Новый дом

      Октавия никогда не знала своего отца. Тот не был женат на её матери, и даже непонятно было: любовь ли привела этих людей в объятья друг друга или обычная похоть и неосторожность.       Сейчас Октавию это уже мало волновало, в детстве – да, она часто спрашивала об отце, хотела его когда-нибудь увидеть, хотя и понимала, что тот даже не знает о её существовании. Отца Линкольна тоже уже нет к этому времени рядом, поэтому даже суррогат мужского родителя девушка не получит. И ничего. У неё был Беллами, храбрый, глупый братец, лежавший сейчас на койке и порывисто дышащий из-за боли. Кларк и врачеватели из местных колдовали над ним около часа, но девушка выбежала в крови и слезах, бросаясь на Октавию и просто рыдая. Лишь спустя ещё несколько минут удалось вытянуть из Гриффин что-то удобоваримое:       – Я… У него смещение в десятом и десятом ребре, и без нормальных инструментов и зажимов невозможно вернуть осколки в правильное положение. Я просто… Мы смогли остановить кровотечение и выявить, что пока осколки не угрожают органами, но… Ему поможет только настоящий врач! Мама… Да, нам нужна моя мама, она сможет всё сделать даже в таких условиях, а уж если поставить палатку…       Октавия дала Кларк пощечину, а на удивленный и даже слегка задетый взгляд ответила уверенно и прямо:       – Прекрати бормотать, Кларк. Беллами сильный, он справится. Пройдет свадьба, и мы сможем отправить официальный запрос, пусть позволят спуститься на землю один челнок с врачами и оборудованием. Всё будет хорошо, понятно? Беллами победил, и он будет жить, чтобы наслаждаться своей победой.       Кларк, которую трясло, медленно кивнула и отошла, чтобы смыть с рук кровь. Октавия же дала яростную пощечину и себе, пока никто не видел. Беллами находился в сознании и не должен был видеть сестру на грани нервного срыва. Она должна оставаться счастлива в преддверии своей долгожданной свадьбы и радоваться победе старшего брата.       Ступала девушка тихо, чтобы не тревожить Беллами громкими звуками:       – Ну, старший брат, заставил ты нас поволноваться, – Октавия улыбнулась, и её сердце болезненно сжалось от вида бледного, осунувшегося из-за потери крови лица Беллами. Тем не менее, какую бы боль она ни испытывала внутри, снаружи оставалась словно бы даже довольной. Не страданиями, конечно, а достигнутой победой. – Не пытайся говорить, ладно? Тебе вообще придется лежать очень смирно и писать в какой-нибудь горшок, пока на Землю не спустится маменька нашей принцессы. Будет лечить своего будущего зятя.       Беллами, видимо, хотел усмехнуться, но вместо этого издал сдавленный стон, и улыбка на лице Октавии всё-таки треснула, изломилась, а глаза увлажнились.       – Прости, не буду тебя смешить.       Какое-то время они посидели в тишине. Зашел землянин, растолок что-то в глиняной ступке, разбавил эту кашу водой и помог Беллами медленно выпить получившееся непонятно что. Октавия даже слегка удивленно наблюдала за тем, как почти нежно грубые мужские пальцы разминают гортань её брата, чтобы помочь глотать без больших усилий.       Оказалось, что землянина звали Нико, и он был близким другом Линкольна.       – Я дал ему обезболивающее. Считается, что боль, полученная в бою, благородна и её надо пережить в полной мере, – Нико слегка нахмурился, глядя на небесного, такого хилого, но при этом сумевшего пройти Испытания. – Но он может не выжить, если не позволить ему спать. Спать так много, как только он вообще способен.       – Спасибо, – Октавия скупо улыбнулась землянину и проводила его взглядом. Беллами действительно буквально через минуту расслабился, глаза потеряли фокус, и он словно забыл, что рядом с ним кто-то есть.       – Эй, знаешь, – девушка очень аккуратно протянулась руку и коснулась влажных от пота темных волос, – я попрошу Линкольна завтра прийти сюда во время основного празднества. Думаю, нас не потеряют, если мы будем отсутствовать пятнадцать минут. Зато я получу твоё благословение. Ты ведь дашь его мне? Нам?       