Год перестройки

      Он почувствовал, что сейчас упадет. После стольких месяцев ощущение, когда связки отказывают, колено предательски подгибается и тебя валит на задницу, стало до боли знакомым. Только на этот раз они отказали, стоило ступить на каменную лестницу.       «Черт!»       Он попытался схватиться за перила, понял, что их нет и его ждет жесткое приземление. Ноги поехали вниз, хрустнул от удара о камень копчик, а потом с бетоном встретился затылок.       «Господи!»       На некоторое время мир состоял из одних вспышек света и звона в ушах, и ради того, чтобы все это прекратилось, он был готов умолять кого угодно, если б верил, что поможет.       В конце концов, немного проморгавшись, он обнаружил, что смотрит прямо в чьи-то обеспокоенные глаза. Обеспокоенные и очень красивые — серо-зеленые с золотистыми крапинками в обрамлении длинных темно-рыжих ресниц.       Прекрасно. Грохнулся прямо перед той высокой рыженькой красоткой из его группы. Которая с видными такими, кхм, прелестями.       «Молодец, Райан, ат-личное первое впечатление произвел».       Вот только зрение все еще приходило в норму, и на поверку в уголках красивых глаз уже пролегли тонкие морщинки от частых улыбок, а брови оказались густыми, и… ладно-ладно, ни в каком месте не высокая рыженькая красотка. Склонившемуся над ним загорелому мужчине с резкими чертами лица было, наверное, под сорок. Его губы двигались, и Райан сосредоточился, чтобы расслышать хоть что-то сквозь этот проклятый звон.       —…и я приведу кого-нибудь помочь, хорошо? — На плечо легла ладонь, не давая встать. — Не двигайся.       Когда лицо стало отдаляться, Райан рванулся и вцепился пальцами в ткань. Рукав.       — Подожди. Со мной все хорошо. Дай пару секунд. Я в норме.       Мужчина наклонился ближе.       — Непохоже, что ты в норме.       — Да просто ударился так, что аж в ушах звенит.       Причем практически буквально. Хотя звон уже начал стихать. Он попробовал сесть, но его вновь удержала на месте твердая рука.       — Лучше полежи, пока на тебя не взглянет доктор.       — Да ничего страшного не случилось.       Мало того что оставил дома трость, чтобы не начинать учебу в меде как «тот старый с палочкой», так теперь не хватало еще прославиться как тот самый, кого в первый же день увезли на скорой. Это всего лишь боль от ушиба.       И уж кто-кто, а он умел терпеть боль.       — Просто хочу сесть. Я осторожно.       — Ну ладно.       Рука соскользнула с его плеча, но тут же переместилась на спину, чтобы помочь подняться. Силы мужику было не занимать. Райан едва шевельнулся — и вот он уже сидит. И ух ты, как кружится мир. Он постарался не двигаться и ждал, пока отпустит.       — Видишь, я в порядке. Обойдемся без доктора.       Стоящий рядом на коленях мужчина ответил ироничной улыбкой.       — Их здесь полно. Пользуйся шансом.       «Чтобы свести слишком близкое знакомство со своими профессорами? Нет уж, спасибо».       — Да нет, не стоит. Сейчас еще пару минут посижу, и все. Ты не обязан тут со мной торчать.       — Я не против. — Мужчина пристроился на ступеньке, сцепил руки вокруг коленей и смотрел, не отводя взгляда.       — Я скоро встану.       По крайней мере, хочется верить. Потому что когда колено подгибалось так, как сейчас, временами после этого оно еще долго не могло работать. Райан осмотрелся. Они сидели у подножия лестницы, ведущей к заднему входу в Карлсон-холл, — место довольно укромное, огороженное кустами. Дверью, очевидно, редко пользовались. Ему показалось, что если пройти здесь и срезать угол по лужайке, то можно немного сократить дорогу до аудитории по физиологии, поберечь ногу. За что боролся, на то и напоролся.       Хорошо еще, что вокруг не собралась толпа зевак. Ничего, переживем, надо только подняться.       А потом идти. Блин.       Он встал на четвереньки и осторожно выпрямился, опираясь в основном на правую ногу. Сильная рука поддержала под локоть.       — Что у тебя с ногой? — Мужчина стоял близко и подпер бедром Райана, когда он пошатнулся. — Растяжение?       — Нет. Нет, что ты. — Он попытался рассмеяться. — У меня больное колено. Иногда оно подводит, и тогда нужно немного времени, чтобы прийти в норму. Я буду в порядке, спасибо. Можешь возвращаться к…       Лекциям? Работе? Для студента-медика мужчина выглядел слишком взрослым, но, судя по одежде, он все же не из обслуживающего персонала. А из его слов выходило, что и не доктор. Очень вольно подходивший к дресс-коду преподаватель?       Райан перенес вес на левую ногу и почувствовал, как подгибается колено. Значит, пока рано.       Мужчина до сих пор крепко держал его за локоть. Он склонился ниже, и что-то легонько коснулось затылка Райана.       — У тебя кровь идет. — Ему продемонстрировали вымазанные красным огрубевшие кончики пальцев.       — Вашу мать! — Райан бросил взгляд на часы. Десять минут, чтобы добраться до аудитории. — Я и так уже опаздываю.       Он пошатнулся и сделал шаг. Получилось не упасть, но не больше.       — У тебя нет трости или чего-то вроде?       — Оставил ее дома, — буркнул Райан.       Да, идиотское решение, но ведь в последнее время стало лучше. А косые взгляды и вопросы надоели до чертиков. Вот только он не учел, сколько придется ходить между аудиториями и как мало в колледже лифтов.       «И не забудь про свою глупую гордость, из-за которой ты дважды поднялся по лестнице только потому, что так делали остальные одногруппники».       — Так, — сказал мужчина. — Вот что. Постой здесь чуть-чуть. Можешь?       И пока Райан смотрел, потому что, да, в данный момент он только и мог, что стоять и смотреть, тот вернулся к лежащему на земле рюкзаку и достал оттуда — ничего себе номер! — короткую садовую пилу. В трех метрах от них шелестел листвой над газоном большой клен. Мужчина подошел к нему и даже глазом не моргнув принялся отпиливать ветку.       — Эй, — позвал Райан, — я не думаю, что…       Ветка упала на землю, а мужик ответил ему улыбкой.       Он подошел с веткой в руке, перевернул ее и упер толстым концом в бетон у ног Райана.       — Высотой где-то до запястья нормально будет?       — Э-э…       Сверкнуло лезвие, несколько коротких прицельных взмахов пилой, и часть с листьями и сучьями упала, оставив после себя толстую палку с довольно удобным изгибом вместо рукоятки. Чокнутый пиломаньяк протянул ему импровизированную трость.       — Держи.       — Спасибо, — на автомате сказал Райан. Он взял ее, оперся — да, так было и правда лучше.       Мужик вновь заулыбался.       — Ты не волнуйся, — весело пробасил он. — Полиция кампуса тебя не арестует. Я все равно собирался обрезать эту засохшую ветвь, считай, что до нее просто пораньше дошли руки. — Он протянул ладонь. — Джон Барретт. Главный смотритель территории.       И не чокнутый. Райан сам удивился, насколько его это обрадовало.       — Райан Уорд. Отделение медицины, первый курс.       Хватка у мужика была крепкая, ладонь сухая, шершавая и мозолистая.       — Отличный первый день, а? — заметил Барретт.       — Да вообще чудный.       — Подожди секунду. У меня кое-что есть для твоей головы.       Он отошел и начал копаться в рюкзаке, а вернулся с антибактериальной салфеткой в блестящей упаковке. Наверное, у Райана было озадаченное лицо, потому что Барретт улыбнулся:       — У меня есть дети, с ними быстро привыкаешь носить с собой салфетки. Да и самому иногда хочется все-таки оттереть с рук сосновую смолу.       — Спасибо.       Райан попытался неуклюже промокнуть затылок. Его спаситель какое-то время смотрел на все это, а потом со словами «дай сюда» забрал у Райана салфетку и встал у него за спиной. Он бережно тронул ранку. Райан прикрыл глаза, когда осторожные пальцы отвели в сторону прядь волос и коснулись кожи.       — Похоже, кровь почти остановилась, но синяк у тебя будет приличный. Точно уверен, что не хочешь показаться доктору? А вдруг это сотрясение?       — Да нет. — Райан разлепил веки и постарался улыбнуться. — Я в свое время не раз и не два прикладывался головой и знаю, на что похоже сотрясение. А это всего лишь… боль. Спасибо еще раз. Обработка ран вряд ли входит в твои обязанности.       — А я и люблю свою работу как раз за то, что сам расписываю себе обязанности. — Барретт затолкал испачканную салфетку обратно в упаковку и сунул ее в карман. — Поэтому, если ты правда собираешься идти на лекцию, я тебя, пожалуй, провожу, мало ли что.       Не то чтобы Райан мог его как-то остановить. Он сделал нерешительный шаг.       