем временем предпринял попытку вырваться из крепких объятий родственницы. Принц изо всех сил попытался отодвинуться от груди женщины, которая, судя по его тяжелому дыханию, очень мешала дышать.              — Не уйдешь, — по-лисьи прошептала Джозефина, без видимого усилия прижав мальчика обратно к себе. От резкой потери равновесия, Лелуш выставил одну из рук вперед, ища точку опоры… и она легла аккурат на бюст тетушки, на что тут же последовал игривый смешок: — Ах, озорник!              — Лелуш, ты покраснел…— тихонечко прошептала девочка, наблюдая за безуспешными попытками брата вырваться. — Тетушка, братик сейчас задохнется…              Женщина с явным сожалением отпустила принца, и ее тут же отвлек подошедший аристократ. Лелуш выглядел помятым, его лицо было красным, и он тяжело дышал.              — … ну и как я должен вести себя в подобных ситуациях… — едва слышно пробубнил мальчик, усердно приводя себя в порядок. Люсита тихо хихикнула.              Когда зазвучала слаженная игра духовых инструментов и барабанов, сигнализирующая о прибытии наследника, все разговоры внутри собора моментально стихли. Собравшиеся повернулись ко входу, где уже строились солдаты из личной гвардии Даймонда. Спустя немного времени, под торжественную музыку в собор вошел сам коронованный принц. К удивлению многих, Даймонд предпочел парадный мундир коронационному облачению. Уверенно шагая вперед, принц быстро дошел до алтаря. Музыка стихла.              Люсита не отрывала глаз от старшего брата, следя за каждым его действием. Пускай она и знала всю коронацию наизусть, но увидеть это вживую было намного, намного интереснее, чем сотни раз услышать! Не передать словами, какое волнение она испытала, когда клирики поднесли Даймонду текст клятвы Богине, которую он должен был дать Альфине перед лицом всей собравшейся верхушки королевства. Сотни глаз неотрывно следили за церемонией коронации принца, внимательно слушая текст его клятвы. Девочке подумалось, что будь она на месте Даймонда, то непременно бы запиналась и заикалась, что было недопустимо для такой важной церемонии. Ее же брат ни разу не запнулся, уверенно прочитав клятву, после чего встал на одно колено и клирики во главе с Великим понтификом встали полукругом перед ним, начав священное таинство. Кардинал опустил руку на голову наследника, остальные же клирики начали читать молитву.       Когда священнослужители закончили, к Кардиналу подошли два королевских гвардейца, неся в руках королевские регалии на синих бархатных подушках: богато украшенную драгоценными камнями корону, четыре серебряные пластины которой были инкрустированы жемчугом и яхонтом самого разного размера и цвета, а навершие в форме шара с возвышающимся на нем крестом было усыпано бриллиантами, по нижнему краю обруча тянулся белый мех с черными вкраплениями, а в передней части обода горел огромных размеров бриллиант; и невероятной красоты меч, клинок которого ослеплял своим величием: длинное прямое лезвие из золота, в основании выгравированы витиеватые узоры, складывающиеся в эмблему королевского рода, позолоченный эфес меча украшали рубины и аметисты, а в дисковидном навершии был размещен бриллиант, концы крестовины были заострены и изящно изогнуты в сторону лезвия, по ней, огибая драгоценные камни, также шел гравировочный узор.              — Мы преподносим эти символы власти следующему королю Викторианского королевства, — глава церкви бережно взял корону и возложил ее на голову Даймонда, — тем самым утверждая законность прав на престол Даймонда Викторианского и возлагая на него ответственность за процветание и благополучие вверенного королевства и подданных. Все ли вы, собравшиеся здесь, чтобы отдать дань почтения и служения, желаете этого?              — Богиня, храни Короля! — последовал слаженных хор сотен голосов.        