Он по-прежнему восхищался ею и безмерно уважал её за воспитанность, благородство манер, начитанность и прочие драгоценные качества, коими она обладала. Но, чёрт подери, она была так бесцветна, так тоскливо-однообразна по сравнению с яркой, изменчивой, очаровательно-капризной Скарлетт. «Унесённые ветром»
Сато умеет говорить глупости. — Аомине-сан, но... Ну, конечно. Какое бы количество раз она не старалась намеренно оскорбить, поддеть, всё равно меня поражало нечто другое. — Я же просто правду сказал... Прошла всего неделя после победы на вторых Национальных, и, видимо, каждый разглядел во мне чуть ли не героя, что заставляет подходить ко мне и бросать слова подлинного восхищения. Это меня бесило до такой степени, что даже из клуба никто не решался вмешиваться. Только, наверное, теперь я понимаю Хайзаки. Ведь он, несмотря на дурость характера, никогда не был таким парнем, который бьёт просто всех, кого не лень — в таком случае, он бы даже лез на Акаши или Мурасакибару, но не делает же этого. Только Кисе и получал, но совершенно заслуженно. — Ты же лучший, А... Аомине-сан. Как же дико меня выводила из себя эта манера каждого напоминать мне об этом. Лучше бы просто с восхищением смотрели, чем вот так. — Да заткнись уже, — я стараюсь не ударить его в очередной раз, собственный кулак нестерпимо горит, но здесь самообладание почти уходит на второй план, стоит только этому первогодке в очередной раз умоляюще глянуть на меня снизу вверх. У парня из носа нескончаемым потоком льёт кровь, вызывая во мне еле ощутимую дрожь вперемешку с более отчётливым биением сердца. А в самом воздухе летает жуткое напряжение — ещё секунда, и вокруг всё вспыхнет. — И-извини, — он глухо кашляет, едва ли он не отхаркивая собственные лёгкие, и валится на колени, обессилев. — По сравнению с тобой я всего лишь... На грани самого сознания какая-то вспышка. Когда всё так поменялось? Я чувствую, как к горлу подкатывает сотня ядовитых слов, как мерзкие мурашки бегают по спине, как начинает колоть от созерцания всей картины. Парень смотрит на меня глазами того, кто просто любит играть в баскетбол. А где у меня все эти желания и любовь к игре? Всё развалилось так быстро, даже не успев закрепиться в полной мере. Недавно Тецу высказал мне многое, отыскав меня на канале, не так далеко от школы; тон был равнодушно-едкий. А на том моменте я даже не помнил его взгляда во время игры. Поэтому Куроко умеет говорить глупости не хуже Сато. Его рассуждения — это игла, спрятанные в стоге сена. Конечно, чтобы её найти, надо искать весь день, а найдешь — увидишь, что и искать не стоило. Основа Тейко, как матросы, всю жизнь прожившие на палубе огромного корабля. Души сжились с победами и овациями так же, как с бесконечными бурями или полным штилем. Выброшенные на берег, они скучают. Как ни мани ещё большие победы, обыкновенные матчи, душа так же будет прислушиваться к однообразному стуку баскетбольного мяча о паркет. А теперь, вот, всё совершенно пропало — человек горит в огне собственного величия, всё развеяно ярким светом. Скопившиеся ученики вокруг кажутся обыкновенными зрителями. — Аомине-кун! Громкий голос Сацуки — предвестником беды. Она быстро расталкивает всех, оглядывается по сторонам, надеясь, что по близости нет учителей, и подбегает ко мне. Я лишь выдыхаю, словно бы просто напортачил. Разбитое окровавленное лицо парня напротив, который еле сдерживается, чтобы не заплакать прямо сейчас, у всех на глазах; мои покрасневшие кулаки, раскиданные вокруг учебники, обрывки тетрадей. Да уж, «просто напортачил» здесь совершенно не подходит. Сацуки тихо вздыхает сзади, через секунду я чувствую лёгкость её ладони на плече. Под подошвами обуви всё так же шуршит бумага. — Я же