Огонь Южан

Прошло несколько дней, а число участниц заметно поредело. После первого разговора вместе они объявили имена девушек, которые не понравились ни Мариаму, ни Рафаэлю, а значит их нахождение здесь больше не имеет смысла. Большинство из девушек заметно плакали, подходя к Рафаэлю и пытаясь с ним поговорить, умоляя дать шанс, но подобное поведение снизило отношение братьев к ним и без того на низкую планку. Их теперь двадцать семь, но разницы не замечается никакой. — Лидия, — обращается Лана к подруге, наблюдая за пейзажем в окне. — У тебя, кажется, хорошо складываются отношения с Рафаэлем. Вы с ним так долго разговаривали, удивительно, как ты еще не стала первой, кто сходила с ним на свидание. — Кто бы говорил, Мариам разговаривал с тобой больше двадцати минут, хотя обычно первые встречи на всех отборах длились минут десять максимум! — Подбодрила Лидия Лану, касаясь ее правой руки, скрытой за длинным рукавом, хотя левая напротив оставалась открытой. — Ты всегда либо с длинными рукавами, либо в подобном платье. Почему, Лана? — Просто мне так нравится, — холодно и острожное ответила Лана, аккуратно разжимая пальцы Лидии, укладывая их на ее коленях. — Тебе не жарко? — Удивляется Лидия, пряча улыбку и веселый нрав за прищуренным взглядом. Лане стало неуютно под пристальным взглядом. — Нет, — Лана нахмурилась, чувствуя, как кровь приливает к лицу из-за недовольства и злости, смотря на Лидию. — Давай лучше не будем об этом? — Ну ладно, — Лидия явно не хотела останавливаться в расспросе, но и не обиделась. — Тебе, правда, понравился Мариам? Лана задумалась, ответить однозначно «да» или «нет» она, к собственному сожалению, не могла. Мариам красив, умен, вежлив и с ним приятно общаться, а еще он понимает ее. Не так, как Лидия… Не так, как любая девушка, дружелюбно настроенная по отношению к ней, хотя здесь таких катастрофически не хватает. — Лана? — Нервно позвала ее Лидия, щелкая перед глазами девушки. — Где ты витаешь? Или на вашей встрече произошло то, чего кто-то не знает? — Девушки, вы не против? — к ним медленно подошла Дафна, держа в руках поднос с лимонадом и тарелкой, наполненной клубникой. Дафна улыбнулась, обнажив белоснежные зубы и все же видно, что улыбка  нервная. — Конечно, — согласилась Лидия, помогая Дафне присесть и не пролить ни капли или уронить клубнику. Лана, несомненно обиделась, но показать этого не могла, предпочитая проглотить ее, не смотря на горький вкус. Улыбнувшись, отгоняя от себя негативные мысли и концентрируясь на хорошем, принимая стакан с холодной жидкостью. — Что обсуждаете, если не секрет? — Лана немного замкнулась, Дафна не вызывала у нее доверия, а вот Лидия наоборот стала еще более раскрепощенной, чем с Ланой. — То, что происходило у Ланы на первом знакомстве с принцем Мариамом, — сразу рассказала беззаботная Лидия, конечно, ведь у нее никто не выведывал подробности, а если пытались, то получали только уклончивые ответы. Дафна сразу заинтриговалась, глядя на Лану, ожидая рассказа, а Лана растерянно смотрела на них обоих, хлопая ресницами. — Мы разговаривали, — пожимает плечами Лана. На ее лице так и было написано «Чем еще мы должны были заниматься?» — Но ты явно его заинтересовала, — нахмурилась Дафна, не веря словам Ланы. — Почему именно Мариам? Принц Рафаэль не обратил на тебя внимание, поэтому ты переметнулась к младшему? Лана сжала кулаки, сдерживаясь от эмоционального взрыва. Она верила и надеялась, что Лидия не даст произнести подобные слова, но она лишь потягивала лимонад, захвачено следя за развитием этой ситуации. — Если ты забыла, то у принца Рафаэля я побывала после разговора с