***
Утро пятницы определённо было для Райли лучше предыдущего. Температура, кажется, спала, в голове не стучало, и мир перед глазами не расплывался. После посещения ванной Пул решил, что жить теперь вполне можно, и, набравшись храбрости, отправился на кухню, где уже гремел посудой Бен. Райли твёрдо был намерен разобраться, что за хуйня творится в последние два дня в его квартире. Гейтс выглядел смущённым и каким-то зажатым. Разговор он начал первым, едва поставив перед Райли тарелку с тостами и удостоверившись, что тот больше не выглядит, как восставший из могилы труп. — Ты извини за вчерашнее. Просто ты пропал, я волновался, вдруг что случилось, — учёный стушевался и, похоже, действительно раскаивался. Райли понимающе покивал — внутреннее напряжение всё равно его не покидало. — Я понял. В следующий раз постарайся, пожалуйста, проявлять свою заботу и беспокойство не так агрессивно. Кто-нибудь может и сбежать от тебя в ужасе, — Пул криво улыбнулся, встречая ответную несмелую улыбку Бена. — И ещё кое-что… — Бен замялся, помолчал. — Ты хочешь, чтобы я ушёл? Райли удивлённо заморгал. Посмотрел на Гейтса и горько усмехнулся: — Мне казалось, это ты поскорее хочешь свалить с пидорской квартиры. Слова повисли в воздухе. Бен смотрел на него широко раскрытыми глазами, всё порываясь что-то сказать и никак не находя слов. Райли понимал. Сложно объяснить своему другу, что больше не можешь с ним общаться из-за того, что он пидор. Не дожидаясь, пока Гейтс родит что-то вразумительное, Райли продолжил, стараясь унять сердце, раненой птицей бившееся о рёбра: — Можешь ничего не объяснять, Бен, я всё понимаю. Говорил же, не впервой. Мне просто жаль, что ты не можешь принять меня таким, какой я есть. А на меньшее я не согласен. Я ведь даж-… — Что ты вообще несёшь? — перебил Гейтс. Пул замолк. Бен выглядел злым, и это сбивало с толку. — Ты совсем охуел? — Вот после этого Райли точно охуел, потому что таких выражений слышать от благовоспитанного Бена ему ещё не приходилось. — Прости, я снова не понимаю сути претензий. Объяснись, пожалуйста, — изумление на мгновение заглушило в Райли все остальные чувства. — Неужели ты и правда считаешь меня таким дерьмом? Теперь я понимаю, почему ты не доверял мне настолько, что не сказал о своей ориентации! Зачем ты вообще всё это время со мной общался, Райли? Необязательно было так страдать рядом с чудовищем, вроде меня, — голос Бена сочился ядом, в глазах плескалось сдерживаемое бешенство. Он отчаянно жестикулировал. Райли опешил. — А разве я должен был? Это моё дело! И вообще, разве не ты позавчера сделал морду кирпичом, лишь бы не говорить об этом, ведь это же так неловко и неприлично — быть геем! — Пул кипятился всё больше, переставая себя контролировать. Он сам не заметил, как вскочил на ноги. Накопившаяся боль и обида хлынули волной. — Я ценю твою заботу, ты остался здесь, чтобы я не помер, спасибо, но мне не нужна твоя жалость! Что угодно, кроме неё, блять! — А ты не пробовал просто спрашивать, что я об этом думаю?! — прогремел Гейтс. — Почему так сложно просто поговорить? Какое право ты имеешь решать, что я должен чувствовать? Да с чего я вообще взял, что у нас может что-то получиться? Ты же эгоист, ты дальше своего носа не видишь! До Райли доходило медленно. Очень медленно. Злость застилала глаза, и смысл слов с трудом достигал сознания. «Что-то получиться»? О чём он вообще? — Что, скажешь, ты не против геев? Может, ты ещё и ЛГБТ поддерживаешь, мистер Гейтс? — сардонически улыбнулся Пул. — Представь себе, я ещё и к ним отношусь, тупой ты баран! Райли уже открыл рот, чтобы бросить новую колкость, но тут же его захлопнул, вылупившись на Бена. — Это что, шутка такая? Не смешно, — вмиг сдувшись, проговорил он слабым голосом. — Когда же до тебя дойдёт? Твоя ориентация для меня не проблема! — Гейтс пронзительно смотрел в глаза растерявшемуся Райли. — Я не собираюсь прекращать с тобой общение из-за этого. Ты просто осёл, если думал так, — Бен смягчился, втолковывая Пулу свою позицию, как маленькому ребёнку. Тот неверяще смотрел, выискивая в лице учёного малейшие признаки лжи. — Это правда? Тебе не противно? — в эту минуту Пул ненавидел себя, ведь голос его звучал почти жалобно, а в горле встал ком. Некстати вспомнилась собственная слабость в сокровищнице тамплиеров — там он впервые позволил себе заплакать при Бене. — Правда, — Гейтс тепло улыбнулся. — А как же твёрдость убеждений семьи Гейтс? — неуверенно вернул улыбку Райли. — С этим у меня иногда проблемы. — А что ты там говорил про принадлежность к ЛГБТ? — Пул продолжал задавать вопросы, всё ещё в глубине души ожидая подвоха, но уже чувствуя, как напряжение постепенно отпускает его, сменяясь сокрушительным облегчением. Бен принял. Бен не отверг. Он не потеряет Бена. Ничего не кончено. — Мне нравятся не только девушки. Про бисексуальность слышал? Райли заторможено кивнул. — Ну вот. Я понял это в колледже. Развлекался там, как мог, вечеринки, девочки. Попробовал и не только с девочками, хотя опыта и немного. — Гейтс выглядел смущённо. — С одним парнем был даже вроде как короткий роман, — услышав это, Райли усилием воли подавил вспышку ревности. — Отец узнал, вернее, я сам ему сказал, когда мы в очередной раз ссорились. Скандал был грандиозный. Папа до сих пор не может мне этого простить. Почему, ты думаешь, он так пилит меня, чтобы я вернулся к Абигейл? Он надеется, что я всё же возьмусь за ум и женюсь на девушке, как нормальный человек. — Но он же боялся, что ты обрюхатил Абигейл. Помнишь, когда мы заявились к нему тогда, с Декларацией наперевес? — новость о бисексуальности Гейтса не укладывалась в голове. Не может у этого идеального американского джентльмена стоять на мужиков. Ни при каких