Волчье солнце

Палец скользит по сухому пергаменту, отслеживая черные строчки лордранских букв — щекотно. И нудно. Гед, малс, вен… — Все, не могу больше, — обреченно вздыхаю я, опуская свиток на колени. Откинула бы в сторону, но тогда деревянным кончиком кисти по макушке прилетит — потому что… — Ты должна сосредоточиться, Тимелия, — шелестяще замечает Гвиндолин, не отвлекаясь от работы над пейзажем. — Процесс пойдет быстрее, если перестанешь отвлекаться на все подряд. — Я все еще считаюсь вашим телохранителем, миледи, и обязана не учиться разбирать эти закорючки, а хоть изредка оценивать окружающую обстановку, дабы убедиться, что вам ничего не грозит, — возражаю, но негромко. Слышу прохладный смешок богини: — А ты не думала, что ценность твоих наблюдений увеличится, если ты овладеешь умением читать? — Я умею читать. Просто не на лордранском. Это откровение дарит мне короткий оборот изящной головы и сокрытый короной взгляд. — Правда? И какой же письменностью ты овладела? — Изалитской клинописью, — с легкой неохотой признаюсь я. — Его-то по-другому и не выучишь: или ничего в их речи не поймешь, или тебе каждое слово в голове отпечатается, как лавовый след в камне. Ну, и родные лесные символы знаю, хоть они на буквы еще меньше похожи, чем те подземные черточки. — У твоего народа есть свой язык? — кажется, Гвиндолин искренне удивлена этой информацией. Неопределенно пожимаю плечами: — Да, хоть и почти полностью устный — если это считается… он у нас простенький, в основном совсем звероподобными братьями используется, которые плохо понимают метафоры и образное мышление. Духи из потомков Каффри вроде меня быстро на более выразительные языки переходят, но первые годы жизни мы говорим только на нем, и имена даем из него… — Твое имя тоже? — получив утвердительный кивок, богиня заинтересованно свивает своих змей пляшущими клубками. — Что оно означает? — Мы так называем волчеягодник: это кустик такой, с розовыми цветками и красными ягодами. Ядовитыми, — не удерживаюсь от тихого смешка. — Я поэтому в свое время Арториасу в верности поклялась — из-за своего прозвания. Девочка с волчьим растением в имени, попавшаяся на пути Волчьему Рыцарю… праматерь моя Удача, какой я была романтичной в то время. — Умение читать знаки судьбы достойно похвалы, — задумчиво отмечает дочь Гвина, придирчиво изучая свои последние мазки. По мне так картина закатного Анор Лондо хороша, как оригинал, а принцесса уже час с лишним дополняет ее. Хотя ей, конечно, виднее. — Но эта способность не означает, что тебе стоит обходить вниманием чтение книг. Покосившись на свиток у себя на коленях, я едва удерживаюсь от широкого зевка. Вечное Пламя, и зачем я вообще заикнулась об этом… Хотя нет. Помнится, это леди Гвиндолин завела разговор о моем обучении, причем изначально речь шла о магии: видимо, капитан Клинков отчитался о моей беспомощности в этом искусстве. Я было отмахнулась с привычным объявлением себя полностью неспособной к сотворению заклятий, но не тут-то было: богиня поджала тонкие губы и огорошила меня вопросом: — Почему? — Что «почему»? — переспросила я. — Почему ты неспособна к магии? — Ну-у… — еле удерживаюсь от залезания пятерней в свободную от шлема шевелюру — грубый жест, Арториас всегда говорил, что будущим рыцарям он не к лицу, а я уже не будущий, а настоящий рыцарь, хоть и едва принесший присягу. Озадаченно хмурюсь. — Колдуны в Олачиле сказали, что я вроде как недостаточно умная. Не интеллектуал. — Глупости, — безапелляционно отрезает богиня. — Интеллекта у тебя достаточно: соображаешь быстро, способна оценивать обстановку, хорошо усваиваешь и используешь новую информацию («ого, да меня, оказывается, всесторонне изучили!» — хмыкаю про себя)… возможно, все дело в недостаточной учености. Сколько книг ты прочла за свою жизнь? — Я не умею читать, — простодушно признаюсь я. И немедленно подписываю себе договор на бессрочную читательную кабалу — потому что возмущение богини, обнаружившей, что ее телохранитель не разбирается в каких-то смешных закорючках, почти сразу превращается в непреклонную решимость выучить лесного дикаря чтению. Возражения, понятное дело, не принимались. — …стоит научить тебя