С тростью получилось. Приятного мало, конечно, и вечером ему все ой как аукнется, но сейчас он хотя бы мог ходить. Лекция по физиологии проводилась в Смит-холле. Уж туда он доковыляет.       У колледжа Бонавентур был красивый кампус. Дорожки от здания к зданию петляли между клумбами, засаженными яркими осенними цветами. На деревьях только появились первые намеки на желтые и красные листья. Тропинка, по которой они шли, была усыпана щебнем, а не вымощена брусчаткой, и по ее краям тянулись вкопанные в землю кирпичи, ярко контрастировавшие по цвету с камнем. Райан бы полюбовался получившимся эффектом, если б не приходилось, сцепив зубы, сосредотачиваться на том, чтобы переставлять одну ногу за другой.       Барретт шел рядом. Он был сантиметров на восемь выше Райана и стопроцентно сдерживал шаг, хотя казалось, будто идет в обычном темпе. Райан попробовал подыскать тему для разговора.       — Не волнуйся насчет крови, — выпалил он. — В смысле, моей у тебя на руках. Я недавно сдавал анализы, переносимых с кровью инфекций у меня нет. — Прозвучало как на лекции по гей-свиданиям… — То есть анализы делали для переливания крови и…       Опс, эту тему тоже не поднимаем.       — Я к тому, что руки, конечно, вымой, но не стоит волноваться.       А улыбка у его спасителя была замечательная — спокойная и открытая.       — Я и не волновался.       — И давно ты тут работаешь? Я к тому, что… кампус выглядит здорово.       Да что с ним такое? Разучился поддерживать разговор, когда приложился головой, что ли?       — Два года. И спасибо.       А вот и Смит-холл, слава тебе господи. И его сокурсники только начинали подниматься по лестнице. Райан повернулся и протянул руку:       — Еще раз спасибо.       — Не за что.       Он поправил рюкзак и чуть сильнее сжал рукоять трости. Три метра дорожки, семь широких ступенек и — спасибо, боженька! — перила. И последнее занятие этого длинного-предлинного дня. А у подножия лестницы стояла и улыбалась ему одногруппница — маленькая задорная блондиночка. Он направился в ее сторону самым ровным шагом, на который был способен.              Джон наблюдал, как Райан подошел к невысокой светловолосой девушке. Парень, конечно, кремень, ничего не скажешь. Ударился он будь здоров. Джон вспомнил мгновенно нахлынувший страх, когда увидел, как кто-то кубарем скатился с лестницы, и громкий звук, с которым его голова ударилась о твердый бетон. Одну паническую секунду Джон думал, что парень мертв. У него, видимо, железный череп, раз смог взять и сразу встать после такого-то падения.       Он был явно постарше большинства местных студентов. Где-то в районе тридцатника, скорее всего. Хотя из-за медицинского факультета в кампусе встречались не только студенты. Колледж Бонавентур не отличался размахом или престижем, и в нем, пожалуй, кто только не учился, это вам не Лига Плюща.       Сегодня среди давно знакомых лиц он видел и немало новых. Новый учебный год, выпускники ушли, первокурсники пришли. И хотя официально Джон никак не контактировал со студентами, многие из них со временем примелькались. Последние два года он старался сделать все, чтобы студентам хотелось больше времени проводить на свежем воздухе в его кампусе. Новые дорожки, новые скамейки, беседки, которые так и манили посидеть и пообниматься с кем-нибудь. Планов у Джона оставалось еще немало, но ему уже нравился вырисовывающийся результат. Его предшественник был суровым традиционалистом, известным в первую очередь своей привычкой орать на студентов, как только те делали хоть шаг на траву. Джону же хотелось, чтобы ребятам нравилось здесь находиться.       В кармане хрустнуло, и он направился в сторону ближайшей урны выбросить использованную салфетку. Как удачно, что она оказалась в рюкзаке. Хотя его улыбка потускнела, стоило вспомнить свое «у меня есть дети». Правильнее сказать: «У меня были дети». Синтия позвонила этим утром, чтобы опять перенести их приезд. Новый учебный год, сложно освоиться, слишком много стресса, чтобы сейчас срываться и куда-то ехать… Причин у нее нашлось миллион. А на самом деле ей просто не хотелось, чтобы дети проводили с ним время, а у него не хватало то денег, то сил постоянно сражаться за свои родительские права. Он сам им сегодня позвонит. Или завтра, когда сможет сдержаться и не показать свою злость и разочарование.       