Октавии это было очень важно. В конце концов, Беллами стал не только братом ей, но и отцом, и лучшим другом. Он был её всем, пока не появился Линкольн.       – Просто моргни дважды, не отвечай словами, – слезы всё-таки потекли по щекам, но вряд ли Беллами смог это увидеть через туман перед глазами, вызванный травами. Тем не менее, он всё-таки дважды моргнул и даже едва заметно улыбнулся. Октавия оставила легкий поцелуй на бледном лбу и вышла, оставив брата на попечении Кларк и землян-целителей. В конце концов, свадьбу никто не отменял.       *       Землянские свадьбы были намного сложнее и интереснее тех, что проводились изредка на Ковчеге. Мало количество празднеств на космическом корабле легко объяснялось двумя вещами: пар, желавших завести ребенка, а значит и официальные отношения, было немного, и большинство из них не могло позволить себе торжество. Вот и всё.       На Земле же брачные ритуалы проводились часто, кто-то устраивал большие торжества, кто-то семейные, но на то они и были «ритуалами», чтобы соблюдать некоторые формальности. Людям с «Ковчега» здешнее общество покажется сто процентов диким и нецивилизованным, однако институт брака, на удивление, хорошо здесь сохранился. На ряду со свободными отношениями, которые тоже имели место, ценились те люди, которые стремились и добивались успеха в деле сохранения семьи. Девушку, пожелавшую оставаться свободной, не забивали камнями и не гнушались её общества, однако всё равно идеалом она не считалась.       Не то чтобы это хоть как-то могло касаться Октавии. У неё не было большого выбора, как и желания оставаться свободной. Брак работал в обе стороны, и если она станет принадлежать Линкольну, то и он – ей. Это девушку более чем устраивало.       Проснувшись с рассветом, Октавия плеснула в лицо холодной воды и приказала себе не думать о Беллами. По крайней мере, не заострять на этом внимание, иначе день, который мог бы стать самым счастливым в её короткой и безрадостной жизни, превратится в кошмар и нервотрепку. А нервничать ей и так есть от чего.       Свадебный наряд едва ли отличался торжественностью, но он был полностью создан её руками: помимо ремня и обуви. Поэтому Октавия с каким-то благоговением после быстрого и условно ритуального омовения надела сначала сероватую хлопковую рубаху (это был самый светлый цвет, которого ей удалось добиться), темно-серые штаны, плотно севшие на ноги, и, наконец, красную тунику – главное украшение невесты. Больше всего времени у девушки ушло именно на этот предмет гардероба, да и её помощники объяснили тогда, что красный цвет довольно редкий в их мире, как и зеленый. Поэтому они считаются цветами для торжеств.       Даже взглянув на себя в зеркало, Октавия всё ещё прекрасно видела, что не идет ни в какое сравнение с картинками невест прошлого – настоящих ангелов в белых пышных платьях. Но это её не волновало. Старый мир погребен под слоями радиоактивного пепла, все эти белые платья разлетелись пылью, а она всё ещё оставалась самой настоящей невестой.       Прежде чем надеть поверх туники ремень, Октавия почти ласково огладила обработанную, мягкую кожу, прикрывая глаза и пытаясь ощутить, как этих же мест касались руки Линкольна. Дрожь сотрясла её тело. Боже, она так скучала, что готова была выть!       Но нет. Нет, она будет сильной. Осталось совсем немного, и они встретятся, чтобы больше никогда не расставаться.       Это вернуло улыбку на её лицо.       Через несколько минут зашли те же девушки, которые помогали ей в лагере (Орика, Сильта и Кора), и заплели ей несколько, как их принято было называть на «Ковчеге», французских кос, оставив, правда, большую часть волос лежать естественными небольшими волнами. Какими-то землянскими хитростями волосам придали немного больше объема, и Октавия словно стала выглядеть чуть внушительнее.       – Ты – красавица, Октавия из Небесных людей, – сказала ей Кора, и румянец залил всё ещё бледноватую кожу невесты. Это вызвало тихие хихиканья.       