стрелять? — провалившись в недавние воспоминания, я пропускаю первую часть фразы, сказанной Гвиндолин. — Миледи? — Стрелять. Из лука, — шелестяще повторяет богиня, прорисовывая облака. — Меня несколько удивило то, что ты не попросила Гоха выучить тебя этому искусству. — Вы видели, какой у него лук, госпожа? Я такую громадину в жизни не удержу. А обычными, не драконоборческими, этот дядя вроде не владеет… Вообще не должна она со мной так возиться, эта серьезная дочь Гвина, не про ее честь работа — но после того злополучного посещения Архива принцесса чуть отставила в сторону официальные правила поведения. Внутренним чутьем, доставшимся от моего предка, повелителя снов Квелла, я догадываюсь о причине такого резкого прорыва: лунной богине не хватало занятия, способного отвлечь ее от рамок размеренного существования Анор Лондо. Любому, даже трижды совершенному богу, без перемен захочется на стенку лезть. И тут Арториас притаскивает такую распрекрасную меня, верную, немного наивную, любящую болтать, но не выбалтывать, духом не ведающую ни о каких лордранских рамках приличного общения; да еще и с зияющей дырой в навыках, являющихся ее силой… вот леди Гвиндолин и занялась моей дрессировкой. Все веселее, чем весь день в гордом одиночестве торчать да заниматься повседневными делами, филигранно отточенными многовековым повторением до четкости ритуала. Конечно, с куда большим удовольствием я бы упражнялась с мечом на плацу под командирские крики Орнштейна. С кольца на пальце на меня смотрит волчий силуэт, словно напоминая: это возможно. Отдай меня капитану гвардии — и будет тебе счастье в виде выматывающих тренировок и ежедневного отскребания своего выжатого тельца от каменных плит… беззвучно вздохнув, я перевожу взгляд обратно на пергаментные листы и пытаюсь сосредоточиться. Не знаю, как насчет чтения, а вот лук освоить будет полезно… — Вы правы, миледи. В свободное время я найду себе учителя стрельбы. — Учитывая всю полноту твоих обязанностей передо мной, времени в достаточном количестве у тебя не будет. К тому же я не готова доверить обучение своего телохранителя посторонним. — Я думала обратиться к кому-либо из ваших… — приостанавливаюсь, подбирая наиболее подходящее определение. — Почитателей, госпожа. Думаю, они согласятся помочь мне освоить это искусство. Богиня кивает. — Скорее всего, именно так. Джиннот докладывал, что члены ковенанта приняли тебя. — Да вроде того, — рассеянно соглашаюсь я, переворачивая страницу. За последние полторы недели мои старшие товарищи по охоте за грешниками действительно сменили подозрительную отстраненность на что-то более приемлемое. Ну, полноценным дружелюбием пока и близко не пахло, но призывать меня на выслеживание и схватки стали с завидной регулярностью. А недавно наш капитан вообще сказал, что еще десятка полтора откочерыженных с моей помощью ушей, и меня можно в полноценные младшие члены переводить. Я после этого заявления на радостях проплясала полдня. — Вроде того? — в голосе Гвиндолин тонкой змейкой проскальзывает удивление. — Ты не уверена в уважении, заслуженном в ковенанте? — Дело не в уважении, миледи, а в моей чуждости. Ваши подчиненные похожи на белоснежные розы — изящные, высокие, с острыми шипами. И тут в эту прекрасную клумбу влезает какая-то лесная колючка со смешными лиловыми соцветиями и заявляет «я тоже шипастая, я буду с вами!». А садовник этому еще и попустительствует, потому что это вроде как подарок от старого друга… ладно, в Бездну метафоры. Я чужая там. И все делаю по-своему. Когда Клинки достают луки, я тяну метательный нож. Когда они призывают тишину своим шагам, я просто проскальзываю, полагаясь на перенятые у Лесных Охотников навыки. А вместо сотворения заклятия, не дающего разбиться при прыжке с высоты… — отложив свиток в сторону, я поднимаюсь на ноги, непринужденным шагом подхожу к краю обзорной площадки, заношу ногу над краем… Мне уже чудится задорный свист ветра в ушах, но прыжка с головокружительной высоты почему-то не случается. Вместо него я получаю ощущение жестких пальцев, намертво сомкнувшихся на вороте моего плаща и крайне неприятное ощущение болтанки. — Советую объяснить свое действие, и