обстоятельствах. Невозможно. — Это просто шуточки. Вспомни, что он тогда сказал: «Со мной была твоя мама. А с кем ты сейчас, с ним?». Он же поставил тебя в один ряд с возлюбленными. И именно это он и имел в виду. Гораздо больше он боялся, что моя склонность к беспутству вылилась в отношения с мужчиной. Снова, — Бен усмехнулся. — Как видишь, я позорил отца не только бесплодными поисками сокровищ. Райли во все глаза глядел на Гейтса, так до конца и не веря. Но, вспомнив некоторые двусмысленные фразочки Патрика, Пул вынужден был признать: то, что говорил Бен, было похоже на правду. Внутри бушевала буря. Улёгшееся раздражение и гнев вспыхнули вновь — на этот раз Райли злился на себя за ненаблюдательность и не сработавший гей-радар. К тому же он всё никак не мог отойти от удивления. А где-то на периферии сознания, будто эхо, маячила радость и набирала силу надежда, которую Пул пока боялся даже мысленно облекать в слова. Справляясь с собой, он на всякий случай уточнил: — Так ты не собираешься съезжать с пидорской квартиры? Бен закатил глаза. — Нет. Не домой же мне ехать, — проворчал он. У Райли будто гора с плеч свалилась. По венам растеклось облегчение. «Господи, спасибо тебе за это чудо!». Впервые за долгие годы ему захотелось вознести хвалу Всевышнему. Всё снова было хорошо. Было, пока Бен не заговорил снова. — Раз уж у нас откровенный разговор… Почему ты стал от меня шарахаться? — в глазах Гейтса читалось настолько искреннее и натуральное непонимание, что Райли усомнился в его умственных способностях. А ещё учёный, называется. — Раньше я не замечал, чтобы ты так явно меня избегал, а теперь… — Мы раньше вместе не жили, — ляпнул Пул прежде, чем осознал, что говорить этого не стоило. Захотелось побиться головой о стену. Гейтс с минуту размышлял, изучая лицо сконфуженного Райли, открывающего и закрывающего рот в попытках хоть что-то сказать и спасти ситуацию. Что-то для себя решив, Бен сделал несколько шагов к Пулу, остановившись непозволительно близко. Райли почувствовал жар его тела, и внутри почти привычно истомой начало медленно подниматься возбуждение. Он отпрянул было, увеличивая расстояние между ними, но Гейтс удержал его за плечо, от чего Райли ощутимо дёрнулся. Все эти манипуляции Бен проделал с видом натуралиста, проводящего научный эксперимент. — Так вот оно что, — протянул он. — Я тебе нравлюсь? Ты хочешь меня, Райли? Сердце гулко колотилось у Райли в груди, в венах мешались страх и возбуждение. Пул решил, что должен, просто обязан существовать закон, запрещающий говорить таким низким бархатистым голосом прямо в чужое ухо. Он моментально напрягся и замер, затаив дыхание. От ощущений влажного дыхания Бена, опаляющего кожу, резко свело низ живота, член начал наливаться кровью. Райли сдался. — Чёрт, да ты ублюдок, Бен, ты же просто фашист ёбаный! Как, по-твоему, должен чувствовать себя гей, когда ты без конца полуголым по дому расхаживаешь? — сквозь зубы процедил Райли. Он честно пытался выглядеть сердитым, но получалось слабо. Хотелось прижаться всем телом к Бену, втянуть носом запах, попробовать на вкус… Он остановил себя, зажмурился, усилием воли прогоняя яркую картинку того, что хотел бы сделать с учёным. — Значит, это правда? — Гейтс звучал донельзя довольно. Открыв глаза, Райли убедился, что и выглядел он соответствующе. Улыбался многообещающе, иронично изогнув брови, смотрел лукаво. Лукавый. В мозгу всплыла глупая мысль, что здесь и сейчас из них двоих Трикстером должен зваться именно Бен. А ещё эхом из детства донеслись рассказы мамы о дьяволе. Пул отвёл глаза, смущаясь и робея, как первоклашка в первый школьный день, отчаянно давя в себе напрасную надежду. — Не волнуйся, я не причиню тебе неудобств, и на наших отношениях это никак не скажется. Раз мы всё выяснили, давай поедим и… — Гейтс порывисто рванулся к бормочущему Райли и заткнул ему рот поцелуем. Пулу понадобилась пара секунд, прежде чем он оттаял и обмяк с жалобным всхлипом, с отчаянной жадностью отвечая. Осознание происходящего кружило голову. Бен целовал его. Сам. Так же жадно. — Неужели ты настолько в себе не уверен? — голос Гейтса звучал хрипло и низко, он загнанно дышал, вторя тяжёлому дыханию ошалевшего от ощущений Райли. — К дьяволу завтрак, — Гейтс легонько прихватил нижнюю губу Райли зубами. — Мне срочно нужно доказать тебе, насколько ты не прав. — Не прав в чём? — Пул сам не помнил, как его пальцы оказались в волосах Бена, с удовольствием отмечая тяжесть рук Гейтса на своей талии. Пульс зашкаливал, в ушах шумело. Райли было невероятно сладко, а ещё страшно — страшно, что это какая-то глупая и жестокая шутка. — В том, что я тебя не хочу, — Бен резко дёрнул Пула ещё ближе к себе, тесно вжимаясь пахом ему между ног, давая почувствовать собственное возбуждение. У Райли вырвался жалобный стон. — Я хочу тебя, Райли, — жарко произнёс Гейтс, прихватывая зубами мочку его уха. Райли будто закоротило. С чувством, что всё летит к чертям, он, наконец, отпустил себя и позволил себе поверить Гейтсу, ведь он, чёрт возьми, не железный. Пул жадно впился в горячий влажный рот Бена, целуя его яростно, почти грубо, вкладывая всю накопленную годами боль. Осмелев, он позволил своим рукам забраться под рубашку Гейтса, сминая, оглаживая кожу везде, где мог дотянуться, вбирая ладонями чужое тепло и бешено бьющуюся в жилах кровь. От ощущения рук Бена, точно также гуляющих по его телу, с силой проводящих по бокам, сжимающих свитер на спине, спускающихся всё ниже, Райли вело, будто от крепкого алкоголя. Гейтс сжал его ягодицы, и Райли всхлипнул, оторвавшись от его губ. Отчаянно хотелось освободиться от мешающей одежды, каменный стояк причинял неудобства, головка болезненно тёрлась о ткань белья. От самых простых манипуляций Бена его, будто