Ей помогли аккуратно надеть ожерелье из клыков и косточек, которое было подарком от Беллами, и после нанесли рисунок на лицо. Похожий на боевой, но на самом деле, им не являвшийся. Тем не менее, Октавия почувствовала ужасный прилив уверенности и сил, взглянув на себя снова в зеркало. Она действительно была красивой и словно светилась изнутри нетерпением и любовью. Маленькая волчица или тигрица. Хищница. Которая нашла свою пару и собиралась впиться в неё когтями и не отпускать.       Уже перед уходом из выделенной ей комнаты, Октавия оплела запястье длинной белой лентой. Единственный реально белый цвет среди всех её вещей. Она даже думать не хотела, сколько нужно было сил, чтобы собрать столько белой шелковой нити. Был всё-таки плюс в политической свадьбе – лишь самое лучшее для брачующихся.       Октавию ждали Испытания, не такие тяжелые, как Беллами, но тоже обязанные показать её выдержку, выносливость и способность постоять за себя. Защитить будущих детей, семью. Она не изнеженная девочка из космоса, она воительница, от прибытия которой содрогнулась твердь земная. И сегодня Октавия собиралась всем это доказать.       И неважно, что у неё совсем немного тряслись руки. Все невесты волнуются перед свадьбой, разве не так?       *       Из-за раны Беллами Октавия осталась без членов семьи, которые могли бы сопровождать её во время брачных Испытаний. Свадьба для землян – это в первую очередь праздник семей, обещание новой жизни. Поэтому девушка чувствовала себя несколько одиноко. Да, ей разрешили взять в сопровождение Кларк и Зои, но первая оставалась бледной и нервной, а на вторую в глубине души Октавия всё ещё таила обиду.       Она скучала по Беллами, и стоило закрыть глаза, сразу представлялось, что брат рядом и с улыбкой держит её за руку.       «Нет, Октавия, не думай об этом», – дала себе ментальную пощечину девушка, вдохнула, выдохнула и распрямилась гордо. Под большое празднество выделили просторную поляну за пределами города. Она уже была украшена цветными, поношенными полотнами, явно использующимися не первый год. Впрочем, это не отменяло той атмосферы праздника, которую создавало наличие украшений. Даже таких стареньких. По сторонам разместили длинные, грубо сколоченные столы с лавками, уже накрытые скатертями, и небольшие шатры, где работали женщины, готовя еду и напитки к будущему застолью.       Гости прибудут чуть позже и будут собираться здесь, пока жених и невеста проходят испытания в кругу привилегированных особ. А значит, что за Испытаниями будут наблюдать главы кланов, их приближенные, особенно почетные члены этих кланов и, наконец, семьи брачующихся. Казалось бы, что не должно набраться много людей, однако стоило Октавии подойти к полю, где будут проверять её физические и психические данные, как она поняла, насколько ошибалась. Там уже собралось человек пятьдесят.       И все эти люди исчезли, словно их стерло ластиком, когда девушка увидела знакомую смуглокожую макушку, на которой волосы так знакомо были сбриты почти под ноль.       – Линкольн, – сначала это был лишь шепот, призрак чужого имени на её губах, а после – крик, вопль, содержащий в себе всю тоску, которую Октавия испытывала по своему землянину всё это время, – Линкольн!       Она побежала к нему, наплевав на всё. Особенно на тот факт, что ей нужно было явиться в составе своей «семьи» и сначала поприветствовать гостей. Кто смог бы обвинить её? Она так долго не видела Линкольна, что начала забывать, какие у него прекрасные глаза, изгиб его губ и запах его тела. Несовершенство памяти становилось пыткой для девушки.       И вот…       Ещё один рывок, Линкольн, развернувшийся на знакомый голос, мелькание травы под сапогами, и, наконец, прыжок – прямо в родные, сильные руки, сразу же обнявшие, прижавшие к себе, вернувшие домой.       – Линкольн! Линкольн! – она могла только повторять его имя и цепляться изо всех сил: руками и ногами. Не отпускать, только не отпускать! Больше они не расстанутся, никогда! Октавия почти заплакала от счастья, разрывающего ей грудь, но вовремя вспомнила про рисунок, нанесенный ей на лицо. Зола, которой были нарисованы узоры, до этого являлась специальными листами с написанными благословениями и пожеланиями. Их подготовила сторона Линкольна.       – Октавия, – слезы всё-таки набежали на глаза, когда Октавия услышала голос своего любимого землянина впервые за долгое время. Линкольн выдохнул её имя вновь, а после обнял на мгновение ещё крепче. А после мягко отпустил, чтобы девушка успела сориентироваться и встать на ноги. – Ai mema we yu[пер.Я скучал по тебе].       – Ai mema we yu seintaim [пер. Я тоже скучала по тебе]. Боже, Линкольн, я больше никуда тебе не отпущу! Никогда, никуда! Живи с этим, – Октавия всё-таки всхлипнула, но не заплакала, сдержалась, вместо этого широко улыбнувшись. Линкольн мог лишь улыбнуться в ответ.       – Я никуда и не собираюсь, Октавия.       Сердце девушки затрепетало от этих слов, и никаких признаний в любви ей не требовалось в тот момент. Лишь обещание никогда её не покидать.       Пусть им и дали время для воркования, Лекса решила напомнить, зачем они собирались на этом поле. Для удобства всех собравшихся свадьбу решили провести на английском языке, так как никто из Небесных тригедасленг не понимал, помимо некоторых фраз. Не считая, Октавию, безусловно.       Разойдясь в стороны, Линкольн и Октавия встали друг напротив друга. Появилась возможность у девушки рассмотреть членов семьи своего жениха. Анью она уже знала, и она, как глава клана, стояла рядом с Лексой, выглядя чуть более торжественно и менее напряженно, чем обычно. Октавия даже могла поклясться, что видела на узком лице подобие улыбки!       Рядом же с самим Линкольном можно было увидеть взрослую женщину с копной темных волос с проседью, пронзительными черными глазами и такой же смуглой кожей, как и у большинства землян. Присутствовали ещё две женщины, про которых Октавия ничего не знала, и мужчина, чуть старше жениха. Блейк могла предположить, что это тети и двоюродный брат. Позже она узнает, что оказалась права.       Основная часть приглашенных на Испытание находились за главами кланов, и в той толпе Октавия даже узнала несколько лиц – например, Индру. Боже, ей так хотелось стать ученицей этой женщины! Она обязательно подойдет спросить об этом завтра.       – Так как невеста прибыла, мы можем начинать Испытания. Линкольн из Древесного клана имеет намерение заключить брачный союз с Октавией из Небесного клана. Это намерение всё ещё крепко? – голос Лексы звучал ровно и спокойно, разлетаясь над расчищенным для Испытаний полем.       – Да, – Линкольн даже не задумался, просто ответил с улыбкой и уверенностью. У Октавии на мгновение сжалось сердце от переполнившей её любви к этому человеку.       – Октавия из Небесного клана имеет намерение заключить брачный союз с Линкольном из Древесного клана. Это намерение всё ещё крепко?       – Да! – наверное, в её ответе было многовато экспрессии, но Линкольн напротив улыбнулся лишь шире, а прошедшие по землянам шепотки мало волновали Октавию.       – Я принимаю ваше решение. Нам сообщили, что ты, Октавия, ищешь пути воина? – Лекса едва заметно изогнула бровь в вопросе.       – Это так. Я считаю, что не посрамлю Трикру, вступив в его ряды в качестве воина, – Октавия говорила уверенно, громко, и пусть она на самом деле волновалась, так как ошибки – это часть человеческой природы, в свои способности она верила. И Линкольн тоже верил.       – В таком случае, тебя ждут Испытания воина и охотника. Как и тебя, Линкольн. Да докажите вы, что достойны!       Лекса закончила короткую официальную речь громче, чем начала, чем взбудоражила толпу, которая вторила ей:       – Докажите, что достойны!       Октавию даже слегка затрясло. Увидев Линкольна, она забыла обо всем на свете, в том числе о том факте, что не только её судьба зависит от исхода Испытаний.       – Октавия, кинжал будет отражением твоей ловкости, лук – твоей непоколебимости, меч – твоей решимости. И ритуальный танец – твоей стойкости. Пройди все Испытания и получи благословение.       