Новый дом

      Казни были обычным делом для землян, но из этой решили сделать не представление, но урок. Урок для тех, кто скоро станет частью коалиции землян. В конце концов, лучше понять в полной мере, с чем имеешь дело, раньше, чем позже.       Анью всё это весьма забавляло. Она понимала всю серьезность происходящего, у неё на глазах буквально появлялся новый клан, заключался невероятный союз, проходили последние приготовления к торжеству, но при этом выражения лиц приглашенных в столицу скайкру не могло не веселить. Особенно беловолосой помощницы их лидера. Её несчастные глаза и дрожь рук вызывали немедленную усмешку.       Глупая, наивная девочка, прилетевшая с неба. Неужели она правда надеялась, что им удастся избежать наказания за их ошибки? За их проступки? За кровь всегда следует оплата кровью.       Рядом с Аньей стояли те, кто будет наносить удар за ударом по преступникам. Члены семьи, друзья, все, кому были важны погибшие такой бесславной смертью. Горе омрачало их лица, месть – заставляла светиться глаза. Её брат отказался присутствовать, впрочем, Анья не удивилась такому решению – Линкольн всегда выказывал непринятие некоторых законов их народа, и ему это прощалось за добрый нрав в отношении соклановцев и верность.       Верность, которая едва не поколебалась из-за одной маленькой небесной! Анья злилась на брата за это. Они пытали его, причинили столько боли, было совершенным чудом то, что Линкольн смог добраться до дома, и ни жнецы, ни горные люди, ни дикие звери не закончили дела скайкру. У неё до сих пор подскакивал пульс и просыпалась жажда крови, стоило вспомнить, как она, соскочив с коня, вбежала в дом, куда поместили её брата. Его темная кожа, испещренная ранами, отвратительные ожоги, изуродованное синяками родное лицо… дрожь его сильного тела и этот взгляд… Всё это выжглось в памяти Аньи. Она никогда не забудет ту ночь. И скайкру никогда не получал от неё за это прощение.       Но то мысли Аньи, младшей сестры Линкольна, его маленькой тигрицы. Однако с семнадцати лет Анья больше не принадлежала себе. Она принадлежала Трикру и должна действовать в интересах клана. Конечно, уничтожить или поработить сотню детей, упавших с неба, было бы самым легким вариантом, но девушка не стала бы лидером, если бы не проявляла осторожность.       Поэтому она и послала в первую очередь наблюдателей, отвадив незваных гостей (глупые, наивные дети!) от горы Везер, показав им границы дозволенного и эвакуировав те поселения, что пролегали на выделенной земле. Были возмущения, которые приходилось пресекать, но в остальном, клан быстро принял её решение. И Анья отправила наблюдать за пришельцами того, кому она доверяла больше всего.       Линкольн справился просто отлично. Он докладывал всё до мельчайших деталей, в конечном итоге, он даже рассказал ей об Октавии и о его планах на эту девушку. Тогда Анья, конечно, нахмурилась, сверля брата тяжелым взглядом, но когда тот даже не дрогнул, лишь беспомощно усмехнулась.       «Мама будет в восторге».       Вот что она сказала ему насчет Октавии. А потом всё пошло наперекосяк. Линкольн пропал на неделю. И сначала Анья честно подумала на Жнецов, она почти научилась доверять небесным, так как их хотел защитить брат, к тому же, активность этих чудовищ сильно возросла. Вероятно, из-за того что до территории Скайкру не доставал туман? Даже сейчас, просто размышляя о прошлом, Анья задумчиво и шумно выдохнула.       В любом случае, вскоре вскрылось, что причиной пропажи были вовсе не их заклятые враги. «Дети», как про себя называла их Анья, оказались достаточно жестоки, чтобы из страха сделать оружие и направить его на единственного человека, который уж точно не желал ничего плохого их маленькой шайке.       И после всего этого, после оставленных на нем шрамов, Линкольн продолжил защищать их! Анья предложила ему выкрасть Октавию, сделать своей женой и жить дальше, пока она разбирается с остальными. Но Линкольна волновала не только она. Точнее, за эту небесную девочку цеплялась куча народа, в случае смерти которой, всё сильно испортится.       