Мариамом. Если ты не видишь дальше статуса, то это не моя вина, — грубо ответила ей Лана, ставя стакан обратно на поднос и поднимаясь с дивана. — Лана, подожди! — Окрикнула ее Лидия, что явно не соответствовало установленным во дворце правилам высшего тона. Но ладно повышение голоса с целью привлечения внимания, Лидия уцепилась в длинный рукав Ланы, потянув ее на себя, но это не имело нужного эффекта. Послышался треск ткани, создалось ощущение, словно у них потасовка, все повернули голову к ошарашенной Лане, прикрывающей оголенную кожу ладонью. Но что толку, если через пальцы видно ужасающие рубцы. Лидия вскрикнула, прикрыв рот ладонью и отвернувшись от противного зрелища. Все недоуменно смотрели на ее руку, те кто сидели подальше с огорчением перешептывались, не зная чего не увидели. — Довольна? — зло выкрикнула Лана, сжимая ладони в кулаки, со злым взглядом, направляясь к выходу из Женского зала. Дорогу ей перегородила Дженнифер, утыкая ладони в грудь. — Лана, спокойнее, — не то, чтобы Дженнифер оказалась неравнодушной к этому, но долг отдавать нужно. Лана выручила ее из неловкой ситуации, Дженнифер должна отплатить. Она пыталась не смотреть на рваные куски ткани и шрамированную руку. — Тебя здесь не хватало, Дженнифер! — Выплюнула ей в лицо Лана. Дженнифер оказалась слишком поражена. У Дженнифер здесь нет подруг, она не старалась их завести, но и к ней подходить никто не желал. Подпорченная репутация, обидные прозвища и вечное клише «Дочь Селесты». Но Дженнифер никогда не ожидала, что ей скажет подобное добрая Лана. — Не делай вид, словно ты так обеспокоена, — злится она и отталкивает от себя соперницу, медленным шагом убираясь прочь из Женского зала. Все были до глубины шока поражены. — Я знала, что эта доброта только прикрытие, — хмыкнула Лидия, улыбаясь Дафне и смотря лишь на закрытые двери в Женский зал. Дженнифер хотела крикнуть на нее, защитить Лану, а потом задалась одним вопросом: « А не права ли Лана?» Дженнифер уходит из Женского зала и больше не появляется в нем. Зато Лана с гордым видом возвращается обратно в новом платье, в этот раз с короткими рукавами, никаких перчаток и браслетов, скрывающих увечья. К ней никто не решался подойти, даже Лидия не извинялась, продолжая ворковать с Дафной, но посматривая на Лану и хмыкая. Лана даже не хотела знать, с кем из них она притворяется, усевшись на диванчик, она задумалась. Но ее размышления прервала краткая тень, Лана не посмотрела, но поняла — рядом с ней кто-то присел. — Ты храбрая, — сказал приятный немного писклявый девичий голос. Лана неуверенно повернулась, видя перед собой Эльзу, фамилия которой благополучно забылась. Первое на что обратила внимание Лана это роскошные светлые локоны девицы и бронзовая, притягивающая оттенком, кожа. — Я имею виду, не каждая отважится показать свои шрамы, даже самые маленькие, но ты смогла. — Лана пораженно уставилась на Эльзу, но уже отнюдь не из-за приятной внешности или слов, просто голос ее звучал совершенно спокойно и безэмоционально, зато что творилось в ее прекрасных карих глазах. Но не такими, как у Ланы. У Ланы это больше похоже на кофейные зерна, а у Эльзы кофе с молоком. — Я знаю, у тебя теперь могут появиться проблемы с доверием. — Лана продолжала не отвечать на слова Мангомери. Наконец, Лана вспоминала ее фамилию. — Но…прошу, не относись ко всем нам теперь с презрением или скептицизмом, только из-за Дафны и Лидии. Ладно? Эльза подобрала подол длинного платья, собираясь уйти, но теплая ладонь Ланы опустилась на ее колени, призывая остаться. — Не уходи, — Лана посчитала, что она заслуживает второй попытки завести в таких