Год перестройки

      — Тут что-то поменялось, — с подозрением протянула Тори, когда они подъехали к крыльцу. Джон припарковался и заглушил двигатель.       — Да что ты в темноте-то разглядела, идиотина! — фыркнул Марк.       — Уж побольше тебя, придурок.       — Ёлки-моталки, ребята, заканчивайте, — сказал Джон.       Видимо, несколько часов хорошего поведения на борту самолета исчерпали их запасы самоконтроля, потому что пререкались они без передышки всю долгую дорогу до дома.       — Ты убрал качели! Я знала, знала, что чего-то не хватает.       — Качели? — Джон порылся в памяти. — Так это было еще два года назад, доча. Разве не помнишь? Там ветка высохла и могла сломаться в любой момент.       — Я же говорил. — Марк выпрыгнул из кабины и направился к заднему входу.       — Подожди, дай я заберу сумки.       Джон откинул тент и спустил на землю чемоданы.       — Уф-ф, вы, чувствуется, основательно подготовились.       — Это шмотье Тори, — презрительно сказал Марк. — Она, наверное, весь свой шкаф выгребла.       — Потому что здешние старые вещи мне уже малы. Потому что я расту, в отличие от некоторых.       Джон буквально увидел, как укол попал в цель. Марк до сих пор был едва ли выше метра шестидесяти и очень по этому поводу переживал.       — Погоди, однажды он резко вытянется, — заметил Джон. — Так что ты бы с братом помягче.       Тори только фыркнула.       — И вообще, сам-то припер свою гитару, придурок.       — Чтобы заниматься.       — Ну конечно. Чтобы покрасоваться, врушка.       — Дети. — Джон добавил в голос строгих ноток. — Вы так и будете стоять и пререкаться на холоде или, может, все же зайдете в тепло?       Он подхватил два чемодана и первым зашагал к двери.       Райан сидел на кухне, но вышел в прихожую, пока они развешивали куртки и разбирались, где чья сумка.       — Помочь занести?       — Да не надо, сами справимся, — покачал головой Джон.       Он старался не смотреть на Райана, не обращать внимания на… а, пошло оно все! Джон поймал его взгляд и улыбнулся.       — Тори, Маркус, это тот самый квартирант, о котором я вам рассказывал. Он живет в гостевой комнате. Райан, познакомься с моими детьми.       — Я о вас много слышал, — приветливо сказал Райан.       — Папа о тебе мало что говорил, — бросил в ответ Марк. — Чем ты там занимаешься? Тоже садовник?       Грубость сына огорошила, и Джон уже открыл рот для выговора, но Райан незаметно качнул головой.       — Сейчас я учусь на медицинском факультете, — спокойно ответил он. — Через три года сможешь называть меня доктор Уорд, но пока можно просто Райан.       — А что у тебя с ногой? — влезла Тори.       — Я работал пожарным, прежде чем стал студентом. На одном из вызовов на меня упал обломок и повредил колено. Восстановилось плохо.       — Стремно. Но, типа, оно когда-нибудь заживет, да?       — Это случилось год назад, так что, думаю, лучше уже не станет. — И спустя пару секунд тишины он добавил: — Эй, да ничего страшного. Я ведь доктором хочу стать, для этого нужны хорошие руки, глаза, уши и мозги, а колени… колени уже дело десятое.       — Ну-у, наверное. Но пожарный круче.       Джон кашлянул.       — Так, ребята, идите-ка вы к себе в комнаты и захватите часть вещей, а остальное я донесу. Потом можем сесть на кухне и выпить чего-нибудь горячего. — А когда Тори и Марк с сомнением переглянулись, еще и махнул рукой в сторону лестницы. — Давайте-давайте.       И лишь услышав топот наверху, он повернулся к Райану.       — Извини, друг, обычно они не такие грубые. Даже не знаю, с чего это вдруг.       — Ну я же на их территории. Поездка эта оказалась внезапной, ты их даже не ждал, а тут еще какой-то посторонний мужик поселился в доме и оттягивает на себя внимание отца.       — Не так сильно оттягивает, как хотелось бы, — тихо заметил Джон.       — Перестань. — Но Райан все равно улыбнулся. — Вполне естественно ожидать от них некоторой враждебности. Хорошо все-таки, что сейчас я всего лишь твой сосед.       — Пожалуй. Надеюсь только, что они оттают, когда немного отдохнут и заморят червячка, иначе нас ждет очень долгая неделя.       Он подхватил две самых больших сумки и отправился с ними наверх.       Райан стоял над плитой и смотрел на греющийся чайник, когда Джон вернулся в кухню. Он позволил себе пару секунд пофантазировать, как сейчас подойдет и поцелует его в шею прямо под темными волосами.       «Стоп. Даже не думай».       Нужно перевести мысли обратно в режим добрососедских отношений, иначе дети заметят. И срочно, срочно перевести обратно в режим добрососедских отношений тело.       — Кофе? — спросил Джон.       — И горячий шоколад. Как думаешь, что ребята будут?       — У нас есть горячий шоколад?       — Я сбегал в магазин по-быстрому, пока ты ездил в аэропорт, а то у нас с тобой вообще почти ничего не осталось.       Тори с топотом сбежала вниз по лестнице и появилась на пороге кухни.       — Пап, мне точно надо спать под этим старым одеялом в принцессах? У тебя нет чего-нибудь менее дебильного?       — Ты же сама его выбрала.       — Ну да, но, типа, лет в десять. Пап, мне уже давно не десять. Оно такое детское.       — Могу с тобой поменяться, — предложил Райан. — У меня однотонное зеленое, если тебе это больше нравится.       Она ответила красноречивым взглядом.       — Можно подумать, ты возьмешь себе принцесс.       — Эй, — развел руками Райан, — я в собственной мужественности не сомневаюсь.       Джон кашлянул, и на него гневно зыркнули зелеными глазами.       — У меня в шкафу лежит старое красное в клетку, — сказал он Тори. — Попозже достанем. А на следующей неделе попробуем подыскать тебе что-нибудь получше.       — Ну ладно. — Она принюхалась. — А что это так пахнет?       — Горячий шоколад. — Райан поднял свою чашку. — И кофе, — указал он на кружку Джона. — Будешь?       — Кофе? — Джон заметил, как Тори понравилось, что ее спросили.       — Выбирай что хочешь, — пожал плечами Райан.       — Попробовать, что ли, кофе, — задумчиво протянула она. Райан кивнул.       — Твой папа делает его довольно крепким. Такой лучше пить с молоком и сахаром, если тебе дорога слизистая желудка, — беззлобно съязвил он. — Или можно добавить немного кофе в горячий шоколад, и получится мокко.       — Ну, мокко тогда, — решила Тори.       — Сию минуту.       Райан достал еще одну кружку и принялся над ней колдовать. Наверху раздались гитарные риффы. Он указал глазами на потолок, вручая Тори ее мокко.       — Брат?       — Угу. Он, наверное, даже спит со своей дурацкой гитарой. — Она сделала осторожный глоток. — Эй, а неплохо.       — Благодарю вас, миледи. — Райан улыбнулся самой обаятельной улыбкой из своего арсенала, потом глянул на Джона и кивнул в сторону лестницы: — Пацан-то дает жару.       Джон попробовал вспомнить, когда в последний раз слышал игру Марка на гитаре. Сейчас звучало по-другому.       — Надо же, я и не думал, что он уже так умеет.       — Он хочет быть в настоящей группе, — вставила Тори. — А я ему сказала, что не в этой жизни.       — Не знаю, не знаю… — протянул Райан. — Играет он получше, чем некоторые, выступающие за деньги.       — Ага. — Тори хитро улыбнулась, сверкнув ямочкой на щеке. — Но ему я этого сообщать не собираюсь.       Райан рассмеялся.       — У меня самого два старших брата. Их лучше держать в узде.       — Вот именно. — Тори оглядела его с заметным одобрением. — Так ты реально здесь живешь?       — Наверху в гостевой комнате. Можешь сама проверить.       — И что, я, типа, могу взять и зайти? Тебе все равно?       — Если хочешь, — пожал плечами Райан. — Хотя у меня довольно скучно. В основном книги, книги и еще немного книг. Пара гантелей. Если подумать, одеяло с принцессами, пожалуй, даже оживит обстановку.       — А почему ты сюда переехал?       — Мне нужна была комната, а твоему папе — деньги, чтобы вы с Марком могли жить как привыкли. И он ненавидит мыть посуду. Так что мы оба не внакладе.       — И ты платишь ему за аренду?       — Ну, талонами он не берет.       — А? — спросила Тори.       Райан улыбнулся Джону.       — Ничего, не обращай внимания. Просто стариковская шутка.       Джон послал ему ответную улыбку и почувствовал, как внутри разливается тепло. Все получится.              Райан тщетно пытался застегнуть молнию на чемодане, чуть не задыхаясь от досады. В принципе, последние пять дней это было его обычное состояние.       Досада и возбуждение, но в глубине души он все равно оставался довольным.       Дети оказались вполне себе человечными, как только выветрились все последствия долгого перелета. Они выбрали большую елку и отлично провели часть воскресенья, наряжая ее. Конечно, не обошлось без споров, какую игрушку куда вешать, но пререкались они скорее по привычке, чем всерьез.       Тори была милой девчонкой, задорной и умненькой, изо всех сил старающейся поскорее вырасти. Райан веселился, наблюдая, сколько раз Джон прикусывал язык и сдерживал свое желание оставить ее ребенком навечно. С отцовской точки зрения это все, вероятно, выглядело не так забавно, но что плохого в том, что ей хотелось слушать ту же музыку, что и сверстникам, и одеваться как они? Райан внутренне соглашался, что Синтия перегнула палку, запретив прокалывать уши до шестнадцати, хотя вслух они с Джоном поддержали его бывшую жену в целях солидарности.       Путь к сердцу Марка лежал через музыку. Райан порадовался, что не совсем растерял навыки за все те годы, что не брал в руки гитару. Угнаться за быстрыми рок-риффами парня у него не получалось, но он все еще не разучился выдавать годные классические партии. И даже смог показать пару аккордовых прогрессий. По сравнению с сестрой Марк был более тихим, сдержанным и погруженным в себя. Райан даже чуть было не заподозрил депрессию, но в музыке парень оживал. Пятнадцать лет — трудный возраст, особенно если ты мелкий, неспортивный и страдаешь от прыщей, как Марк.       Молния чемодана зажевала ткань и застряла. Райан ругнулся и поспешно прикусил язык, вспомнив, что в доме дети.       И оказалось, очень вовремя, потому что с порога донеслось:       — Хочешь, я на него сяду? — Тори.       — Не повредит.       Она вошла в комнату и уселась по-турецки на верхнюю крышку. Райан с трудом, но застегнул молнию до конца. Тори ловко спрыгнула на пол и оглядела чемодан.       — У тебя вещей, прямо как у меня.       — Пожалуй. Хотя в основном тут одни подарки. Два племянника дело такое.       — Они приедут на Рождество? — робко спросила она.       — Да, по крайней мере на пару дней. Мы все поедем к отцу в Орегон. Мы — то есть я, двое моих братьев, жена Дрю и дети.       Тори встала у окна и уставилась во двор.       — Вся семья в сборе.       — На этот раз. Временами приходилось пропускать.       В прошлом году он все еще лежал в ожоговом отделении.       — Я скучаю по тому, как мы все собирались.       — Надо думать. — Черт, что сказать-то? — Но твои мама с папой сейчас не в особо хороших отношениях, так что лучше сделать два отдельных праздника.       — У мамы будет ребенок, — сообщила Тори окну. — Она поэтому и сбагрила нас сюда.       — Ох, малыш. — Райан подошел и положил руку ей на спину. — Никто вас не сбагрил. Она обещала, что даст вам съездить к папе, и получилось, что удобней это сделать сейчас, чем попозже. Вы же через пару дней уже вернетесь домой.       — Она с этим ребенком плохо себя чувствовала и все время ворчала, — буркнула Тори, все еще уставившись в окно. — Сказала, что раз мы стоим на ушах и выкобениваемся, то лучше нам съездить потрепать нервы Джону.       Судя по всему, это была цитата. Райан мысленно вздохнул.       — А в январе сможете еще повыкобениваться и постоять на ушах? Потому что мы с твоим папой будем рады видеть вас тут снова.       Этим он заработал намек на улыбку.       — Правда?       — Конечно. Хотя наверняка есть способ получше, чем злить маму.       Снизу раздался голос Джона:       — Эй, Райан, не тормози. Шаттл в аэропорт уже ждет.       Райан быстро приобнял Тори за плечи.       — Мне пора. Жалко, что вас уже не будет, когда я вернусь. Так что в следующий раз не затягивайте с приездом, ладно?       К его собственному удивлению, она развернулась и обняла его в ответ.       — Счастливого Рождества.       — И тебе. Послушай, можно мне рассказать твоему папе? О ребенке?       — А ты что, не скажешь, если я не разрешу?       — Это ведь, по сути, меня не касается, — осторожно ответил Райан. — Но думаю, он многое проще поймет, если узнает.       — Тогда ладно.       — Вот и хорошо. Спасибо. И тебе тоже счастливого праздника.       И Райан начал осторожно спускаться вниз, таща за собой битком набитый чемодан. Осталось всего-то выйти на улицу, не споткнувшись по пути, попрощаться с Джоном на глазах у детей и сообщить тому, что его бывшая жена беременна. Фигня делов.              На взгляд Райана, бары в аэропортах ничем не отличались друг от друга. Слишком ярко освещенные, слишком скучные и полные людей, пытающихся в одиночестве надраться перед полетом. Он-то хотя бы надирался после полета.       Сейчас ему бы уже катить в автобусе-экспрессе прямо в лоно любящей, как принято говорить, семьи. Хотя нет, почему только принято? По совести, они и правда были любящей семьей, в чем как раз и крылась часть проблемы. Целый год отец разговаривал с Райаном с таким натянутым оптимизмом, словно не мог признать, что волнуется, словно притворялся, будто все будет в полном порядке, поскольку не выносил мысли, что уже никогда ничего не наладится.       Чушь собачья и то и другое. Колену уже не стать прежним, но с самим Райаном все и правда наладилось. Он понял, чего хочет, и начал добиваться поставленной цели. Вернулся в строй. И с ним не нужно обращаться как с хрупкой вазой.       Райан глотнул скотча. Тот пошел мягко, оставив на языке дымную нотку, и на секунду перед глазами всплыл Джон, сидящий за столом с бокалом в руках. Райан резковато грохнул стаканом об стол, скотча оставалось совсем немного, и он не пролился.       Он слез со стула, перехватил поудобней трость и поднял дурацкую сумку, которую брал с собой в самолет. Очень хотелось просто оставить ее тут, но если кто-то стырит подарки для детей, это подпортит все Рождество. В туалете Райан пристроил сумку в углу, сделал все положенное и уставился на собственное отражение в зеркале. Темные волосы, зеленые глаза — ничего, чего он не видел бы уже миллион раз. Он часто стоял вот так, причесывался и гадал, понравится ли увиденное очередной девчонке настолько, чтобы она согласилась.       Разве не должен Райан сейчас выглядеть как-то иначе? Когда увиденное понравилось парню?       Чем дальше он находился от Джона, тем нереальнее казалось все, что произошло в кухне. Райан не узнавал того человека, который стоял там и упоенно целовался с другим мужчиной. Он наклонился к зеркалу, всмотрелся себе в глаза. Отражение казалось несколько смазанным из-за алкоголя и усталости, но не выглядело… гейски?       