Год перестройки

      Райан был грязный, как черт, и от него несло паленым волосом и пластиком. Джон в жизни не обнимал никого лучше.       Он еще крепче сжал руки и на секунду прикрыл глаза. Ему теперь никогда не забыть, как Рай висел на одной руке на высоте пятого этажа. И тот момент, когда он выронил трость. Джон тогда заметил, как что-то упало, и в первый кошмарный миг показалось, что это Райан. И ведь он, стоя внизу, не смог бы ничего сделать, даже если бы попытался поймать. А потом трость ударилась о землю, пролетев в сантиметрах от его ладони, а ее хозяин подтянулся и влез в окно.       Сейчас Райан в его руках надрывно кашлял и отхаркивался. Джон отошел в сторону, придерживая его за плечи.       — Пошли, покажем тебя парамедикам.       — Все со мной нормально, — запротестовал тот между приступами кашля.       — Ну конечно. Но там Марк, и он захочет тебя увидеть.       Джон повел его к припаркованной под фонарем скорой. Райан тяжело навалился на него. С коленом явно было не все в порядке. Джон переместил руку, принимая на себя его вес.       Когда они приблизились, из скорой выпрыгнул и кинулся к ним парамедик.       — Где рана? — встревоженно спросил он.       — Он, наверное, надышался дымом, — начал Джон.       — Нет, я про вас. У вас кровь.       — А. — Джон опустил глаза. — Это не моя, она студента, в которого стреляли.       — Как Патрик? — прохрипел Райан.       — Еще дышал, когда его увезли в больницу, — сказал ему Джон.       — А с вами что? — спросил парамедик, показывая на ногу Райана.       Джон посмотрел вниз. В снегу вокруг ботинка Райана множились красные пятна.       — Черт! Рай?       — Я ничего не чувствую.       Но он не возражал, когда парамедик подхватил его с другого бока и помог довести до скорой.       Сидящий внутри Марк тут же сдернул с лица кислородную маску и спросил:       — Райан! Ты как?       Второй парамедик безапелляционно вернул маску на место, в то время как Райана подняли и положили на каталку.       — Ауч! Да что ж такое, — буркнул он и повернулся на бок.       Джон остался у дверей, пока оба медика склонились над Райаном, прикрепляя электроды к его груди, зажим на палец и другие черт знает какие датчики. Тот успел сказать: «Не волнуйся, Марк, со мной все хорошо», а потом кислородную маску нацепили и на него.       Из-за плеча парамедика Джон увидел, как тот разрезал штанину джинсов Райана. Вдоль икры от верха ботинка и почти до колена шел глубокий кровоточащий порез. Его быстро перевязали.       — Придется наложить швы.       — Насколько все плохо? — взволнованно спросил Джон.       — Не слишком, — ответил ему второй парамедик. — Может, подольем ему пинту-другую крови, но все заживет. Хотя обоих надо отвезти на рентген легких.       — Я с вами, — тут же вырвалось у Джона.       — Простите, места уже нет. Езжайте следом.       Райан стащил с лица маску и скороговоркой произнес:       — Джон, возьми такси. Не садись за руль.       — Что? — Джон нахмурился.       Райан закашлялся и успел произнести: «На руки посмотри», прежде чем на него силой вернули маску.       Джон опустил взгляд.       Ну ни хрена ж себе. Руки тряслись. Кажется, запас адреналина еще не кончился. А может, это от холода. Он поежился, впервые осознав, что стоит на улице в одной пропитанной кровью рубашке. Парамедик заметил дрожь и кинул ему одеяло.       — Укутайтесь и идите в тепло, — велел он. — Если не хотите оказаться рядом на больничной койке.       Мысль о том, чтоб оказаться в койке рядом с Райаном, сейчас звучала очень соблазнительно. Джон шагнул назад, потуже заворачиваясь в одеяло. Двери скорой захлопнулись, и она начала выезжать с газона на дорогу. На Джона вдруг нашло какое-то отупение: Райан и Марк в порядке. Можно перестать мысленно молиться и кричать. Надо… сделать что-то другое. Телефон. Такси.       