Стоящий рядом гвардеец опустился на одно колено перед принцем и поднял бархатную подушку с золотым мечом над своей головой. Даймонд медленно поднялся, протянул левую руку и без видимых усилий взял в руки меч, повернувшись лицом к зрителям. Рядом с ним встал Кардинал. Приложив меч к груди, направив его лезвие вверх и заведя правую руку за спину, Даймонд устремил свой взгляд далеко вперед. Кардинал торжественно объявил:              — Милорды и миледи, я представляю вам Даймонда Викторианского, вашего истинного Короля и правителя Викторианского королевства!              — ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ! — был ответ собравшихся, от которых у Люситы мурашки побежали по коже. Запел церковный хор, вне собора зазвучали фанфары. Девочка вместе с остальными склонилась в поклоне.              Когда хор закончил песню, к Даймонду вновь подошли гвардейцы с подушками. Король положил меч и снял с себя корону, после чего регалии быстро унесли. Церемония была окончена. Новый монарх быстро проследовал к выходу, пока остальные провожали его поклоном. Далее им следовало отправиться на центральную площадь, где новый король собирался выступить перед собравшимися горожанами. Девочка перевела взгляд к алтарю, где прибывшие клирики во главе с его высокопреосвященством готовились отправляться в путь. Сам Кардинал провожал взглядом короля, и Люсите на секунду показалось, что его глаза светились красноватым цветом.              — Люсита, Лелуш, мы отправляемся первыми, — позвал детей Вильгельм. Принцесса отвлеклась на брата и заметила, что рядом стоящий Лелуш пристально смотрит на Кардинала. На его лице читалось удивление и напряжение. — Не отставайте.              «Лелуш тоже это видел?» — снова посмотрев на понтифика, она подметила, что его глаза больше не светились, и он о чем-то тихо переговаривался с одним из своих приближенных.                            Выступление проходило напротив здания королевского совета. Семья нового монарха и некоторые из наиболее приближенных пэров расположились на просторном балконе третьего этажа, откуда открывался замечательный вид на площадь, заполненную людьми. Когда барабаны стихли и Даймонд начал говорить, Люсита невольно поморщилась. Конечно, то, что говорил ее брат, было лишь частью выступления, фарсом, как заметила Габриэлла, однако все эти слова однажды говорил и ее отец. Мало того, он жил этими словами: он верил в то, что произнес однажды после своей коронации, выступая перед людьми. У бывшего короля были принципы, и он следовал им. Пускай девочка практически и не общалась со старшим братом, но ей очень не хотелось, чтобы он стал похожим на Эдмунда.              — …Я приведу королевство к процветанию, воздвигну непоколебимую твердыню, империю, пред которой будут преклоняться! Никто не посмеет усомниться в величии нашей страны! — голос Даймонда отдавал сталью, собравшиеся на площади люди ловили каждое его слово.              Люсита слышала, как многие благородные были весьма удивлены выбором нового короля. В отличие от своего отца, который выбрал местом выступления дворец, Даймонд решил не ограничиваться одними аристократами и поведать о своих дальнейших планах и простым гражданам. Выступал он с балкона второго этажа здания городского суда. Хоть здание и не могло в полной мере передать всю торжественность события, но бывшего принца это не смущало. Странностей собралось уже достаточное количество, и все ждали, когда же они прояснятся. Как оказалось, здание суда Даймонд выбрал не случайно.              — …и тех, кто поставит себе цель воспрепятствовать благополучию нашего королевства, ждет лишь одно — смерть! Любой, кто занимается саботажем вертикали власти, кто угрожает национальным ценностям, чести и достоинству королевского знамени, без права обжалования признается врагом королевства! Я избавлю королевство от прогнивших изнутри личностей, не достойных считаться гражданами нашей страны, и не важно, кто будет на скамье подсудимых, мой приговор будет един для всех! Королевство будет очищено от мусора!              