суровых условиях подругу. Эльза, кажется, заслуживала, чтобы Лана вела себя с ней как обычно. — Спасибо, что назвала меня храброй. И…что подошла ко мне. Одинокой мне здесь все же не хочется быть. — Никто из нас этого не заслуживает. Ну, кроме Дафны и Лидии, первая вечно ведет себя, словно знает все на свете, а вторая, словно ключ от сердца Рафаэля уже у нее, а мы лишь массовка, — да, возможно, Эльза не блистала выразительностью речи, но зато ее мимика просто бесподобно описывала все ее настроение. Лана не удержалась и рассмеялась, а затем этот же смех подхватила Эльза. — Ну, Лидия еще создавала образ милой девушки, — пожала Лана плечами. — Не знаю, возможно, она правда такая, но она меняется под давлением других? — Мангомери забавно зажмурилась, задрав носик, и отрицательно помотала головой. — Она порвала тебе платье и даже не подошла, чтобы сказать банальное «извини». Я думаю, она просто построила себе образ такой девушки, мол, посмотрите я дива, не скрываю, что мне нравится старший брат, вот я такая хорошая влюблена в него с младенчества, нахвалю другую участницу в Вестях, а потом порву публично ей рукав. Ибо теперь ее видят такой народ и сам Рафаэль, попробуй, докажи ему, что она плохая. Подумает, что наговаривает и выгонит. А она по слухам…действительно ему понравилась. — Эльза забавно пародировала Лидию, сделав в точности такую же улыбку, как у смугляночки. Но Лана нахмурилась, вспоминая, как вел себя с ней Мариам, он отзывчивый, милый, а еще у него прелестный смех. А Рафаэль… Порой он смущенно отвечал на ее шутки, но явно не был в ней заинтересован. Так вот какие девушки его интересуют. — Но меня радует, что даже в такой ситуации, ты пытаешься найти в ней что-то хорошее. — Брат называет это наивностью. — Нет, Лана, это доброта. Правда излишняя доброта только вредит, — хмурится Эльза и недоуменно смотрит на одну из служанок, вошедших в женский зал. — Посмотри. — Кивнула она в ее сторону и Лана повернулась, глянув через плечо. — Леди Лана, — наконец назвала она имя, смущенно опуская глаза. — Что такое? — поднимается Лана со своего места, подходя к девушке, заглядывая ей в глаза. — Вас зовет принц Мариам. Он в саду, — пискнула служанка, подпирая подол платья, которое в этом не нуждалось и поспешила прочь. Лана переживала превращение, первым этапом являлась Эльза, возвращавшая ей добрый нрав, а второй просто упоминание имени Мариама. Оно не вызывало трепет, бабочки в животе, Лана не чувствовала округлённость, но она в предвкушении от хорошо проведенного времени с ним. Она оборачивается к Эльзе, показывающей два пальца вверх, и с недовольным видом указывает на дверь, мол, «какого черта ты еще здесь, не заставляй его ждать!» Лана медленно бредет наружу, чувствуя, как солнечные лучи касаются кожи, приятно слегка разогревая ее. Стоя на ступеньках, перед ее глазами простираются только зеленые кусты с разноцветными распустившимися бутонами разных цветов. Но рыженькой макушки видно не было нигде, Лана растеряно смотрела по сторонам, в ее душе закрылись сомнения, что ее попросту разыграли. Может кто-то из девушек подговорил служанку? — Миледи, — обратился к ней молодей паренек, в привычной одежде горничного, которую она видела у актеров по телевизору. — Принц Мариам упоминал, что вы придете. Прошу, — он жестом показал ей в сторону сада, спускаясь по ступеням, Лана начала медленно следовать за ним, то и дело, потирая ладошки о друг друга. И вот, наконец, она видит Мариама, его прекрасную улыбку и рыжий оттенок волос, с которым забавно играет солнечные лучи, превращая локоны парня в золото. — Привет, — радостно произносит он, оглядывая