Он не видел детей уже два месяца, а они так быстро менялись. В июле его Тори приехала с накрашенными глазами! Не слишком умело накрашенными, но все равно. А кажется, еще вчера она лазила по деревьям, как заправская пацанка. Тот клен, с которого он сегодня спилил ветку, буквально прошлым летом считался у нее любимым.       Он резко помотал головой, чтобы прогнать такие настроения. Дети растут — это жизнь. Он все равно оставался их отцом, что бы там ни думал его претенциозность Брэндон Карлайл, новый муж Синтии. И что с того, что Джон сейчас главный по уходу за территорией, а не какой-то высокооплачиваемый юрист? Детям здесь было весело. А ему стоит закончить с тем кленом, пока кто-нибудь не попытался на него залезть и не обнаружил под собой другую засохшую ветку. Широким шагом Джон направился к дереву, чтобы от души пройтись острой пилой по твердой древесине.       Следующие несколько часов он работал пилой, граблями и, когда потребовалось выкорчевать вездесущую крушину, руками, прежде чем достаточно успокоился, чтобы ехать домой. Если как следует вымотаться в кампусе, то душ зовет сильнее, чем барная стойка.       Он задержался около входа в Смит-холл, когда закончились занятия у студентов. Так, на всякий случай. Его новый знакомый Райан смог спуститься по лестнице без приключений, а затем повернул в сторону автобусной остановки. Двигался он так себе, но заметно оживился, когда к нему подбежала и зашагала рядом та блондинка.       Чудеса тестостерона.       Бригада Джона разошлась по домам час назад. У него в подчинении работало пятеро парней, все иммигранты. Он надеялся, что легальные, но об этом пусть болит голова у администрации.       Джон же просто раздавал им задания и следил, чтобы они выполнялись. По правде говоря, парни вкалывали получше многих коренных американцев, с которыми ему довелось столкнуться за прошедшие годы. В данный момент в его мини-организации объединенных наций было все спокойно. С тех самых пор как ушел Мануэль. Убери из группы одного скандалиста, и оказывается, что остальные-то вполне себе хорошие ребята. Он был готов, что кто-то из них исчезнет так же внезапно, как в свое время и появился, но в данный момент ему хватало хороших рабочих рук, чтобы задуматься о серьезном штурме зарослей крушины. Джон начал обдумывать план кампании по пути к пикапу.       Внезапно в сумраке тополиной аллеи ему в глаза бросился огонек, похожий на пламя — от зажигалки, возможно. Он не замечал, чтобы этот уголок кампуса облюбовали курильщики, но новые студенты — новые предпочтения. Джон зашагал в ту сторону, чтобы сделать втык.       Он не был фанатичным блюстителем порядка. Запах сигаретного дыма хоть и раздражал, но каждому свои пороки. Бог свидетель, у него хватало и собственных. И он не стал бы делать замечание из-за пары косячков — травка все-таки вещь довольно невинная. Беспокоил только открытый огонь в том месте. Тополя в этом году начали опадать рано, и землю устилали сухие листья. Уж чего-чего, а пожара ему точно не надо.       Когда он приблизился к роще, пламя все мерцало. Значит, не зажигалка. Тихий голос напевно и с придыханием шептал что-то о лунной сфере. При виде его обладательницы он замер от удивления.       Джон не знал, как ее звали, но лицо ему примелькалось. Два года назад девушка приехала в колледж серой мышкой. Коричневатые волосы, коричневатые глаза, прыщи и ссутуленные плечи, которые буквально кричали: «Ударь меня!».       Она оказалась одной из тех, кто расцветал в колледже. Сейчас ее кожа была чистой и гладкой, волосы — длинными и заплетенными в косу.       Но она же всегда выглядела даже слишком серьезной. Работала в лаборатории у одного из профессоров с медицинского, помогала ему в каком-то исследовании. Иногда по вечерам он видел, как она уходила с работы и при этом всегда быстрым шагом направлялась к общежитиям по хорошо освещенным дорожкам. И до сих пор ни разу не бродила по территории, тем паче с зажженной свечой.       — Простите, мисс, — осторожно сказал Джон, не подходя близко, чтобы она, не дай бог, не выронила свечу от неожиданности. Девушка медленно развернулась, ее глаза сияли в мерцающем пламени.       — Вы знаете, что деревья живые? — спросила она с улыбкой.       — Э-э, да, так и есть.       «Это что за номер?»       — Нас окружает его дыхание. Его голос, нам надо только понять.       Та-ак, ясно. Он пододвинулся ближе.       — Как тебя зовут?       — Элис. Я Элис. И все вокруг в каком-то смысле тоже Элис. — Вновь улыбнувшись, она широким жестом обвела окружающие их деревья, отчего пламя заплясало, а со свечи закапал воск. Одна из капель попала Элис на руку, но та даже не заметила. — Разве не замечательно?       — Послушай, Элис. — Джон говорил мягко. — Мне кажется, свечу лучше задуть. Здесь несколько суховато для огня.       — Правда? — Она наклонилась и подула на пламя. Оно погасло, оставив после себя красноватый огонек на кончике фитиля. — Ох, так тоже изумительно! — На ее лице читался восторг и безмятежность.       Интересно, чем это она так? И где бы раздобыть такого же.       — Пойдем, Элис, — сказал Джон, протянув руку. — По-моему, тебе пора вернуться к себе в комнату. Наверняка там тоже изумительно.       — Она не поет как лес.       Тем не менее Элис послушно подошла и вложила в его ладонь свою. Джон успел провести пальцем по ее запястью — пульс бился четко, ровно и медленно. Кожа девушки была прохладной, ни пота, ни жара. И от нее не пахло алкоголем или травкой.       — Пойдем.       Джон начал с осторожностью подниматься по склону. Нет уж, в таком состоянии он ее шататься по кампусу не пустит. Колледж у них, может, и маленький, и на его территории, наверное, безопаснее, чем у многих других, но если сейчас ее пригласит к себе какой-нибудь мужик, она наверняка тоже решит, что это изумительно. По крайней мере, до утра.       — В каком ты общежитии живешь, Элис?       — В том, где льется наземь лунный свет. Где растут каштаны.       Насколько он знал, каштанов в кампусе не росло. Конские каштаны — еще да. Возможно, это такая поэтическая вольность. Джон зашагал в сторону общежитий для студентов в надежде, что, когда они подойдут поближе, Элис даст ему какую-то подсказку.       Они прошли мимо первой многоэтажки — общаги для первокурсников. Потом миновали второе здание для студентов, которые вернутся в колледж в следующем семестре. Он уже начал придумывать альтернативный план, когда Элис вдруг свернула на дорожку к Кларенс-холлу.       — Моя остановка, — звонко сказала она. — Прощай, прекрасный принц. Светильник ночи сгорел дотла.       Она отпустила его руку и с серьезным видом протянула оплывшую свечу.       — Эм-м, — раздался голос позади Джона.       Он резко повернулся и оказался лицом к лицу с язвительно ухмыляющейся рыжеволосой девушкой.       — О, как удачно, — поспешно произнес Джон, чтобы не дать ей времени засомневаться. — Вы здесь живете? Потому что эта студентка тоже. Ну, во всяком случае, она так думает. Гуляла по кампусу со свечой, когда я на нее наткнулся. Не знаю, под чем она, но лучше бы ей быть в своей комнате. Вы ее не проводите?       Та скривилась, но потом пожала плечами.       — Ладно, давайте. Я ее вижу периодически, она с третьего этажа. — С этими словами рыжая подошла к входной двери и провела картой по считывателю. Щелкнул замок, и она потянула на себя дверь. — Ну, пошли тогда.       — Иди спать, — осторожно подтолкнул Джон Элис.       Та посмотрела на него.       — Если на небе луна, значит завтра обязательно наступит.       — Не знаю, чем ты сегодня так, но, кажется, на тебя оно чересчур сильно действует, — сказал Джон. — Я бы не стал повторять. Давай, иди.       Элис ответила ему еще одной сияющей улыбкой, послушно развернулась и проследовала внутрь за рыжей. Когда за ними закрылась дверь, Джон с облегчением выдохнул. Конечно, при желании Элис могла тут же уйти вновь, но ее провожатая, похоже, в таком случае церемониться бы не стала.       Раз уж на то пошло, ночь действительно выдалась изумительная. Прохладный воздух приятно освежал. На небе сияла луна, и даже вдали от фонарей и огней окон еще можно было разглядеть цветочные клумбы и покачивающиеся колоски мятликов. Его деревья и кустарники казались массивнее, а их очертания мягче, чем при солнечном свете. Может, Элис и права. Завтра обязательно наступит. Джон отправился домой.