током, прошибало возбуждение. Он не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал такое сильное желание. Настоящую похоть. Райли припал к шее Гейтса, целуя, вылизывая, прикусывая кожу, и с восторгом услышал низкий гортанный стон учёного. Не отрываясь от восхитительной шеи, Пул потянулся к пуговицам рубашки, безуспешно тщась расстегнуть их дрожащими пальцами, когда Бен мягко остановил его. Райли вопросительно глянул в затуманенные желанием глаза Гейтса, внутренне напрягаясь, но тот лишь ласково улыбнулся и произнёс: — Пойдём в спальню. От одного этого Пул готов был спустить в штаны, как ебучий подросток. Они принялись торопливо раздевать друг друга, едва добравшись до кровати. Дёрганными нервными движениями, как в горячечном бреду, они стаскивали друг с друга одежду, стремясь увидеть, прикоснуться, почувствовать — кожа к коже. Казалось, промедление в секунду фатально, а долгожданное прикосновение сулило освобождение. Райли не узнавал собственную спальню, не узнавал Гейтса — разгорячённого, раскрасневшегося, с расширившимися зрачками, смотрящего на него жадно и голодно, — не узнавал и себя самого. Будто пьяный, скулящий, он целовал, кусал, трогал, сам подставляясь под чужие руки и губы, дурея от ощущений и не обращая внимания на боль от недавних побоев. Само осознание того, что Бен хочет его, трётся своим членом о его, вылизывает его ключицы, сносило крышу. Бен хотел его, и больше ничего было не нужно. Бен хотел его, но Райли было мало. Хотелось больше, ближе, вжать, вплавиться в него всем своим существом. Райли чувствовал, что дорвался. Райли чувствовал, что слетает с катушек. — Бен! Пожалуйста! — просил он с мольбой в голосе. Будто от этого зависела его жизнь. Гейтс обхватил ладонью оба их члена, огладил с силой, вырвав у Райли раздражённое шипение. — Ебааааать! — дыхание перехватывало, Пул совершенно терялся в ощущениях. — С удовольствием, раз ты просишь, — сквозь жаркое марево желания Райли даже уловил в его голосе насмешку краем сознания и пообещал себе отомстить Гейтсу. Как-нибудь потом. — Смазка? Пул страдальчески застонал. Смазка лежала в комоде, в ящике с бельём — а значит надо было оторваться от Бена и пройти несколько шагов до комода и обратно. «Дерьмо собачье!» Титаническим усилием воли Райли заставил себя перестать трогать Гейтса и метнулся за смазкой, прихватив и презервативы. Бен уложил его на спину и втянул в долгий поцелуй, руками оглаживая плечи, грудь, спускаясь к подрагивающему животу. Пул приглашающе раздвинул ноги, едва ладони Бена добрались до его бёдер. Гейтс оторвался от него и посмотрел в глаза. — Уверен, что хочешь этого? Райли нетерпеливо зарычал. — Если ты сейчас же меня не трахнешь, клянусь, сукин ты сын, я тебя задушу! — он больно укусил Бена в плечо, ещё шире разводя ноги. Гейтс подхватил его под коленями и притянул ближе к себе, нарочито медленно проводя пальцами по его бёдрам. Пул вздрогнул от того, как Бен лёгкими, невесомыми поцелуями принялся прокладывать дорожку по внутренней стороне его бедра, при каждом прикосновении жаля острой вспышкой возбуждения. Затем Бен отвлёкся на тюбик смазки и презерватив, и несмотря на то, что Райли хотел, ждал, требовал этого, холодное прикосновение смазанного пальца было неожиданным, и он вздрогнул, инстинктивно сжавшись. Но в следующее мгновение Райли охнул, ощутив горячее дыхание Бена на своём члене. «Блять, сука, он же не собирается…» — мысль оборвалась, когда Гейтс обхватил его губами, с силой проводя по всему стволу, одновременно погружая в Райли второй палец, аккуратно растягивая. Пул вцепился руками в простыню и заскулил, сдерживаясь, чтобы не начать бесконтрольно толкаться Бену в горло. От одного вида красных губ Гейтса, растянутых вокруг его члена, вышибало дух. Ждать дальше было невыносимо. Пот заливал глаза, было нестерпимо жарко, сладко, хорошо, но мало, слишком мало. — Бен, хва-… хва-атит! Давай уже, чёрт бы тебя побрал! — зашипел он сквозь зубы. Гейтс оторвался от него, коварно улыбнулся и послушался, вжавшись ртом в губы Райли, даря его же собственным вкусом и одновременно погружаясь в него до половины. Пул взвыл и выгнулся, вцепившись руками Бену в плечи. Тот замер, прилагая усилия, чтобы не начать двигаться, вгляделся в лицо Райли, подхватив его под бедро и поглаживая ногу, стараясь не задеть повязку. — Ты как? Больно? — Охуенно, — выдохнул Пул, немного слукавив. Хлещущее по нервам желание немного отступило из-за лёгкой боли. Но Райли не мог позволить Бену отстраниться. Не сейчас, когда он наконец-то получил то, чего многие годы так страстно желал. — Давай, Бен. Ещё! Гейтс только этого и ждал. Он тут же начал двигаться, погружаясь уже на всю длину, сначала осторожно, постепенно наращивая темп. Потихоньку боль ушла, оставив за собой лишь потрясающее чувство заполненности. Райли обхватил Бена ногами за талию, заставляя проникать глубже, сильнее, слизывал с его шеи капли пота, периодически награждая Гейтса короткими поцелуями-укусами. Спустя пару минут Бен немного изменил угол проникновения — и Пула прошила искра удовольствия, прокатившись по всему позвоночнику. Он вскрикнул, забормотал что-то бессвязное, и Гейтс, правильно всё растолковав, продолжил яростно вбиваться, наращивая темп и почти рыча от удовольствия. Параллельно он обхватил член Райли рукой, размазывая пальцем смазку, и принялся размашисто отдрачивать ему в том же ритме, с каким толкался в его тесное тёплое нутро. При таком коктейле ощущений надолго Пула не хватило. Он ощутил, как растёт, ширится в нём наслаждение — и взрывается ослепительной вспышкой. Райли выгнуло дугой, он запрокинул голову, распахнув рот в немом крике, и излился, содрогаясь, в руку Бена. Гейтс последовал за ним через полминуты, отрывисто вскрикивая