просила... — девушка замолкает, тут же ладони прислоняя ко рту при созерцании всей этой картины. — Дай-чан... Внутри просыпается какая-то ужасно мерзкая жажда. Вот так, и чувства стыда даже не ощущается. Сацуки неожиданно резко сжимает моё предплечье и толкает, подходя к тому самому парню, потому что я всё так же молчу, не желая смотреть в её глаза в то время, как она старательно пытается поймать мой взгляд. — Сейчас в медпункт пойдём, хорошо? Я скажу, что ты упал, — девушка горестно выдыхает, получая робкий кивок от парня, а потом кидает беглый, взгляд в мою сторону, хмурится. — С лестницы. Аомине-кун больше ничего не сделает, иначе его придётся отстранить от матчей. Я рукой провожу по волосам, и парень напротив тут же дёргается. Сацуки заботливо помогает ему подняться и бросает в мою сторону очередной, совершенно колкий взгляд. — Ты что, мне угрожаешь? — мой вопрос сразу останавливает её. Девушка оборачивается на долю секунду, но тут же осекается. — Своему лучшему другу? — Да, — её голос становится до невозможности стальным, что я замечаю сразу. — Потому что мой лучший друг — идиот. Конечно.|||
Мне становится смешно, когда очередной первогодка только от одного моего вида шарахается в сторону. Дверь в собственный класс раскрывается с привычным скрипом, позволяя хотя бы внутри выдохнуть с облегчением, когда я понимаю, что перед тренировкой есть ещё немного времени для отдыха. Солнце, проникающее в помещении, тут же ударяет в глаза, однако, свет сейчас — крайне не желанный гость. Когда я, наконец, замечаю, что в класс за мной так же быстро заходит и Сато, просто отворачиваюсь к окну, без особого интереса наблюдая за бегущими по небу облаками. Перед этим девушка бегло кивает мне. И остаётся только махнуть рукой, но Сато уже слишком занята тем, что складывает свои же тетради обратно в сумку, а я даже не хочу говорить что-то. Может быть, оттого, что лишь один взгляд девушки, кроткий и серьёзный, по-настоящему заставляет задуматься. Но, откровенно говоря, мы вообще не старались общаться. Любое наше столкновение всегда заканчивалось чем-то похожим на обоюдное недоверие, смешанное с раздражением, к чему незамедлительно прикреплялся настороженный взгляд в мою сторону. И я никогда не считал, что с этой девушкой мне вообще стоит хоть как-то пересекаться, потому что она имеет тенденцию попадать не в те ситуации. И общаться «не с теми» людьми. Даже если я сам так успешно подхожу под разряд «не тот». Сато осторожно закидывает ремень сумки на плечо и подходит к двери. Я не собираюсь поворачиваться в её сторону, кажется, теряя всю самоуверенность, которая уступает место странному спокойствию. Так, конечно, не должно быть. По крайней мере, кулаки по-прежнему саднят кулаки. — Отлично, — выдыхает девушка, поправляя съехавший с плеча ремешок и разом привлекая моё внимание. — Такое ощущение, будто весь мир против меня. Сато прикусывает губу, задумчиво глядя на дверь. Я всегда считал, что её регулярное состояние никогда не отклонялось от обычного равнодушия. Даже был уверен, что её поведение является самым что ни на есть обыденным. Но у неё есть полное право чувствовать себя растерянно. Да и говорить такое — тоже. Правда, вот, принять всё это гораздо легче, чем просто жить, потому что никто из нас понятия не имеет, к чему всё приведёт. — Меньше нытья, Сато, — говорю я, когда девушка отходит в сторону от двери. — Слёзками и жалобами дверь не раскроешь, не думаешь? Жалко всё это, очень жалко. — Меньше слов, Аомине, — от тона её голоса мне хочется лишь усмехнуться, но что-то не даёт этого сделать совершенно. — Твой язык и так уже попортил многим жизнь, не думаешь? Обращать внимание на её слова не вижу смысла. Железная ручка двери, на которую я нажимаю со всей