Dum spiro, spero

На следующий день после пар я решил заглянуть в библиотеку. Место, известное своей сакральностью, было пристанищем для одиноких умов и непризнанных гениев. Часто эти непризнанные гении группировались в секты, и тогда появлялись студенческие кружки. Конечно, это было моё сугубо личное мнение. Но ничем, кроме как сектантских собраний, я не мог назвать этот заунывный бубнёж из-за дальних стеллажей. Впрочем, вступать в один из таких клубов я не спешил. Промоют мозги, и буду я носиться голым по улицам глубокой ночью и свято верить в Макаронного Бога. Б-р-р-р-р, то ещё представление. Мне хватало моего волейбола. Тоже своего рода клуб по интересам. Но вот объясните мне, кому интересно прыгать, бегать, отжиматься, падать и истекать потом четыре часа подряд? Наверное, таким же фанатикам своего дела, как и прочим сумасшедшим из других сект. Волейбол всегда был моим спасением от различного рода проблем. Да, я так же, как, подозреваю, и другие члены моей команды, на площадке забывал обо всем. Были только боль в напряжённых мышцах, капли пота на лбу и извращённое возбуждение. Но теперь, когда добавилось жжение в лёгких, которое не давало полноценно вздохнуть на протяжение всей тренировки, пришлось искать альтернативный способ забыться. Но ни вариант «напиться», ни «обкуриться», ни даже «убиться» мне не подходил, поэтому нужно было придумать что-то менее травмоопасное. Мне себя нужно беречь, хотя бы то, что осталось. Сэм как-то обмолвился, что жить со своими демонами ему становится проще, когда он изливает все свои проблемы на бумагу. Я, конечно, не лингвист, не переводчик и даже не филолог, а грёбаный экономист, но базовые знания в области родного языка у меня со школы остались весьма завидные, поэтому я решил прислушаться к совету нашего скромного либеро и попытаться поделиться всеми своими горестями с куском дерева, уже давно мертвого, срубленного и переработанного. Прямо, как я. Я прошёл вглубь библиотеки и сел за неприметный стол у окна. Солнечные лучи ласково обводили декоративные письмена и узоры на закруглённых краях старинной мебели и весело играли на стеклянных витринах книжных стеллажей с особо древними экземплярами литературы. Оглядев свой закуток, я остался доволен. Надеюсь, никто не застанет меня за столь несвойственным мне занятием. Я достал из рюкзака блокнот в потёртой обложке и раскрыл на чистой странице. Взяв шариковую ручку, я просто завис над бумагой. А что, собственно, писать? О чём? О том, насколько глуп я оказался? Как сильно слетел с катушек? Наверное, именно об этом говорил Сэм, когда упоминал, что начать будет особенно сложно. Я повертел в руках своё «перо» и молча уставился в окно. Что я хочу написать? Как я хочу написать? Может, адаптировать под книгу? А что есть у книги? Конечно, название, что-то вроде описания и содержание. Но содержание мне не нужно, думаю, смогу уместить всё в одну главу. Тогда название… Итак, как же тебя озаглавить, мой ненаписанный ещё рассказ? Как известную песню когда-то Рэй Чарльз? Пусть так и будет. Описание может быть всего пару строк. Да, пожалуй, так и сделаю. Спустя минут десять я оглядел своё творение.