Голос Короля завибрировал решимостью. Расправив плечи, он извлек клинок из ножен и воткнул его в пол перед собой, сложив на него ладони. Следующие слова показались Люсите громом, который предвещает страшную бурю:              — Я, Даймонд Викторианский, готов положить свою жизнь ради того, чтобы достичь этой цели. И чужую, если это потребуется…              В следующее мгновение на оцепленную площадку перед зданием суда, печатая шаг, вышла группа королевских гвардейцев. Вслед за ними, гремя цепями, медленно шагали избитые и сильно израненные люди, которых грубо подталкивали сопровождавшие их солдаты. Некоторые из заключенных в кандалы пытались сопротивляться, кто-то плакал, а кто-то молил о пощаде. Всего на площадку вывели около двух десятков узников.              — А вот и отсутствующие на коронации милорды и миледи объявились, — ядовитым тоном произнесла Джозефина, явно довольная представлением. До Люситы начал доходить смысл происходящего.              — Эти люди обвиняются в измене короне! — вновь заговорил Даймонд. — Аристократы — цвет нации, надежда простых граждан — занимались хищением средств, преступной деятельностью и дискредитацией действующего совета благородных пэров! — заключенных поставили на колени, и за каждым из них встал гвардеец. Послышался звон стали, и два десятка воинов одновременно обнажили клинки. Даймонд продолжил более мрачным тоном:       — Своим королевским указом я приговариваю их к смертной казни. Приговор привести в исполнение немедленно.              Два десятка клинков поднялись над головами узников, и в следующее мгновение они синхронно опустились. На площади раздался хор испуганных охов и неприятный мокрый звук. Страшную картину казни закрыла чья-то ладонь, аккуратно положенная поверх глаз девочки в самый последний момент. Пребывая в оцепенении, она краем сознания услышала напряженный голос Лелуша, держащего ее глаза закрытыми.              — Да что он тут устроил?              — Демонстрацию силы, — властно произнесла тетушка Джозефина. — Так ваш брат продемонстрировал возможным заговорщикам и врагам короны свою решимость действовать жестко и до конца. Никто не посмеет встать на пути нового короля, любое сопротивление его власти бессмысленно.              — Даймонд затеял очень опасную игру, — послышался спокойный голос Габриэллы. — Хочу заметить, что многих такой порядок вещей явно не устроит…                            Пир шел в довольно напряженной обстановке. Приглашенные гости поднимали бокалы за здоровье нового короля, желали ему удачи и ясности в его пути к цели, но в их глазах таился страх. За глаза его уже прозвали «Кровавым королем», однако сам Даймонд не обращал на это внимания, принимая поздравления и выслушивая пожелания. Столы ломились от различной еды и закусок, слуги суетились, обслуживая благородных гостей и меняя закуски. Вино лилось рекой.              Люсита молча сидела рядом с Лелушем, который вновь угодил в крепкие объятия тетушки, и слушала, как спорят немного подвыпившие старшие брат с сестрой. Похоже, что их эта гнетущая обстановка не сильно заботила, и они просто увлеченно выясняли отношения. Несколько случайных фраз и колких замечаний, и парочка продолжила спорить уже за столом. Сам Лелуш, казалось, смирился с мыслью, что ему не вырваться, и стоически переносил все тяготы бытия игрушки для тисканья.              — Вот смотрю я на тебя, брат, и думается мне, что рыцарство совсем обмельчало, — с наигранным сочувствием произнесла Габриэлла, бросив жалостливый взгляд на Вильгельма. — Даже не знаю, за чем ты больше гонишься: за славной победой или же за очередной юбкой?              — Уж кто бы говорил, сестра, — произнес Вильгельм, слегка растягивая слова. На его лице красовался румянец, а в глазах горел азартный огонек. — Только и делаешь, что строишь глазки окружающим, пытаясь скрыть свою настоящую натуру. Бесполезно! Все и так прекрасно понимают, что ты за человек, Габи!               — Девушке положено быть красивой для всех и не доступной никому, — философски подняла указательный палец принцесса. — Запоминай, Люсита, тебе еще пригодится эта наука.              Девочка вопросительно посмотрела на сестру, а Вильгельм громко рассмеялся.              — Ха-ха, действительно, если ты хочешь вырасти настоящей стервой, то да, поступай именно так, как тебе советует эта… «красивая и никому не доступная». Не зазнавайся, Габи, твой разгульный образ жизни возможен лишь потому, что отец решил придержать тебя при дворе, а не выдать за какого-нибудь лысеющего пэра или кого пониже.              — И от кого я это слышу, братец Вилли? — в голосе Габриэллы прозвучали злобные нотки. Поставив опустевший бокал на стол, она уставилась на брата колючим взглядом. — Посмотрите все сюда, здесь у нас мудрец из мудрецов, наставник молодых и неопытных, который своим примером научит жизни! Жизни бабника и, возможно, самого настоящего жигало! Позволь узнать у тебя, Вилли, как давно ты сам стал хорошим примером для кого-либо? Чему научится у тебя Лелуш? Какие благородные и, несомненно, полезные качества он почерпнет, наблюдая за тобой?              Девочка посмотрела на Лелуша. Принц с обреченным видом сидел на коленях у весело проводящей время тетушки, глядя безжизненным взглядом куда-то вперед. Похоже, что жаркий спор родственников мальчика совершенно не волновал. Люсите даже стало жалко его, но просить тетушку отпустить брата она не решилась.              «Наследнику короны подобает быть сильным и стойким», — вспомнились слова ее отца. Если задуматься, то даже в таких ситуациях Лелуш должен был терпеть и не подавать виду.              Девочка перевела взгляд в зал, где проходил менуэт. Наблюдая за грациозным танцем десятков аристократов, она продолжала думать о словах отца. Ей всегда был непонятен этот странный принцип «всегда быть сильным». Почему нельзя иногда расстроиться, если тебе плохо? Почему нельзя поплакать, когда хочется? Ведь после этого всегда становится легче. Слезы очищают от плохих мыслей, успокаивают и настраивают на нужный лад.              Проявление ярких эмоций считалось слабостью, но у Люситы было свое мнение на этот счет. Проявление эмоций для нее было все равно что проявлением искренности. Пытаясь скрыть свои настоящие эмоции, люди будто бы надевали чужие лица. Если при официальном общении это было объяснимо, то при личном, между друзьями и родственниками, подобная игра… Этого Люсита понять не могла.              А танец все продолжался. Принцесса любила смотреть на изящные и одновременно причудливые движения танцующих, двигающихся в такт красивой музыке. Ей и самой хотелось попробовать, но из-за здоровья она не могла себе этого позволить раньше. Сейчас же… сейчас ее уже никто не собирался учить. Она и сама пыталась выучить движения, но овладеть даже базовыми па самостоятельно было весьма затруднительно. Приходилось постоянно следить за осанкой и скоростью движения, проигрывая в голове такт и музыку. В общем, танцы для девочки были несбыточной мечтой.                            Незаметно наступил вечер. Погруженная в свои мысли, Люсита совсем забыла про жаркий спор двух старших наследников. Что удивительно, но оппоненты так и не успокоились и даже вышли на новый уровень: парочка с остервенением делила непонятно как зажатого между ними Лелуша. Джозефины на месте не было.              — Мальчику следует с ранних лет стремиться стать достойным воином! — произнес Вильгельм, размахивая бокалом над столом. — И как он должен им стать, если вы со своими дурацкими тряпками и бабскими уроками лезете к нему? Вся эта роскошь портит его, ослабляет боевой дух и делает из него рохлю! Я слышал, что Лелуш избегает уроков фехтования! Это все ваше отношение и сюсюканье испортило его!              — Не слушай этого неотесанного мужлана, Лулу, — погладила по голове мальчика Габриэлла. — В ком-то до сих пор живет необразованный варвар, думающий лишь о сексе и битвах!              — Это сама суть мужчины! — гневно воскликнул принц, дожидаясь, пока слуга наполнит его бокал. — Вся наша жизнь — одно большое сражение. Долг мужчины — выдержать это сражение с честью, не уронив свое достоинство. И самая лучшая награда за выигранное сражение — нежная любовь прекрасной дамы!              Брат с сестрой настолько увлеченно спорили, что уже сами не замечали, сколько раз они одобрили слова друг друга, просто меняя местами свои мнения. Все сводилось к тому, что один из них говорил какую-то мысль, а второй ее яростно оспаривал. Неважно, что именно произносилось, оппонент был обязан возразить и продолжить спор. Какое-то время спустя Вильгельм громко стукнул по столу и поднялся, взяв Лелуша за руку.              — Пойдем со мной, Лелуш! — нетрезвым голосом произнес принц, гуляющим взглядом скользнув по лицу младшего брата. — Становление мужчины начинается с обстановки. Мы выбросим из твоей комнаты все лишнее и обставим ее так, как у м-меня!              — Я не позволю тебе сотворить очередного неотесанного дурака! — воспылала праведным гневом заметно покрасневшая Габриэлла. Брат проигнорировал родственницу и направился с мальчиком на выход. — Люсита, идем, я покажу, как следует бороться с этими мужиками!              Девочка даже опомниться не успела, как сестра схватила ее за руку и бросилась догонять братьев. На выходе из зала им низко поклонились гвардейцы и слуги, но сестрица этого просто не заметила, испепеляя взглядом спину Вильгельма. Догнать их было для принцесс сложной задачей, так как пышные платья и тугой корсет у Габриэллы мешали девушкам двигаться быстро. Придерживая подолы платьев они спешным шагом преследовали Вильгельма и Лелуша.              Погоня закончилась в покоях Лелуша. Вместе с братьями там оказался также удивленный гвардеец, к которому в приказном тоне обращался старший брат:              — … Значит так, полезай наверх и снимай эту гардину, все понял? Будем ее менять.              — Как прикажете, Ваше Высочество, —растерянно ответил солдат, явно сбитый с толку приказом принца. Обычно подобным занималась прислуга, но оспорить прямой приказ члена королевской семьи гвардеец явно не осмелится.              — Отставить, — грозно произнесла Габриэлла, привлекая внимание солдата к себе. — Гардину не трогать! От чего стоит избавиться, так это от этих безвкусных стульев! Унеси их.              Проследив за изящным пальчиком принцессы, стражник удивленно уставился на самые обыкновенные стулья, которые стояли задвинутыми под стол. Аналогичный взгляд был и у Лелуша, который искренне не понимал, чем бедная мебель не угодила его старшей сестре.              —Как прикажете…              — Ты кого слушаешь, идиот? — тут же вспыхнул Вильгельм, от чего гвардеец испуганно попятился от принца. — Я что сказал сделать? Быстро приделал ноги гардине и утащил ее отсюда!              — Это тебя следует утащить отсюда, брат! — вмешалась Габриэлла, сверкая алыми глазами. — Кто-то явно перебрал с алкоголем…              — Кто бы говорил, алкогольвица, — тут же парировал старший брат. — В зеркало посмотри, у тебя все лицо красное! Какой позор, наша прекрасная Габи напилась, позабыв все нормы морали!              — Прошу прощения, ваши высочества, — тихо произнес гвардеец, смущенный открытым спором наследников. —Изволите, чтобы я удалился?..              — НЕТ! — в один голос ответили принц с принцессой, отчего солдат немного побледнел. Люсита посмотрела на Лелуша, который устало сел на кровать, наблюдая за пылкими речами вошедших в раж родственников. Вид у него был усталый и скучающий. Если подумать, то Лелуш и она сама сейчас также находились в плену этих затейников, так что бедного гвардейца она могла понять, хотя его положение было куда хуже. Все, что им оставалось, — это наблюдать, чем девочка и занялась, сев в свободное кресло.                            Спор наследников затянулся. Юная принцесса не обратила внимания, в какой момент в комнате появились слуги с бутылкой вина и двумя пустыми бокалами. Гвардеец все так же находился в покоях, стоя у входа, а вот Лелуш куда-то незаметно скрылся. Брат с сестрой все еще спорили, но уже более спокойным тоном, сидя в креслах и потягивая вино. Встав на цыпочки, девочка тихонько вышла из комнаты незамеченной, поймав напоследок грустный взгляд стражника. Жаль, но она ничем не могла ему помочь.              Время было позднее, звуки музыки во дворце давно стихли, и гости разошлись отдыхать. Спать не сильно хотелось, и Люсита решила навестить свою подругу. Заскочив в свои покои, она, как смогла, скинула с себя платье, переоделась в повседневную одежду, взяла припрятанный ранее сверток, масляную лампу и ключик от подвальных помещений дворца. Дорога до подвала не заняла много времени, как и проникновение, ведь слуги были заняты в другом месте, дожидаться подходящей возможности не пришлось.              