Год перестройки

      На следующий день Райана уже тошнило от костылей. Опять на них. Нога даже особо не болела, и так и снедало желание их выбросить. Но он был хорошим мальчиком. Доктор скрепя сердце отпустил его домой вопреки своим же предписаниям, но предупредил, что нагрузка на ногу может замедлить выздоровление, а Райану меньше всего хотелось ослабить икроножную мышцу еще сильнее. К тому же Джон сделает ему втык, если увидит, что он просто коснулся ногой пола. Райан не собирался давать ему такой повод подавить себе на совесть.       Остальное же просто… раздражало. Россыпь мелких ожогов на плечах и тыльной стороне кисти. Это уже привычно. Он выпил несколько таблеток «Тайленола» больше ради спокойствия Джона. Кашель периодически возвращался, но в груди уже не болело. А Марк вообще быстро шел на поправку. Им чертовски повезло…       В дверь позвонили, и Райан осторожно поднялся и выглянул в окно.       Журналисты узнали про Патрика, приезд его родителей в больницу попал на камеру, а по телику постоянно крутили кадры пожара. Пока что пресса не заявилась к ним на порог то ли потому, что Марк еще несовершеннолетний, то ли им тупо повезло. Но Райану казалось, что это только вопрос времени.       Хотя чем дольше, тем лучше. Синтии Джон вчера вечером послал короткое сообщение по электронке:       «В кампусе случился пожар. Райан и Марк были в том здании, но спустились и вышли на улицу не пострадав. Марка на всякий случай посмотрел доктор, с ним все в порядке. Он позвонит тебе утром».       Потом протестующий Марк все-таки сделал звонок, и Райан еще никогда не слышал от него настолько односложных ответов. Они надеялись, что к тому времени, когда пресса выведает подробности, эта история уже перейдет в категорию старых местных новостей и не доберется до Синтии. Хорошо, что прохожие с телефонами пропустили спуск по веревке и засняли только темные и мутные видео выбегающих из здания людей. Узнай Синтия всю правду, она наверняка попытается вернуть Марка несмотря на любые протесты, лишь бы он был в безопасности.       Так что Райан караулил журналюг-стервятников. Но двое визитеров на крыльце не держали в руках камер и осветительных приборов. Джон подошел из мастерской, как раз когда Райан отпирал замок.       — Я бы сам открыл, — пожурил он.       — Мне надо хоть немного двигаться. — Райан потянул на себя дверь. — Детектив Карстэрс, ну здравствуйте. Зайдете?       — Что вы, я собиралась так и стоять на крыльце под снегом, — саркастично протянула она, а потом махнула рукой на мужчину позади. — Это детектив Фрэнсис, он работает со мной над делом Кросби. Кстати, у меня для вас подарок.       Она протянула Райану его трость. Джон успел ее перехватить и повертел в руках.       — Мда, ободралась прилично, — сказал он, разглядывая глубокие царапины от осколков стекла. — Ну, я так и так собирался сделать тебе новую, за эту ты слишком много отвалил.       — Она стоит любых денег, — возразил Райан. — И только попробуй куда-нибудь ее деть.       Джон улыбнулся ему уголком рта и пристроил трость на обычное место. Карстэрс внимательно за ними наблюдала. Райан распахнул дверь пошире.       — Проходите. Кофе?       — Не откажусь.       Глаза Карстэрс были покрасневшими, а одежда выглядела так, будто ее слишком давно не меняли. Райан провел всех в кухню и, опираясь на костыль, занялся чайником.       — Марк дома? — спросила Карстэрс у Джона.       — Наверху, — Джон мотнул головой в сторону лестницы. — Это он играет.       В последовавшей за его словами паузе со второго этажа донеслись звуки быстрой и сложной гитарной партии.       — А неплохо, — отметила Карстэрс.       Губы Джона дрогнули.       — Я передам ему, что вы так сказали.       — Думаю, Марк и без моих похвал знает, что хорош. В любом случае мне медведь на ухо наступил. Вы не могли бы попросить его спуститься на минутку?       — Конечно. Сейчас позову.       Пока Джон ходил наверх, Райан оставил кофе процеживаться в термос и, неуклюже балансируя, полез в холодильник за молоком. Карстэрс бросила на него взгляд.       — Как нога?       — По большей части просто раздражает. Ничего, заживет.       — Рада слышать. — Она склонила голову набок. — А ваш сосед и его сын тоже в порядке?       Райан улыбнулся.       — С моим бойфрендом и его сыном все хорошо, детектив.       Джон, спустившийся вместе с Марком, успел это услышать, и у него так загорелись глаза, что признание того стоило.       Карстэрс повернулась к Марку.       — Ты не уделишь нам пару минут? Мы хотели бы показать тебе несколько фотографий. Возможно, у тебя получится опознать на них человека из лаборатории.       Марк сел, но на его лице читалось сомнение.       — Попробую, конечно.       Второй детектив разложил на столе шесть фотографий в два ряда по три. На всех были изображены темноволосые мужчины средних лет в очках. Марк принялся внимательно разглядывать снимки и спустя минуту отложил в сторону три.       — Точно не они. Эти двое слишком толстые, а у этого мужика большие залысины. Но насчет остальных я не уверен. Он может быть одним из них или здесь вообще нет его фотки. Извините.       Карстэрс кивнула и дала знак коллеге, который собрал снимки.       — Жаль, — сказала она. — Если мы его все-таки поймаем, то пригласим тебя на опознание в участок. Может, вживую узнаешь.       — «Если» поймаете? — спросил Джон.       — Да. — Она передернула плечами. — Слушайте, давайте вы угостите меня большой кружкой того отличного кофе, а я вам расскажу, что нам удалось обнаружить?       — Не вопрос, сейчас организую.       Райана распирало от любопытства. Они с Джоном обсуждали случившееся до посинения, безуспешно пытаясь найти во всем какую-то логику. Он наотрез отказался ночевать в больнице, и Джону в итоге пришлось смириться и отвезти его домой. Этой ночью они впервые с появления Марка спали в большой кровати. Только спали, просто обнимая друг друга. Они почти не говорили, не считая пары фраз о будничных вещах, вроде «Надо завтра съездить за продуктами». Все важное было сказано без слов, прикосновениями в темноте. Марк дважды с криком просыпался от кошмаров, и оба раза Джон ходил его успокаивать. Райан слишком мало спал, чтобы видеть какие-то сны.       Карстэрс сделала большой глоток и с наслаждением выдохнула.       — Не знаю, как вы, а я предлагаю причислить человека, придумавшего кофе, к лику святых. Так, к Кросби. Мы просмотрели файлы на его компьютере и поговорили с людьми, так что, думаю, у нас уже есть почти полная картина. Еще где-то семь лет назад доктор Кросби был малоизвестным исследователем в заштатном медицинском колледже. Но ему удалось получить антибиотик, который в перспективе, возможно, воздействовал бы на стафилококк и некоторые другие болезнетворные бактерии. Кросби провел опыты на животных, и результаты оказались достаточно многообещающими, чтобы им заинтересовалась крупная фармацевтическая компания. Наверное, он уже мыслями купался в деньгах — в теории это могло принести огромный доход. Все ранние тесты прошли успешно, Кросби подал заявку на первые клинические исследования и получил разрешение. Если бы все сработало, он бы перешел в частный сектор и сорвал джек-пот. И тут возникла проблема.       У людей его средство со временем вызывало побочные эффекты. Головокружение, потерю ориентации или зрительные нарушения восприятия. Не сразу, но некоторые начинали жаловаться уже после четырех-пяти дней приема. И еще до наступления десятидневной отметки многие как минимум отмечали странное самочувствие, у кого-то были галлюцинации. Кросби пытался менять дозу и схему приема, но у него не получалось достичь действенной концентрации вещества в организме без побочных эффектов. Фармацевтическая компания отказалась от его исследований, и все мечты о деньгах и славе рассеялись как дым.       