силой, совершенно не поддаётся. Мне даже хочется просто взять и бросить всё это дело, но всю ночь в Тейко я не готов торчать. Тем более, с Сато, которая вряд ли горит желанием видеть меня. — Тщетно, — выдыхаю я, отходя от двери. По ту сторону, в коридоре, слышатся нескончаемые шаги, громкие голоса и смех, а здесь, в классе, совершенно тихо, но не так спокойно, как может показаться на первый раз. Сато осторожно поворачивается и смотрит в мои глаза, словно бы думая о чём-то. — У тебя есть телефон? — спрашиваю я, полностью завладевая вниманием девушки. Она на мгновение замирает, но уже через секунду лезет в карман школьного свитера и достаёт чёрный, потрёпанный временем мобильный телефон, который я легко забираю из её рук. Девушка что-то недовольно бурчит, но смиряется слишком быстро. Небольшое количество контактов, чёрный текст на белом фоне оставляет лёгкую рябь в глазах. Мой взгляд останавливается на простом «Судзу», и Сато не особо уверенно кивает. Я даже не подношу телефон к уху, раздражающий звук монотонных гудков граничит с тишиной в класса ещё секунд тридцать прежде, чем я решаю сбросить вызов. Девушка страдальчески вздыхает и облокачивается о подоконник, не так далеко от меня. — Ты всё ещё хранишь номер Кисе? — с лёгкой усмешкой спрашиваю я и ловлю чуть раздражённый взгляд. Сато молчит. Я же упорно продолжаю листать список контактов, пока не останавливаюсь на «Шого~». Мы совершенно неожиданно сталкиваемся друг с другом взглядами и просто молчим. Я смотрю в эти глубокие карие глаза и никак не могу понять: как эта девушка может быть такой спокойной, непробиваемой. — Значит, Кисе. Гудки, что разносятся теперь по помещению, кажутся слишком неприятными. Сато отворачивается и смотрит в окно, а я всё так же слушаю, прекрасно понимая, что он тоже вряд ли ответит. У Кисе всегда слишком мало времени разговаривать по телефону, а если он сейчас увидит, кто именно звонит, то и отвечать подавно не будет. Только, вот, гудки прерываются неожиданно даже для меня. — Что? Лёгкая ухмылка появляется на моих губах, внутри постепенно разрастается какое-то странное удовольствие. — Одолжи денег. Пауза длинною в целые три секунды заставляет меня лишь невольно хмыкнуть. — Аомине-ччи? — по голосу очень хорошо слышно, что Кисе (не)приятно удивлён. — Телефон Акеми заражает меркантильностью? Что произошло? — В нашем классе что-то не так с дверью, — отвечаю я, краем глаза следя за тем, как Сато раскрывает какой-то учебник и теперь уже забирается на подоконник. — Она захлопнулась, и мы выйти не можем. Откроешь? — Без проблем, — уверяет Кисе, и я уже собираюсь сбросить, но слышу его лёгкий вздох. — Аомине-ччи? — Что ещё? — А вы там, — я по его голосу слышу, что усмехается, — только вдвоём? — К сожалению. — Согласен, — когда Кисе выдыхает, мне даже хочется дать ему подзатыльник, честное слово. Конечно же, крутой, но в лицо говорить плохие вещи так и не научился, скорее всего. — Минуту подождите. Я неспешно сбрасываю и отдаю телефон обратно. Сато смотрит на меня очень внимательно, словно бы пытается понять все мои мысли в данную минуту. — Вот, значит, как, — она еле заметно улыбается, заставляя меня против воли обернуться на её же голос. Что сейчас происходит, не пойму, но улыбка девушки мне не особо нравится. — Может быть, поспорим, что Кисе примчится так быстро, как не бегает на ваших тренировках? Тебе кажется — ужасно хочется ответить мне, но я удерживаюсь. Ведь легко привыкнуть к тому, что большинство фанаток Кисе смотрят на него, как на самого серьёзного парня в этой школе. Забавно же то, что те девушки, которые знают его в достаточной степени, почти не ставят на одну ступень со словом «примерный». — И это говорит та, что всё ещё хранит номер Хайзаки. — Да