при каждом толчке. После они лежали рядом, силясь отдышаться и успокоить сердцебиение. Их обоих охватила расслабленная нега, шевелиться не хотелось. Лень было даже думать. Но тысяча вопросов о том, что вообще только что произошло, всё равно лезли Райли в голову. Он повернулся к раскинувшемуся на кровати Бену. — И что это было? Гейтс ухмыльнулся. — А ты как думаешь? Райли проигнорировал игривость в его голосе. Они переспали. Он переспал с Беном Гейтсом, который оказался вполне себе бисексуалом. В это верилось с трудом, но — Пул с лёгким удивлением отметил собственную жадность — хотелось знать, что дальше. Только от мысли об этом «дальше», которое могло бы быть у них общим, в солнечном сплетении нетерпеливо трепетало что-то тёплое и светлое. Давить это чувство не хотелось, хотя Райли понимал, что для Бена их секс может оказаться простой интрижкой или новым уровнем дружеских отношений. Бывают же друзья с привилегиями. Думать об этом было неприятно, потому Пул нетерпеливо тряхнул головой, приподнимаясь на локте, и продолжил гнуть своё. — Не смешно. Я хотел спросить, что дальше, Бен? Нет, я не требую немедленного продолжения, — усмехнулся он, видя, как Гейтс решительно тянет к нему руки, уже готовый засыпать его язвительными замечаниями и поцелуями, заходя на второй раунд. — Мы теперь секс-друзья или это была приятная случайность? — на большее Райли не рассчитывал, хотя очень хотелось. Бен почему-то нахмурился. — Секс-друзья? А ты не сторонник серьёзных отношений, да? — В каком смысле? — Райли слегка завис. — Ну, мы переспали. Как честные джентльмены, мы теперь просто обязаны пожениться, — Гейтс сказал это с невероятно серьёзной миной. — А вообще я полагал, что мы будем чем-то большим, чем секс-друзья, — Бен вдруг глянул на Пула как-то странно, почти робко. Он будто… страшился того, что может сказать Райли в ответ. Потому быстро продолжил: — Видишь ли, Райли, я не подарок, да и тугодум в том, что касается чувств и отношений. Но ты мне нравишься. По-настоящему. Даже больше, чем нравишься, — Гейтс замер, напряжённо всматриваясь Райли в лицо. Тот, охваченный изумлением, чувствовал, как счастье растекается по венам, а на лице расползается идиотская улыбка. — Поясни-ка, что значит это твоё «больше, чем нравишься»? Я недопонял. Бен закатил глаза. — Хорошо, я скажу, раз ты хочешь. Я в тебя влюблён. Доволен? — Гейтс был трогательно смущён и слегка сердит. «Боже, да у него уши покраснели!» — с восторгом заметил Райли. Всё также улыбаясь, он потянулся к Бену и поцеловал, долго и нежно. Оторвавшись, он произнёс со смесью радости и застарелой обиды: — Я сох по тебе с первой встречи. Спасибо, что, наконец, заметил, — он с удовольствием отметил, как шокировано распахнулись глаза Гейтса. Бен провёл по волосам всё ещё нависающего над ним Райли. — Прости. Я правда невнимательный придурок, — он и впрямь выглядел виноватым. — Ладно. Но ты должен будешь компенсировать мне недели твоих голых дефиле. Ты хоть представляешь, как это изматывает? Бен легко погладил след от собственных зубов на ключице Пула, спустился пальцами ниже и аккуратно прикоснулся к фиолетовым гематомам на боку, перетекая ладонями на его спину. — Обещаю компенсировать всё с процентами, — Гейтс многообещающе улыбнулся. — Можем начать прямо сейчас. Мы ведь сегодня никуда не спешим?***
Выходные они провели, нежась в кровати, прерываясь лишь на еду и душ. Райли ещё немного нездоровилось, тело ныло после недавних травм, но Бен был аккуратен и нежен, и Пул расслабился в его руках, доверяясь и млея от удовольствия и непривычной заботы. Отдыхая, они болтали обо всём на свете, узнавая друг друга с новой стороны. Бен рассказывал о трудностях в отношениях с отцом, так и не смирившимся с тем, что сын какое-то время встречался с другим мужчиной. О том, как в студенчестве пытался «взять себя в руки» и пресечь любые контакты сексуального толка с мужчинами. О матери, с молчаливым неудовольствием принявшей — но всё же принявшей — ориентацию Бена. Об Абигейл, больно язвившей его самолюбие колкими замечаниями и постоянным сравниванием его с другими людьми. О том, как он боялся подвести семью — все поколения Гейтсов — и не сделать ничего стоящего, чтобы поддержать честь рода. Даже о том, как его считали психом в школе. А ещё он расспрашивал Райли о его семье. И Пул говорил. Говорил и говорил — о том, как страшно было сбегать из дома, как он зарабатывал нелегально, как тяжело было принимать себя. О своём отце, о Скотти, о Сайксе. — Сайкс? Как у Диккенса? — удивился Бен, когда Райли впервые упомянул своего далёкого интернет-друга. — Вроде того. Но он хороший. Помог мне во многом разобраться и долгое время был мне хорошим другом. Какой же я был дурак, — горько усмехнулся Райли. — Ведь мог нарваться на какого-нибудь ублюдка, который бы меня развёл на деньги, или на извращенца в стиле Томаса Манна. Но мне повезло, я встретил Сайкса, а не Ашенбаха*. — Ты с нежностью о нём говоришь, — протянул Бен. — Эй, не ревнуй! Сайкс мой лучший друг, — грустно улыбнулся Пул. — Вы до сих пор общаетесь? — Нет, — ответил Райли и замолчал. Подумав, добавил: — Сайкс умер четыре года назад. Гейтс нахмурился. — Прости, не хотел давить на больное. — Нет, всё в порядке, — заторопился Райли. — Просто я до сих пор иногда хочу ему написать. Будто он ответит. Со мной связался его партнёр, сказал, Сайкса хватил инсульт. Я даже на похороны ездил. Вернее, летал, — поправился Пул. — В Англию. Его звали Саймон Перкс, и ему было 54. Его партнёр, Уилл, сказал, Сайкс всегда хотел помочь, ну, нашему сообществу, ЛГБТ, потому что сам настрадался в своё время. А ко мне прикипел, как к сыну, что ли. В общем, странная была сцена. И странно было видеть Сайкса вживую… В смысле, уже не вживую, — Райли