Сам путь девочка знала наизусть, но все равно пользовалась лампой. Пусть никаких вурдалаков здесь и не оказалось, но темнота все еще пугала принцессу. Но она все равно не могла не навещать подругу.              Странная девушка, являющаяся узницей в темнице дворца, вызывала множество вопросов у Люситы. Ее удивляло желание подруги остаться здесь и отказ от помощи принцессы. Она рассказывала множество интересных историй, рассказывала про другие страны и народы, но практически ничего не говорила о себе и своем прошлом. Принцесса старалась не поднимать эту тему, ведь в такие моменты у ее подруги лицо становилось грустным, и настроение сильно портилось.              Добравшись до нужной стены, девочка потушила лампу и приблизилась к небольшой дыре, через которую пробивался тусклый свет факела. Раньше на этом месте было маленькое отверстие, но после нескольких визитов Люситы, отверстие было расширено. Тихо прильнув к дыре и убедившись, что вблизи камеры никого нет, принцесса тихо позвала подругу:              — Хин, не спишь? Можно войти?              Послышалось позвякивание цепей и спокойный голос, в котором можно было услышать улыбку:              — Не сплю. Здравствуй, Люсита.              Из дыры было извлечено несколько кирпичиков, после чего девочка ловко спрыгнула в камеру к подруге.              — Давно не виделись, — с теплотой в голосе произнесла девушка.              — Прости, что не смогла прийти раньше, Хин! — извинилась Люсита. Ей действительно было стыдно за то, что пока она развлекается снаружи, ее подруга скучает здесь, пускай она и не была особо против.              — Ничего страшного, — отрицательно кивнула девушка, улыбнувшись. — Я всегда рада твоему визиту.              Принцесса часто приходила сюда, чтобы поговорить со своей подругой. Пожалуй, Хин была единственной, кто выслушивал девочку, кто интересовался ее жизнью и вместе с ней переживал различные сложные моменты. Смеясь, она рассказала ей про столкновение брата и сестры, про чудесный бал и танцы, про саму коронацию, а после уже без улыбки поведала про жестокий поступок Даймонда. Показательная казнь наводила ее на мысль, что правление ее брата может стать ужасным.              — Хин, как ты думаешь, может мне все же стоило помочь моему отцу? Я могла бы использовать подаренную тобой силу и спасти его…              Девушка заметно поморщилась, видимо, представляя последствия такого решения.              — Думаю, это была бы плохая идея. Люсита, ты ведь знаешь, что эта сила запрещена и преследуется церковью. Спаси ты отца и тут же навлекла бы на себя гнев ордена. И не только на себя — пострадали бы другие.              Видя печальный взгляд принцессы, девушка доверительно положила ей руку на плечо.              — Ты поступила правильно, послушав меня. Иначе вся королевская семья попала бы под удар. Инквизиторы не щадят никого, это смысл существования их ордена. Королевский статус здесь не поможет…              — Но ведь Эрнесту я помогла, и никто об этом не узнал… — попыталась возразить Люсита, хотя сама понимала причину этому. Просто ей хотелось услышать слова поддержки от Хин.              — В той суматохе никто не знал, что случилось с Эрнестом, — мягко ответила узница, погладив девочку по голове. — То, что ты не растерялась и помогла ему, было верным решением, хоть и рискованным. Луа, которым ты обладаешь, одновременно и твой дар, и твое проклятье. С помощью него ты можешь спасать других, но при этом рискуешь собственной жизнью. Используй его…              — … только в крайних случаях, — закончила за подругу ее любимую фразу Люсита, после чего неуверенно улыбнулась. — Ты права, Хин…                            Ближе к утру Люсита покинула камеру подруги. Широко зевая, она плелась в сторону своих покоев. День был тяжелый, и девочка не заметила, что идет другим маршрутом, совсем непривычным для нее. В какой-то момент из полусонного состояния ее вытащил звук открывающейся двери. Оказалось, она забрела к бывшим покоям Даймонда, в которых жил недавний принц, когда останавливался во дворце. По идее, он должен был сменить их на королевские покои, но почему-то этого не сделал. Из его покоев вышла тетушка Фина, которую провожал Даймонд. Вид у нее был задумчивый.              —…Надеюсь, твое решение не создаст лишних проблем, — произнесла женщина. Дежурившие у входа гвардейцы тут же встали по стойке смирно.              — Все пройдет согласно моим планам, будь уверена, — ответил ей Даймонд. Джозефина бросила взгляд на короля, после чего развернулась и направилась в противоположную сторону от девочки. — Люсита? Что ты здесь делаешь в такое время? Впрочем, неважно, не зайдешь ко мне ненадолго?              — Как прикажете, Ваше Величество, — сделала реверанс принцесса. Стараясь сохранить внешнее спокойствие, Люсита взволнованно думала, что сказать брату и что вообще ему понадобилось от нее. За всю свою жизнь во дворце, она всего пару раз общалась с Даймондом. Он и раньше ее немного пугал, но после сегодняшнего… Она почувствовала, как ее начало трясти.              Зайдя в тускло освещенные покои брата, она нерешительно замерла у входа, боясь испачкать белый меховой ковер. Видя это, король вопросительно приподнял бровь. Люсита занервничала еще сильнее.              — Ваше величество, если вы позволите…              Даймонд прервал ее, подняв руку.              — Не надо формальностей. Мы здесь одни.              Принцесса сглотнула и вновь заговорила:              — Брат, не хочу портить ваш ковер…              — Не думай об этом. Проходи и садись, — он указал жестом на одно из кресел. — Не беспокойся, я все равно хотел менять эту безвкусицу…              Получив разрешение, девочка прошла по комнате и села практически на самый краешек вместительного кресла. Заметив взвинченность сестры, Даймонд обреченно выдохнул.              — Полагаю, тебя очень впечатлило сегодняшнее… представление, — окинув Люситу усталым взглядом лазурных глаз, отливающих изумрудом, он продолжил: — Извини меня за это. Мне не хотелось, чтобы ты стала свидетелем подобного, но так получилось. Это… было необходимо. В стране сейчас тяжелая ситуация и множество проблем, многие из которых можно решить только таким радикальным методом.              Даймонд замолчал на какое-то время, задержав взгляд на потрескивающем в камине огне.              — Но, думаю, дальше будет лучше, и больше не придется проливать кровь, — в его голосе послышалась надежда. — Это должно было заставить людей задуматься. И бояться. Порой страх просто необходим, чтобы наступил мир.              Посмотрев на молчащую сестру, Даймонд решил сменить тему.              — Слушай, ты ведь нечасто бывала вне дворца, я прав?              — Да, — неуверенно произнесла Люсита. — Из-за моего здоровья я не могла покидать дворец надолго. Я несколько раз бывала в городе…              — Понятно, — протянул брат. — А сейчас? Ты выглядишь гораздо здоровее…              — Да… — Люсита замялась. Ее выздоровлением она была обязана Хин, но по ее же совету она продолжала изображать медленно отступающую болезнь, чтобы не вызвать подозрений.              — Тогда как ты смотришь на то, чтобы выбраться на прогулку? В этом месяце я собираюсь с небольшой группой отправиться на охоту в западных владениях. Да, в охотничьих угодьях Джозефины. Пока мы будем охотиться, ты и Лелуш могли бы провести время в усадьбе. Как тебе?              — Звучит замечательно! — спохватившись, девочка тут же более спокойным тоном произнесла:       — Если, конечно, вам будет не в тягость наша компания в пути, брат…              — Только в радость, — легко улыбнулся король. Люсита задумалась, а не поспешила ли она с выводами? Вполне возможно, что Даймонд не такой плохой, каким она себе его представляла. Все же королевская ноша тяжела, и она понятия не имеет, с чем пришлось столкнуться ее брату. Как бы то ни было, он первый, кто задумался над тем, насколько сильно принцесса хочет выбраться из города и посмотреть мир.