непривычный вид девушки. — У тебя красивое платье. Тебе идет желтый. — Лана, ожидала, что он засмотрится на шрам, ужаснется и его хорошее настроение, от их встречи, улетучится. Но этого не случилось, да он выглядел немного ошарашенным, но не придавал видно ее рубцам значительного внимания. — Это тебе. — Он вынул руку из-за спины, только сейчас Лана обратила внимание на эту деталь. Между тремя крепко зажатыми пальцами находится цветок, чем-то напоминающий ромашку переростка. О чем и сообщает ему хихикающая Лана. — Это анемона. Я помню, твое ромашковое платье, вот и подумал о тебе когда увидел. Лана ошарашенно смотрела на него, а затем на анемону уже в ее руках. Юный принц не мог расслабить мышцы лица, перестав улыбаться, так сильно ему нравилась эта картина. — Я даже…не знаю, что сказать. Спасибо? — Ее голос дрожит, а он ободряюще хлопает ее по плечам, потянув за собой, подводя в тенек. — Куда ты меня ведешь? — В чудесное место, — он отпускает Лану, но крепко охватывает свободную ладонь, тянув ее через весь сад, долгим путем, мимо всех прекрасных цветов, но ее взор направлен только на затылок парня. Лана, когда Мариам резко отходит удивленно смотрит на высокое здание, быстро соображая, чем это может являться, но сено вокруг и поилки, сразу подводят к нужным размышлениям. — Это конюшня? — ахает она, прикрывая ладонями округлившийся рот. — Да. Я решил, что ты захочешь сама выбрать лошадь, на которой прокатишься, — Лана немного нахмурилась, но в этом выдавался трепет и страх. — Легко догадаться, что ты не умеешь, но не переживай, сейчас тебя подучит немного наш инструктор. — Ты бы хоть предупредил. Мариам, я в платье, — смеется она, а он чувствует себя идиотом. — В очень красивом платье, — смех Ланы становится громче. Она разглядывает свое желтое платье с кружевным верхом, просторной юбкой, скатывающейся волнами почти до щиколоток. Она слегка приподнимает юбку, демонстрируя ему туфли в цвет платью на высоком каблуке. — Туфли не уступают. Давай так, пока ты выбираешь себе лошадку, я сбегаю за удобной тебе обувью. Скажи только, где она у тебя хранится. — В комнате мои служанки, но если их вдруг не окажется, то открой шкаф, на нижних полках, — Мариам уже соберётся уйти, но Лана хватает его за запястье, поворачивая обратно, и заглядывает в широко округленные юношеские глаза. Лана смотрит на него с явным восхищение и благодарностью, Мариам с восхищением. — Спасибо большое. Он улыбается, расслабляясь, и нежно смотрит на нее, Лана слегка хмурится, отпуская его. Когда Мариам вернулся с черными балетками, возле Ланы уже запрягали двоих коней. Вороного, которого выбрала Лана и гнедую кобылку, давно принадлежащую младшему Шриву. — У тебя превосходный вкус не только в одежде. Это Шейли, — хлопает он по холке свою кобылку, а она довольно фыркает, подходя к нему, выпрашивая вкусняшку, считая, что обувь Ланы сойдет по ее вкусовым предпочтениям. Лана же забавно смеется, но все же вырывает из рук парнишки балетки, спасая их от зубов лошади, мигом переобуваясь. — А это Хавьер. Конь Рафаэля. Хавьер взмахнул гривой, а Лана немного испуганно посмотрела не коня. — Эй! — Мариам схватил Лану за запястья, видя, что она сомневается и собирается поменять коня. На мощеные дорожки падают каблуки Россум. — Он не против, если кто-то прокатится на его коне, он сам сказал. Я рассказал ему, что собираюсь прогуляться верхом, все в порядке, Лана.