история правдивая, как солнце / certain as the sun

Аврора рада создать для Эммы что-то новенькое. — Мне не разрешали почти ничего, когда я была человеком. На мне было проклятие, от которого я не могла избавиться, — говорит она, невесело усмехаясь. — И, в конце концов, я оказалась здесь. — В наши дни все так или иначе прокляты, — полушутя отвечает Эмма. — Как ты сюда попала? Аврора вздыхает, всё ещё гудя магией. — Я была молода и без ума влюблена в Мулан. Всюду следовала за ней и Снежкой и понятия не имела, во что ввязываюсь, когда та завела нас в странную хижину в лесу. Мы оказались в ловушке, и я внезапно… — Аврора кривится. — Должно быть, мой отец был готов развязать войну, но мать Реджины не оставила никаких доказательств своей причастности. Понятия не имею, что стало с моим королевством. — Ты принцесса, — испуганно произносит Эмма. — Но не та, которая… Снежка. — Аврора кивает головой. — Это Снежка рассказала секрет? Картина произошедшего начинает проясняться, и Эмма пытается всё хорошенько обдумать, когда Аврора распахивает дверцы шкафа, демонстрируя ей новое платье. Оно тёмно-красное, юбка массивнее тех, что она привыкла носить, а декольте глубже. Эмма почти дрожит, касаясь дорогой атласной ткани. — Генри понравится, — говорит она, не зная как ещё выразить свои эмоции. — Конечно, это платье для Генри, — фыркает Аврора, закрывая дверцы. — Достаточно, не хочу, чтобы ты испачкала его даже не надев. В замке царит волнительное напряжение перед грядущим балом. Оно захватывает даже Эмму и Реджину, и между ними что-то меняется. Что-то едва заметное, но желанное для обеих; это приводит к взаимным улыбкам, случайно соприкасающимся рукам и красноречивым взглядам, которые всегда находят отклик. Это что-то… что-то, что Эмма не может описать словами, потому что она никогда не имела дела ни с чем подобным. От этого чувства внутри Эммы всё теплеет, и каждый раз, когда она посещает башню, её дыхание сбивается, а сердце готово вырваться из груди. Реджина не решается охарактеризовать происходящее словами, потому что это больно. Каждый момент близости — это напоминание о том, чего ей не суждено обрести. Каждый взгляд, улыбка и прикосновение — нож, медленно вскрывающий её кожу, и она готова вонзить его глубже, если этого будет достаточно, чтобы снова вызвать искреннюю улыбку Эммы. Реджина создаёт платье для бала с помощью магии, на что Зелена вздёргивает восковую бровь и говорит: — Мне нравится этот вырез, но если ты хочешь соблазнить девушку, подумай о воротнике. — Я не пытаюсь её соблазнить, — устало говорит Реджина. — Я не хочу, чтобы она… Не хочу втягивать её в это. — Разве уже не слишком поздно? — отвечает Зелена. — Она заперта здесь до конца своих дней. Самое меньшее, что ты можешь сделать для Эммы, это попытаться заставить её разрушить проклятие. — Она не сможет, — произносит Реджина, отказываясь верить в мечты, которые никогда не становятся явью. — Ты знаешь маму, как никто другой. Она не оставила выхода. Эмма заслуживает намного большего, чем этот замок или… Реджина затихает. — Тебя? — осторожно говорит Мулан, и на неё устремляются две пары глаз. Она беспомощно переминается с ноги на ногу, опираясь на закрытую дверь, и качает головой. — Вряд ли ты можешь контролировать это. — Я ничего не контролирую, — резко возражает Реджина, и Зелена становится между ними, пока Мулан невозмутимо закатывает глаза. — И это меньшее из всех зол. Если Эмма пытается скрасить любую плохую ситуацию, это не значит, что вы должны превращать всё в сказку. — Мы… — И не смейте говорить с ней об этом, — отрезает Реджина, разочаровываясь в них обеих. — Вы не осмелитесь поставить её в неудобное положение, в котором она будет чувствовать, что она должна… Она даже не может сказать «полюбить меня», и Мулан посылает ей серьёзный взгляд, прежде чем уйти и утащить с собой Зелену. Реджина