Девушка прикусила щеку изнутри и медленно кивнула, стараясь не показать волнения. В конце концов, её готовили ко всему этому. Она сможет! Она сможет. Сто процентов. Как и у Беллами, у неё не было права на ошибку. На мгновение, она должна перестать быть человеком и стать кем-то большим. Лучшим.       Линкольна ожидали похожие испытания, только кинжал заменен на копье, а ритуальный танец – на ритуальную схватку. Земляне были во многом весьма демократичны, но они всё-таки разделяли мужчин-воинов и женщин. В них ценились несколько разные качества и подходы. Далеко не каждая женщина, в конце концов, сможет размозжить чужую голову кувалдой.       Да и этот «танец», на самом деле, был той ещё жестокой проверкой выносливости и крепости мышц. Это вовсе не было похоже на тряску разных частей тела на дискотеке.       В любом случае, с метанием кинжалов она справилась на ура, выбивая яблочко в восьми случаях из десяти, а два раза попав в область центра на данных ей мишенях. В Испытании с луком ей выпустили трех зайцев, и она должна была успеть пристрелить двух. Конечно, прежде чем начать, Октавия вообще считала, что сможет попасть во всех трех, но на деле… Второму зайцу досталось не смертельное ранение, и пришлось добить животное ножом. И пусть было видно, что главы кланов немного разочарованы, по факту, девушка справилась, пусть и не без огрех.       Не обошлось и без дополнительного Испытания за эту ошибку. Октавия прикусила губу, ожидая, пока главы кланов придумают достойное задание. В конечном итоге, приняли предложение Нии, ледяной королевы. Линкольна остановили в его Испытаниях – он как раз должен был приступить к стрельбе, уже поразив самую далекую цель из возможных почти идеальным броском тяжелого, боевого копья – и заставили подойти ближе к невесте. Теперь между ними было расстояние в полсотни метров.       Ниа передала кому-то из землян небольшую стеклянную (?) тарелочку, которую до этого носила на шее, как украшение. Шнурок из неё достали и осталась только эта «мишень» дюймов семь-восемь в диаметре. Её передали Линкольну, и, Октавия не слышала, лишь видела, что происходит, тот поднял её над головой. Даже не замешкался, хотя уже знал, что его невесте придется сейчас сделать.       – Мы не можем простить ошибок, когда от этого брака так многое зависит. Стреляй, Октавия из Небесных людей. Надеюсь, в этот раз ты попадешь прямо в цель, иначе могут быть… последствия, – на лице Нии появилась жестокая усмешка. Лекса лишь скосила взгляд на представительницу ледяной нации, но не возразила. Октавия и вправду почти промахнулась в зайца. И это и вправду была не обычная свадьба, где над неудачей невесты могли даже немного посмеяться и простить.       Блейк трясло. Она огромными глазами смотрела на уверенного Линкольна, и в свете солнца могла разглядеть шрамы на его руках. Тем не менее, мужчина не дрожал, в отличие от неё. Он верил и знал, на что способна Октавия.       Пламя, которое сожжет весь мир. Звезда, притянутая Землей.       Она способна на всё.       Октавия выдохнула, кивнула сама себе и крепче взялась за лук.       «Мне не страшно», – подумала она тогда, готовя стрелу.       «Мне не страшно», – подумала она тогда, натягивая тетиву под подбородок.       – Мне не страшно, – прошептала она одними губами, прицеливаясь. Её пальцы не дрожали, её взгляд четко словил цель. Она задержала дыхание, освободила голову от мыслей и отпустила тетиву.       Звук, с которой разбилась тарелка, встретившись с наконечником стрелы, разрезал тишину, словно удар хлыста. Осколки полетели в разные стороны, поранив Линкольну пальцы и заднюю часть головы, но мужчина лишь немного вздрогнул от жалящей боли, а после спокойно опустил руку и довольно улыбнулся.       Меньшего он и не ожидал. И даже Ниа прониклась минимальным уважением, кивнув невесте и тем самым позволяя продолжить Испытания.       Показательный бой с мечом длился недолго, Октавия выложилась на все сто процентов, и зрители остались довольны. Вперед её ожидало лишь последнее: ритуальный танец.       