Свой среди чужих

      Спустя несколько часов аудио пыток, сравнимых по жестокости лишь со смертной казнью или новой песней Джастина Бибера, Борис прибыл к стенам японского посольства в Москве, где его уже поджидали двое, внешне выглядящие как дипломаты, ими они и оказались. — Борис Александрович? Я не ошибся? — начал первый. — Утром был, — огрызнулся Борис. — Вот и славно, пройдёмте с нами, вам осталось подписать пару бумаг, — второй указал на входную дверь. — Да, да… Стоп! Каких бумаг? — Борис аж подскочил. — Первая, о вашей «разрядке», вторая, о депортации в Японию, третья, о получении в ссудном виде жилья и места в учебном заведении, — первый вытащил толстую папку и начал размахивать ею перед лицом. Жара стояла невыносимая, а в таком костюме запросто можно и тепловой удар словить.       Так плавно все присутствующие перетекли в прохладный кабинет, где Борис отчаянно разглядывал документы, хмурил брови и разводил руками. Подобные постановления и законы он буквально слышал и видел впервые, хотя весьма старательно проштудировал кодексы и конституцию. — Простите за грубость, но вы вряд ли поймёте эти бумаги, — сдержанно засмеялся один из дипломатов (До сих пор казалось странным, что в японском посольстве работают русские иммигранты и полукровки с русскими корнями, что серьёзно упрощало общение). — Постановления свежие, даже сырые и неполные, но на такой случай у нас есть вот такой буклетик. Почитайте его в самолёте. — Самолёт, Сайто, самолёт, — второй дипломат недовольно стучал ногой. Не удивительно, рейс, по которому Борису предстояло покинуть страну, был уже не за горами, — Да, да. В общем, подпишите вот здесь о подтверждении получения жилья. Комната в городе Тиба, район Мидори-Ку, — Борис слышал об этом месте от деда, что-то связанное с эпохой Эдо. — и зачислении в Старшую школу Сейка на первый год обучения, — последняя закорючка, Борис уже приподнялся со стула, поспешно раздумывая, как ему вовремя бы добраться до аэропорта, как его поразило разрядом. — Первый? Но я же выпустился, у меня даже аттестат есть! — Борис вытянул свой документ вперёд — Его аннулировали, плюс, в русской и японской системах образования существует ряд коренных различий. В ваших же интересах начать самый ответственный период школьной жизни заново, — дипломат даже носом не повёл при виде красного аттестата.       Борису было уже просто плевать и на окружающих и на своё положение и стечение обстоятельств, он просто хотел, чтобы всё закончилось по-быстрому. — Дима, отвези парня в Аэропорт, если сроки подожмут, можешь и мигалку включить, — на этих словах дипломата перед самым носом Бориса захлопнулась дверь, а уже видимый ранее водитель вёл за собой к машине. — Не повезло тебе, парень, — вздохнул Дмитрий. — Я тот ещё победитель… — вторил ему Борис. — У меня есть сын, он, конечно гораздо младше тебя, но чем-то вы похожи, — теперь водитель улыбался, — Вы оба крепкие внутри, вас так просто не сломать. — Я обещал быть сильным, не могу предать свои слова, — Борис тоже улыбнулся и уселся на заднее сиденье того же «Форда». — Он тоже обещал… Земля ей пухом… — Матери? — Уточнил Борис. — Да… — Ладно, шеф, по газам, а то время тикает, — Борис максимально удобно развалился сзади и прикрыл глаза. Он всем своим видом хотел показать нейтральность к ранее сказанному, но в голове крутилось лишь одно: «Не я один, не я первый, не я последний».       Аэропорт встретил Бориса шумным гулом толпы, каждый спешил, всякий нервничал. В этот час повсюду было тесно, все свободные места забиты, а округа наполнена сильным запахом выпечки. Едва успев на регистрацию и пройдя таможенный контроль Борис уселся за чудом освободившееся место в зале ожидания. Помимо паспорта он показал одну из тех бумаг о депортации, сотрудники аэропорта несколько минут буквально стояли в замешательстве, наращивая недовольство очереди, пока один из старших не разобрался с этой проблемой. «Значит, это и для них в новинку. Ни черта не понимаю. Сколько там времени осталось до вылета?» — Борис потянулся к своему рюкзаку, где уместились все немногочисленные остатки былой жизни и достал телефон. Его экран походил на детский калейдоскоп, переливавшийся всеми цветами радуги при каждом нажатии. «Я и забыл об этом» — Борис тяжело вздохнул и принялся искать взглядом настенные часы. — …Пассажиров рейса «Москва-Токио» Просим пройти ко вторым вратам, повторяю… — Ну, ни пуха.       