Внезапно ему остро захотелось, чтобы рядом была мама. Кто-то, кто выслушает и просто встанет на его сторону. Кто-то без предрассудков и скрытых мотивов, кто даст ему выговориться.       Райан вышел из туалета, но остановился в тускло освещенном коридоре. Оперся спиной о стену, прислонил трость к ноге и достал сотовый. И замер, поднеся палец к кнопкам.       Можно набрать Джона, но если рядом будут дети, значит, придется говорить вполголоса и шифроваться. И потом разговор с Джоном не поможет ему определиться с собой.       С друзьями из колледжа они не общались слишком близко. Их дружба основывалась только на совместных занятиях, обменах конспектами и страданий из-за экзаменов. Райан не представлял, кому из них он мог бы даже сказать слово «гей». Приятели из пожарной части были ему ближе, чем семья, но они отдалились друг от друга. И это не те люди, с кем можно поговорить о чувствах. Кроме…       Он набрал номер по памяти. Два гудка, а потом сонный женский голос произнес: «Если это не что-то важное…»       — Эм, Андреа?       Повисла пауза.       — Райан? Да нет, не может быть. Рай Уорд потерял мой номер. Он никогда не звонит. Только шлет по мылу короткие отписки о погоде.       — Я никогда не писал о погоде.       — В твоем последнем письме говорилось, цитирую: «У нас идет ледяной дождь». Конец цитаты.       — Да это почти природная катастрофа, а не просто погода.       — Только если ты из-за нее сломаешь себе что-нибудь или угрохаешь машину. — Голос Андреа потеплел. — Надо же, и правда ты. Как дела, Рай? Рада слышать твой голос.       — И я твой.       На секунду у него перехватило в горле. Андреа была единственной женщиной в пожарной части, и поэтому работала за троих и отрывалась за пятерых, ни в чем не уступая парням. Девушка с характером, шестьдесят килограммов чистых мышц и — в то время — довольно близкий друг Райана.       — Я по тебе скучал.       — Ну, если б не уехал за хер знает сколько километров, то и не пришлось бы. Или если б хоть иногда брал трубку. Я уж думала, что ты вообще забыл о моем существовании.       — Если я буду ползать перед тобой на коленях, умоляя о прощении, ты меня выслушаешь?       — Подумаю.       Райан уперся затылком в стену. Его окружил знакомый голос Андреа.       — Расскажи, как ты там, как пацаны. Что у вас вообще происходит?       — Что, у тебя есть лишний час времени? Мне только на один гарем Гарри нужно не меньше.       — Да ты выдели самое основное.       Ее смешок остался все тем же.       — Самое отстойное то есть?       Но она охотно отбарабанила сводку новостей. Пара детей, свадьба, муторный развод, победы баскетбольной команды, с пяток новых предписаний, которые не имели абсолютно никакого смысла и пошли они на хрен, кастрюля настолько острого чили, что его не смог есть даже Мигель. Райан просто молча вникал.       В конце концов она прервалась.       — А что у тебя, Рай? Пока что выслушиваешь тут только ты.       — У меня все нормально. Хорошо. Учеба продвигается.       — Встречаешься с кем-нибудь?       Встречается? Не в этот конкретный момент в этом сраном аэропорту.       — Да не сказал бы. — Он набрал в грудь воздуха. — Тут недавно такая странная вещь случилась. Вот как по-твоему, Андреа, я похож на гея?       — Ты? Господи, да ни в жизнь. А что? Какой-то парень подкатил?       — Вроде того.       Она ответила смешком.       — Ну, либо он идиот, либо безнадежный оптимист. Расслабься, Рай, не похож ты на гея. И мы все знаем о твоей любви к женскому полу.       — У меня никогда не было постоянной девушки.       — А тебе хотелось? Ты же вроде у нас главный адепт доктрины «валить, трахать и драпать».       — Я бы не возражал против чего-то более постоянного.       — Аллилуйя! Я уж думала, что никогда не доживу до этого дня. И что, есть кто-то конкретный на примете?       — Нет, — поспешно ответил он. — Просто прикидываю пока.       — Умница, продолжай в том же духе. Однажды у тебя наверняка получится.       — Вот сволочь, я ей тут душу изливаю, а она смеется только.       — Прости, я как-то упустила момент с изливанием души. Если только у тебя все-таки не появилась девушка.       — Нет. — Он выбрал полуправду. — Самое близко похожее это тот парень, который ко мне подкатил.       — Спроси, нет ли у него сестры. — И она продолжила более серьезным голосом: — Правда, Рай, ты хороший парень. Найдется девушка, которая присмотрится и поймет, что ради этого стоит разгрести все говно, что прет из тебя.       Он неопределенно хмыкнул.       — Райан, ты хорошо относишься к женщинам, не говоришь с ними так, будто кроме четвертого размера груди тебя ничего не интересует. Да, ты менял их как перчатки и не отказывался от того, что они предлагали, но я всегда думала, что вот Райан-то однажды найдет себе хорошую женщину и остепенится. Ты из таких парней.       — Может быть, — вздохнул он. — Жалко, что ты живешь в другом штате, красотка.       Она рассмеялась.       — Мы с тобой отличные друзья, но любовники из нас так себе. В смысле, будь мы парой. Потому что когда тебя нет рядом, я просто суперская девушка.       — А если не соглашусь с этим, ты мне врежешь.       — Если б ты стоял рядом, козел. Слушай, мне пора. Но звони, не забывай. По мылу это все-таки не то. И держись. Девушке, которой ты в итоге достанешься, крупно повезет. Блин, все, будильник звонит. Мне надо на смену.       Райан закрыл глаза. Он почти видел, как она встает и начинает собираться в вечерних сумерках. И других парней. Как они стекаются к пожарной части, перешучиваясь и стараясь переплюнуть друг друга историями о своих похождениях на выходных.       — Пацанам привет.       — Обязательно. Ну, пока.       Он постоял еще минуту, слушая тишину в трубке. Выходит, это не что-то гейское в его облике. Не сказать, конечно, что Андреа самый проницательный человек на свете, но все-таки… Надо допить скотч.       Его стакан все еще стоял на стойке. Райан покатал на языке последние капли и прикинул, стоит ли повторить. Скоро он поедет домой, обратно к семье, которая ни хрена не знала о том, чем он занимался последние несколько месяцев. Нужно как-то подстраховаться, найти какой-то способ втиснуться обратно в шкуру человека, которого они ожидали увидеть. Потому что он еще не готов показывать им что-то другое. Может, вообще никогда не будет готов.       Бармен занимался одним из столиков. Райан покрутил стакан в пальцах.       Он не чувствовал себя пьяным, и близко нет. Надо заказать еще скотч. Возможно, даже двойной. Или… Он огляделся. Парочки за столиками смеялись и наклонялись ближе друг к другу. Им явно легко вместе, комфортно.       Или ему нужно… перепихнуться. С последнего раза прошло слишком много времени, и у него уже, похоже, слегка ехала крыша от недотраха. Ему нравился Джон. Естественно, нравился. Очень. Но Райан все равно не гей. Никогда им не был. Он любил большие сиськи и упругие попки. Женские губы, волосы. Как вот у той блондинки на другом конце барной стойки.       Может, он слишком торопится. И может, для него, как и для Джона, будет честнее, если Райан все хорошенько обдумает. Он поймал взгляд блондинки и улыбнулся.       Колесо фортуны. Если отвернется, он поедет домой. Если подойдет… Она просияла в ответной улыбке. И, не отводя от него глаз, взяла свой стакан и плавной походкой подошла к нему.       — Ты сюда или отсюда?       — Только прилетел. А ты?       — Я работаю в Юнайтед*. Расслабляюсь после долгого дня.       — Расслабленный вид тебе идет. — Райан пустил в ход свою лучшую мальчишескую улыбку. «Не слишком ли ты стар для мальчишеского?» — спросил внутренний голос. Ну да, арсенал слегка устарел. Убиться теперь, что ли?       — О, благодарю вас, сэр, — с улыбкой сказала она, продемонстрировав ямочки на щеках.       Райан протянул руку.       — Я Райан.       — Мелисса.       — Можно тебя угостить?       — У меня уже есть. — Она приподняла свой стакан. — И это мой предел. Но здесь готовят отличную кесадилью. Перекусить не мешало бы, чтоб не пить на голодный желудок.       Райан осмотрелся и кивнул влево.       — Вон там есть свободный столик.       Полчаса спустя Райана капитально тошнило от самого себя. Где-то из глубины сознания он будто со стороны наблюдал, как Райан Уорд, соблазнитель, работал на автопилоте. Студент-медик, пожарный. Герой, мать его. Все нужные удочки, и Мелисса определенно клевала. Под столом ее лодыжка прижималась к ноге Райана, взгляд не отрывался от него. Все женские уловки: восторженное внимание, улыбки в нужных местах, несколько деталек о ней, а потом снова перевести разговор на него. «Мужчины любят говорить о себе». Интересно, в каком журнале она это вычитала?       Он бы мог ее снять. Если обставить все правильно, она отвезет его к себе, в ту квартиру, что снимала на пару с подругой-стюардессой, которая — как удобно! — как раз была в отъезде. Блестящие глаза Мелиссы, пальцы, теребившие волосы — все говорило, что девушка не против. Даже трость, при виде которой она вначале вздрогнула, теперь проходила под графой ранения, полученного на службе. В таком контексте это даже интриговало, будто какой-то долбаный знак почета. Райан практически видел, как крутятся у нее в голове шестеренки.       Он мог бы бросить ее на кровать, поставить на четвереньки и взять то, что нужно, что хотел. Вот только… не хотелось. Он представлял ее голой, и тело реагировало, но это был слабый интерес, словно на автомате. Рефлекс, не задействующий работу мозга. Но стоило только вспомнить хотя бы один поцелуй с Джоном… Мать вашу! Голос, запах, прикосновение, вкус. У него тут же вставало так, что хоть гвозди забивай.       Райан сменил позу и попытался переключиться обратно на Мелиссу, но она его совсем не интересовала. Мыслями он уже вернулся домой, в Висконсин. Прикинул, чем сейчас занят Джон. Собирались ли дети ложиться спать? Засел ли Марк опять где-нибудь в уголке с гитарой, успокаивая себя перебором струн? Не пыталась ли Тори раскрутить отца на еще один попкорн в микроволновке? Или уже в сотый раз за день переписывалась с подругой из Лос-Анджелеса?       И Джон. Думал ли о нем Джон? Может, он сидит где-то в своем большом доме с закрытыми глазами, вспоминает и предвкушает. Или стоит под душем, выжимая из бойлера все тепло до капли, и вода стекает по сильным мышцам и жилистым рукам.       Райан посмотрел на Мелиссу. Она запнулась, заметив выражение его лица.       — Извини, — сказал он. — Ты очень красивая девушка, но меня дома ждет один человек, и хотя у нас там все не как у людей, через неделю я вернусь туда и хочу попробовать.       — А?       — Да ничего. — Он встал и потянулся за тростью. — Спасибо за хорошую компанию. С наступающим.       Она все еще смотрела ему вслед, когда он хромая вышел из бара и направился к эскалаторам. Впереди ждало семейное Рождество, еще неделя, чтобы побыть прежним Райаном. По крайней мере, с виду. Потому что потом он возвращался домой к Джону. _______ * имеется в виду авиакомпания «United Airlines»