– Вот только Мариам не упомянул, что с Ланой. — Я надеюсь, что потом он не заявиться ко мне с претензиями и не отправит с позором домой, — хихикает Лана, к ним двоим подходит инструктор. — Из-за Хавьера он, конечно, же, может… — Задумчиво произносит Мариам, пока испуганной Лане с округлившимися глазами и учащенным дыханием, помогают залезть на лошадь. — Лана, я шучу! — Ничего ты не шутишь, Мариам Шрив! — Выплевывает она ему, но затем демонстративно отворачивается и переводит все свое внимание на инструктора. Около часа Мариам скучающе блуждал между зарослями сада, притрагиваясь к некоторым цветам, вдыхая из очаровательный запах. Мариам обернулся на Лану, «Ромашка переросток» благополучно заложена за ухом. Мариам садится на лавочку, принимаясь рассматривать девчонку. Мариаму действительно с ней хорошо, на душе сразу тепло, а вид улыбки и вовсе окрыляет. Но в его чувствах было что-то неправильно, что-то не до конца сказанное. Он сам не может разобраться. Мариам закидывает голову к небу, ему жутко хочется закричать. Пару минут он смотрит на редкие облака, медленно скользящие по синей глади неба над ним. Возвращая голову в привычное положение, край глаза касается окна Женского зала. Множество женский любопытных взглядов облепили пару. Он почти что хмурится, но видит Дженнифер, единственная, кто смотрела с равнодушием. — Принц Мариам, думаю, теперь я могу оставить юную девушку вам, — произносит инструктор, кивнув головой, изображая поклон и направляясь обратно на конюшню. Мариам рывком садится на вверх Шейли, подъезжая ближе к Лане, выдавая свое нетерпение. — Ну, что, леди Лана, готовы к прогулке? — А в лазарете у вас как? Врачи хорошие? — улыбается она, слушая заразительный хохот Мариама. Лана неуверенно пускает Хавьера шагом, аккуратно ведя коня. — Лучшие. Тебе бы сходить туда с рукой, — посоветовал обеспокоенно он ей, не посмотрел на рубцы, не желая ее смутить. — Прости, если это не то, о чем нужно говорить на первом свидании. Но я спрашиваю в первую очередь из-за беспокойства, а не любопытства. Откуда эти шрамы? Выражение лица Ланы сменилось легким раздражением, сразу видно она желала отмахнуться. — Я на себя кипяток пролила, — пожимает она плечами, судорожно вздрагивая, пытаясь удержаться в седле. Мариам во время выставил руку, поддерживая ее за спину, не сказать, что это удобно. — Мне тогда лет четыре было, дела у нас с братом после смерти родителей шли неважно. Он работал на трех работах, нередко притворяясь семеркой, чтобы хоть немного заработать. Он чайник поставил, а сам в кресле решил передохнуть, ну и уснул из-за усталости. А я ж мелкая была, взяла стул, залезла на него да и перевернула на руку кипяток. Даже не знаю, чем мои мозги тогда забиты были. Ничего не помню, если честно, Нат говорит это из-за болевого шока. — Вам правда было так трудно? — в глазах Мариама Россум уловила сочувствие, но не такое противное, как бывает от других людей, когда рассказываешь им подобное, а настоящее и искреннее. — Честно? — Он кивнул. — Я мало, что помню из своего детства, прости. Хорошо помню только… Как уже стала Россум. А до этого… Только брата и то отрывочно. А как проходило твое детство? Наверное, не слишком лучше, чем мое? — Ну, руки себе я кипятком не сжигал, — Лана фыркнула, толкнув его в плечо из-за чего, он убрал руку с ее спины. — У меня все чудесно на самом деле было. Мои родители давали мне, как и братьям и сестрам, лучшее, что имели. Больше всего меня радовало, да и сейчас радует, что отец не забывает про семью, как это делает… Впрочем, не важно. Расскажи мне пожалуйста о своем старшем брате поподробнее. — Тупой, тупой, тупой. Ты никогда не замечал, что старшие братья тупые? — Каждый раз, когда смотрю на Рафаэля, задаюсь этим вопросом, — Лана фыркает. — Я тоже задалась этим вопросом, когда смотрела на него. Не пойми неправильно, просто он такой