Борису досталось место в эконом классе у окна. На удивление эта часть самолета была почти пустой, лишь у другого окна дремал пожилой мужчина, укутавшийся в пальто. «Ему не жарко? А в Токио же ещё теплее будет. Лететь еще около десяти часов, так что погляжу тот буклет».       «Резолюция ООН от 18 июля 2017 года была принята в ряде европейских и азиатских государств. Её основной целью является борьба с «чёрными» политиками и бизнесменами. Государство имеет полное право изъять и присвоить абсолютно всю или большую часть собственности нарушителя. Также в обязанности государства входит создание минимального уровня комфорта для обвиняемого, а именно: транспортировка в страну, с культурой, историей и языком, известными нарушителю на базовом уровне (при условии, что эта страна подписала резолюцию и не имеет законных оснований отклонить требование)… Страны, принимающие данных нарушителей получают дополнительное льготное кредитование от МБС» — Понятно, что ничего не понятно… Каким боком я к этому отношусь? Ах, да, Александр… Не удивлюсь, если этот чёрт оформил на меня собственность и натворил делов. Тогда понятно, почему дипломат говорил о сырости резолюции… — Борис откинул буклет в сторону и попытался, вторя деду, лежащему неподалёку, вздремнуть. — Жить на туристическую визу или как? Вот что нужно было спросить… — Уважаемые пассажиры, мы приземляемся, — приятный голос пилота пробудил Бориса. Обращение на русском сменилось английским, а после японским. «Добро пожаловать» — На выходе Бориса встречал приветственный баннер. Самое забавное, что помимо надписи людей приветствовала Мику. — Это точно Япония, — улыбнулся Борис, но его сразу передёрнуло, — Документы, документы дырявая твоя голова! Где они? Мне их вообще выдали? — в панике Борис вспомнил, — я протягивал в аэропорту паспорт при регистрации, а после… его не отдали… сказали, что он вам больше не понадобится, — из кипы бумаг, что держал Борис вывалилось что-то, — Паспорт кто-то обронил? Пойду отнесу к столу регистрации. И кто этот бедолага? Тихомиров (Хэйва) Тошики… Так это же я… ничего не понимаю, — из паспорта вылетел маленький листок.       «Борь, ты мальчик умный и старательный, надеюсь, ты не обижаешься на своего старика, я оформил для тебя японское гражданство. Разве не здорово? Теперь ты сможешь жить без проблем и в России, и в Японии. С именем и фамилией тот ещё геморрой вышел. Японцы в жизнь нормально не прочитают такую фамилию». — Спасибо, деда, похоже, ты меня в очередной раз выручил, но проблема всё же осталась ещё одна: мне не на чем добираться до Тибы! — вскрикнул Борис, окружающие скосились на источник шума даже не из-за его вызывающего поведения, а из-за иностранной речи, — Пора привыкать говорить по-японски, — Борис неспешно двинулся по отмеченной стюардессой тропе, благо в самолете была бесплатная мини-карта, — Итого топать мне тридцать с копейками километров… — тяжёлый вздох, — К трём дня, надеюсь, дойду до города, а там и дом близко будет. Улица Ги, дом четыре.       Пробираясь по полупустому шоссе Борис никак не мог поверить, что он в Японии. Где пробки? Где мельтешащие люди? Надеяться, что какой-нибудь добрый островитянин подвезёт задаром, Борис даже не пробовал. Благо, парень был весьма неплохо физически натренирован, поэтому у него не отваливались ноги на последних километрах, хотя он и был на пределе. При входе в Тибу Бориса встретила ещё одна табличка: «Добро пожаловать», но уже только на японском. Меж высоких серых жилых многоэтажек вкраплялись небольшие и яркие постройки, в роде: кафе, кинотеатров, клубов, музеев и т.п.       