нервно прыснул. — Вот ведь, впервые увидел человека, когда тот уже мёртвый лежал в гробу. Райли отвел взгляд, горько скривив губы, и вновь погрузился в воспоминания о том странном дне, чувствуя, как что-то противно потянуло в груди от тоски. Но в следующий миг он почувствовал на голове ласковую руку Бена. — Жаль, я не знал его. Но как я рад, что у тебя был такой друг, — Гейтс обнял его, прижал к себе и гладил по голове, словно ребёнка, пока у Райли не ушла напряжённость из плеч и не развязался тугой болезненный узел в районе солнечного сплетения. Доверять Бену оказалось удивительно легко, и Пул безоглядно отдался своему неожиданному счастью, временами удивлённо оглядываясь, будто не в силах до конца поверить, что всё происходит наяву. Когда в понедельник он вышел на работу, Кроули очень ехидно комментировала его побито-затраханный вид и светящуюся физиономию. Пришлось пообещать как-нибудь познакомить коллег по хакерскому цеху с «любовью всей его лукавой жизни», как выразился Мортус. Вечерами они с Беном вместе готовили ужин, а потом валялись перед телевизором или просто болтали ни о чём, ближе к ночи плавно перемещаясь в ближайшую к гостиной спальню. Единственным неприятным сюрпризом недели стал неожиданный визит в субботу. Было девять утра, они оба ещё спали после бурной ночи, когда в дверь яростно затрезвонили. Вылезать из-под тёплого бока Бена категорически не хотелось, тем более, тот всё ворчал на незваных гостей, которые обязаны уйти, если им не открыть. Но Райли всё-таки выполз из-под одеяла, наскоро натянул первые попавшиеся под руку джинсы и пошлёпал босыми ногами в прихожую, не потрудившись прикрыть заживающие синяки и множество свежих засосов футболкой. А что, пусть падают в обморок, нечего ломиться в дверь в такую рань! Открыв дверь, Пул застыл от неожиданности. Перед ним стоял Патрик Гейтс собственной персоной, и выглядел он крайне обеспокоенно. — Э-э-э-э, Патрик? — ничего умнее в голову ошеломлённому и не до конца проснувшемуся Райли не пришло. — В чём дело? Что-то случилось? — Где Бен? Он ведь говорил, что поживёт у тебя — он здесь? — Патрик явно был на взводе. Он протиснулся мимо Райли в квартиру и быстро огляделся. — Мы с Эмили звонили всю неделю, он не отвечает! Абигейл тоже его не видела. С ним наверняка что-то случилось! Опять ввязался в какую-то авантюру? — Патрик так частил слова и беспокойно размахивал руками, что на секунду показался Райли похожим на курицу-наседку. — Всё в нормально, он жив и здоров. Он спит. Успокойтесь, пожалуйста! Хотите, сделаю вам ко-… — Пул не договорил, потому что Патрик, услышав, что сын в порядке и спит, прытко направился в ближайшую к гостиной дверь. Которая вела в спальню. Где лежал голый и разморенный Бен. — Патрик! Постойте! — Райли кинулся вслед за ним, но было поздно. — Мы с твоей матерью места себе не находили! Ты не отвечаешь на звонки! Да о чём ты вообще думаешь?! Ты… — Патрик осёкся, присматриваясь к сыну. Помятый и растрёпанный Бен в это время пытался повыше натянуть одеяло. Именно в этот момент, споткнувшись о слишком длинные для него джинсы Бена, надетые впопыхах, в комнату ввалился и Райли. — Патрик, давайте я всё-таки сделаю вам кофе! — умоляюще сказал он. Но Патрик уже оглядывал комнату с разбросанной как попало одеждой — исключительно мужской — и сына, яростно сверкающего в его сторону глазами. Затем он перевёл взгляд на Райли — Райли Пула, стоящего перед ним полуголым, в чужих штанах и с засосами по всему торсу. В глазах Патрика отразилось понимание, и он явно не обрадовался. — Папа, сколько раз мы с тобой обсуждали, что ты не должен вламываться ко мне в спальню?! Тем более, что сейчас мы вообще в чужом доме! — Бен был в ярости. — Я не отвечал на телефон, потому что был занят! Ты сообщения читать не пробовал? Или снова новый телефон тебе чем-то не угодил? — Ты… ты опять взялся за старое! — Патрик не слушал, он переваривал увиденное. — Сколько ты будешь порочить наше имя? Всё-таки ты связался с этим парнем! Ты из-за этого бросил Абигейл? Что ты творишь со своей жизнью, сын? — Во-первых, это моя жизнь, и я живу так, как хочу! Мы об этом говорили! Во-вторых, это Абигейл меня бросила! В-третьих, не мог бы ты всё-таки выйти из спальни?! — последнее Бен буквально проорал, так что даже Райли, неловко замерший в дверях, вжал голову в плечи. Патрик, чьё лицо налилось краской, не проронил ни слова в ответ и вышел, сердито сопя, при этом неприязненно покосившись на Пула. Бен обессиленно упал лицом в подушку. — Прости, я совершенно растерялся, когда он протиснулся в квартиру. А твой отец, оказывается, шустрый! — Райли виновато глянул на зарывшегося в подушку Гейтса и зябко поёжился. — Всё нормально, Райли. Ты не виноват. Это всё папа, — глухо донеслось от горы одеял на кровати. — А я-то уже было подумал, что в сказку попал. Пул усмехнулся и принялся стягивать чужие джинсы. — Не знаю, как ты, а я оденусь. Чего и тебе желаю. Хотя тебе бы ещё и душ не помешал. К тебе всё-таки отец в гости пришёл, — в ответ на его ехидное замечание в голову Райли прилетела подушка. Посмеиваясь, Пул выудил из шкафа халат, а потом взялся собирать разбросанную одежду. Тем временем Бен быстро привёл себя в порядок и отправился на кухню к отцу. Райли не стал мешать, рассудив, что не хочет попасть под горячую руку. Когда он вышел из ванной, на кухне говорили на повышенных тонах. Пул вздохнул. Как ни крути, а он в данном случае был причиной разлада Гейтсов. Однако как бы ни было Райли жаль, что Бен в очередной раз ссорится с отцом, Пул не собирался от него отказываться. Он и так ждал слишком долго. В гостиной зазвонил домашний телефон и, подняв трубку, Райли с тенью удивления услышал вежливое: — Здравствуйте, могу я поговорить с мистером