скорее, — жестко говорит мне богиня, удерживающая меня над краем. Не шепчет, как обычно — именно говорит, заставляя в который раз удивиться звучанию ее голоса, не слишком вяжущегося с обликом хрупкой девушки. Да и хватка у нее совсем не по-девичьи крепкая. Еще и одной рукой меня держит, а я, скажем так, не самая легкая ноша, особенно если учитывать меч за плечом. То ли я здорово недооцениваю силу потомков Гвина, то ли оговорка Арториаса стала еще чуточку подозрительней… — Просто хотела показать, что могу спуститься отсюда без увечий, не используя заклятья, — честно признаюсь я, разводя руки в стороны. Лунная богиня чуть поджимает губы — жест озадаченности, это я уже запомнила. — Уверена, что сумела бы? С моей стороны это выглядело как попытка сброситься с неимоверной высоты и сломать шею. — Тоже мне, неимоверная, — не удерживаюсь от фырканья. — Тут локтей двести, не больше. Не расстояние для тех, кто на верхушку лордранской стены забирался. А слезать совсем просто: две секунды свободного падения, потом хватаешься за стяг, сползаешь вниз, прыжок на крышу портика под нами; дальше лепнина, две колонны одна над другой — и все, брусчатка под ногами. А обратно на лифте… если вам интересно, госпожа, то я так и предпочитаю передвигаться по городу, когда одна. Ступени неудобнее. — Допустим, что это так. Но причину твоего поступка я все еще не понимаю. Мне остается только вздохнуть. — Ну… это был вроде как наглядный способ продемонстрировать разницу между собой и вашими последователями, миледи. И, кстати, их реакция в чем-то сходна с вашей. Первый порыв — удержать от самоубийственной, как им кажется, глупости, а потом пытаться как-то уложить итог моих действий в голове. Отсюда и мое «вроде того», озвученное ранее — вроде бы и приняли, но понимания между нами это не слишком прибавило. Гвиндолин некоторое время пристально всматривается в мое лицо, а потом, помедлив, кивает. — Думаю, я понимаю твою позицию. — Спасибо, госпожа, — улыбаюсь я в ответ. И, еще разок скосив взгляд вниз, осторожно предлагаю. — А теперь, если вам не трудно, отпустите меня или верните обратно. Нас скоро должен навестить сир Орнштейн с каким-то сообщением, и может решить, что вы… передумали терпеть мое присутствие. Еще заберет меня в гвардию от греха подальше, а к вам опять отряд приставит. Не хотелось бы подобного итога… Мрачноватая богиня усмехается моим словам, а потом аккуратно опускает меня на мраморные плиты рядом с собой. Надо сказать, ощущение собственной чуждости посещало меня не только в рядах Клинков Темной Луны. Анор Лондо, конечно, великолепен, возвышает душу, гармонично прекрасен и тому подобное, но чувствовала я себя в нем не слишком уверенно. Вроде и красиво, и удобно, и безопасно — а вот не то что-то… слишком ярко, до слепящей глаза белизны, и чересчур ровно, чисто, глазу зацепиться не за что. На исходе третьей недели я выкопала из своей памяти мудреное словечко «симметрия» и с тоской подумала, что соскучилась по чему-то, не соответствующему этому определению. Или хотя бы зеленому и цветущему, а то в городе ни одного дерева нет, камень один. Серьезный стресс для того, кто в лесу родился. Впрочем, за стенами рос еще один город — для подданных лорда Гвина, по какой-то причине не имевших право селиться в самом Анор Лондо. Люди, летучемышиные демоны, пепельнокожие обитатели Изалита, энты, иногда забредающие к шумным поселениям… по уму, если бы я не была приведена в вотчину богов Арториасом, то этот городок был моим обиталищем. Повезло на мою лохматую голову, что уж тут. Выбравшись туда в первый раз — воспользовалась свободным часом на закате между обязанностями телохранителя и охотой ковенанта — я впервые на собственной шкуре ощутила, что означает выражение «отдохнуть душой». Широкие мощеные большаки вперемешку с узкими проулками, деревья, трава, пробивающая сквозь плиты на окраинных улочках, лезущие друг на дружку дома из серого камня, чешуя черепичных крыш. И обитатели — не величественные полубоги, на которых и лишний раз посмотреть боязно, а обычные существа, живые, небезупречные, понятные… после идеальности города богов это поселение выглядело так нормально, по-человечески, что я чуть