Свой среди чужих

      Раннее утро, очень раннее. Солнце лишь недавно встало, заливая ленивыми лучами всё ещё тёмные и неприглядные переулки. Борис не собирался подниматься ни свет ни заря… Но кто его об этом будет спрашивать? Из соседней комнаты раздавались громкие и отчётливые хлюпающие звуки. Несколько минут парень лежал на крахмально-белом футоне, вслушиваясь в шумы, он окончательно убедился в похабном их источнике и лишь тогда начал собираться. Зелёная футболка и джинсы — вот и весь наряд. В руке Борис сжимал серебряное колечко и позолоченную тоненькую цепочку.       Парень неспешно вышел из комнаты и столкнулся лицом к лицу с мужчиной средних лет в деловом костюме. Завидев парня, неизвестный поспешно отвернулся и в ускоренном темпе ринулся к лестнице. Прогнивший пол под его ногами заскрипел. Борис и так понял, зачем тот мужчина сюда приходил, что это были за звуки, и почему мужчина так быстро исчез. — Ё-ё-ё, соседушка! — Кричала из-за двери Юнь. На ней из одежды была разве что полупрозрачная ночнушка. — У вас всегда так рано начинается рабочий день? — Протирал глаза Борис, недовольно фырча. Его глаза отчаянно искали место на девушке, куда можно было бы уставиться, где он не почувствует всю похоть и похабность ситуации, а Юнь непонятливо моргала. — Эй, сестрица, постарайся работать ртом тише, теперь у нас и сосед есть… — Шикнула за дверью Ван. Юдзё, что с них взять… — Наш горячий парень возбудился с утреца? — Юнь облизнулась. — Если бы и так, нет у меня за душой ни гроша. — Борис просто игнорировал домогательства в свою сторону, скрывая своё смущение, развернулся, махнул тыльной стороной ладони и ушёл.       Пять утра в городе, но это было даже на руку Борису. Ломбард, как он узнал по возвращении домой, работал круглые сутки, а в такую рань, так ещё и в выходной, не встретишь лишних наблюдателей. Маленькое, невзрачное зданьице, больше похожее на пристройку соседнего магазина, лестница в подвальное помещение погружала в кромешный мрак, а вот и касса с молодым работником. Казалось, что больше ничего вокруг не существовало. Тьма поглотила всё лишнее. — Здравствуйте, сколько я могу получить за эти украшения? — Борис положил на стойку кольцо с вырезанной молитвой и тонкую цепочку. — Документы? — Недоверчиво взглянул работник, Борис кивнул и протянул паспорт. После работник немного повеселел, видимо, ему часто приходилось вышвыривать людей, неподходящих требованиям этого заведения, хотя это не означает, что с Борисом происходит всё законно. — Ну, за колечко могу предложить тысячу, а за цепочку две. Устроит? — После нескольких минут осмотра сообщил работник. Борис снова кивнул и получил несчастные три тысячи йен.       Одно дело сделано, но осталось ещё не менее важное: обзавестись подработкой. После получаса скитания по неизвестным улочкам, Борис добрался до местного почтового отделения. Высокое здание с громоздкой фигурой парящей птицы закрывало собой низкое солнце. Почта открывается в девять, как и ожидалось. «Требуется разносчик газет». А вот это уже заинтересовало парня, он уселся на ближайшую лавочку и прикрыл глаза. Ранний подъём дал о себе знать. Парень задремал, игнорируя сырую прохладу железной лавки. — …Всё из-за тебя! — Едва не срываясь на слёзы кричала девушка. — Только и можешь, что валить всё на меня! — Она уже почти рыдала. — Не только они, так ещё и ты?! — Она бросила трубку, а хлёсткие звуки шагов раздавались всё тише и тише. Борис перестал дремать и продрал глаза. Неподалёку бежала девушка с длинными чёрными волосами и лицом, заполненным тоской. Спросонья Борис не сразу понял, что то была Хара. «Чего это она?»       Входная дверь в почтовое отделение была открыта. Парень зашёл внутрь и спросил у первого встречного работника про вакансию. Его направили на второй этаж, заполненный пустыми коробками, где без лишних слов, после того, как Борис показал свой паспорт и пару обновлённых документов, ему протянули контракт, где жирными цифрами значилась зарплата в четырнадцать тысяч йен. — Вот и отлично. Каждое утро, в пять часов забираешь газеты и почту отсюда и развозишь их. Велосипед мы предоставим наш, но его обслуживание уже пойдёт за твой счёт. Приступаешь с завтрашнего утра. Не опаздывай! Выезжаешь шесть дней в неделю. — Краткий экскурс Борису провёл полноватый мужчина лет пятидесяти. После, он показал на карте маршрут рассылки, запомнить это не составило труда.       