Гейтсом? — похоже, Бен уже дал кому-то этот номер. Значит ли это, что он вообще не собирается съезжать? Ободрённый этой мыслью, Пул заглянул на кухню и позвал Бена к телефону. Тот выглядел сердито и очевидно был рад сбежать от неприятного разговора. Райли неловко замялся под суровым взглядом Патрика Гейтса и испытал сильное желание спрятаться, сбежать, холодком страха прошедшееся по позвоночнику. Он поймал себя на этом чувстве и вдруг ощутил прилив злости. «Какого чёрта я вообще делаю? Это моя ебучая квартира и моя ебучая кухня. И мой ебучий гейский Бен Гейтс. Или почти что гейский. Но очень ебучий». Раздражение придало ему сил. Несколько нервно выдохнув, Райли предложил, старательно контролируя выражение своего лица: — Может, всё-таки хотите кофе, Патрик? — Я хочу, чтобы мой сын прекратил заниматься ерундой, — веско раздалось в спину начавшему колдовать над кофеваркой Пулу. Тот слегка повёл плечами. — Какой ерундой? — Он опять спит с мужчиной! С тобой! — взорвался Патрик. «А Бен всё-таки весь в отца. Так же вспыльчив», — отстранённо подумал Райли. — Я так и знал, что что-то тут нечисто, когда он явился ко мне ночью с тобой несколько лет назад. От тебя же всем этим — Патрик скривился, — за километр разит! — Вот уж не думал, что сексуальную ориентацию можно почуять. Или изменить, — спокойно ответил Пул. Он вдруг вспомнил, как давно, много лет назад примерно то же самое говорил Сайкс ему, напуганному мальчишке. — Знаете, Патрик, он ведь уже не маленький мальчик. И вполне может сам выбирать, что ему делать со своей жизнью, где работать, с кем разводиться, а с кем трахаться. Думаю, после всего, что он сделал для страны и чести семьи, Бен заслуживает, чтобы его выбор уважали, как считаете? Райли поставил перед Патриком кружку горячего кофе и вновь отвернулся, наливая напиток себе и Бену. Патрик ничего не ответил, только как-то странно посмотрел на него, будто не узнавая. А Пул испытывал теперь лишь раздражение. Поведение Гейтса-старшего уж слишком напомнило ему его собственного отца. «Вот и выходи в такой обстановке из шкафа», — досадливо поморщился Райли. От дальнейшей неприятной дискуссии с Патриком его избавил Бен, вернувшийся в кухню. — Звонил адвокат, — проронил он в ответ на вопросительный взгляд Райли. — Похоже, мне придётся быстро съездить к нему сегодня. Исправить кое-что в документах. — Прямо сейчас? — удивился Пул. — В субботу? Бен виновато развёл руками, мол, что поделать с этими юристами. — Может, хотя бы позавтракаешь? — Райли совсем не хотелось отпускать сегодня Бена куда бы то ни было. — Я сделал кофе. — О? — Бен отхлебнул из чашки и блаженно закатил глаза. — Спасибо! Думаю, на завтрак время всё-таки найдётся. Папа, извини, — с холодком обратился он к Патрику, — придётся отложить наш разговор. Гейтс-старший посмотрел на сына долгим внимательным взглядом и произнёс: — Подумай хорошенько, сын, что ты делаешь. Подумай! Бен раздражённо тряхнул головой. — Я понял тебя, папа, но сейчас у меня дела. Думаю, тебе пора.***
Через несколько дней Гейтсы встретились на нейтральной территории наедине, после чего Бен пришёл домой подвыпивший и в растрёпанных чувствах. Райли не знал, чем кончился их разговор, но Бен стал спокойнее общаться с родителями по телефону и, похоже, больше с отцом не ругался. Это успокаивало. Дела у Райли пошли на лад. Близилось Рождество, и он стремился покончить со срочными делами в связи с заказом Фостера до начала праздников, иногда задерживаясь в офисе. Но дома его всегда ждал улыбающийся тёплый Бен, готовый размять ему плечи и накормить свежекупленными пончиками из ближайшей пекарни. Сам Гейтс потихоньку разбирался с разводом и строчил монографию о роли Британии в Гражданской войне в США, в перерывах пытаясь выбить себе разрешение на использование секретных документов из Библиотеки конгресса и не только. Рождество они провели вместе, уютно расположившись перед телевизором в дурацких вязанных свитерах с оленями и тарелкой ароматно пахнущих апельсинов. Было тепло и томно, и Райли млел, лёжа на коленях Бена, от того, как Гейтс перебирал его волосы. Лишь около одиннадцати им пришлось прервать идиллию: в квартиру буквально вломилась уже изрядно пьяная, но всё ещё стоящая на ногах Кроули и торжественно протянула обалдевшему Райли маленькую чёрную флэшку с черепом. — Это мой рождественский подарок! Прости, что с небольшим опозданием, надо было кое-что доделать. Но думаю, тебе понравится. Ты классный, — такие откровения от хакерши были для Райли в новинку, и он сделал себе пометку на будущее, что Кроули становится гораздо разговорчивее в пьяном виде. Тут она перевела взгляд на Бена, моргнула несколько раз и продолжила: — Парень твой симпатичный. Даже жаль, что вы оба по мужикам. Если вдруг захотите попробовать с женщиной, обращайтесь! — радушно предложила она. — Э-эм, спасибо, Кроули, я польщён, — ухмыльнулся Пул. Кроули серьёзно на него посмотрела и вдруг улыбнулась, открыто и светло — так неожиданно, что Райли замер. Он очень редко видел её улыбающейся. — Счастливого Рождества, Трикстер! И тебе, мужик! — обратилась она к Бену. — Ну, я пойду. Проводив Кроули, Райли проверил содержимое флэшки на ноутбуке — и натурально охренел. — Пиздец! — резюмировал он, когда открыл единственный файл на носителе, оказавшийся видеозаписью. На ней были те самые четверо парней, что несколькими неделями ранее били его в грязной подворотне недалеко от «Сладкого Эрни». Пул сразу узнал кудрявого красавчика, выманившего его из бара. Хотя теперь он выглядел не столь презентабельно: голый, привязанный пластиковыми кабельными стяжками к одной из ножек ржавой железной кровати без матраса, с заклеенным скотчем ртом, он дико озирался по сторонам, что-то мыча и суча связанными всё теми