«Проваливай, Парень*»

То, что начиналось, как забавный эксперимент, неудачно закончилось болезненным касанием крыльев бабочек в лёгких. Дальше, как оказалось, стало намного легче. Я просто изливал на бумагу всё, что накопилось. Всю боль от разочарования, глупых надежд и обещаний. Я не хотел, чтобы так случилось, не хотел рушить ту стену, что так долго строил внутри себя. Ты всё разрушил, ты меня убил, но я всё ещё не могу тебя винить. Это моя ошибка, и за неё расплачиваться только мне, и плата моя — моя жизнь. Прощай, Парень Надеюсь, ты никогда не прочтёшь это. Как бы странно не закончились наши отношения, задевать тебя мне не хотелось бы. Но так даже проще, правда? Ты не написал, не позвонил, будто просто потерял интерес. Единственное, за что я благодарен тебе, так это за несостоявшуюся последнюю встречу. Я долго думал, что я ужасный человек, не способный на сильные чувства. Несмотря на всю мою извращённость и пошлость, с тобой для меня это были первые отношения, но ты умудрился убить меня и отвратить от всего. Сейчас для меня уже всё кончено. У меня нет больше шанса на будущее. Но я и не ищу, и не пытаюсь, и не стремлюсь. Я просто продолжаю жить. А ты поддерживаешь мою жизнь, хоть и продолжаешь избегать меня. Боишься увидеть смерть в моих глазах? Отчаяние? Безысходность? Нет, Парень, пока я могу дышать, пока я могу держать мяч в руках, сдаваться я не собираюсь. Прощай, Парень Знаешь, поначалу мне нравилось. Я приехал подавать документы на экономический факультет в надежде осуществить свою давнюю мечту и наконец-то перешагнуть порог университета в качестве законного владельца студенческого билета и увидел тебя. Я, такой бесстыжий и испорченный, обратил внимание не на тысячу студентов, пришедших в нашу будущую общую alma mater с общей целью, а на тебя, потрясающей внешности преподавателя из приёмной комиссии, образ которого будто стал квинтэссенцией всего того, что меня безумно возбуждало. Ты сразу принялся флиртовать со мной, но, подозреваю, так реагировал на всех абитуриентов с миловидной внешностью. Потом я рассказывал подруге со школы, которая знала о моей ориентации и привыкла к моему очень пошлому юмору, какая потрясная у тебя задница, как меня вштырило на твои очки и соблазнительные длинные пальцы, и не догадывался, что у неё на тебя были планы. А ведь всё это потом разрушит нашу дружбу, и я так и не узнаю, схож ли у нас с ней вкус на вино. Прощай, Парень Потом меня вштырило снова. Твои сообщения… Это был какой-то визуальный оргазм. Наверное, их можно классифицировать как отдельный, обособленный тип вуайеризма. Меня невыносимо возбуждали твои запятые, стоявшие на своих местах, так же сильно, как твое горячее дыхание на моей шее. Я написал тебе первый. Позвонил той самой подруге, и она посоветовала сделать первый шаг. Странно, не правда ли? Помню, в тот день было почему-то холодно, дул промозглый ветер, я кутался в спортивную кофту и, пока мы ждали каждый свой автобус на остановке, заинтересованно поглядывал на твои руки. Потом ты спросишь меня, действительно ли я тебя разглядывал тогда, а я буду набирать тебе в сообщении смущённое «да». Я помню, как долго носился по комнате, будто переполненный неуправляемыми гормонами подросток, как долго не решался тебе написать. Прокручивал в голове сотни вариантов того, как начать переписку: «Привет, как дела?» — глупо, мы же виделись в тот день уже; «Ну, что, как добрался?» — смешно и бессмысленно; «Хэй, это я, помнишь, сегодня виделись, ты принимал у меня документы на поступление,» — слишком длинно, ты подумал бы, что я зануда. В конце концов, остановился на фразе «ну что, море штормит?», которая объединила в себе и глупость, и занудность всей моей сущности. Прощай, Парень В тот вечер мы переписывались с тобой почти пять часов. Пять часов, Карл! Казалось бы, о чём можно так долго болтать. Видимо, мы нашли. Беседа текла сама по себе, непринужденные разговоры ни о чём, море стёба и даже пошлого юмора, последнего с моей стороны было столько, сколько я мог себе позволить в общении с практически незнакомым мужчиной, а с твоей — чтобы не отпугнуть меня своими извращенными фантазиями. Я помню, глупая улыбка не сходила с моего лица очень долго. Мы общались с тобой в социальных сетях, дразнили друг друга и подкалывали. Где-то на четвёртый день ты попросил мой номер телефона и практически сразу позвонил. А на седьмой — мы переспали. И