***
- Почему у ребёнка кровь? - шокировано спросил Маркус. - Она упала с качелей, - мягко признался Саймон. - А ты где был? - голос Лидера Иерихона был и в то же время шокированным, и в то же время строгим. Идеально для отчитывания провинившихся девиантов. Хочется и убежать куда подальше, но и одновременно не можешь, так как страх полностью сковывает твои ноги, заставляя стоять на месте и тихо молить о пощаде. Но Маркус был далеко не единственным, кого в Иерихоне можно было бояться. Хуже разгневанного Маркуса андроид видел только разгневанную Норт. Вот та в гневе была действительно страшна и непредсказуема. Никогда не знаешь, когда она наорёт на тебя или устроит гневную тираду или того хуже пообещает убить самой страшной смертью своим обманчиво-ласковым голосом, который Саймон так ненавидел. Именно таким голосом Норт и поприветствовала его, как только увидела, что Колет поранилась. А сейчас она как раз таки обрабатывала раны той. Саймон не телепат, но он слышит, как она его проклинает. И даже сидя к ней спиной, он чувствовал на себе её испепеляющий взгляд. Словно в Киберлайф ей по ошибке приделали пару лишних глаз на затылке и чисто случайно, тоже по ошибке, вставили туда лазеры Супермена. Джош тоже был не особо хорош в этой ситуации. Поняв, что его другу удалось разозлить двоих самых страшных, но и вместе с тем милых андроидов в Иерихоне, по-тихому слинял, сославшись на какие-то дела. Поэтому, встречая уничтожительный взгляд Маркуса, Саймон храбро отводит глаза в сторону, стушевывается под его взглядом и так же "храбро", чуть поддрагивающим голосом, признается: - Я их раскачивал, - он уже сам убил себя несколько раз за свою безответственность и неумение знать меру. Но как можно отказать Колет, когда она просит раскачивать качели все сильнее и сильнее? Почти достигая полукруга солнышка, она ощущала давление в животе, которое мило щекотало и подбрасывало адреналин. Кто же мог знать, что именно тогда у Колет соскользнут ладони, и она упадет с качель? На удивление, малышка не плакала, Колет вообще не любила плакать. Но Саймону всегда казалось, что дети очень остро воспринимают боль. Может быть Колет просто была исключением? Тяжелый и непредвещающий ничего хорошего вздох Маркуса вернул из мыслей обратно на Иерихон. Норт завязывает на предплечье Колет бинт милым бантиком и начинает складывать недавно приобретенные медикаменты обратно в маленький ящичек. Девочка встает со стула, на котором сидела всё время, и подбегает к Саймону, кидаясь к тому на ручки, по-хозяйски обнимая. Он, в принципе не особо возражавший, лишь обнимает её сильнее. Получилась очень милая картина, однако отчитывать Саймона было теперь неудобно, так как Колет закрывала весь обзор, словно намеренно защищая его. А ещё она смотрела на Маркуса своими по-детски наивными глазами с безграничной добротой и щенячьей преданностью. И, смотря в эти глаза, было просто невозможно кого-либо о чем-то ругать. Поэтому пыл Маркуса быстро остыл. А вот Норт не собиралась так просто сдаваться: - Саймон, - о, как он не любил этот её голос. Тот самый, обманчиво-мягкий, лживо-нежный, приторно сладкий, от которого прямо дрожь пробивает и хочется вырвать себе оба звуковых процессора чтобы не слышать этот-её-голос, - как ты умудрился покалечить ребёнка? - снова скрещенные руки на груди и снова сщуринные глаза. Она, подобно змее, мягко и плавно приближалась к ним, не сводя глаз с Саймона. Чувствуя себя жертвой перед настоящим хищником, он бы попытался отсрочить неизбежную казнь, но в голову лезли только самые нелогичные дейсвия, которые могли привести к самым диким последствиям. Например: громко закричать "Помогите", убежать с Колет в её комнату и запереться на все возможные замки или попытаться прикрыться ребенком, крича что-то вроде "У меня же ребёнок!". Все варианты были одинаково дикими и позорными для одного из ведущих революционеров Иерихона. И кто знает насколько сильно опустилась бы его репутация, сделай он один из предложенных его программой вариантов отступления. Поэтому он так же храбро стоял перед Норт. Правда стоял он по струнке, словно завис, с глупым выражением лица. И голова постоянно хотела стыдливо опуститься вниз. И коленные суставы слегка подрагивали, но стоял же! Хоть молчание его и затянулось, но она все так же ждала ответа на свой вопрос. Пока Саймон перебирал в голове варианты, как можно более адекватно поступить в этой ситуации. Молчать и не провоцировать, ответить, продемонстрировать? Не зная, что выбрать лучше, он беспомощно посмотрел на Колет, прося о помощи. Та сразу поняла, в чем дело и начала своё нападение. - Норт, - мило позвала её девочка своим звонким и тонким голосом. - Что, Колет? - та услышав, что к ней обращаются, сразу смягчилась. Голос стал хоть и более твердым, но настоящим, а глаза, что презрительно сощурились и сверлили Саймона, в миг приобрели нормальный вид и сейчас даже более