не разревелась от облегчения, усевшись прямо посреди людной улицы. Хорошо, что удержалась — а то плакала бы моя репутация. К счастью, желание лить слезы покинуло меня примерно спустя полминуты, и я закрутила головой, с неподдельным интересом прикидывая, куда же это меня принесло. Нижний город оказался местом донельзя любопытным. Помимо жилых домов именно здесь открывались ярмарки, звенели посудой трактиры, гремели и щелкали костяшки в игровых домах, тянули торговые ряды ремесленники, чьи искусства не имели отношения к военному делу — оно и ясно, Анор Лондо все же военная крепость и в нем нет места излишествам. Вот и выглядело все так, будто вся излишняя живость, мешающая величавым богам хранить Лордран, ушла в эти предместья. Поначалу я даже побаивалась, что на меня будут немного косо посматривать, заприметив издалека пару серебряных рыцарей, проходивших сквозь расступающуюся толпу, как отточенный клинок — но, как оказалось, напрасно. Стоило стянуть шлем, и окружающие переставали обращать внимание на мой доспех и меч за спиной. Видимо, совсем не похожая на лики полубогов рожица делала меня в доску своей. Да и умение ругаться, скача по языкам и наречиям, как нажравшийся зеленоцвета василиск, тоже внесло свой вклад в пролом социального барьера — попытавшийся завлечь меня в какое-то сомнительное предприятие с закаляющими самоцветами уличный пройдоха подавился своим предложением, услышав каримский загиб от гостя из «верхнего» города. Зато его приятели-оборотни, подпирающие трактирную стену неподалеку, хором заржали, что положило начало знакомству. В Анор Лондо я возвращалась несколько взбодренной: не думала, что после лесной тишины и благочестия города богов возвращение к налипшим в бродяжной жизни привычкам и общению пройдет столь гладко. Все-таки я все равно то еще лесное чучело, несмотря на все попытки причесать меня воспитанием от всяких великодушных героев. Вроде только успела притвориться степенным рыцарем, телохранителем бога — а нет, полчаса прогулки, и я уже готова снова носиться по светлым улицам с воплями «Ааа, я в городе богов! Здесь все несут добро и я, кажется, тоже! Как я тут оказалась?!» Здорово быть мной. Правда, моему беспокойному характеру все равно было бы не слишком легко приспособиться. Но, видно, праматерь-Каффри смилостивилась над своим шебутным потомком и в довесок к шумному предместью на меня свалилось одно забавное знакомство, в значительной степени разбавившее строгость моего окружения. Началось все довольно обычно — с ощущения пронизывающих тебя токов сияния, постепенно охватывающих тело от щиколоток до макушки. «Ага, призывают на бой» — подумала я, и невольно нахмурилась. Призывали меня днем, и лишь по счастливой случайности не во время исполнения моих обязанностей стража Гвиндолин — лунная принцесса присутствовала на принятии посольства из Торолунда. Поглядев на количество гвардейцев и золотистый силуэт капитана Орнштейна, я поняла, что моего присутствия и правда не требуется, после чего с легким сердцем последовала приказу богини оставить ее. Может быть, Клинки Темной Луны знают об этом и поэтому кто-то из них решил воспользоваться моими силами в неурочное время? Возможно, хоть и странно — наш ковенант предпочитал вести охоту по ночам, максимально скрывая свое существование… «Ну, сейчас узнаем, что за злодей удостоился нашего внимания на этот раз» — мысленно хмыкнула я. Даже успела обнажить свой меч раньше, чем ритуал призыва переносит меня к призывающему. В какой-то степени это было необязательно — вдруг попросивший помощи Клинок сидит в засаде или занят выслеживанием — но я решила подстраховаться. Не зря, как оказалось. Потому что едва краткая туманная пелена перемещающего заклятия начинает рассеиваться, как в нее врывается рев вперемешку с каменной крошкой. Земля под ногами вздрагивает, словно в нее виверна с размаху впечаталась; тело уходит в кувырок быстрее, чем моя голова успевает додумать мысль об уклонении. Крайне вовремя, как оказывается мгновение спустя: окованная железом дубина пропахивает скалу совсем рядом, едва не задевая меня. Пламя вечное, куда ж меня забросило?! Откатившись и повертев головой, обнаружилась я на достаточно