вы все просто не имеете ни малейшего понятия о том, какой он на самом деле, — отвечает девушка, теперь же совершенно не стараясь улыбнуться, но всё так же призывно смотрит на меня. — Но не моя вина, что твоим друзьям я нравлюсь больше, чем тебе. — Все дело в... — я даже невольно замолкаю на долю секунды. Мой взгляд совершенно машинально опускается точно на шею девушки, потом ниже. — Если бы у меня были такие же, я бы им тоже нравился. Сато позволяет себе больше не смотреть на меня, чем отгоняет мрачные мысли на почтительное расстояние. На её губах играет лёгкая полуулыбка, почти та же, что и была некоторое время назад. Аккуратно перелистывает страницы учебника, изредка поглядывая на настенные часы. Вся такая серьёзная. — Помнишь, ты мне в больнице говорил, что Кисе не такой уж и плохой парень? — девушка поднимает на меня взгляд, а я уже совершенно не знаю, куда себя деть, поэтому просто киваю, припоминая тот давний короткий диалог. — Знаешь, Шого, несмотря на все его заскоки, правда лучше. — Ошибаешься. Сато не перестаёт смотреть на меня, но всё же медленно откладывает учебник. — Что? — Ты ошибаешься. — Я так не думаю. — Ты думаешь, что никогда раньше не ошибалась? — Нет, конечно же, я ошибалась, — отвечает она с какой-то странной улыбкой, но уже через долю секунды эта самая улыбка сходит на «нет». — Это такие ошибки, которые даже в храме не отмолить. И их огромное количество. Даже сейчас мне кажется, что разговоры с тобой — полнейшая глупость. — Что? — мой голос, вероятно, пропитан ядом, раз Сато так морщится. — Потому что не хочешь, чтобы кто-то из бывших дружков подумал, что... — А не в этом дело, Аомине, — девушка прерывает меня и заметно хмурится. — Дело в том, что это не тебя в тот вечер окунули в фонтан. Сато сразу отворачивается от меня, принимая более закрытое положение — не подобраться. Её слова сравнимы с сильными ударами мяча о паркет. Взгляд неприятно колет, а мысли просто убийственны. И в этом случае даже нет смысла оправдываться, потому что она чертовски права. — Сато, — срывается с языка прежде, чем девушка успевает полностью повернуться в мою сторону, — у тебя вообще-то кровь. — Ничего страшного, — пожимает плечами она, вгоняя меня в лёгкий ступор, и я буквально взглядом слежу за тем, как бордовая капелька стекает по молочной коже, создавая при этом практически нереальный контраст. Ничего страшного? Конечно, нет. Сато очень недовольно смотрит на меня, когда я оказываюсь рядом и теперь совершенно подвисаю. Потому что девушка бросает на меня лишь беглый взгляд и старательно пытается отвернуться. — Уже третий раз ты стараешься помочь, — замечает она, рукой стараясь остановить кровь, но выходит безуспешно, пока из кармана её сумки я не достаю тетрадь и не вырываю один из листов. Сато дёргается, я отлично это вижу. — Почему? — Перестань, — заставляю её посмотреть на себя, моя ладонь касается её лица, и руку я отдёргиваю очень быстро, но всё же протягиваю лист бумаги, потому что больше ничего нет. — Просто считай это помощью. Я бы не прошёл мимо, истекай ты кровью. Правда, тогда, в женском туалете, я просто стоял и ни черта не делал. Считать ли это пофигизмом? Не знаю даже. Но мне было жутко. — Я не такой чёрствый, как может показаться, — мне совсем не хочется говорить об этом, но, глянув в глаза девушки, я лишь сглатываю, и всякие мрачные мысли вновь всплывают в сознании. — И даже сейчас? — спрашивает она. — Ты говоришь, что не чёрствый, но парня ты знатно избил. Сейчас ты так же считаешь? — Не особо. Сато улыбается через силу. — Не должно быть неопределённости. И теперь я тоже не сдерживаю лёгкой ухмылки. Когда же девушка поворачивается ко мне, я просто невольно сглатываю. Сато смотрит мне в глаза так, как она