массирует виски и смущенно вспоминает то время, когда она была настолько пугающей, что только Генри осмеливался разговаривать с ней. Что Эмма Свон сделала с ней? И, дорогие читатели, хоть я и уверена, что вы уже на несколько шагов впереди Реджины, вам захочется понаблюдать за ней, поскольку на следующий день подготовка к дню рождения заканчивается, и начинается бал Генри. Устройтесь поудобнее, выдохните и попытайтесь представить себе удивление, царившее вокруг, когда они появились на вершине лестницы, ведущей в главный зал. Эмма первая с трепетом входит в украшенное помещение. Когда-то пыльные вестибюль и полы теперь сверкают чистотой, а массивная люстра избавилась от паутины. На столе, среди огромного количества блюд, которых им могло бы хватить на целый год, почётно расположился праздничный торт. Эмма была бы в ужасе из-за расходов, если не знала бы, что здесь замешана магия. Но по какой-то причине этот бал пугает её больше, чем любое событие, происходившее в её жизни. — Вы превзошли себя, — говорит она Мулан и Зелене, которые расположились в середине стола, словно главные украшения вечера и наблюдали за всем происходящим с таким же предвкушением, что и сама Эмма. — Генри понравится… Оркестр наносит первый удар, и музыка разливается по залу, когда Эмма поворачивается, чтобы взглянуть на главную звезду этого вечера, спускающуюся по лестнице вместе со своей матерью. Генри надел шикарный костюм, и Эмма подмигивает ему, прежде чем переводит свой взгляд на Реджину. Королева выбрала чёрное платье, которое волнами разливается позади неё, и расходится на одном из бёдер. Остальную часть платья можно назвать почти скромной: чёрная ткань охватывает пространство между шеей Реджины, её декольте и растягивается вдоль рук. У Эммы пересыхает во рту, когда её взгляд цепляется за кожу на бедре королевы, которую не прикрывает ткань платья. Реджина сперва оглядывает стол, затем почти улыбается, видя абсолютно чистую люстру, и только потом замечает Эмму внизу лестницы. — Эмма, — выдыхает она, с интересом разглядывая платье Свон. — С днём рождения, Генри, — говорит Эмма, и Генри с подозрением смотрит на них, прежде чем Реджина хватает его за руку и тащит танцевать. Они очень умело и искусно танцуют, что заставляет Эмму в удивлении вздёрнуть бровь. Разумеется, Эмма не узнает о том, как крошечный пятилетний Генри крутился в руках Реджины, когда та впервые за многие годы практиковала движения, которым её когда-то научила мать. С каждым годом они танцуют всё меньше, но, несмотря на это, двигаться у них выходит так же естественно, как и несколько лет назад. Эмма не так искусна в танцах, поэтому несколько раз наступает на ногу Генри, прежде чем он посылает ей грозный взгляд и показывает, как двигаться правильно. Она быстро учится и в скором времени чувствует себя комфортно, кружась по залу вместе с Генри. Реджина прислоняется к столу рядом с Зеленой и с замешательством наблюдает за сыном и Эммой. Зелена издаёт раздражённый вздох и перепрыгивает на следующий стол, галантно протягивая руку Мулан. Та смотрит на неё с подозрением, но принимает предложение, и Реджина смеётся, наблюдая за тем, как они крутятся по бальному полу. Я могу сказать вам, что всё напряжение и беспокойство, которые наполняли её, испарились, когда она вновь взглянула на танцующих Эмму и Генри. Сейчас она чувствовала себя легко и непринуждённо впервые за много лет. Генри приглашает свою мать на ещё один танец, увлекая Эмму с ними, и несколько минут они танцуют вместе, громко смеясь. — Я хочу попробовать торт, — объявляет Генри и оставляет их одних, стоящих друг напротив друга. Эмма облизывает пересохшие губы и протягивает Реджине руку. Если Реджина, возможно, и была спокойна, то Эмма чувствовала напряжение, вызванное ожиданием чего-то, чему она не могла подобрать слов. Они обе знают, что сейчас