Неподалеку оказался крошечный продуктовый, с облупившимся и выцветшим логотипом в виде человекоподобной бутылки, где решил закупиться Борис. После получасового метания по магазинчику в поиске подешевле да получше, Борис закончил с покупками, хотя и смотрел он со скрипом в сердце на те самые легендарные японские вкусности и прятал слёзы от картошки в две с половиной сотни йен за килограмм. Итоговый чек вышел на две тысячи: рис, чай, немного рыбы и ещё немного разностей из всех отделов продуктового. Вышло крайне несбалансированно, но ничего не поделаешь. На первое время должно хватить.       С пакетом, наполненным съестным, Борис вернулся к половине двенадцатого, в старенькой кастрюльке сварил рис и перекусил им. В такой солнцепёк хотелось лишь лечь в прохладную тень и подремать так до вечера, но парень пересилил лень и доделал домашнее задание, что не успел вчера. «Нужно всегда как можно раньше делать домашку, тогда больше времени должно остаться… Это всё же японская школа со своими горгульями под партами».       Довольный собой, Борис попивал чай с кексом и начинал строить свои планы до вечера, как в его комнату бесцеремонно ворвалась Юнь. «Теперь запирать буду!» — Ё-ё-ё, соседушка! — Глупо засмеялась девушка. — Так виделись уже. — Борис старательно продолжал игнорировать ее. — Слушай, у тебя денег нет же? — По интонации было ясно, что она к чему-то ведёт. — Тысяча осталась. — Показал купюру парень. — А хочешь превратить одну такую бумажку в пять? — С чересчур серьёзным лицом заявила Юнь, выхватив заветную купюру из рук парня. — В лотереях, тотализаторах, ставках и патинке я не участвую. — Борис отвёл взгляд. — Да я не про это. — Отмахнулась девушка. — В общем, притворись моим кавалером вечером и тогда получишь вот эти четыре штуки. — Она вернула остатки финансов Бориса и положила на стол четыре тысячи йен, а после снова спрятала у себя. В шесть, где-то недалеко от ресторанчика японской кухни, выжидал Борис. «И кто дёрнул меня согласиться?» — А вот и мы! — Кричала Юнь, позади неё шло двое: девушка и парень. Внешне типичные азиаты, но Борис никак не мог понять национальность. «Полукровки?» — Прости То-кун! — Юнь в голубом вечернем платье и с аккуратной косой было не узнать. Элегантная и женственная, ни грамма пошлости, ни сантиметра вульгарности. — Да я только пришёл, ничего страшного. — Борис улыбнулся и приобнял за плечи своего «работодателя» — Давайте пройдём внутрь.       Как и подобает мужчине, Борис прошёл вперёд и придержал дверь для дам, после помог присесть Юнь и предложил ей меню. Уже после этих несложных манипуляций незнакомка смотрела на своего сопровождающего с недовольным взглядом. «Парочка, значит». — Я Хэйва Тошики, рад знакомству. — Борис дружелюбно протянул руку сутулому парню с желтоватой кожей, тот лишь промычал: «Саку Ван». Ему точно не по нутру была активность Бориса.       Только Тихомиров собрался с молчаливой завистью наблюдать, как трое будут ужинать замечательными блюдами, Юнь протянула меню обратно парню. — То-кун, ты тоже закажи. — Она так широко улыбнулась, что пару секунд сердце Бориса переживало невероятные нагрузки. — У меня и так ни гроша до следующего месяца. — Борис шепнул под самое ухо Юнь, щекоча её нежную кожу на шее. Он понимал, что тысяча в таком месте превратится в лучшем случае в пару сотен или вообще уйдёт в минус. — Не парься, я оплачу. — Так же шёпотом ответила Юнь и подмигнула.       Рамэн, как основа и немного бобовых сладостей с зеленым чаем на десерт. Простенько, но чрезвычайно вкусно.       Перед началом операции, в час дня, Юнь старательно информировала Бориса о всех нюансах, темах и вопросах, чтобы не посыпаться в начале диалога. — Хэйва, скажите, а кем вы работаете? — Девушка с блестящими чёрными волосами горела любопытством. Сейчас она походила на китаянку, которая интересовалась человеком лишь потому что он иностранец, по своей сути, этим всё и являлось. — Сейчас я заочно учусь на дипломата, но в свободное время подрабатываю переводчиком. — Борис сказал всё так, как ему посоветовала Юнь: «Соври, что покруче, но не перестарайся». — А что вы нашли в Юнь, мне аж завидно становится! — Засмеялась девушка. Либо это странный китайский юмор, либо она уже забыла про своего кавалера. А Саку Ван, понурившийся, уже распечатал откуда-то взявшуюся бутылку саке. — Ты же русский? — В лоб спросил Саку. — А-Ага. — Парень уже понял, к чему клонил бедолага. Тот лишь молча поставил рюмку напротив Бориса.       