же стяжками ногами по голому бетонному полу. Лицо его было в крови, нос явно сломан, на теле виднелось несколько кровоподтёков. Камера переместилась чуть в сторону, демонстрируя трёх его друзей, аналогично привязанных к остальным ножкам кровати, сидящих на полу голыми и слегка побитыми. Бен присоединился к просмотру, и Райли с удовольствием отметил, как он уронил челюсть, глядя на разворачивающееся действо. Видео было коротким. Продемонстрировав съёжившихся мужчин, камера приняла статичное положение, а затем в кадре появилась Кроули. Пул сразу узнал её, хоть она и была в маске-балаклаве, — слишком знакома ему была эта тоненькая фигурка, в этот момент держащая в руках маленький электрошокер. Кроули на видео поочередно подходила к каждому из привязанных молодчиков, методично применяя к ним шокер, целясь в живот, под колени или — Гейтс и Райли болезненно поморщились, когда она сделала это с кудрявым красавчиком — в пах. После чего она громко и чётко произнесла: «Больше никогда никто из вас не тронет другого человека из-за его ориентации. Если я узнаю об этом, если хоть малейший слушок до меня долетит или возникнет подозрение, я раздавлю вам всем яйца. Надеюсь, вы меня поняли?». Мужчины в ужасе закивали. Голос Кроули звучал холодно и спокойно, и так уверенно, что Пул понял — раздавит. И ещё сверху спляшет вдобавок. «Хорошо», — сказала Кроули. — «А теперь скрепим наше обещание». И она потянулась к неприметной чёрной сумке, достав оттуда… 4 средних размеров ярко-розовых дилдо. Райли попытался подавить идиотский смех, рвавшийся из груди. Глянув на Гейтса, он всё-таки не выдержал и заржал в голос — Бен был бледен и с нескрываемым ужасом смотрел, как Кроули подходит к каждому из сопротивляющихся и жалобно скулящих гомофобов и одним движением ноги в тяжёлом ботинке загоняет ему в анус искусственный член. Справедливости ради, на этих кадрах Пул и сам состроил неприязненную гримасу — пусть игрушки не были большими, но без подготовки и смазки… Ребятам пришлось нелегко. То-то у них глаза из орбит вылезли, а по щекам заструились слёзы. Когда он об этом подумал, Кроули присела напротив камеры спиной к корчащимся от боли мужчинам и приподняла балаклаву, глядя в объектив. «Подробности о наших друзьях ты найдёшь на сайте ниже», — сказала она, и в нижней части экрана высветилась ссылка на какой-то интернет-ресурс. Кроули на видео хладнокровно улыбнулась и продолжила: «Делай с этой информацией, что пожелаешь. За наших новых друзей не волнуйся, сторож делает обход этого здания дважды в сутки. Их найдут где-то часов через пять. Счастливого Рождества!» — и видео закончилось. — И что это было? — сипло спросил Бен. — Это были те ребята, которые подправили мне физиономию тогда, — Пул улыбнулся, мельком подумав, что, кажется, девушка действительно видела в нём друга. Эта мысль грела, и он чувствовал себя, будто сумел приручить редкого удивительного дикого зверя. — Похоже, Кроули решила вершить справедливость. И как только она их нашла? — в восхищении Райли покачал головой. — Она похоже профессионал своего дела. А ещё ей лучше не переходить дорогу, —протянул Бен. — О да! Маленькая-маленькая, а однажды она мне чуть челюсть не свернула, когда я что-то не то ей сказал. Она, вроде, боксом занимается. Пальцы Райли уже порхали по клавиатуре, набирая в адресной строке указанный в видео ресурс. Это оказалась ссылка на облачное хранилище с кучей данных. Здесь было всё: личные данные каждого из четырёх молодчиков, вплоть до номеров банковских счетов; информация о радикальных консервативных организациях, в которых они состояли, с поимёнными списками участников; а ещё — жертвы. Несколько десятков больничных справок, список имён и дат — дни нападений на других неудачливых посетителей гей-баров и клубов, попавшихся на удочку борцов за традиционные ценности. Райли нашёл там даже несколько копий полицейских отчётов — всего шесть. Немногие жертвы решили обратиться в полицию после избиения, и Пул их понимал. Быстро просмотрев файлы ещё раз, он выключил компьютер и повернулся к хмурому Бену. Райли подумал, что необходимо объясниться. — Я знаю, что ты скажешь. «Нам надо обратиться в полицию». Я не стану этого делать. — Вообще-то я хотел сказать, что у этой девицы странные представления о рождественских подарках. Райли лукаво ухмыльнулся. — Напротив, всё очень логично, Бен! Сегодня Рождество — праздник, во время которого всем справедливо воздаётся по заслугам. Вот Кроули и воздала по заслугам этой четвёрке. На самом деле это чертовски остроумно! — радостный Райли развёл руками, а Гейтс только вздохнул. — Ладно, в этом есть некоторый смысл, — Бен по-птичьи склонил голову набок, всё ещё хмурясь. — Но что ты будешь делать со всей этой информацией? Эти люди обманули и избили ещё кучу народа. Собираешься передать данные в полицию? Пул с минуту подумал, а затем покачал головой. — Нет, пожалуй, с них хватит. Но если я узнаю, что кто-то из них снова занялся своими грязными делишками, эта ссылка будет анонимно отправлена на почту главного прокурора города. А ещё в крупнейшие СМИ. Райли широко и хитро улыбнулся. — А теперь хватит о них. Скоро полночь, давай выпьем? А потом мы могли бы заняться чем-нибудь поинтереснее… Райли с удовольствием отметил, как смягчилось выражение лица Бена, когда он провёл пальцами по его шее, и как потемнели его глаза, когда руки Пула забрались ему под свитер.***
