Праздник Фонарей в Абу-Аби. Любовь и долг

      Этот день оказался не из легких, хотя Хюрей ожидал гораздо более безвольных и неумелых противников. Но, даже несмотря на то, что с каждым новым боем сил у него оставалось все меньше и меньше, он одерживал победы одну за одной. Казалось, толпа уже перестала так внимательно следить за ходом сражений, заранее предполагая триумф представителя Хейжара. Оживленный гомон сменился тихими беседами, и гости принялись смаковать столичные угощения.       К обеду, когда турнир был в самом разгаре и Хюрей должен был выйти на ипподром в последний раз, чтобы сразиться с последним соперником, из-за туч наконец выглянуло солнце. Его яркие лучи согрели продрогших от мороси гостей и участников соревнований. Погода словно сжалилась над бедными жителями Эр-Рияда, даруя им первое настоящее весеннее тепло.       Донельзя уставший и растрепанный, Хюрей вышел на центр ипподрома, приветствуя противника поднятием оружия вверх. Словно чувствуя помятость альфы, представитель очередного западного оазиса занял нападающую позицию и сразу же ринулся в наступление после сигнала. Хюрей умело ретировался вбок, но оступился, и в последний момент лезвие рассекло его рубаху. Кажется, в эту самую минуту на трибунах для гостей пронеслась стайка шепотков и все вмиг смолкли, кидая заинтересованные взгляды на неожиданно растерявшегося представителя семьи Фаиль.       Постаравшись собраться и как можно скорее вернуться в строй, патрульный дорвал белую хлопковую тряпку и под восторженные вздохи отбросил то, что осталось от рубахи, в сторону. Солнце тут же успокаивающе окутало подтянутый торс и согрело мужчину своим теплом.       Наверное, этот бой был для альфы одним из самых сложных. Он был последним, слишком значимым, чтобы просто так отдаться во власть усталости и понести поражение. Хюрей слишком долго готовился к этому дню, часами изматывал себя тренировками, забывал о днях недели. В конце концов, победа на этих соревнованиях была просьбой самого Фарвара, и Хюрей не стал бы ей пренебрегать. Именно поэтому, получая множество травм, альфа дерзко отвечал ударом на удар, не обращая внимание на боль.       Победа.       Трибуны ревут, измотанные безостановочными сражениями патрульные устало хлопают друг друга по плечу и медленно плетутся в шатер. Шейхи уважительно отмечают заслуженный титул представителя семьи Фаиль.       Нет ничего сложного в том, чтобы использовать свое мастерство, любовь к оружию и одержать громкую победу, попутно наслаждаясь самим процессом, но не сегодня. После встречи с Гердоном, первым советником шейха Абу-Аби, Хюрей понял, что семейство Абиль прибыло на соревнования и там, с трибун, за ним с любопытством наблюдает пара голубых глаз. Ведь не мог же Фарадж прибыть в Эр-Рияд без сопровождения своего младшего супруга?       Именно поэтому он растерялся и ответил то, что ответил, хотя отнюдь не хотел показаться грубым и черствым.       Покинуть ипподром с заслуженным титулом и золотым кубком удалось быстро. Гердон все же застал Хюрея у входа в шатер для участников и передал тому сверток документов, попросив передать шейху Фаиль благодарность за оказанную услугу. О какой услуге шла речь – можно было только строить догадки.       Радости от победы альфа не испытывал, скорее наоборот: его настроение вконец испортилось по прибытии в отель, где ему заявили, что время аренды номера истекает к вечеру. Ничего серьезного, но каждая мелочь была способна довести Хюрея до полного отчаяния. Он устал, продрог, был несколько раз ранен в правый бок и предплечье, растрепан. Все, что сейчас требовалось, – это освежающий душ и горячий ужин. А вечером он будет готов отправиться обратно в Хейжар и привезти своему господину почтенный приз.       Тем временем во дворце все слуги были поставлены на уши.       Все носились над самочувствием среднего принца, хотя тому удалось убедить старшего брата, что все дело в легком недомогании, и отправить Фарвара в запланированную деловую поездку. Однако перед отъездом старший принц все же отдал приказ Зафиру, а он уже остальным слугам, чтобы Идриса берегли как зеницу ока. Взволнованный случившимся, Бахт постоянно причитал, возясь вокруг своего господина, что тот недостаточно внимателен к своему здоровью, раз пренебрегает услугами дворцового врачевателя.       — Я понимаю, что в последнее время Вам довелось испытать много стрессов, но господин! — бета носился вокруг омеги, как курица-наседка. — Скоро будет большой праздник, а вдруг и на нем Вам станет не по себе? Может быть, отменить сегодняшнюю встречу с шейхом Муяссаром? Зафир и сам прекрасно справится.       Идрис наблюдал за слугой с легкой улыбкой, отдыхая на своей постели и листая в руках очередной роман в твердом переплете. Здешняя библиотека оказалась богатой на зарубежную литературу, что не могло не обрадовать среднего принца, который просто обожал занимать себя чтением.       — Я обязан выполнить просьбу брата, — спокойно ответил он. — И чувствую я себя гораздо лучше. Прошу, оставь беспокойства.       Это утро встретило дворец яркими солнечными лучами, которые ознаменовали приход долгожданной цветущей настоящей весны. Наконец можно было заняться облагораживанием сада к предстоящему торжеству, до которого оставались считанные дни. Приближенные Джозефа Фаиль уже вовсю закупали атласные ленты, заморские яства, дорогие многолетней выдержки вина и множество другой, понятной только лишь богачам, утвари.       Вскоре Идрису должно исполниться восемнадцать лет, и для всего высшего света, как объяснил ему Бахт, это знаменательное событие.       — Вы выглядите болезненно, — заметил бета и отправился на кухню за поздним завтраком.       — Я знаю, — тихо ответил Идрис словно сам себе.       Когда в покоях зазвенела тишина и омега остался один, его рука потянулась к небольшому бугорку, бережно скрытому от чужих глаз теплым одеялом.       «Уже совсем большой», — подумалось Идрису.       Как быстро в стенах дворца пролетало время. Каждодневные занятия занимали почти все свободное время, и Идрис не успел заметить, как его живот стал расти и становиться все заметнее. Вскоре его интересное положение можно будет рассмотреть невооруженным взглядом.       Средний принц еще не чувствовал то самое тепло, которое испытывает любой родитель к своему чаду. Словно все это происходило не с ним и в один прекрасный день все должно оказаться сном и вернуться на круги своя. Он откроет глаза и вновь окажется на черствой перине в районе желтых песков, а рядом практически на полу, но с улыбкой на лице будет лежать папа и читать помятую газету.       — Ох, папа… — тяжко вздохнул омега, откладывая на прикроватный столик книгу. — Если бы ты знал, как же мне не хватает твоих наставлений. Возможно, сейчас то самое время, когда они мне нужны больше всего.       Первая встреча с кочевниками была для Идриса неожиданной и оставила много отвратительных воспоминаний. Страшно было даже представить, что эти нелюди могли сотворить с беспомощным стариком. Сердце болезненно сжалось от накатившей волны злости и раздражения. По приезде Хюрея из Эр-Рияда нужно будет устроить патрульному небольшой допрос касательно их с братом поисков убийц. И пусть неловкость в обществе этого альфы все еще не отпускала, ненавязчивая мысль о мести играла свою роль.       В свете утренних лучей, которые лениво ползали по комнате, Идрис поднялся с постели. В Саудовской Аравии становилось все теплее, и среднему принцу пришлось сменить теплую ночную рубаху на шелковую, которая неудобно облегала тело. Подойдя к высокому зеркалу-шкатулке, которое было вставлено в стену, омега осмотрел себя с ног до головы, отмечая слегка неряшливый вид. Видеть небольшой бугорок снизу живота было непривычно.       «Совсем скоро о нас все узнают, — подумал про себя он и поглаживающими движениями дотронулся до живота. — И мне не придется носить такие тесные одежды. Потерпи еще немного, малыш».       — Мой господин, я забыл спросить…       Неожиданно вернувшийся Бахт застал принца врасплох.       — Вы встали с постели, — удивленно заметил слуга и заскользил взглядом по неидеально стройному силуэту. — Вы…       Идрис быстрой поступью подошел к постели и дрожащими руками попытался натянуть на себя плед, испуганно осознавая, что Бахт успел увидеть то, чего не должен был. Омега надеялся, что успеет остаться незамеченным, пока слуга будет возиться на кухне в приготовлениях, но тому неожиданно приспичило поинтересоваться, не желает ли средний принц добавить в чай свежего молока.       — О, Аллах! — воскликнул Бахт, хватаясь за лицо.       — Тише, Бахт, — умоляюще прошептал Идрис. — Прошу, не кричи.       — Так Вы… — не унимался бета, качая головой из стороны в сторону, словно не веря глазам. — Значит… О, Аллах! Ваше плохое самочувствие, постоянная тошнота и головокружение... Господин, Вы в положении.