Но Кросби не сдавался. Он обратил внимание, что некоторые из испытуемых отметили, как их кожа полностью очистилась от прыщей после приема препарата. Так что он решил переделать его в гель для наружного применения, надеясь, что в таком виде эффект сохранится, а побочки не будет. В опытах на животных с кожными инфекциями простое нанесение геля результатов не принесло, поэтому он попробовал добавить в состав, как же его… диметил… сульфо… окс…       — ДМСО, — предположил Райан. — Чтобы средство лучше проникало через кожу.       — Да, именно. Проблема в том, что он не мог получить разрешение на клинические испытания на людях. Похоже, что двое из первых тестируемых чуть не умерли: один от попытки самоубийства, второй, не отдавая себе отчета, вышел на проезжую часть прямо перед потоком машин. Поэтому в колледже предпочли не рисковать. Кросби решил взять все в свои руки и нанял четырех лаборантов с очень проблемной кожей. Один из них быстро уволился, еще один, Роберт Макклоски, оказался слишком ненадежен. Судя по записям Кросби, у него бы не получилось соблюдать график приема, даже если бы от этого зависела его жизнь. Двумя другими ассистентами были Элис Тормел и Патрик Ремингтон.       — И оба начали вести себя странно, — отметил Райан.       — Именно. В виде геля вещество действовало медленней. Кожа у ребят очистилась, и Кросби делал самые оптимистичные прогнозы. Но эффект не держался, если они прекращали применение или увеличивали интервалы между дозами. Он пробовал длительно воздействовать малыми дозами, и прыщи уходили, но лаборанты начинали вести себя странно. Кросби пытался что-то добавить в формулу: налоксон, диазепам, еще что-то. Понятия не имею, что они делают.       — Налоксон блокирует рецепторы наркотиков вроде морфина, — вставил Райан. «Ты смотри, вот уже и пригодился курс фармакологии». — А диазепам — это «Валиум», он предотвращает судороги. Похоже, Кросби пытался блокировать побочные неврологические эффекты, хотя не уверен, что эти препараты действуют через кожу.       — Понятно. — Карстэрс сделала себе пометку. — В любом случае, что бы он ни предполагал, это не сработало. Без геля у студентов возвращались прыщи, с гелем они получали наркотический приход. А потом Элис решила стать птицей и погибла.       — Она не знала, что употребляет наркотики. Причиной был гель, — сказал Джон.       — Именно. И Кросби разволновался. Это не считается умышленным убийством, но он все равно был сопричастен. И по меньшей мере рисковал лишиться лицензии из-за незаконных опытов на людях. А в худшем случае — получить обвинение в непреднамеренном убийстве. Он уже задумывался о том, чтобы все свернуть, но не удержался и захотел испытать на Патрике еще одну формулу. Тем временем Кристин, соседка Элис по комнате, видимо, что-то заподозрила. Кросби решил, что она представляет угрозу.       — Возможно, Кристин просто пришла к Кросби и сказала, что волнуется о том, как препарат действует на Элис, — вставил детектив Фрэнсис. — Или же она попыталась его шантажировать, а может, пригрозила, что предаст его опыты огласке.       — Он ее убил? — спросил Джон.       — Мы не уверены. Не исключено, что это был несчастный случай, — сказала Карстэрс. — Она умерла от перелома костей черепа. Кросби мог как неудачно толкнуть ее, так и умышленно ударить по голове. Так или иначе, Кристин погибла. Он закопал ее, вынес из комнаты в общаге все вещи и оставил распечатанное сообщение о том, что она не справляется с нагрузкой и уезжает домой. Она была старше двадцати одного года, поэтому администрация колледжа не связалась с ее родными. К счастью для него.       — Вы уверены, что это дело рук Кросби? — спросил Райан.       — Мы нашли ее вещи в мусорных мешках у него в подвале, — ответил Фрэнсис. — Так что да, у нас почти нет сомнений.       — Кросби считал, что ему ничего не угрожает, — продолжила Карстэрс, — у него шел опыт на Патрике и нашлась новая лаборантка, Шарон. Но потом вы, Барретт, наткнулись на тело, а затем у Патрика появились симптомы наркотического воздействия. Новая формула Кросби тоже действовала не так, как нужно, а риск, что его обнаружат, рос. Кросби начал искать пути для отхода еще со смерти Элис. Он постепенно переводил деньги на оффшорный счет на Каймановых островах. Взял кредит под залог дома и эти средства тоже перевел. Если бы все обошлось, он мог бы просто вернуть деньги обратно, но если бы что-то пошло не так, он подготовился.       — Мы не думаем, что Патрик специально зашел в лабораторию в тот же вечер, когда Кросби планировал сделать ноги, просто так совпало, — сказал Фрэнсис. — Но вполне возможно, что какие-то оброненные Кросби слова заставили его волноваться о том, где он потом будет доставать гель. Как бы то ни было, вчера вечером Кросби удалил файлы на домашнем компьютере, собрал чемоданы и поехал в лабораторию. Там он вырубил электричество и перекрыл воду в Смит-холле, отключил телефоны и пожарную сигнализацию. А затем поднялся наверх и начал поджигать все вокруг. Сперва на четвертом этаже, где находился его кабинет и администрация, а потом в лаборатории на шестом.       Там он столкнулся с Патриком, который обшаривал лабораторию в поисках препарата — корня всех проблем. На Кросби был зарегистрирован пистолет 22-го калибра, и, вероятно, именно из него он и стрелял. Из-за пожара у нас нет точных улик, но мы думаем, что одним выстрелом Патрика зацепило еще в лаборатории — тем, который задел ребра, а потом Патрик побежал вниз. Кросби нагнал его на площадке между третьим и четвертым этажами и выстрелил сверху, попав в живот. Патрик упал и выглядел мертвым, поэтому Кросби вернулся закончить начатое в лаборатории.       О Марке он, похоже, вообще не знал. Но тот факт, что Кросби стрелял в Патрика, а потом оставил его в горящем здании, уже классифицируется как попытка убийства. Мальчикам повезло, что вы двое оказались рядом.       — И слава богу, что есть сотовые, — пробормотал Райан.       — Именно. Мы проследили Кросби до аэропорта. Через пару часов после начала поисков он уже сел на рейс в Канкун. Мы связались с мексиканскими властями, но шанс, что он им попадется, невелик. Его где-то там ждет кругленькая сумма.       — То есть вы его не поймали, — подытожил Джон.       — Скорее всего, и не поймаем, — сказала Карстэрс. — Его не успели перехватить при посадке, никаких данных о его дальнейшем маршруте нет, и не думаю, что в Мексике бросят много сил на поиски.       — По-вашему, он когда-нибудь вернется? — осторожно спросил Марк.       — Сомневаюсь, — ответил ему Фрэнсис. — Что Кросби здесь делать? Там он на свободе и явно не бедствует, тут его ничего не ждет, кроме риска попасть за решетку. Он же не маньяк и действовал только ради денег. Ну, может, еще и престижа, но в основном ради денег.       — А если все-таки поймаете, — спросил Райан, — то сможете посадить?       — Доказательств много, но для самых серьезных обвинений их недостаточно, — ответила Карстэрс. — Особенно если Марк не сможет его опознать. Адвокат скажет, что показания Патрика не имеют веса в суде, поскольку тот был под воздействием галлюциногена. Отпечатков пальцев на рубильнике и перекрывающем воду кране мы не нашли. Да, есть вещи Кристин из его дома, но ничего, прямо указывающего на Кросби на самом трупе, и никаких отпечатков на мешках. Думаю, за что-то мы его упечем, но многое зависит от адвоката и присяжных.       — А знаете, что самое смешное? — заметил Фрэнсис. — Мы связались с фармацевтической компанией для уточнения информации, и они заинтересовались гелем и перспективами его применения. Так что не исключено, что они заберут данные исследований Кросби и его наработки еще окупятся.       — Даже несмотря на смерть Элис и Кристин?       — Ну слушайте, — сказала Карстэрс, — эффективное средство от прыщей может принести миллионы. Пара трупов — не та вещь, что удержит фармацевтического гиганта от изучения такого потенциального источника прибыли.       — По-вашему, они в этом тоже замешаны? — спросил Райан. — И только делают вид, что не в курсе, а на деле с самого начала знали о незаконных опытах?       — Не скажу, что такой вариант невозможен, но нет, — ответила Карстэрс. — Мне бы очень хотелось хоть кого-то привлечь к ответственности, но в данном случае я думаю, что Кросби и правда действовал в одиночку и планировал вновь выйти на них на более поздней стадии для финансирования.       — Вы много всего узнали за такое короткое время, — протянул Джон.       Карстэрс устало улыбнулась.       — Просто я спец. К тому же Кросби разбирался в компьютерах куда хуже, чем в биологии. Ему, видимо, рассказали, что информацию на компьютерах нужно уничтожить, а не просто стереть файлы, отсюда и поджог. Из лаборатории и его кабинета в Смит-холле мы ничего не вытащили, но домашний компьютер он порубил топором, не зная, что нужно сделать. И убил корпус, монитор и платы, но сам жесткий диск остался лежать нетронутым посреди обломков. У наших спецов ушла пара часов на взлом паролей, а после у нас на руках оказались все его записи.       — Удачно.       — Очень.       — А Патрик? — спросил Марк. — С ним все будет хорошо?       — В данный момент его жизни ничего не угрожает. Раны брюшной полости нередко заживают плохо, и выздоровеет он нескоро, но мне сказали, что прогнозы хорошие. Хотя мы пока не смогли его опросить. Придется подождать еще пару дней, видимо. Сейчас уже можно не торопиться.       — Простите, что не смог опознать Кросби, — сказал Марк. — Просто там было темновато, а я еще прятался.       — Не переживай, парень, — успокоил его Фрэнсис. — Да, так бы мы получили готовое обвинение на блюдечке, но похоже, что дело все равно превращается в висяк. Ты правильно сделал, что не полез разглядывать Кросби. И что позвонил пожарным. Сэкономил колледжу пару миллионов, которые ушли бы на ремонт, если бы бригады появились позднее.       — Их вызвал Райан, а я просто позвонил папе.       — Неважно кто. Вы все быстро сориентировались.       — То есть вы больше не рассматриваете Джона в качестве подозреваемого? — уточнил Райан.       — Честно говоря, он им по-настоящему и не был. — Карстэрс повернулась к Джону. — С кем бы я ни говорила, все отвечали, что Джон Барретт прямо бойскаут: всегда поможет, никогда не врет, добрый, вежливый. Мне бы тошно стало от этих дифирамбов, не окажись вы на самом деле настолько приятным человеком. — Она улыбнулась ему и Райану. — Вот такие вот у нас дела. А мой рабочий день, начавшийся еще вчера утром, теперь наконец-то закончен. Сейчас одеяло и подушка зовут, а завтра рапорты, рапорты и еще немного рапортов. Хорошего вам дня.       Джон положил руку на плечо Райану, не давая ему встать.       — Я вас провожу.       Когда за детективами закрылась дверь, Райан глянул на Марка.       — Какие планы на сегодня, Марк? Хочешь сам что-нибудь выбрать на ужин?       — Вообще-то, — тот повернулся к вернувшемуся на кухню отцу, — можно мне съездить в кампус на пару часов?       — Но… зачем?       — Ребята из группы хотят встретиться. Нам надо прикинуть, что делать, пока Патрик выздоравливает, и все такое.       И, решил Райан, ему хотелось поговорить о произошедшем с друзьями. И правильно, пусть потихоньку превращает кошмар в приключение.       — На Смит-холл тоже посмотришь? — спросил он, уточнив, когда Марк замялся: — Лично мне было бы интересно.       — Ну да, я думал сходить поглядеть.       — Теперь, когда парни будут хвастаться, какие они бесстрашные — ну там, не побоялись летать на дельтаплане и тому подобное — ты всегда можешь ответить: «Подумаешь. Я однажды выбрался из окна шестого этажа горящего здания по короткой самодельной веревке. А затем влез обратно внутрь».       