К концу зимы Бен окончательно развёлся с Абигейл и привёл в порядок свою профессиональную жизнь. Студенты обожали его лекции по истории Америки, монография писалась споро, от желающих подискутировать с искателем сокровищ не было отбоя – как от поклонников, так и от скептиков. Райли радовался, снова видя Гейтса энергичным и полным сил, и не мог иногда отказать себе в удовольствии поставить ему засос на видном месте. Так, на всякий случай, чтобы все понимали, что эта тощая задница уже занята. Пул откровенно наслаждался новым установившимся течением жизни. Правда, периодически его накрывало молчаливым приступом паники и недоверия, когда он метался по комнате, уверенный: где-то тут есть подвох, Бен просто с ним играет и скоро бросит. Но со временем Райли успокоился и несколько расслабился. Оттого заявление Бена одним мартовским вечером заставило его застыть, будто тело вдруг перестало его слушаться. — Я купил дом, — заявил Бен за ужином после особенно тяжёлого дня. — В пригороде, довольно уютный. Даже ремонт не требуется, повезло. Гейтс непринуждённо болтал, Райли слушал и чувствовал, как откуда-то из глубины поднимается ледяная паника. Пул как можно более аккуратно положил вилку — кусок в горло не лез — и титаническим усилием воли подавил дрожью в пальцах рвущийся наружу страх. Он посмотрел на Бена. — Ты решил переехать? — Райли сам удивился, насколько тихо и спокойно звучал его голос. С каждым мгновением молчания Бена узел напряжения где-то в солнечном сплетении затягивался всё сильнее. Наконец, Гейтс ответил, внимательно изучив лицо Райли. — Конечно. Через пару дней начну перевозить вещи. У Райли упало сердце. — Родители уже с ума сходят от беспорядка в доме. Первым делом надо вывезти от них мою мебель, иначе папу хватит удар. «Бен уходит». — Наконец-то есть, куда деть всю обстановку. Я уже договорился с рабочими… «Бен уходит!» — набатом била мысль. — Думаю, это не должно занять много времени. Так что да, скоро я съеду. Райли не слушал. Он невидяще смотрел в тарелку, безмолвно отдаваясь растекавшейся в груди боли и ужасу одиночества. Всё было зря. Всё ложь и обман. А он-то, дурак, надеялся, что наконец-то сможет быть счастлив. Не просто устроит себе комфортное существование, а будет счастлив и разделит с кем-то своё счастье. Надеялся, что впервые в жизни его чувства оказались взаимны. Что лукавые боги смилостивились над ним, и Гейтс принял его — всего, таким, какой он есть. «Бен уходит». Он никогда и не планировал ничего серьёзного. Да на что Райли вообще рассчитывал? Гейтсу он был удобен. И кров, и стол, и постель. Поди плохо! Но теперь всё, баста. — Райли? Эй, ты меня слышишь? — голос Бена звучал будто издалека. Пул поднял на него мутный взгляд. — А? — и как мог Гейтс быть таким умиротворённым, когда у Райли в очередной раз мир рушится? «Скотина хуева!» — с неожиданной злостью подумал Пул. — Я говорю, ты ведь придёшь на новоселье? Дом совсем недалеко отсюда, можно быстро добраться. Пул с минуту молча таращился на Бена. Неужели он не понимает? — Может быть, — безжизненно проронил Райли. Гейтс будто и не заметил его тона. — Хмм… Очень жаль, — с деланным безразличием произнёс он. — Я бы хотел, чтобы ты посмотрел шкаф. Я так долго его выбирал, думал, с ума сойду. И почему сейчас так тяжело подобрать нужное изделие? Пул не выдержал. — Какой, нахуй, шкаф?! Ты меня бросаешь или рекламируешь мебель? — теперь он трясся в бессильной ярости, смаргивая предательские злые слёзы. Лицо горело, Райли был весь красный. Бен посмотрел на него с лёгким недоумением. Будто его во время лекции перебили, в самом деле. — Твой шкаф, конечно, — спокойно ответил учёный. — Я решил заказать в спальню дополнительный шкаф. Надо же тебе будет где-то хранить сменную одежду, когда ты будешь у меня ночевать. — Ч-что? — оторопело произнёс Райли. — Я тебя не бросаю, Райли, — терпеливо, как маленькому, объяснил Бен. — Я просто съезжаю. Сколько можно сидеть у тебя на шее? Да и дом отца давно пора разгрузить, он настолько захламлён моими вещами, что там можно потерять армию конфедератов. Он взял Пула за руку, нежно огладив запястье. Сердце Райли билось, как бешеное. Он окончательно перестал понимать, что происходит, и только бессмысленно пялился на Бена. — И я смею надеяться, мистер Пул, что вы согласитесь отметить со мной новоселье? Всё в узком кругу. Только ты и я, — Гейтс светло улыбнулся. — Форма одежды — неглиже. И незачем так переживать! Прости, что невольно тебя разыграл, — Бен легко провёл ладонью по его щеке, растрепал волосы. Туго затянутый узел в груди исчез. Райли вновь мог дышать свободно. «Боже мой, да я просто какая-то пубертатная истеричка!» — подумал он, досадуя на собственную слишком острую реакцию. Но в следующее мгновение его поразила другая мысль. — Разыграл? — голос Райли дал петуха. — Да у меня чуть сердце не остановилось! Я подумал, тебе надоела вся эта гейская муть! Боже, Бен, если ты ещё раз так сделаешь, я тебе врежу, а потом солью в сеть твои голые фото, Богом клянусь, я это сделаю! Гейтс легко рассмеялся и потянул сердитого Райли к себе, заключив в объятия. — У меня нет голых фото, — пробубнил он куда-то в сторону, поглаживая пальцами спину Пула. — А вот и есть, — огрызнулся тот в ответ. — Я сделал их, пока ты спал. К удивлению Райли, Бен лишь усмехнулся. — Значит, у меня будет лишний повод тебя слушаться, — в его голосе слышалась хитринка. — Прости, я не думал, что так ты так расстроишься, — продолжил Гейтс серьёзно. — Но я ведь не завтра съезжаю. И потом, я просто не хочу торопить события, делать всё наскоком, как с Абигейл. Это неправильно. А с тобой я хочу сделать всё правильно, — Бен посмотрел на него долгим взглядом своих светлых глаз. — У меня на тебя большие далеко идущие планы, и я не намерен тебя отпускать. Сердце Пула сладко замерло. Он кивнул, запутался пальцами в волосах Бена и слабо улыбнулся. Он определённо хотел попробовать «сделать всё правильно». Решив начать с очевидного, Райли мягко потянул Бена в сторону спальни. — Раз уж ты отсюда сваливаешь, мы просто обязаны устроить моей кровати прощальный марафон.