Улица Ги оказалась едва ли не на самом южном краю Тибы. Подобно первооткрывателю, Борис бродил по улочкам в поисках своей квартиры, тщательно изучал карту, то и дело приставал с одним и тем же вопросом к прохожим: «Не подскажите, где я могу найти Ги четыре?» В конце-концов, измученный, уставший и голодный Борис добрался к злосчастному адресу, где увидел ветховатый деревянный двухэтажный домишко. — Восемь окон — восемь комнат — восемь квартир? — Бормотал уже на японском Борис. — Именно, парниш! — из ниоткуда вынырнувшая старушка хлопнула Бориса по спине, — Это ты наш новый жилец? — Да… — Борис покопошился у себя в рюкзаке и достал несколько бумаг. — Твоя — номер восемь, крайняя справа на втором этаже. Сан узел практически там же. Почту берём из этого ящика, — старушка потянула Бориса поближе к себе и шепнула на ухо, — На первый этаж не лезь, я уверена, что там живут якудза, а две крайние слева комнаты на втором — бордель… Только полиция всё не верит, — трудно понять: паранойя это или настолько ужасное жилье, — И выгнать не могу. Платят они исправно.       С не наигранным волнением Борис поднялся на второй этаж, дважды едва не провалившись под гнилую лестницу, но взобрался живым и вставил ключ в замочную скважину своей комнаты. Что-то продолжило идти не так и Борису удалось отпереть дверь лишь после нескольких минут возни над замком. Со стороны он выглядел как неопытный домушник.       Внутри парня встретила скромная комнатушка три на три метра с балконом на два квадрата. Справа от двери расположилась миниатюрная кухня: старая газовая плита, метровый холодильник с пожелтевшими боками, прямоугольная раковина и кухонная тумба с ящичками над ней. Прямо возле окна, ведущего на балкон, спрятался голубой футон и старенький телевизор с сантиметровым слоем пыли. Вдоль левой стены во всю её ширину стоял громоздкий деревянный шкаф цвета муската.       «Думал, что такие шкафы только в России ставят» — усмехнулся Борис и раскидал по нему свои скромные пожитки: чёрный спортивный костюм, джинсы, зелёную футболку, коричневую осеннюю куртку, пару носков и запасные трусы.       «Да уж, а ведь приобретение школьной формы обойдётся мне в копеечку. Это тебе не Россия, где форму носят только по документам, а на деле как всегда».       И в самом центре комнаты слегка покосился небольшой столик с коричневой скатертью и простеньким стационарным телефоном. На балконе можно было увидеть бельевую верёвку и зелёный тазик. Вот и всё богатство. — Есть охота! — желудок Бориса бастовал от такой жизни,— Ну, была, не была, — парень, лишенный всякой надежды порылся в холодильнике и шкафчике и к своему удивлению что-то нашёл. Немного риса, три огурца и кусок батона. Откуда они здесь? Чьё это? Это абсолютно не волновало Бориса, он просто взял и пообедал, оставив немного на ужин и завтрак.       В тазике, что стоял на балконе, лежало несколько полезных мелочей: мыло, мочалка и полотенце с тряпкой. — В дом ногой, а мусор вон! — наполненный внезапной решимостью Борис переоделся в футболку и джинсы, взял тряпку, набрал в тазик воды и принялся избавляться от окружавшего его безобразия, пересиливая чудовищную усталость. За пару часов неспешной уборки приходилось менять воду едва ли не каждые пять минут от такого обилия пыли.       Силы окончательно покинули Бориса и он просто завалился на футон, пахнущий дешевым стиральным порошком. — Знакомиться с соседями? Ну их, я устал, да и что-то подсказывает мне, что слова хозяйки недалеко ушли от правды, — так Борис и уснул, весь измотанный многочасовым перелётом, тридцати километровым пешим ходом и уборкой своего жилья. Проснулся парень только на рассвете, телефонная служба доброжелательно подсказала время: четыре двадцать пять. — Суббота, значит, придётся вставать в школу… — Борис продирал глаза, — А куда там, во сколько? — парень пошарил в кармане своего пиджака, что висел в шкафу, — Так, вот оно. «Старшая школа Сейка, Одаяка 15, класс 1-3, время начала — 8:45…» А формы то у меня нет, да и сумки, и сменки, и чёрт знает: на какой срок мне оплатили учебу… Один геморрой, — Борис тяжело вздохнул и раскрыл шкаф, — Пока похожу в своей парадной, а там поглядим… — в дверь постучали и сразу же вошли. — Ё-ё-ё, соседушка! А мы тут познакомиться пришли! — задорно пропела гостья. Это