Его обычно исполняли перед женихом, поэтому Октавия смогла понаблюдать за тем, как Линкольн дерется сразу с несколькими противниками. Бить в смертельно опасные места запрещалось, и бой длился до трех кровавых ран. Получив две, Линкольн сумел одержать победу. И Октавия была не просто в восторге, она буквально лучилась удовольствием просто от возможности видеть возлюбленного снова, ощущать его силу и ловкость и осознавать, что мужчина полностью восстановился после всех пыток, которым его подвергли.       Остались шрамы, но они лишь показывают историю жизни – ничего более.       Смуглая кожа Линкольна блестела на солнце от пота, царапины от осколков и полученные в схватке раны кровоточили, но не сильно. Мужчина довольно устроился на выделенном ему месте, чтобы посмотреть на танец Октавии, пока мать останавливала кровотечение.       Взгляд его темных глаз завораживал Октавию, заставлял нервничать, краснеть и желать. Нет… она просто чувствовала себя желанной под таким взглядом. И любимой. И о, такой долгожданной.       Взяв принесенные Зои две тяжелые булавы, Октавия вышла на более-менее ровную площадку перед глава кланов и выдохнула. Притащили несколько барабанов и другие музыкальные инструменты, которых девушка не узнавала, и вскоре заиграла ритмичная музыка.       Пусть Октавия и тренировалась, выучила все движения, но без дрожи на первых движениях не обошлось. Впрочем, она быстро втянулась, в какой-то момент даже закрыв глаза и представив себя снова на поляне, за стенами лагеря, где три её землянские помощницы подправляли каждое движение и заставляли вновь и вновь повторять всё от начала до конца, пока руки не отказывались подчиняться и поднимать отяжелевшие в десять раз булавы. Сейчас девушка была ужасно благодарна им, потому что минуты шли, а руки продолжали крепко удерживать вес.       Сами движения «танца» были простыми: шаги, медленные приседания, плавные перемещения рук из стороны в сторону, вверх и вниз. Вся красота сосредоточилась в этом подчинении тела ритму, в отсутствии привычной для общества землян резкости. Запястья красиво проворачивались, тело изгибалось, а когда Октавия слегка запрокидывала голову, её распущенные, по большей части, волосы опадали с плеч и струились к земле.       Ближе к концу, девушка уже взмокла, выпавшие из прически локоны прилипли ко лбу, но более ни одно движение не было незавершенно или неидеально. До последнего Октавия сохранила этот мучительно медленный ритм и не опустила высоко поднятых рук до момента, когда даже отзвуки барабанов и свирелей стихли.       Тишина обрушилась на неё волной, и Октавия открыла глаза. Почти сразу же она попалась обратно в ловушку горящего взгляда Линкольна, он так довольно улыбался, он был так горд ей, что девушка не смогла не рассмеяться счастливо, прижимая булавы к груди, хотя хотелось обнять совсем другое. Другого.       У землян не было принято хлопать, и тишина не так уж и нервировала Октавию. В конце концов, всё ждали вердикта Лексы. Сама Октавия в том числе. Она знала, что сделала всё, что в её силах, выложилась на максимум. Она лишь надеялась, что этого будет достаточно.       – Октавия из Небесного клана, твой ритуальный танец заворожил всех нас. Мы увидели твою ловкость, решимость, непоколебимость и стойкость. Ты с честью встретила все Испытания и доказала нам, что пусть и пришла с неба, но твоё сердце принадлежит земле, и в нём горит пламя, способное уничтожить весь этот мир. Мы принимаем тебя, как члена нашего общества, и как Командующая, я объявляю Испытания успешно пройденными!       Толпа загудела, заволновалась, потрясая руками, но не в злости, а в радости и поддержке.       Лекса дала слово также Анье, как главе клана Трикру, пусть и сама когда-то являлась выходцем из него же. Сестра Линкольна поднялась со своего места, такая же суровая, как обычно.       – Как глава Древесного клана, я принимаю тебя, Октавия из Небесных людей, в наши ряды. Будь хорошей женой моему брату и великим воином моего народа.       Анья подняла вверх кулак и воинственно закричала. Как ни странно, все, не только представители Трикру, повторили за ней с огромным удовольствием. Октавии оставалось лишь присоединиться с огромной, счастливой улыбкой на лице.