Марк ухмыльнулся, но потом посерьезнел.       — Только потому что ты сказал, что все будет хорошо. Что я смогу. Когда ты пришел за мной сквозь стену огня… господи.       — Адреналин, — пояснил Райан. — Бывших огненных маньяков не бывает. — Но по скептичному выражению лица Марка он видел, что парнишка в это объяснение не больно-то поверил. — Ладно-ладно, мне тоже было страшно. Но иногда надо просто сцепить зубы и сделать.       — Ты мне не настоящий отец, — тихо заметил Марк, — и не должен был.       Райан уставился на него.       — Нет, должен.       Марк сморгнул и отвернулся.       — Так что, пап, можно мне пойти?       — Думаю, да.       — И я там пробуду какое-то время, и, значит, у вас с Райаном появится пара часов, чтобы… ну, потискаться и все такое.       — Чтобы что?       Марк порозовел.       — Слушайте, я не хочу это представлять, ладно? Но даже я вижу, что вы двое… ну, вы просто подходите друг к другу как влитые. Ну, то есть между тобой и мамой в последние годы всегда было такое расстояние. А с Райаном нет. Так что вы должны быть вместе. Глупо, что вы шарахаетесь друг от друга в моем присутствии, а Райан спит в гостевой комнате и тому подобное. В смысле, мне уже пятнадцать, я это перенесу. Только… давайте без подробностей, хорошо?       Джон мягко рассмеялся.       — Хорошо.       — Так что я пойду, только сбегаю наверх за гитарой. Ты не сможешь меня отвезти?       — Ради двух часов наедине? — Джон снова рассмеялся и взъерошил волосы на затылке у покрасневшего Марка. Тот вывернулся и направился к лестнице. — Конечно, сейчас, дай пуховик надену.       Райан все еще сидел на кухне, когда Джон вернулся. Он слышал, как подъехал пикап, и подумал, не стоит ли подняться наверх и забраться в кровать уже раздетым, но так и не двинулся с места.       Джон вошел в кухню и бросил ключи на их обычное место на блюдце. Его щеки раскраснелись от мороза, глаза блестели.       — Ну что, — спросил Райан, — как оно там?       — Э-э, я глянул, когда проезжал мимо. От четвертого, пятого и шестого этажей мало что осталось, хотя стены не обрушились. Но вообще, кошмарно, конечно. На ремонт наверняка уйдут миллионы. — Он помедлил и добавил: — Оба окна, через которые вы выбирались, сильно выгорели.       — Я так и думал, — кивнул Райан.       — Господи. — Джон подошел и уселся прямо на пол, примостив голову на коленях у Райана. Тот запустил пальцы в рыжие завитки и мягко помассировал.       — Эй, смотри-ка. Седой волос.       — Ну да, давай, бей лежачего.       — Ты будешь заводить даже с полностью седой головой, — нежно сказал Райан.       — Еще раз провернешь что-то вроде трюка с самодельной веревкой, и я точно поседею.       — Давай надеяться, что больше не придется.       Джон кивнул и потерся щекой о бедро Райана.       — Я говорил, как благодарен, что ты его все-таки провернул?       — Уже миллион раз где-то.       Долгое время они молчали. Только тикали часы да пальцы Райана перебирали шелковистые рыжие пряди.       — Трудно было? — спросил Джон. — Зайти туда, в смысле.       — Еще как. — Райан давно перестал притворяться, что ничего не боится. — Я минуту, наверное, стоял и тупо смотрел на пламя, а в голове были только воспоминания о падающей на ногу балке. И вот еще один горящий потолок. Не знаю, смог бы я сделать еще шаг ради кого-то другого, не Марка и не тебя. Но где-то даже рад, что все так сложилось. Потому что иногда сомнения просто поедом ели: хватит ли мне духу еще раз войти в огонь или нет. А теперь знаю, что хватит. И что я туда особо не рвусь.       — Ты не скучаешь? По азарту.       — Не-а. — Райан пожал плечами. — Я пошел в пожарные, чтобы отдать дань памяти Дэвиду и отчасти, чтобы служить и защищать. Но, наверное, еще хотел бросить себе вызов, победить свой страх. Адреналиновый приход. И он больше не нужен. Когда строишь с кем-то отношения и растишь ребенка, страхов тебе и так хватит. А быть доктором, держать в руках человеческие жизни? Я еще не раз и не два смогу бросить себе вызов.       — Марку ты правда нравишься, он тебе доверяет.       — Я рад.       — Он сказал, что ничьи слова не заставили бы его вылезти из окна по веревке, кроме твоих.       — Учитывая, что он столько времени проводит среди студентов, это даже к лучшему, — рассмеялся Райан.       — Угу. — Джон снова потерся щекой о его ногу, но уже чуть иначе, чем до этого. — Ты хорошо пахнешь.       — Да что ты?       Губы Джона скользнули по джинсе.       — Часики-то тикают.       — Марк не вернется, пока ты за ним не съездишь. А ты не поедешь, пока мы не закончим.       — А мы что-то начинаем?       Джон прошелся ртом по твердому бугру под джинсами, слегка прикусывая зубами, но Райану внезапно захотелось другого.       — Встань.       — Что? — Но Джон послушался.       — Сюда.       Райан притянул его ближе и поставил между своих раздвинутых ног. Затем опустил руку и неспешно занялся его ремнем. Джон тихо вздохнул.       Райан расстегнул пряжку и вытащил ремень из шлевок. Пуговица с трудом, но поддалась, и он медленно, сантиметр за сантиметром, потянул вниз бегунок молнии. Пальцы Джона поглаживали его лицо, шею. Стаскивая вниз джинсы, Райан не упустил шанс и полапал крепкую задницу. Потом сжал ее посильнее, и Джон резко вздохнул.       — Пойдем наверх.       — Погоди. Жалюзи опущены, мы с тобой одни. — Райан склонился и провел языком по натянувшейся хлопковой ткани. Лизнул проступившее на материи темное пятно и почувствовав соль на языке. — Мм.       Он потянул вниз белье, и член Джона вырвался на свободу, шлепнув по щеке. Райан повернулся, чтобы чмокнуть головку, наскоро провел языком по стволу и зарылся носом в рыжие завитки, вдыхая запах Джона.       — Ты что, не хочешь?.. — Джон не договорил, захлебнувшись стоном, когда Райан одним плавным движением взял его глубоко в горло.       «Практика — вещь».       Он сдал назад, не прекращая сосать. Джон ласково тронул его втянутые щеки. За последние два месяца Райан многое узнал об этом мужчине. Он скользнул пальцами ниже, надавил ими на местечко за мошонкой, и во рту тут же появился вкус смазки. Джон всхлипнул и дернулся, вжимаясь в его ладонь.       «Ух, хорошо».       Он работал руками и ртом, очерчивал языком головку и облизывал ствол, доводил Джона до предела.       — Хватит, Рай, — выдохнул тот. — Лучше пойдем в кровать и отсосем друг другу.       Райан прервался, чтобы сказать: «Не-а, ты мой», и тут же продолжил атаку.       Он гладил мошонку и перебирал яички. Сунул один палец себе в рот, мимолетно погладив головку, хорошо его смочил, а затем провел этой ладонью по бедру Джона и мягко надавил влажным кончиком на вход. Джон ответил глубоким стоном и зарылся руками в волосы Райана. Райан вдавливал палец осторожно, но настойчиво, пока не оказался внутри. Он нашел ритм, при котором Джон со всхлипами повторял его имя, лихорадочно подаваясь то вперед, то назад.       Райан на секунду прервался и посмотрел вверх. Джон не отрывал сияющего взгляда от его губ, на шее у него четко проступили жилы.       — Давай, малыш, — сказал Райан. — Кончай.       Он открыл рот, постарался расслабить горло и вобрал член поглубже. А затем руки Джона вцепились ему в волосы на затылке, а бедра толкались и толкались вперед, трахая рот. Райан погладил его внутри пальцем и произнес в нос тихое «м-м-м», пытаясь не задыхаться, принять больше.       «Да, детка, давай, дай мне все. Отымей меня».       Джон застонал, и рот наполнился соленым. Райан сглотнул, не показывая, что давится. Он еще не всему успел научиться, к тому же горло до сих пор побаливало. Но ему самому захотелось… нет, даже не так: потребовалось. Он чуть отстранился и облизал член, пососал головку, стараясь показать, что удовольствие получил не один Джон.       