произойдёт. — Могу ли я… Могу ли пригласить вас на танец? У Зелены из подставки выпадает свечка. Темп оркестра мгновенно замедляется, и музыка становится такой спокойной, что почти навевает меланхолию. Реджина принимает предложение Эммы, разворачивается в танце и приземляется в руки Свон, смотря на неё тёмными глазами. — Привет, — шепчет Эмма, неловко улыбаясь, и губы Реджины растягиваются в изящной улыбке. Она ничего не отвечает, просто берёт Эмму за руку и ведёт в плавном танце. На мгновение они отстраняются, рука Эммы поднимается по спине Реджины, и она снова возвращается в объятия Свон. Они медленно покачиваются в такт музыке, движения становятся привычными и лёгкими, поэтому Эмма полностью сосредотачивается на Реджине. Они не отодвигаются друг от друга ни на дюйм, и в этот момент Реджине плевать на проклятия, розы и нытьё остальных. Она может думать только о девушке, танцующей рядом, о её улыбке. Эмма же в этот момент может думать только о руках Реджины, лежащих на её спине. Она смотрит в глаза королевы и видит там напряжение, погружается в него, жаждя узнать больше. Снежка что-то тихо напевает, стоя рядом с Генри, а мальчик внимательно наблюдает за танцующими женщинами. Эмма и Реджина не замечают ничего вокруг себя, поэтому Зелена тушит свет, и все они исчезают. Эмма что-то шепчет Реджине, и та поворачивается в поисках Генри, но замечает, что мальчик теперь не обращает на них никакого внимания, оживлённо болтая с оркестром. Успокоившись, Реджина поворачивается к Эмме, ведущей её на балкон, с которого открывается вид на сад. Эмма всё ещё приобнимает Реджину за плечо, и та наслаждается прикосновением, пока Свон не перемещает руку с её плеч на талию. Реджина вздрагивает, и Эмма скользит пальцами ниже, останавливаясь на бёдрах, где материал платья начинает расходиться. Королева прижимается к шее Эммы, пока та дотрагивается до оголённой кожи. — Вечер был просто незабываемым, — бормочет Эмма куда-то в волосы Реджины. — Твой замок знает толк в балах. — Балах на троих, — фыркает Реджина, наконец, поднимая взгляд, чтобы встретиться с глазами Эммы. — Они были счастливы устроить что-то подобное. Особенно для тебя и Генри. Эмма усмехается, опуская руку на талию Реджины. — Я знаю их. Они обожают тебя, — Реджина поднимает бровь в недоверии, и Эмма продолжает: — Нет, правда. Я… — она замирает. — Я рада, что они у тебя есть, понимаешь? У меня никогда не было никого, кроме… Она сразу же меняется в лице, потому что вот уже несколько недель Эмма не узнаёт саму себя. Эмма Свон, которая никогда не была хорошей, только искренней, бесследно исчезла посреди миссии, потеряв доверие Коры уже, наверное, навсегда. А Кора была единственной, кто когда-либо верил в неё… может быть, кроме семьи, которую она нашла в этом замке. Эмма беспомощно смотрит на Реджину, ловя её встревоженный взгляд, и королева произносит: — Кроме твоей работодательницы, — с таким пониманием в голосе, что Эмма понятия не имеет, как когда-то могла ненавидеть её. Может, она и не ненавидела. Свон не представляет, как можно ненавидеть кого-то с такими глазами, как у Реджины. — Ты была так добра ко мне, — шепчет Эмма. — Я по-настоящему… Я счастлива с тобой. Пожалуйста, не думай, что это не так. Атмосфера в комнате сразу же меняется, и, наконец, кажется, что эти два сердца могут слиться воедино. Эмма и Реджина наклоняются друг к другу, и Свон облизывает губы, смотря на Реджину, затаив дыхание. Королева кладёт руку на щёку Эммы, проводя большим пальцем вдоль челюсти, и сердце Свон чуть не выпрыгивает из груди. К нашему отчаянию, Реджина разрушает момент. Она думает о том, что Эмме нужно от неё и шепчет прямо в губы Свон: — Я могу показать её, если это то, что тебе нужно. — Что? — непонимающе говорит Эмма. Реджина вздрагивает, убирая пальцы с Эмминой кожи. — У меня есть… волшебное зеркало, полагаю, как бы