оба расценивали наше общение как непринуждённый дружеский секс, ни к чему не обязывающие отношения, продлившиеся в последствие почти два года. А потом началась моя учеба. Прощай, Парень Как-то я даже предложил пересечься на волейбольной площадке. У меня тогда катастрофически не хватало времени на развлечения подобного рода, а волейбол всегда был для меня отдушиной и способом сбежать от проблем, скрыться от них за пасами и прыжками, за взмахами руки и чужими мощными блоками, поэтому я решил совместить приятное с полезным. Стоит признаться, во время матчей я испытывал экстаз, такое чистое, неприкрытое удовольствие. Мое восхищение граничило с оргазмом, я даже в разговоре употреблял фразу «у меня давно не было волейбола». Это как «секса», только «волейбола». Помню, предыдущие мои ухажеры не проходили это испытание. Я терял к ним интерес, ведь не восхищался их подачами, сокрушительными ударами или хитроумными обманными маневрами. Они меня не волновали. Ни на поле, ни вне него. А ты волновал… Возбуждал и заводил. Целовал, обнимал, ласкал. Мне нравилось, как твои губы почти невинно прикасались к мочке моего уха, вызывая такой шаблонный табун мурашек. Ты не возбуждал меня на поле, но мне было все равно. Прощай, Парень Через некоторое время тебе захотелось большего и мы начали чаще видеться, скрываясь от посторонних глаз в твоей квартире. У меня появилась странная, граничащая с безумием, потребность слышать тебя. Твой голос… Он меня очаровал. Да ты весь из себя представлял собой один мой Ходячий Фетиш. Знаешь, твой номер так и был забит в моем телефоне. Ты был воплощением всего того, что меня возбуждало. Я долго думал о твоих больших ладонях, любил обводить пальцами вены на твоих предплечьях, чувствовать тепло твоей кожи и считать твой учащённый пульс. А твои пальцы? На меня оказывали невообразимое воздействие твои очки. Знаешь, мне нравились те твои, в тонкой оправе. Очень долго нравились. Я любил наблюдать, как ты покусываешь дужку и смыкаешь губы на холодном металле, когда о чем-то думаешь. Внутри меня что-то заходилось в неистовом крике, когда я наблюдал за тобой, приближающимся к месту нашей встречи. Ты очень высокий, коротко стриженый и соблазнительно пугающий. Этот взгляд… Полный желания и неудержимой страсти. Я любил его видеть в твоих глазах, наблюдать непонятные, и оттого не менее завораживающие, эмоции. Я очень сильно любил тебя дразнить. Знаешь, где-то вычитал, что есть люди, стремящиеся получить удовольствие, а есть те, кто хотят его доставить. Думаю, я отношусь ко второму типу. Прощай, Парень Я обожал твои стоны. Надеюсь, они были свидетельством твоего неприкрытого желания. Мне нравилось осознавать, что именно мои действия доводили тебя до исступления. Дальше мы заходили очень быстро и на долгие прелюдии нас не хватало.Мне нравилось то, как ты реагируешь на мои первые попытки качественно отсосать тебе. Ты учил меня, постепенно доводя до грани между реальностью и пеленой удовольствия, и я забывал обо всём. Я любил твой член. Мне казалось, что он идеально подходит моей жадной до внимания заднице. Ты разбудил моё либидо и разжёг огонь внутри меня, который теперь стал не просто устойчивым выражением. Теперь я действительно сгорал. Постепенно. И безостановочно. И если раньше меня сводила с ума твоя необузданная страсть, то теперь это было невыносимое чувство боли. Прощай, Парень Твой приезд ко мне в университет ещё до того, как мы начали встречаться в определённые дни для «быстрого перепихона», на четвертый день знакомства, был для меня неожиданностью. Ты меня покорил и, признаться, сюрприз удался. Мы сидели за столиком в небольшой кафешке в спорткомплексе, пили чай и снова разговаривали. Потом переместились на скамейку и продолжили общение. Мне захотелось прижаться к тебе, почувствовать твоё тепло и вдохнуть твой запах. Я хотел прикоснуться к твоим ладоням и почти невесомо провести по коже пальцами. Я знал, что если нас застанут в такой пикантной ситуации, у тебя будут проблемы. Но уже тогда я понял, что безумно тебя хочу. Прощай, Парень Потом я стал почему-то радоваться твоим звонкам на большой перемене, мне нравились те крохи внимания, что ты мне уделял. Между нами появилась разница. Я хотел твою душу, твоё сердце. А ты хотел меня. Просто моё тело и мой голос. И тогда я понял, что сам себя загнал в ловушку. И теперь не видел выхода. В этой тьме просвета уже не было.