просторной каменистой пустоши в обрамлении горного кряжа, топорщащегося в приличном удалении. Жесткий кустарник, каменные проплешины в земле — сориентироваться лучше не успеваю, потому что внимание прикипает к хозяину дубины. Им оказывается… великан. Взаправдашний великан, да еще и из горного рода — те на несколько локтей выше равнинных, вроде того же Гоха. И, как правило, являются взаправдашними жестокими злодеями, а иногда еще и людоедами в довесок. Попавшийся мне явно не страдал добрыми намерениями в мою сторону: его скрытая тяжелым шлемом голова медленно поворачивалась вслед моим движениям, и хриплый рык из-под забрала сложно было назвать дружелюбным приветствием. Ну, хоть с добычей сразу определились. Но кто призвавший меня охотник?.. — Мать твою в жены урагану… — раздается озадаченное откуда-то из-за спины. Голос мужской и довольно звонкий; обернувшись, я обнаруживаю за спиной рыцаря в незнакомых мне доспехах, отнимающего от груди что-то небольшое и посверкивающее. Островерхий шлем с сетчатым забралом, толстый пластинчатый нагрудник, поножи закрывают лишь нижнюю часть ног, икры едва затянуты легкой кольчужкой. Солидный доспех, но совсем не похожий на легкую броню, предпочитаемую Клинками. Как и немаленькие щит с мечом. А значит меня призвал не… Новый удар дубины по нам обоим не дает мне додумать эту увлекательную мысль, разделяя нас. Незнакомец поднимает щит и отступает в одну сторону, я откатываюсь в другую и бросаюсь в стремительный бег, огибая гиганта по широкой дуге. Тому явно не нравится излишняя шустрость новой добычи: серия ударов глухо сотрясает землю, но недостаточно быстро. Уйдя зигзагом от первого, второго, на третий я попросту прыгаю на опустившуюся дубину, отталкиваюсь, воспользовавшись инерцией чужого замаха — и мой меч на треть погружается в почти не защищенный каменный бок великана. Глухой вопль боли затапливает слух, пока я, извернувшись, весом всего тела дергаю оружие вниз, заставляя пропахать внушительную борозду в жесткой плоти, упираюсь ногами в дрожащую кожу… меч вываливается из раны ровно в тот момент, когда гигант хлопает по боку свободной ладонью, словно пытаясь прибить кусачую болотную гнусь — родовая удача подсуетилась — и я лечу на землю. Кошачья наука Альвины позволяет мне приземлиться на ноги, но равновесие беспросветно теряется, высота слишком большая. А над головой уже слышится свист дубины, и я понимаю, что не успею уклониться… Но великанское оружие в бессильной ярости ударяется в крепкий щит. Призвавший меня незнакомец возникает словно из ниоткуда, принимая удар — с невольным уважением отмечаю, что рыцарь почти не покачивается, несмотря на физическую мощь противника. Впрочем, взгляд, достающийся мне из-под его забрала, тоже горит сходной эмоцией. Я взлетаю на ноги и мы, не сговариваясь, бросаемся вперед. Воин подается влево, провоцируя гиганта на новые удары, я же буквально залетаю под ноги противнику. Тот поднимает одну из них, явно намереваясь раздавить меня, как нерадивый трактирщик давит прошмыгнувшую из подполья крысу, но я ловко ныряю под стопу, выкатываясь с другой стороны, взмахиваю клинком. Широкое лезвие без труда пробивает железо брони, перерубая сухожилия. Кровь забрызгивает мои наручи и шлем, но это неважно, потому что гигант теряет равновесие, тяжело падая на колени, на руки, опуская голову прямо перед моим товарищем по оружию. Тот с непринужденной лихостью прокручивает меч в руке, меняя хват — и с силой вгоняет его в горло врага по самую рукоять. Все. Бой окончен. — Мать мою в жены урагану, — подтверждаю я, наблюдая, как захлебывающийся кровью монстр ничком валится на землю. Запрыгиваю на дрожащую в конвульсиях спину, по дороге вытирая свой меч кромкой плаща — конечно, все равно я тут в виде фантома, крови на мне не останется, но привычка держать оружие в чистоте берет свое. Спрыгиваю рядом с тяжело дышащим рыцарем и, смерив его взглядом, замечаю. — Хотя у меня есть ощутимое желание порекомендовать ему в спутницы твою матушку. Ты точно не из бегущих за луной… — Не знаю, о ком ты, но никак нет, — подтверждает тот, стягивая шлем и утирая пот пополам с кровью со лба. И впрямь молодой, не старше меня парень: курчавые каштановые волосы до плеч, кругловатое лицо, смеющиеся вишневые глаза. — Как ты говоришь, бегущие за луной? На прошлой неделе в логове вурдалака мне попался один странный символ, несколько похожий на незнакомый мне знак ковенанта. Может быть, я использовал его по ошибке, пытаясь призвать на помощь кого-то из своих товарищей — появилась-то ты… — Тогда тебе крупно повезло, — буркаю я, нахмурившись. — Мы стараемся не распространяться о своем существовании: не удивлюсь, если кто-нибудь из старших на моем месте прирезал бы тебя во избежание огласки. Я немного безалабернее — просто попрошу, чтобы ты отдал мне находку. Тебе же проблем меньше, поверь. — Да верю, верю, — рыцарь разводит руками в беззащитно открытом жесте — вроде и шутит, а волна симпатии все равно пробегает по загривку, приятно, когда вот так доверяются — и взаправду отдает мне знак Темной Луны. Где ж там он его разыскал, в вурдалачьем логове? Надо будет капитану Джинноту отдать, пусть разузнает, что за отряд у нас мог пропасть в подобном месте… — А ты здорово сражаешься, — меж тем замечает мой товарищ по оружию и улыбается столь ослепительно, что я не могу удержаться от ответной улыбки: — Спасибо. Твой бой тоже был хорош. После Арториаса ты, пожалуй, лучший щитник, которого я видела за свою жизнь. — Ты умеешь делать комплименты, госпожа, — тот отвешивает мне шутливый поклон. — Может, как-нибудь сразимся еще раз против общего врага? Никогда не знаешь, когда потребуется подмога на нелегком пути. К тому же мне крайне любопытна твоя манера боя: никогда не видел легкого воина, орудующего столь огромным мечом, да еще и столь быстро. Глядишь, перейму что-нибудь полезное у тебя, да и сам найду, чем поделиться… примешь мой знак призыва? Первый порыв — отказаться — я переживаю слишком быстро, чтобы озвучить его вслух. Действительно, а почему нет? Знаки призыва это тебе не символы ковенанта, способные выдернуть хоть из постели, хоть из купальни, хоть с больничного ложа. Пишешь свое имя зачарованным мелком на пергаменте — и все, если надпись горит, то хозяин свободен и готов откликнуться. А если нет, то ничего и не увидишь, белесое полотнище только. — Ну… вряд ли я часто буду искать твоей помощи, — все же делаю легкую попытку отвертеться от продления знакомства. — Занятие не то. — Зато у меня будет много поводов позвать тебя, — «успокаивает» меня рыцарь, и улыбается так лучезарно и открыто, что я сдаюсь окончательно. Пергамента у меня нет, но есть клочок холщовой ткани, дань привычке из бродяжничьего прошлого, когда материал для заплаток был важнейшим из ресурсов. И тут я возношу мысленную хвалу леди Гвиндолин, воистину вовремя посадившую меня за изучение лордранской грамоты. Потому что первое, чему я выучилась под ее неусыпным бдением — это писать собственное имя. Кто ж знал, что это умение и вправду пригодится, да еще так скоро… — Тимелия из Лесных Земель, — без труда разбирает рыцарь, к моей несказанной радости. В свою очередь берет мелок, попутно извлекая плотный кусок пергамента, пишет на нем воздушные мерцающие буквы, протягивает мне… надпись пытается ускользнуть от внимания, но я собираю волю в кулак и с честью выхожу из этого испытания победителем. То есть осиливаю прочитать написанное. — Рендал из Балдера. Да уж, так я еще ни с кем не знакомилась, — хихикаю я, невольно осознав наш способ обмена именами. А потом, поправив шлем, замечаю. — Если и вправду интересно научиться сражаться гигантскими мечами, то зови меня за час до заката. В остальное время меня преследуют довольно обширные обязанности, от которых никакими прятками не отобьешься. Рендал кивает. — Буду иметь в виду. Ах да, ты должна кое-что взять, пока не развоплотилась обратно! Нет-нет, не спрашивай, бери, это славная традиция… — Что привлекло твое внимание, Тимелия? — Ничего особенного, госпожа. Неожиданный подарок от нового знакомого, — пожала плечами я, поднимаясь с края балюстрады, чтобы поприветствовать покинувшую залу богиню. Пропустила ее вперед, привычно пристроилась чуть позади и слева, как всегда обшарила взглядом улицу, ближайшие крыши в поисках возможной опасности… И лишь тогда убрала в кошель на поясе маленькую золотую медаль.