была девушка-азиатка с чересчур вызывающим нарядом для этой страны. Ворвалась девушка с подругой как раз в тот момент, когда Борис надевал рубашку на голый торс, — А все иностранцы такие горячие? — сомнений не осталось, она была в стельку пьяная. — Нет, только те, которых депортируют! — улыбнулся парень, ему нужно было сейчас общение, даже такое, — Я Борис. — Бо-бо-ли… Как ещё раз? — чудное имя плюс хмель ввели девушку в замешательство. — Зовите просто Тошики, — махнул рукой парень. — Я Ван, а моя подруга — Юнь. Прости, что без формальностей, — заговорила вторая девушка, она выглядела куда трезвее подруги. — Раз уж зашли, то не могли бы подсказать, как добраться до старшей школы Сейка? — Борис повязал галстук и закрыл шкаф. — А тебе на кой? В Японию клеить старшеклассниц приехал? — заухмылялась Юнь. — Нет, учиться, — Борис поставил чайник на газ. — А, это рядом. Выходишь прямо по улочке на большой перекресток, до автобусной остановки, потом поворачиваешь направо, прямо-прямо и вот школа, — пока Ван объясняла маршрут, она очень быстро жестикулировала, будто подрабатывала сурдопереводчиком, — И да, хозяйка попросила передать тебе сменку, — Ван протянула пару белых тапочек. «Откуда она узнала, что у меня нет обуви? Хотя, очевидно, что подобного нет у иностранца, несколько часов назад изгнанного из родной страны без гроша под рукой. — Отблагодарите её за меня. — Борис слегка поклонился, скорее махнул головой. Парень снял чайник с газа и опомнился. «Нафига! У меня ни чая, ни кофе, ни сахара нет!» — Слушай, не против, если мы принесём своего чайку с бергамотом. Это лучший чай, что ты только мог попробовать! — загорелась Ван. — Окей, — Борис пытался не показывать, что у него не было своего чая.       Так эта новоиспеченная троица просидела за чаем до полвосьмого. В ходе общения оказалось, что Ван — кореянка, а Юнь из Китая, что само собой напрашивалось по именам. Национальность Бориса они гадали минут десять, но так и не догадались.       Собрав остатки еды в небольшой контейнер, оставленный на кухонной тумбе прошлым владельцем комнаты, Борис пошёл на радикальные меры: путем нескольких обрезаний и пришиваний тканей, он превратил свой рюкзак в подобие сумки.       «Так-с, всё, что мог, я собрал, присядем на дорожку и в путь!» — Борис горел любопытством и предвкушал новый глоток жизни. Ему было уже плевать на махинации своего папаши, теперь пришло время исполнить свою голубую мечту и войти в жизнь, как гражданин Японии.       Борис замкнул дверь, спрятал ключи в «сумке» и двинул по полученному маршруту в школу. Хотя часы показывали лишь немногим больше восьми, парень решил прийти заранее, чтобы побыстрее справиться с бумажной волокитой о поступлении и утрясти остальные формальности. Вокруг немноголюдно… Вернее было немноголюдно, пока Борис не вышел на большой перекресток, он будто попал из глуши в центр мегаполиса, настолько резким был контраст. Начали появляться и школьники всех возрастов и расцветок (в смысле различавшихся форм).       Проходя мимо магазинчика электротоваров Борис остановился на секунду и услышал краем уха часть утренних новостей. «… и поэтому можно считать улицу Ги и часть прилегающих к ней южных территорий самым криминально опасным регионом в Тибе». У Бориса задёргался левый глаз.       Какие-то девчонки шептались и хихикали за спиной парня и так громко: «Да пусть они катятся отсюда, самим без них тошно». — Я не так уж и плохо знаю японский,— пробормотал Борис и пошёл дальше. Конечно, думать, что окружающие шепчутся о тебе — признак завышенного чсв, но не в этом случае. Кроме, как о Борисе, им говорить было не о ком.       «С сегодняшнего дня я — Хэйва Тошики, ученик старшей школы Сейка» — подбадривал себя новоиспеченный первогодка. В метрах десяти от парня сзади плелось еще пару человека, по звонкому стуку подошвы можно предположить, что девушки, они шептались совершенно так же, как те незнакомки несколько минут назад и голоса их были один в один. Сомнений не осталось. Не успел Борис стать Тошики, как появились первые недоброжелательницы. Добро пожаловать в Тибу, Лошара!