только умела смотреть — пока не начинало казаться, что это уже не её глаза. Они смотрят, когда любые глаза на свете давно перестали бы смотреть. Она смотрит так, словно в мире нет ничего, на что она не посмела бы так взглянуть, а на самом деле она очень многого в жизни боится. И этими взглядами мы просто гипнотизируем друг друга. На совершенно близком расстоянии, не являясь друзьями, никем. И, кажется, ещё мгновение, и мы просто столкнёмся лбами, но я слишком быстро отворачиваюсь, потому что слышу громкий удар позади. Усмешка мгновенно трогает мои губы, потому что слащавое лицо Кисе кажется мне немного обескураженным. А Хайзаки, стоящий в дверях, и подавно заставляет ухмыльнуться. — Я мог даже не торопиться, — с улыбкой выдаёт, наконец, Кисе и скрещивает руки на груди. — Ты можешь вообще не приходить. Он переводит взгляд на девушку, потом оглядывается на стоящего за его спиной Хайзаки и предусмотрительно отходит чуть дальше. Это вообще всегда было смешно, когда они с Хайзаки старались воздержаться от драки, ведь даже невооружённым глазом видно, что они из последних сил держатся, чтобы не сорваться с места. Шого просто устало выдыхает позади и смотрит на девушку, теперь уже стоящую на так далеко от меня. Сато смеётся и качает головой. — Ты слышал это? — спрашивает она, глянув на меня. — Он посчитал это за свидание. Кисе хмыкает и отворачивается, но напоследок бросает на меня взгляд, отчего я просто улыбаюсь ему. Только в голове всё ещё всплывают её слова касательно Хайзаки. И мне кажется теперь, что находиться среди нас троих ей невыносимо. И дело даже не в каких-то там прежних отношениях. Дело в том, что Сато просто знает многое. У двери класса большое количество учеников, которые, скорее всего, стеклись сюда на громкий звук. Сато обводит кабинет взглядом, задерживается на долю секунды на Хайзаки, они совсем недолго смотрят друг на друга, пока он не отворачивается первым. И девушка словно бы решается всех эмоций в один момент. Даже хоть какой-то намёк на улыбку пропадает. Сато будто замирает и не старается произносить ни слова, поэтому просто вежливо кивает мне и, подтянув ремешок сумки, направляется к выходу из класса. Когда же она останавливается напротив Кисе, тот быстро отходит в сторону, чтобы пропустить, и легко(?) улыбается. — Ну-у, она хотя бы загадками не говорит, — облегчённо выдыхает он, зачёсывая чёлку назад и глядя девушке вслед. Мы все, кажется, прислушиваемся и даже в этом шуме слышим то, как стучат по мраморному полу невысокие каблуки. — Что? Но Кисе словно бы из прострации выходит. — Ничего, — отвечает поспешно, всё так же улыбаясь. Взглядом обводит всю аудиторию, потом кивает только мне и уходит из класса. С Хайзаки мы даже не обмениваемся взглядами, но на данный момент мне бы, наверное, хотелось похлопать его по плечу. Даже когда все начинают перешёптываться, я не дёргаюсь, хотя сам прекрасно понимаю, о чём здесь именно речь. И это мне совершенно не нравится, но Хайзаки просто поворачивается ко всей массе и кулаком ударяет по доски, привлекая внимание всех. — Увижу умника, который придумал это — урою, ясно? — его голос кажется сухим, надломленным. Пара парней отходит на шаг назад, больше не стараясь шутить. — Давайте без улыбок, ладно? Его слова срабатывают в одно мгновение — все успокаиваются буквально за секунду, а по классу разрастается неприятная напряжённая тишина. Я выхожу через несколько секунд после Хайзаки, совершенно не стараясь думать о произошедшем. Жаль только, что в голове я всё слышу голос Сато: — Не должно быть неопределённости. Она ни раз указывала на это. Причём всё это было так ясно и понятно, что оставалось лишь идти вперёд и проклинать её, ведь девчонка реально умеет говорить такие глупости.