другой. Не такой, как ты, — морщится она, вытаскивая язык. — А какой мой брат, по-твоему? — Он был очень холоден со мной, пока я пыталась его разговорить. И честно создавалось впечатление, что передо мной стоит просто каменная статуя. В общем, создалось впечатление, что он напыщенный индюк. Без обид, ты знаешь — тебя такое не касается. — Но тогда какой я? — недоуменно вскидывает он брови, а губы его застывают в кругообразной форме. — Проницательный, внимательный, заботливый, веселый, — Лане приятно была высказать ему все это. — Давай не будем о Рафаэле. Это наше свидание, а создается впечатление, что тут есть третий лишний. — Хорошо. А ты умеешь играть еще на других музыкальных инструментах? — Немного освоила пианино, но до совершенства мне далеко. Я все еще продолжаю учиться, — жмет он плечами. — Твоя очередь рассказывать о своем хобби. — Мои пристрастия довольно более скромны, чем твои или же… Или же, — повторил он вместо имени под пристальным подозрительно прищуренным взглядом. — Шахматы, конная езда и книги. — Ничего себе скромнее. Мистер Интеллект прямо передо мной и даже не имеет чести похвастаться, — им нужно было повернуться обратно и Мариам взял поводья Хавьера, накрыв ее ладонь, помогая в этом деле. — А у тебя есть… Желание что-либо начать делать, но ты, к примеру, не можешь? — Я бы хотел играть в футбол. Но не могу, — заметно погрустнел Мариам, Лана осторожно, не только из-за вежливости, но и из-за шаткого положения, кладет руку ему на плечо. — Мариам, если хочешь, следующее наше свидание мы будем гонять мяч по зеленой травке. Только одолжи мне какие-нибудь шорты, а то в платье будет неудобно, — он заулыбался. Она хочет с ним еще одно свидание. А еще он представил, как забавно бы выглядела Лана с мячом между ног, в длинном платье и на каблуках. Он громко прыскает. А затем представляет ее в его шортах и футболке, домашняя и уютная картина, но также смешная до безумства. — Как скажешь, Лана, — кивает задумчиво Мариам. — Можно вопрос? — Он неуверенно кивает. — Почему ты решил учувствовать в Отборе? Я не думаю…что… Ты ведь наверняка мог отказаться? Лана осталась без ответа, Мариам лишь помотал головой, переводя разговор в иное более спокойное русло. Лана ворвалась в свою комнату, уставшей, с туфлями в руках и полностью удовлетворённой. Она падает на широкую кровать лицом вниз, а затем переворачивается, обдумывая все. Легкость, ощущаемую с ним, она может лишь сравнить с легкостью, когда она с Натаниэлем или Локи. Ей казалось, что это неправильно сравнивать его с братьями, являющимися ей друзьями, но других сравнимых ощущений просто не смогла подобрать. При упоминании дружбы в собственной головы, первое недавнее воспоминание, вспыхнувшее у нее в голове — это Дженнифер. И слова сказанные Ланой ей. Лана мигом выходит из своей комнаты, решительно направляясь к комнате Дженнифер, и стучит в нее. Но никто ей не отвечает. Лана возвращается в свою комнату, хватая со стола письменные принадлежности, быстро строча искренние и виноватые строчки извинения, возвращаясь в коридор и подсовывая послание под дверь. Когда Дженнифер возвращается в комнату и слышит шуршание записки под каблуком, хмурится, но смотрит на него с надеждой. Вдруг, Рафаэль пригласил ее на свидание подобным образом. Но вместо этого видит имя Ланы. «Дженнифер, я хочу извиниться за сцену в Женском зале. Я была зла, знаю, что порой не умею сдерживать эмоции, но ничего сделать не могу. Прости меня, пожалуйста. Я пойму, если ты больше не захочешь ко мне даже подходить. Лана» Дженнифер действительно больше не собирается подходить к Лане. Но она ее простила, тронутая посланием.