банально это не звучало. Оно показывает всё, что ты хочешь увидеть. Если это успокоит тебя, я могу всё устроить… — она неуверенно улыбается, и сердце Эммы наполняется теплотой. — Я смогу помочь. Разумеется, теперь всё должно пойти из рук вон плохо, хотя, думаю, вы уже и сами догадались. Так что давайте ещё минутку насладимся рукой Эммы, придерживающей Реджину, пока они направляются к зеркалу. Реджина нежно смотрит на Эмму, и они обе улыбаются. Можете насладиться трепетным ожиданием двух счастливых женщин, которые знают, чем закончится сегодняшний вечер. Наслаждайтесь ими, пока они не отпускают друг друга. Рука Реджины опускается вниз, чтобы соединиться с ладонью Эммы, когда они входят в западное крыло. Наслаждайтесь мерцанием надежды, которое зарождается в сердце Реджины, когда она поднимается по лестнице и видит увядающую розу под стеклянным колпаком. Вы даже можете насладиться нежным прикосновение Реджины к Эмминому локтю, когда она произносит: — Зеркало! — Ваше Величество, — отвечает лицо, внезапно появившееся в зеркале на стене. Реджина смотрит на Эмму, и та делает шаг вперёд, желая, наконец, увидеть кусочек дома. — Пожалуйста… покажи мне Леди Кору, Червонную Королеву. Она смотрит только в зеркало, не видя, как Реджина застывает, а в её глазах появляется ужас. Она не видит, как весь мир для Реджины перестаёт существовать, а эмоции, появляющиеся на её лице являют собой подозрение, ужас, страх и горе. А затем она видит Кору, кашляющую кровью, пока доктор Голд осматривает её. — Нет, — в ужасе шепчет Эмма. Кора лежит в кровати, её лицо бледное и уставшее, и Эмма не слышит тихий шум позади. — Эмма Свон, — внезапно стонет Кора, как будто знает, что Эмма наблюдает. Реджина поджимает губы, а Эмма с ужасом смотрит в зеркало, тяжело дыша. — Однажды ты сказал мне… — Кора снова заходится кашлем, почти задыхаясь. — Эмма Свон — единственная, кто может меня спасти. — Я всё ещё вижу мисс Свон в вашем будущем, — кивает Голд, и Эмма хмурится. — Возможно, она спасет вас, если когда-нибудь вернётся. — А если она… — и зеркало мерцает, возвращаясь в своё привычное состояние. В отражении Эмма видит Реджину, рука которой протянута по направлению к зеркалу. — Реджина, что?.. — недоумевает Эмма, но та громко и отчаянно смеётся, смаргивая слёзы. — Конечно, — говорит она, запрокидывая голову. — Конечно, Кора твоя работодательница. Мир всегда был так жесток ко мне. Эмма в замешательстве таращится на неё, и Реджина рычит: — К чёрту! — и магией разбивает зеркало на осколки. Эмма отпрыгивает, хватая Реджину за руку. — Реджина! Какого чёрта? — Твоя работодательница, — Реджина снова выпускает магию, сжимая челюсть. — Женщина, которой ты обязана своей свободой… — она трясётся. — Она та, кто проклял меня. Она моя мать. — Что? Нет, это невозможно, — но Реджина не шутит. Реджина в ярости, её руки всё ещё дрожат, и Эмма замирает. — Кора жестокая, но она не могла сотворить такое. Должно быть какое-то… какое-то… — Не будь идиоткой, Эмма, — холодно говорит Реджина. — Я знаю её лучше тебя. Она никогда не заботилась о других. — Она спасла меня! — Потому что ты ей нужна. Нужна ей сейчас, разве ты не понимаешь? — руки Реджины трясутся, а в глазах поселяется уязвимость. — Она опасна и сделает всё, что в её силах, чтобы уничтожить то, что я… — Реджина закрывает глаза. — Она умирает. Я не могу просто… Она умирает и думает, что я её бросила. Сердце Эммы гулко бьется в груди, и она не может поверить, что злодей в истории Реджины может быть героем в её собственной. И эти две очень упрямые женщины, обременённые желанием совершать правильные поступки, становятся ещё более настойчивыми, когда не могут решить, какое решение можно назвать правильным. Реджина, поражённая этой связью, боящаяся Эмму и грядущих действий Коры, осознаёт, что не готова оказаться жертвой своей матери снова. Эмма, желающая