Борис никогда не был сторонником попоек, но никогда не скрывал, что готов культурно выпить, не ловя белочек, в неплохой компании, он не считал это чем-то постыдным или отвратительным. Хотя в этой ситуации он для приличия выпил лишь одну рюмку, оставив остальное на парня, вспоминая, что в Японии выпивать законно с двадцати одного. Саку быстро захмелел и начал жаловаться парню на то, как его девушка не уважает, в грош не ставит в сравнении с иностранцами. Борис сидел и молча выслушивал, но под конец посоветовал тому парочку несложных хитростей. Парень был уверен в успехе на все сто.       Так компания просидела до девяти вечера, они больше ничего не заказывали, просто так болтали ни о чём. Дамы тоже выпили немного саке, и здесь произошло нечто неожиданное для Бориса. — Эй, Юнь, ты вот говорила, что без ума от своего парня, а сидите как неродные. — Её подруга указала пальцем на дистанцию между Борисом и Юнь, хотя сама едва ли не выталкивала Саку со стула подальше от себя.       Борис был готов к подобному заявлению, он просто мог сказать, что уважает личное пространство своей спутницы и не желает создавать ей лишних хлопот на людях, так работал западный менталитет, но Юнь под градусом решила обрубить все сомнения одним ударом, вернее поцелуем… Она резко прильнула к губам Бориса с невероятным жаром и страстью, доступной разве только пьяному. — Ещё есть вопросы? — Юнь положила деньги в счёт, попрощалась с друзьями и поднялась. Борис ещё полминуты взглядом мёртвой рыбы осматривал ресторанчик, инстинктивно встал и пошёл следом за Юнь, открыл для неё дверь и исчез из поля зрения её друзей.       За свои восемнадцать годиков Борис целовался, но не так уж и много и вряд ли с такой силой. Факт того, что это сделала Юдзё, немного выбивал из колеи. Но даже сейчас Бориса, когда шок стих, волновало совершенно другое. Почему Юнь так сильно изменилась, будто другой человек с ним сидел в ресторанчике и возвращался домой? Борис шёл рядом, бросил короткий взгляд в её глаза и поразился. Такие грустные и несчастные. — Прости, что сразу не заметил. — Начал издалека Борис. — Эм? — Юнь взглянула на парня. — Я-то подумал, что ты простая Юдзё, но теперь уверен, что не всё так просто. — Борис говорил это прямо ей в глаза. — Пронюхал… — Юнь улыбнулась и опустила голову. — Мой отец — известный китайский политик… вернее, был им, пока всю его семью не вышвырнули под страхом казни. Все счета заморозили, а имущество изъяли. Вот они, прелести тоталитаризма. — Юнь достала небольшой кулончик, спрятанный под платьем, в форме розы и с фото внутри. — Вот. — Она показала маленькую фотографию, где было двое мужчин и две женщины. — Папа, мама, я и братик. — Пояснила девушка. — С горя у отца начались проблемы с нервами, почти сразу он загремел в поликлинику, а следом и брат. Мама вдалась в упорную работу, но тех копеек не хватало даже на счета… Да и её здоровье катится к чертям…       Двое неспешно шли по тёмным и одиноким улицам города. Тоскливые фонари нарушали господство мрака, оставляя повсеместно пятна света, а неоновые вывески придавали пейзажу более спокойное настроение. — Поэтому ты живёшь подальше от них, чтобы они не знали, каким трудом оплачивается лечение? — Борис тоже поник. — Да, им я вру, что работаю переводчиком при дипломате, а на деле я простая, но крайне дорогая шлю… — Юдзё, ты юдзё. Это не одно и то же. — Борис похлопал по плечу Юнь. — Ты сильная, я бы не выдержал такого и сломался бы. Пожертвовать собой ради будущего дорогих тебе людей. Теперь мне и деньги неловко брать. — Борис достал конверт, что отдала ему Юнь, вынул деньги и пересчитал. — десять? — На поцелуй же мы не договаривались. — Усмехнулась Юнь. — об этом не думай. Если я предлагала тебе деньги, то не стоит считать, что без этих десяти кусков я попаду впросак. — А что это за парочка была? — Любопытство брало своё. — Мои старые друзья, ещё с жизни в Китае… Думаю, мама подозревает что-то по поводу моих доходов… Вот и просит их меня проверять. — Тяжело вздохнула девушка. — Но они очень хорошие люди. — Странная ты, совсем не такая, как обычно. — Борис спрятал конверт. — Клиентам тот образ нравится больше! — Засмеялась в голос Юнь, а следом и Борис. — Я вам задолжал одно чаепитие. Приходи с Ван. Это, конечно, не бергамот, но тоже пить можно. — Так они и разминулись у комнат.       «О чём-то я забыл… Жди гостей. И как это понимать? Ума не приложу!»       Через считанные минуты Ван и Юнь заглянули в комнату парня, Борис уже снял чайник и заварил чай. Китаянка снова была «обычной» собой. «Ну и пусть, не мне вмешиваться в чужую личную жизнь».       Телефонный звонок: противный и громкий. Чтобы не слушать этого издевательства над ушами, Борис подскочил к трубке со скоростью легкоатлета. — Алло… — Неуверенно начал парень. — Господин Хэйва Тошики? — официально объявили на другой стороне провода. — У аппарата. — Вы знаете Да-ри-ю Ти-хо-ми-ро-ву? — Неизвестный старательно выговаривал инициалы по слогам — Да, это моя племянница. — Борис не понимал в чём дело. — Заберите тогда её из полицейского участка, иначе нам придётся принять меры. — Адрес? — Бориса пробило несколько разрядов. — Одаяка, первое здание от перекрёстка. — Не успел полицейский закончить, как Борис рванул по адресу. — Я скоро! — Как ошпаренный орал Борис. — Что за хна здесь творится?!       Весь путь он просто бежал, бежал и не оглядывался, ночной воздух яростно врывался в его кудри, а свет фонарей едва успевал падать на спину. Парень добрался до полицейского участка, на пороге которого сидел молодой офицер с надвинутой на лоб фуражкой. Борис жадно глотал воздух, пытаясь отдышаться. — Я… хе-хе… Хэйва Тошики. — Заговорил Борис. Благо паспорт и документы у него остались при себе. — Ну что ж вы так? Не встретили маленькую девочку в чужом ей городе, она весь день сидела на станции. — Юноша обратился к Борису, но быстро затих, когда увидел искренне удивление на его лице. — Но меня никто не предупреждал. — Разве? Это ваш номер? — Тот же юноша протянул Борису копию извещения о прибытии девочки. — И разве это не ваш адрес? — Ещё одна бумага. — Номер старый, сейчас у меня только домашний, а в адресе ошибка и в улице, и номере. — Теперь Борис кипел от недовольства. — Странно, контактную и остальную информацию мы получили от вашего отца… — Молодой полицейский ничего не понимал. — А-а-а, тогда ясно, почему ошибки. — Борис стал мрачнее смерти. — Отдайте мне необходимые документы и девочку. — Да-да, конечно. — Юноша протянул ещё одну весомую стопку. — Эй, Кабэ, веди девочку, за ней пришли! Через пять минут из низенькой, но массивной железной двери вышел ещё один молодой полицейский с пухлыми и оттопыренными ушами, ведя с некоторым усилием девочку с заплаканным лицом. — Даша! — Крикнул Борис. Только девочка услышала голос дяди, как пулей оказалась за его спиной. — Получается, я остался единственным родственником, который не отказался от неё и не погиб… — Прошипел себе под нос парень, изучая документы. — Мы можем идти? — Борис обратился к полицейским. — Только заполните этот бланк и примите наши извинения. — Оба полицейских поклонились. — Это не ваша вина. — Борис наспех заполнил графы и повёл племянницу в свою комнатушку. «Теперь я её опекун, только всё равно без гроша на обеспечение… Спасибо, «папа»! Выкарабкаемся, на крайний случай, найду вторую работу».       После смерти отца и матери, спокойная жизнь Даши завершилась. Она практически ежемесячно меняла жильё и опекунов… Вернее, от неё всё чаще и чаще отказывались близкие и далёкие родственники, что было чрезвычайно странным, ведь девочка была чересчур развитой для своего юного возраста. В конечном итоге, когда в России никого не осталось, то перед последним из опекунов, двоюродным братом прадедушки Даши, встал вопрос: оставить её на воспитание в детдом или же передать её на обеспечение Бориса, тем самым включив в проект по изгнанию.       Те же люди, которые отправляли Бориса, готовили к подобному и Дашу. Единственным отличием было присутствие сопровождающего. Им назначили в особом порядке того самого шофёра, отвозившего Бориса. Мужчина не проронил ни слова, потому что чувствовал, что может легко пустить слезу от судьбы малышки. В аэропорту в Японии он провёл с Дашей всё время до своего обратного рейса и переживал за неё, ведь по сути, он оставлял девочку в одиночестве в чужом месте.