Трясущиеся руки Джона легли ему на плечи. Райан поднял взгляд. Серо-зеленые глаза светились уже не диким огнем, а теплом и нежностью.       — Господи, Рай, ты с каждым разом все лучше и лучше.       Райан приподнял уголок рта.       — Вот и хорошо.       — Не то слово. Для тебя тоже все сделаем, сейчас, дай отдышаться только.       — Да не спеши. Я хочу тебя в спальне, в кровати и на спине.       — Это можно устроить.       Райан нагнулся и помог Джону натянуть обратно джинсы с бельем. Он шлепнул по крупным мозолистым пальцам, когда те потянулись к молнии, и сам застегнул и ее, и пуговицу, и пряжку. Джон покорно стоял и улыбался.       — Ну вот, — похлопал Райан его по ширинке, получив в ответ судорожный вдох. — Так-то лучше.       — Не знаю, куда уж лучше. И выдержал бы ли я это в принципе.       Райан осторожно встал, игнорируя прислоненные к стулу костыли. Рука Джона метнулась к его локтю — просто поддержать на секунду. Райан поднял на него глаза, и тут зазвонил городской телефон.       — Не отвечай, — сказал Джон.       Еще три звонка, и включился автоответчик:       — Райан? Это папа. Я просто… От тебя давно не было новостей. Я звонил на сотовый, наверное, ты пропустил мои сообщения? Ты не думай, я не собираюсь тебя контролировать, но… Набери меня как-нибудь, ладно? Люблю тебя, сын.       Он повесил трубку.       Джон мягко посмотрел на Райана.       — Все прячешься от отца?       — Не прячусь, просто… Он волнуется.       — Так и скажи, что у тебя все хорошо. Тебе же не нужно вдаваться в подробности, если не хочешь рассказывать про нас.       — Я позвоню. Скоро.       — Слушай, раз ты думаешь, что он плохо на меня отреагирует, ну и не надо тогда ему ничего знать. Ты не обязан признаваться семье. Я могу быть для них просто хозяином дома столько, сколько нужно. Но он уже потерял одного сына. И естественно, ему хочется знать, что у его детей все нормально. Короткий разговор, простое «Привет, у меня все хорошо, ты как», тебя не убьет. А после этого можем пойти в спальню и поиграть.       — Даже не знаю…       — Позвони. — Джон протянул ему трубку. Райан нехотя ее взял.       — Мне уйти? — спросил Джон.       — Ни в коем случае.       Райан положил ладонь Джона себе на пояс, и его тут же обняли с другого бока. Он уютно устроился в кольце этих длинных рук, сделал глубокий вдох и набрал номер.       — Алло?       Голос отца ничуть не изменился.       — Папа, это Райан.       — Райан? Рад тебя слышать, сын. Все хорошо? Тебе ничего не нужно?       Он поморщился. Папа явно уже не ждал, что ему позвонят просто так.       — Да нет, все нормально. Вот, захотелось поговорить с тобой.       — Правда? — В голосе отца сквозило неверие. — Ну, это хорошо. Очень хорошо. Как ты?       — Я… У меня все прямо складывается, представляешь.       — Да? Расскажи.       — Я знаю, что ты обо мне волновался. И я редко звонил.       — У тебя был тяжелый год. Очень тяжелый. Мы все понимаем.       — Столько всего изменилось, — продолжил Райан, — но решение пойти в медицину было правильным. У меня такое четкое ощущение, что это мое.       — Еще бы, ты у нас пытался бинтовать братьев, едва научившись завязывать узлы.       Райан рассмеялся.       — Ну да. И без разницы, болело у них что-нибудь или нет. А сейчас чувствую, что я на своем месте.       — Это хорошо. Важно.       — И с личной жизнью у меня тоже все хорошо. — Райан прервался.       — Правда? — Отец мигом оживился. — Ты нашел кого-то особенного?       Райан откинулся на широкую грудь Джона, прижался еще сильнее и замер, чуть покачиваясь в такт с размеренным дыханием. Он мог опереться на Джона и знал, что никогда не упадет.       — Очень особенного. Пап, я встретил мужчину…       

КОНЕЦ