спокойно и доброжелательно смотрели на девочку. Вот чему именно Саймон удивлялся, Норт может быть одновременно и мягкой, и твердой, у неё в программе этот талант прописан? - Я кушать хочу! - словно жалуясь сказала она. Та, как-то обреченно-тяжело вздохнув, подошла к Саймону, что на руках держал Колет, и осторожно забрала малышку у него. - Идем, я тебя накормлю, - её голос немного исказился в связи с тяжелой нагрузкой, что она только что взяла на руки, но на самом деле ей было совершенно не тяжело. Она направилась к двери и ногой открыла ту. И лишь когда дверь за ними почти закрылась, Саймон успел заметить на себе два совершенно разных взгляда. Один был презрительно-проклинающий, он как бы говорил, что у него всё под контролем и что это ещё далеко не конец. А вот второй скорее был жалостливым. - Ты так и не ответил на вопрос, дружище! - внезапный голос, раздавшийся рядом, и внезапно опустившаяся на плечо тяжелая ладонь, что крепко сжимала, заставили повернуться. Кажется, от Маркуса его Колет спасти не сможет.***
Уже по привычке залетая в комнату, что всегда с веселым скрипом встречала новых гостей, он услышал свое имя буквально над ухом и уже по привычке заключал Колет в свои объятия. Но на этот раз визг скорее был предупреждающим сигналом. Девочка крепко вцепилась в него, наверное думая, что он теперь от неё никуда не денется. И оказалась права! Она повисла на его шее и все равно держалась, даже когда он опустил руки, совершенно её не держа. Так он попал в её ловушку. Замечательно! Посмотрев на неё ироничным взглядом, мол: "Тебе удобно?", и встретившись с самым невинным взглядом, который он когда либо видел, он понял что да, ей удобно. И слезать она не собирается. Так и висит бесформенным тельцем у него на шее. Поэтому весьма неторопливыми шагами он направился к кровати, так же таща Колет на шее. При его движениях она болталась из стороны в сторону, ему даже показалось, что он несет неодушевлённый мешок. Дойдя до кровати, он ловким движением рук сбросил её с себя и скинул на кровать, а сам уселся рядом. - Ну, - протянула она, - что сказал тебе Маркус? Он не ругал тебя за то что я поранилась? - любопытство в глазах Колет было слишком большим, чтобы скрывать, да она и не пыталсь. - Немножко, - хитро ответил Саймон. - А тебя Норт не ругала? - на этих словах девочка лишь состроила возмущённое выражение лица и втянула побольше воздуха. - Нет. Не ругала, - твердо и обиженно сказала она, - но она накормила меня морковкой, брокколи и остальными овощами! Так что, с тебя должок! За спасение, - казалось, что возмущению Колет не было предела. Это будто было самая худшая вещь что могла произойти с ней. - Ну и что? Это ведь полезно! - перебил её Саймон, не понимая почему она так злится. - Но это же не вкусно! - возразила девочка. Она сказала это так, словно это самый большой аргумент в её пользу и она автоматически выигрывает в этом почти неначавшимся споре. - Но какой толк во вкусной еде, если она не полезна? - спросил он. - А какой толк в полезной еде, если она не вкусная? - перебила его вопрос Колет. Саймон видимо понял, что в этом споре ему явно не победить (даже если он прав) и решил начать отступление, пока Колет окончательно не растоптала все его аргументы. Необходимо записать в программу, что спорить с человеческим ребёнком, это все равно, что доказывать бобру теорему Пифагора. - Давай договоримся, что еда должна быть и вкусной и полезной, - предложил он компромисс. Судя по лицу Колет, что зависло с удивлением, то можно сделать вывод: он ввел её в тупик. - Давай, - согласилась она, странно смотря, видимо, не ожидая что он так легко отступится. Он легко улыбнулся. Его умиляла картина маленькой девочки, которая так пыталась доказать свою правоту. Отстаивать свою точку зрения, даже если со стороны общества она не верна. Он невольно восхитился её этим маленьким, но очень важным талантом. Ведь обычно общество с ранних лет старается четко разграничить ребёнку, что такое хорошо, а что такое плохо. Четко разграничивая черное и белое, предоставляя их как противоположности. Как день и ночь, как любовь и ненависть, как правда и ложь. И приятно было осознавать, что Колет может видеть и серые тона. Значит её разум ещё не замутнен стереотипами людского общества, а наоборот, открыт для новых возможностей и границ. - Что же, хороший выдался денёк, - спустя несколько минут молчания произнес Саймон. - Да, - протянула Колет разваливаясь у него на ногах. Свет из открытого иллюминатора разливался по комнате. На нем можно было увидеть, как в воздухе пляшут пылинки. Было очень спокойно. Внезапно все плохие мысли улетучились и ушли, не на второй, а на десятый план точно. И тело само по себе приобрело какую-то невиданную ранее легкость. И сама пространственная материя словно прогнулась перед ними, обволакивая и погружая ещё больше в эту умиротворенную тишину. И Колет уснула, видя прекрасные сны.