Внезапно кто-то крепко схватил его за руку и развернул к себе.       — Джон Барретт. И конечно, вы опять в гуще событий.       Он вздохнул.       — Детектив Карстэрс.       — Нам пришел вызов. Поджог, стрельба, горящее здание в кампусе. И вы тут как тут.       — Простите, — сказал Джон отсутствующим голосом. — Но мне нужно в больницу, узнать, что с сыном и с… Райаном.       Саркастичное выражение на ее лице чуть смягчилось.       — Они пострадали?       — Надышались дымом. Порезы. Я не знаю. Надо ехать и говорить с врачами.       — В 9-1-1 позвонил Райан Уорд?       — Да. Потому что Марк оказался внутри горящего здания и как раз звонил мне.       Карстэрс вздохнула.       — Понятно. Давайте так: подождите пять минут и я довезу вас до больницы. Мне все равно нужны показания от вас троих.       Она развернулась, но Джон поймал ее за рукав.       — Марк сказал, что поджог устроил доктор Кросби, руководитель лаборатории, и он же стрелял в Патрика.       — Марк его видел?       — Да.       — Он знает почему?       — Я… об этом мы не говорили. В первую очередь надо было вытащить его оттуда.       Она кивнула.       — Ладно. Пять минут. Я передам все здешним офицерам, и потом мы поедем и будем разбираться, что на самом деле произошло. — Она взглянула на огонь на верхних этажах Смит-холла. — Моя машина припаркована вон там. Синий «Таурус». Посидите в ней, только сиденья мне не запачкайте.       Джон был почти уверен, что с его-то везучестью машина окажется заперта, но ручка поддалась, и он опустился на сиденье прямо в одеяле. В салоне его окутало благословенное тепло, он прижался виском к двери и смотрел, как подъехала еще одна пожарная машина. Бригады тут же стали раскатывать шланги. Ладно, хотя бы в гидранте точно нашлась вода.       Полицейские огораживали место пожара от прохожих желтой лентой. Снующие туда-сюда люди и вся эта техника казались далекими и ненастоящими в тишине салона.       Он вздрогнул, когда открылась дверь и Карстэрс упала на сиденье, бормоча ругательства.       — Вы не нашли доктора Кросби? — спросил Джон.       — Нет, насколько мне известно. Конечно, не помешало бы хоть знать, как он выглядит. Нет, ну какой бардак. И я в принципе не вижу логики во всем этом. Надеюсь, ваш сын сможет объяснить, что тут произошло.       Джон пожал плечами. Ему сейчас было не до объяснений. Главное — знать, что Марк и Райан здоровы, дома и в безопасности. Черт, да он согласится на «в больнице и в безопасности». Где угодно и в безопасности.       Выезжая из кампуса на шоссе, Карстэрс повернулась к нему, открыла рот, но тут же снова закрыла и покачала головой.       — Нет.       — Что нет?       — Нет, я не собираюсь брать у вас показания на коленке и за рулем. Пятнадцать минут погоды не сделают, подожду.       Джон откинул голову на подголовник.       — Я все равно ничего не знаю.       «Только то, что едва не потерял все».       — Ну, чертовски хочется верить, что хоть кто-то знает, — пробормотала она.       В дороге ей дважды звонили, ее ответы ограничивались несколькими «хорошо» и «потом доложишь». Один раз она набрала кого-то сама и велела узнать контакты Патрика в канцелярии. Джон прикрыл глаза и считал вдохи и выдохи. От того, что он на нее наорет, быстрее она не поедет.       В приемном покое было людно, но без суеты. Карстэрс потребовалось несколько минут, чтобы добраться до регистратуры, но там ее значок и слова Джона о том, что Марк еще несовершеннолетний, мигом открыли им дорогу к отделению. Марка и Райана поместили в одну палату. Райан лежал на животе, Марк сидел рядом на стуле, но на нем по-прежнему была надета кислородная маска.       — Привет, ребята, — сказал Джон, стараясь сохранять спокойствие.       У Марка блеснули глаза, и он улыбнулся из-под маски. Райан приветственно пошевелил пальцами. Доктор, склонившийся над его спиной, выпрямился.       — Вы кто, простите?       — Я отец мальчика.       — Я думал, что вот его отец, — показал доктор на Райана. — Мы поэтому и разместили их вместе.       — Другой отец, — твердо сказал Джон. — Что с ними?       Доктор бросил взгляд на Марка, который приспустил маску, чтобы сказать:       — Он мой настоящий папа. А Райан типа приемного.       — А-а. — Доктор пожал плечами. — С вашим сыном все в порядке. Ожогов и гипоксии нет, маску мы надели для профилактики. Сейчас на всякий случай сделаем ему снимок легких, но думаю, что через несколько часов он уже сможет поехать домой.       — А Райан?       Тот поднял голову.       — Я тоже смогу поехать домой через пару часиков.       — Ты помолчал бы, я не тебя спрашиваю.       — Э-э, это конфиденциальная информация, — осторожно сказал доктор.       — Все со мной нормально. Парочка ожогов и порез, который я даже не чувствую, поскольку он попал на старые шрамы. Я поеду домой, когда Марк будет готов. — Не успев договорить, он тут же сильно закашлялся.       — Ему стоит остаться на ночь под кислородом, — возразил доктор, очевидно махнув рукой на врачебную тайну. — Рану необходимо зашить, и я хочу поставить капельницу. У него небольшая кровопотеря.       — Ненавижу больницы, — буркнул Райан.       — Ничего, потерпишь. — Джон подошел ближе и глянул на его оголенную спину. Ащ, даже смотреть больно! Плечи покрывали красные пятнышки волдырей. — Будешь делать, как велел доктор, даже если мне для этого придется привязать тебя к койке.       Райан закатил глаз, и Джон практически услышал неозвученный комментарий. Что-то из разряда «я очень даже не против». Он и сам был бы совсем не против, но только когда Райан поправится, не сейчас.       — Что я могу сделать? — спросил Джон.       — Можете попросить сына все мне рассказать, — прервала их Карстэрс.       — А вы кто такая? — потребовал доктор. Она продемонстрировала ему жетон.       — Полиция Йорка. У меня тут преступник, возможно вооруженный, до сих пор разгуливает на свободе. Если мальчик не умрет без маски, мне нужно взять у него показания.       Доктор помедлил, но в итоге сказал:       — Негативных последствий быть не должно. Но Марк, если почувствуешь, что стало трудно дышать или появится давящее ощущение в груди, сразу же надевай ее обратно.       Марк кивнул и, медленно стащив маску, положил ее на колени. Джон пододвинул оставшийся стул и уселся рядом с сыном. Доктор продолжил перевязывать Райана, хотя, судя по наклону головы, не мог удержаться, чтобы не погреть уши. Карстэрс бросила на него взгляд.       — Вы не могли бы ненадолго прерваться?       — Я почти закончил, и меня ждут другие пациенты.       Она демонстративно вздохнула, но дождалась, пока не будет закреплен последний бинт. Доктор на секунду задержался в дверях.       — Кто-нибудь из персонала подойдет чуть позже, чтобы отвести обоих пострадавших на рентген, — сказал он.       — Я понимаю.       — Тут занавески вместо стен, и я не могу вывести отсюда остальных людей. Это больница, а не отделение полиции.       — Ничего, переживу, — сказала Карстэрс. — Только выйдите, пожалуйста.       Доктор ушел, и она задернула за ним штору, а затем с блокнотом в руках развернулась к Марку.       — Ну ладно, парень, рассказывай.       — Эм, с чего мне начать?       — Давай начнем с твоего имени.       — Маркус Барретт.       — Джон Барретт приходится тебе отцом?       — Да.       — Джон, вы разрешите задать вашему сыну несколько вопросов?       — Да, — ответил Джон. — Если он согласится.       — Я сам хочу рассказать, — вставил Марк. — Потому что это смахивает на какой-то бред сумасшедшего. Даже не понимаю, что случилось, но так все оставлять нельзя.       — Ну значит, начинай с начала, — сказала Карстэрс. — Ты слишком молод для студента, что ты делал в колледже?       — Я играю в группе. Остальные трое ребят из нее учатся в Бонавентур, поэтому мы репетируем в кампусе.       — То есть ты пришел на репетицию?       — Ага. К четырем, как обычно. Но на доске перед комнатами была записка, что Кальвин сегодня не сможет, а он играет на басу, поет и вообще типа фронтмен. Так что Гордон, когда появился… он ударник… так вот, он появился и сказал, что тогда тоже пойдет. Но Патрик остался, а мы с ним пишем песню и решили, что раз уж мы тут, то поработаем над ней.       — Ты имеешь в виду Патрика Ремингтона, в которого стреляли?       — Да. Он играет на флейте и еще куче всего и сочиняет тексты. А музыку мы пишем вместе.       — Значит, вы с ним сидели в репетиционной комнате. А как оказались в Смит-холле? Это же другое здание.       Марк замялся и покосился на Джона.       — Рассказывай, — уверил его Джон.       — Я не хочу, чтоб у кого-то из-за этого были проблемы.       Джон покачал головой.       — У Патрика сегодня есть проблемы посерьезней. А если твой рассказ поможет прояснить, что случилось, и поймать Кросби, ты должен сказать правду.       Марк помедлил еще секунду, но кивнул. И продолжил, не отводя от детектива ровного взгляда.       — Патрик в последнее время странно себя вел. Иногда играл совсем не то или говорил так, как будто витал в облаках. Парни сказали, что на него находит иногда, он может показаться таким, немного не от мира сего, но… Все равно тут было что-то не так. Мы поработали с ним над песней, но как раз сегодня его особенно вело куда-то не туда. Он все время менял текст, и смысла в нем становилось все меньше. А потом Патрик вообще отложил флейту и начал метаться по комнате.       Я сказал, что, может, нам пора по домам, но он почему-то начал рассказывать про свою девушку, про то, как она его бросила. И вдруг заявил, что это потому, что он урод. Из-за того, что у него опять полезли прыщи. Ну да, у него и правда выскочила парочка на лбу, но я все равно не удержался и засмеялся. И говорю ему: «Чего ты жалуешься, ты меня, вообще, видел?». А он ответил, что знает одно средство. Что мужик, у которого он работает, доктор Кросби, придумал какое-то лекарство, очень действенное. И раньше сам Патрик выглядел еще хуже меня, но Кросби разрешил ему пользоваться этой своей мазью, а она даже нигде не продается еще. И что Патрик и та самая Элис, которая тоже работала в лаборатории, вместе попробовали новое средство. И оно реально помогло, но потом Кросби перестал его давать.       Марк покосился на Джона.       — Патрик прям бесился. Поскольку Кросби больше не дает ему голубой гель. Это он так его называл — голубой гель. И начал рассказывать, как ему нужен этот гель, чтобы вернуть девушку. И я ему, такой, отвечаю: «Мужик, да ладно, она ж тебя не из-за трех прыщей бросила». Ну, в смысле, у нее явно должны быть какие-то еще причины. Но Патрик клялся и божился, что вернет ее. А потом добавил, что мне надо тоже попробовать. Что это просто волшебный гель, и он сможет достать его для нас обоих.       Марк нахмурился.       — Надо, наверное, было уйти или еще что. Но он сказал, что гель лежит в лаборатории, и у него есть ключи. То есть мы не вламывались туда, ничего такого, Патрик там работал. И он все равно бы пошел, что бы я ни сказал. И я боялся, вдруг он… Не знаю. Так что мы пошли в Смит.       — Здание к тому времени уже заперли? — спросила Карстэрс.       — Заперли, но у Патрика были ключи. Он открыл дверь, мы вошли и поднялись на шестой этаж в лабораторию.       — А электричество тогда еще не отключилось?       — Нет. Мы доехали на лифте. Там было темновато, потому что в половине седьмого уже мало кто оставался, пятница все-таки. Но в коридорах горел свет и все такое. Мы поднялись в лабораторию, Патрик отпер дверь, и мы вошли. — Он взволнованно посмотрел на Карстэрс. — Мы не взламывали замок, Патрик открыл его своим ключом.       — Я понимаю, — сказала она. — И что потом?       — Патрик начал искать этот голубой гель. Просто открывал все шкафы и ящики. Лаборатория у них большая, а он плохо соображал. Проверял одно и то же место по четыре раза, бросался то туда, то сюда, вся фигня. И я через какое-то время отошел к окну и просто наблюдал за ним. Потому что он даже не мог объяснить, как этот гель выглядел. Ну, в смысле, понятно, что гель, но в бутылке он хранился, или в банке, или еще как-то. А потом погас свет.       — И что вы сделали?       — Я хотел уйти. Мне вообще как-то не по себе стало. Но Патрик сказал, что это просто выбило пробки. Аварийное освещение-то работало, а у него еще был брелок с фонариком, так что он продолжил поиски. А потом пришел Кросби.       — Ты узнал его?       — Нет, просто Патрик сказал: «Доктор Кросби, здрасьте». Как будто он регулярно, блин, шарится по темным лабам. А тот мужик спросил: «Патрик, что ты здесь делаешь?», и голос у него был довольно злой. А Патрик ответил: «Ищу голубой гель. Мне надо еще чуточку. Нечестно его отбирать». И Кросби вышел из себя и начал орать на него матом.       — Он сказал, почему разозлился?       — Да нет, только повторял, что «ты не должен здесь находиться» и все такое. И да, сказал, что Патрик все испортит. А потом выстрелил в него.       — Выстрелил? Ты уверен?       — Я видел пистолет, — сказал Марк. — И услышал выстрел. Не знаю, задел ли он Патрика, потому что тот выбежал, ну, в коридор. И доктор побежал за ним, и раздались еще выстрелы.       — Громкие, тихие? Сколько?       — Блин, не знаю. Больше четырех. Сначала близко, а потом уже дальше.       — И ты не позвонил в 9-1-1 и не попытался сбежать?       — Слушайте, я испугался. — Марк помотал головой. — Да, и ступил. Но у него был пистолет, а выход из лаборатории всего один, и я заочковал. А потом он вернулся. Доктор.       — Сразу после стрельбы?       — Наверное, через несколько секунд. Может, минуту, не знаю я!       — Не волнуйся, ты все хорошо рассказываешь, — успокоила его Карстэрс. — И другой на твоем месте тоже бы испугался. Что случилось потом?       — Я спрятался у дальней стены лаборатории, под столом около окон. Мужик что-то бормотал себе под нос о работе. Что все пропало, все зазря. А потом достал какую-то горелку, не знаю, как ее правильно назвать, и начал поджигать все вокруг. В смысле, и бумаги, и стеновые панели, и остальное. Все в огне. И стоял такой треск, что я подумал, может, он не услышит, и пробрался в другую комнату, но из нее не было другого выхода. И я позвонил папе.       — Я сидел неподалеку, у себя в кабинете, — вставил Джон. — И ко мне как раз перед этим зашел Райан. Мы сообщили в 9-1-1. Я добежал до здания, попал внутрь и нашел Патрика. А потом включилась сигнализация. Когда огонь перекинулся на другие комнаты.       — Начальник пожарной охраны сказал, что кто-то повредил сигнализацию, иначе бы она сработала куда раньше, — сказала Карстэрс. — Перекрыл воду и отключил основной электрогенератор, но не газ.       — Чтобы лучше горело.       — Вероятно. Марк, ты хорошо разглядел Кросби, когда он поджигал лабораторию? Сможешь его опознать, если снова увидишь?       — Не знаю. Я прятался и только периодически поглядывал одним глазом, и видно было не очень хорошо: темновато и кругом всполохи огня. Не знаю.       — Ладно. Значит, Кросби устроил пожар. Что дальше?       — Дальше включилась сигнализация и он, видимо, ушел.       — Ты не уверен.       — Я сидел на корточках под столом в другой комнате. И прятался, пока не появился Райан.       — Ты не ушел из лаборатории?       — Не мог. Там все горело, я бы не добрался до выхода, вот и получилось, что застрял в дальней комнате.       — Но в итоге же выбрался.       — Потому что пришел Райан. Он помог. Мы вылезли из окна и забрались в кабинет этажом ниже. А оттуда по лестнице.       — Но если ты не мог выйти, то как вошел Райан?       — Не знаю. — Марк бросил на него взгляд. — Там все было в огне. Вообще никак не выбраться, и я верил, что умру. А потом он просто… взял и вошел.       — Да я, мать вашу, взял и влетел туда как угорелый, — сказал Райан с кровати. — Пригнулся пониже и помчался. Я знал, что делать. У пацана не было шанса выбраться наружу, но я мог попасть внутрь. А потом мы оба оказались взаперти.       — И вы нашли веревку и вылезли через окно?! — Карстэрс, судя по голосу, не очень-то в это верила.       — Сделали веревку из лабораторных халатов Кросби, — сказал Райан. — Нас спас его плохой вкус. Держал бы он укороченные, и нам крышка. Ткани как раз хватило на высоту одного этажа.       Джон с силой закусил губу. В темноте он не понял, чем именно воспользовались Марк с Райаном. Подумал, что веревкой. Связанные халаты. У него скрутило живот.       — И ты не имел никакого отношения к поджогу? — спросила Карстэрс у Марка.       — Нет! Господи, вы что. — Его передернуло. — С чего бы мне пытаться сгореть заживо?       — Может, ты просчитался. Сам себя загнал в угол.       — Это невозможно, — отрезал Райан. — Даже если бы Марк и захотел в теории, а он не из таких. Огонь распространялся от центра комнаты к выходу. Марк был по другую сторону. Он в любом случае не смог бы. Поджигатель двигался к двери и ушел через нее.       — И почему я должна принять на веру ваш анализ?       — Восемь лет в пожарной бригаде Сан-Франциско. В пожарах я разбираюсь.       — К тому же, Марк не знает, где в здании отключается вода и свет, — добавил Джон.       — Но это знаете вы. — Карстэрс вздохнула. — Ладно, ладно, я обязана проверить все варианты. Я тебе верю, Марк, если хочешь знать. Хотя было бы неплохо, чтобы Патрик выжил и подтвердил твой рассказ.       — А вы не в курсе?.. — Джон помедлил.       — Его оперируют, — сказала Карстэрс. — Мне бы прислали сообщение, если бы он умер, но больше ничего не знаю.       — Уже что-то, — сказал Райан и надсадно закашлял.       — Ну-ка надень обратно маску, — велел Джон, а потом еще встал и навис над ним, когда тот не подчинился сразу.       Райан поднял на него взгляд.       — Я тебе не говорил, как хорошо ты выглядел внизу у крыльца, когда я вышел?       — Уж лучше, чем ты на его верхней ступеньке.       Джон надел маску на своего любимого упрямца и пальцем погладил его по щеке. Он видел, как Райан покосился на Карстэрс, но как раз когда Джон собрался отстраниться, Райан сам прижал его ладонь к своей щеке. Его глаза улыбались.       — Так, Барретт, мне нужны ваши показания, — сказала Карстэрс.       — Пожалуйста, — ответил Джон, не отрывая взгляда от покрасневших зеленых глаз. Райан выглядел так, что краше в гроб кладут, и все равно оставался самым красивым мужчиной в мире. — Спрашивайте. Но я почти ничего не сделал.       — Только вынесли из здания Патрика Ремингтона, как мне сообщили.       — Ну да, только это.       «Но Райан прошел сквозь огонь, чтобы спасти моего сына».