отдать Коре должное, понимает, что не сможет бросить Реджину, которая так нуждается в ней. Поэтому они борются друг с другом, как и привыкли. — Я не могу бросить её. Я не могу… Она изменилась, Реджина, и если мне удастся поговорить с ней… — решительно произносит Эмма, и эта мысль действует на неё, как глоток воздуха на утопающего, вселяет в неё надежду. — Если я поговорю с ней, она сможет разрушить проклятие! Мы сможем вырваться отсюда, быть свободными и… С Реджиной — королевой замка, который она никогда не покинет — происходит нечто любопытное. Роза на столе лишается предпоследнего лепестка, который будто выглядит кровавее остальных, но дело не в нём, а в чувстве, которому Реджина не решается дать название. Это своего рода капитуляция — радостная, но, в то же время, вымученная, и это одновременно самая сложная и самая простая вещь, которую совершала Реджина. Этот момент наполнен чистой ясностью, которая режет королеву, словно нож, разделяющий её на две половины. Реджина прочищает горло и улыбается, прерывая Эмму, прежде чем та успевает дать обещания, которые не сможет сдержать. Эмма всегда такая честная и сосредоточенная на нуждах других. Эмма… Эмма — та, которую она не сможет удержать, и Реджина никогда не должна была надеяться на обратное. — Ты способна на большее, — говорит она, тяжело дыша. — Возможно, я поняла, как тебе выбраться отсюда. — Ты… Предательство, которое ожидала увидеть Реджина, не затрагивает черты Эммы. Вместо него на её лице отражаются удивление и беспокойство. — Ты бы сделала это для меня? — голос Эммы звучит уязвимо, будто она шокирована не тем, что Реджина помогает ей спасти Кору, а тем, что она помогает именно ей, тем, что кто-либо помогает ей. В этот момент королева понимает, что у неё никогда не было выбора. — Конечно, — отвечает Реджина, но когда Эмма протягивает руку, чтобы коснуться её, она тут же отстраняется.

***

Эмма собирается вернуться домой. Она не знает, каким образом, но не задаёт Реджине лишних вопросов, потому что знает, что та лучше всех совершает, казалось бы, невозможное. Но вместо радости Эмма чувствует беспокойство, пронизывающее всё её тело. Кора. Волки. Реджина и Генри. Реджина и Генри. Эмма следует за Реджиной, когда та спускается вниз по лестнице и проходит через хижину, где… Свон чувствует, что между ними образовалась новая пропасть, и из-за этого ей хочется плакать, а не ликовать. Чёрт. Кора — мать Реджины. И, несмотря на это, Реджина собирается отправить её спасти свою мать. Эмма не может винить королеву за чопорность, которой пропитана её походка — плечи Реджины напряжены, когда та мчится впереди вместо того, чтобы идти бок о бок, а взгляд направлен прямо перед собой. Эмма собирается всё исправить, хоть Реджина и не понимает этого. Она найдёт Кору, выяснит, как может ей помочь, а затем будет бороться за свободу Реджины. — Я вернусь, — говорит она, каждое слово наполнено решительностью. — Пожалуйста, поверь мне… — Не надо, — отвечает Реджина, и Эмма замолкает. Королева указывает рукой на комнату, находящуюся у главного зала. — Ты должна переодеться в одежду, в которой попала сюда. Я не знаю, сколько будет действовать моя магия за пределами замка — Реджина… — снова пытается Эмма, не желая оставаться в ловушке холодности королевы. Реджина наконец поворачивается, её плечи по-прежнему напряжены, а глаза наполнены пустотой. — Эмма… — говорит она, и в её взгляде появляются тысячи эмоций, вызванных этим именем. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Эмма молча наблюдает за ней, её сердце пропускает удар. Черты Реджины вновь окутывает бесчеловечная жестокость, скрывающая обилие эмоций. — Спасибо, — шепчет Эмма. — Пожалуйста, будь осторожна с моей матерью, — просит её Реджина, прежде чем разворачивается на каблуках и уходит в свою комнату. Эмма сглатывает, наблюдая, как за Реджиной закрывается дверь. Она настолько уходит в себя, что не замечает на своей кровати Генри, пока сама не садится на неё. — Генри, — встревоженно говорит она. — Я собираюсь исправить… — Ты уходишь? — требовательно спрашивает он, его лицо оставляют все краски, а глаза наливаются кровью. Эмма вздыхает, слыша разочарование в его голос. — Это не займёт много времени. Я обещаю, что вернусь. — Этого мало! — выпаливает Генри, сжимая кулаки. — Последний лепесток вот-вот упадёт. Если ты уйдёшь сейчас, мы никогда не разрушим проклятие! — Разрушим проклятие… Генри, что ты имеешь в виду? — она чувствует, как кровь приливает к голове, ей хочется заплакать от безысходности этого вечера. Правда ли, что прошел всего лишь час с тех пор, как она танцевала с Генри и Реджиной? Генри по-прежнему одет в свой костюм, его глаза наполняются яростью, и он срывается: — Вы должны были полюбить друг друга! — В воздухе царит напряжение, к которому, кажется, можно прикоснуться. — Поцелуй истинной любви должен был разрушить проклятие! — Генри, твоя мать права. Проклятие нельзя разрушить истинной любовью, потому что её не существует. — Но она у вас перед носом! — упрямо говорит он, с трудом сдерживая слёзы. — Я сам видел. Я знаю, что вы влюблены друг в друга. Глаза Эммы наполняются предательскими слезами, и она вспоминает те времена, когда её сердце было камнем, а она была никем. — Я видел вас вместе. Вы должны быть… — Мне жаль, — говорит Эмма со слезами на глазах, а Генри всё не замолкает, пытаясь убедить её, но она не слышит его, не может думать, что для неё значит Реджина, потому что… потому что… Она опускается перед Генри на колени, заключая его в свои объятья и позволяя его сердитым слезам опалять кожу, и целует его макушку снова и снова. Эмма отстраняется, когда слышит напряжённый голос в дверном проёме. — Генри, почему бы тебе не позволить мисс Свон переодеться, — Реджина одета в костюм, предназначенный для ухода за садом, но её прическа осталась неизменной. Глаза Эмма перемещаются на шею королевы, и она так отчаянно хочет… Нет. Не сейчас. Может быть, когда она вернётся. Когда у вас есть свобода, когда вы можете убежать куда угодно, зачем вообще возвращаться обратно? Это странная мысль, но она принадлежит не Эмме. Она появляется в голове у Реджины, и она смиряется с ней. Эмма смотрит на Реджину и до крови закусывает губу. Свон медленно переодевается, неохотно смотря на мрачную Аврору, а затем присоединяется к Реджине, стоящей у выхода из замка. Генри сидит в бальном зале, разочарованно глядя на неё. Она не может посмотреть на него в ответ. — Что ты собираешься сделать? — спрашивает она, поворачиваясь к Реджине. — Как ты остановишь волков? — Я не буду останавливать их, — мрачно отвечает Реджина, направляясь к воротам. Волки появляются в ту же секунду, мчась в сторону Реджины, и Эмма в ужасе кричит ей вслед. Она поднимается на лошадь, отбиваясь от волков. — Реджина! — Эмма, уходи! — кричит Реджина, задерживая волков с помощью магии. — Я не смогу удерживать их вечно! — Я не оставлю тебя им на растерзание! — Уходи! Им нужна я, а не ты. Это единственный способ, — она замолкает, когда волк набрасывается на неё, пытаясь добраться до шеи, и Эмма снова кричит. Затем следует вспышка огня, и волк загорается. Зелена победно вскидывает руки-канделябры. Мулан стоит за ней, размахивая мечом, который в три раза больше её самой. Они не сдвигаются со своего места, окружив Реджину, и Зелена ловит взгляд Эммы. — Убирайся отсюда, пока не стало ещё хуже. Эмма преодолевает ворота и останавливается, наблюдая за Реджиной, идущей по направлению входа в замок. Королева оборачивается лишь один раз, касаясь рукой царапины над верхней губой, и Эмма делает глубокий вдох. Она не уезжает до тех пор, пока Реджина не заходит в замок. Эмма не замечает, как королева поднимается в башню и наблюдает за её уходом.