Не то чтобы Анье не нравилась Октавия. Она могла понять, почему Линкольн влюбился по уши. Дело даже не в странной внешности (эта бледная кожа, большие глаза, миниатюрное телосложение), а в её… духе. Неумело, неуверенно, но девчонка скалилась в ответ. Как маленький волчонок. Совсем не страшный, неопасный, но при этом… При этом ты прекрасно знаешь, что пройдет немного времени, и из щенка вырастет грозный зверь, с которыми придется считаться.       Октавия была этим волчонком. К тому же…       – Значит, это она? – Анья отвлеклась от внутренних размышлений, но не вздрогнула. Вероятно, она могла узнать мать инстинктивно, по шагам и её запаху. Повернувшись сначала на голос, а после посмотрев на «неё», девушка кивнула.       – Да, это Октавия.       – Хм, – Ригдана сощурилась, оценивая девчонку, стоявшую в паре десятков шагов от них среди других скайкру. Октавия была единственной, кто никак не выказывал беспокойства. Да и с чего бы ей? На двух преступников Октавии явно было плевать, а завтра у неё свадьба. Больше поводов радоваться, чем скорбеть. – Она красивая.       Анья лишь хмыкнула. Не ей судить. Главное, чтобы Линкольну нравилось.       – Говорят, невеста Линкольна убила Жнеца в одиночку, это правда? – Ригдана смогла приехать лишь пару раз, чтобы заботиться о Линкольне во время его выздоровления после пережитых пыток, в остальное время на ней лежало тяжелое бремя воспитания молодых. Она не могла надолго оставлять воспитанников.       – Насколько мне известно. Без шрамов не обошлось, но уже поразительно, что она выжила.       – Действительно, – женщина слегка растянула гласные, начав улыбаться.       – Те, кого я послала помогать ей в подготовке, отметили, что у неё природный дар на владение холодным оружием. Да и стреляет из лука по их словам она неплохо. В общем, выбивается из привычного окружения.       Да, Анья навела справки о невесте брата. Линкольн мог говорить что угодно, он был по уши влюблен и видел Октавии никак иначе, нежели богиню, спустившуюся с луны, чтобы похитить его сердце.       – Славно-славно. Значит, она будет проходить испытания охотницы?       – Воина, –поправила мать Анья, вызвав неподдельное удивление.       – Считаешь, она справится?       – Если нет, наш договор будет нарушен. Достаточная причина, чтобы сражаться изо всех сил. И она сама выбрала испытания Воина. Она особенно загорелась этой идеей, когда кто-то из наших сказал ей про возможное получение статуса Второй, если найдется воин, достаточно впечатлившийся её способностями.       – Эх, был бы ваш отец жив… Он мог бы взять её в ученицы.       Анья вздохнула. Ещё пару лет назад упоминание отца жестоко прошло бы по нервам, но сейчас она уже отпустила эту потерю. Горные люди ли его забрали или Жнецы… тело её отца так и не нашли.       – Ей ещё надо пройти Испытания, nomon [пер. мама].       – О, почему-то мне кажется, что она со всем справится, – Октавия, видимо, наконец почувствовала, что на ней сосредоточились два взгляда, и повернулась к ним, опасно сощурившись. Узнав в созерцателях Анью, девушка слегка расслабилась и улыбнулась. Землянка не ответила ей взаимностью, повернувшись к матери.       – Пришло время заняться делами. Побудешь с Линкольном? Он весь день пробудет на тренировочной площадке. Он так боится оплошать, как не боялся даже на ритуале инициации.       Ригдана довольно улыбнулась. Несмотря ни на что, она была счастлива за своего сына. А Анья… несмотря ни на что, она была счастлива за своего брата.       И когда она, как лидер клана, нанесла первый удар каждому из преступников, почувствовала горячую кровь на ладони и услышала полный ужаса и боли крик, улыбка на её лице стала лишь ещё довольнее.       ***       Беллами трижды за вечер спросил её, уверена ли она в своем решении, ведь «ещё есть шанс сбежать». Братец никак не мог взять в толк, что Октавия была абсолютно счастлива и нервничала лишь из-за страха не пройти брачные испытания.       Она много тренировалась и до всего этого, но во время подготовки к свадьбе буквально душу из себя вытрясала: утром, в обед, вечером – её всегда можно было найти на тренировочной площадке с каким-нибудь землянским оружием.       Сейчас же Октавия смотрела в темное-темное небо с балкона выделенной ей комнаты в Башне, понимая, что буквально через несколько минут тьма начнет рассеиваться, пропуская солнечный свет. А ещё через час Хеда начнет испытывать Беллами, чтобы понять, достоин ли он носить титул пусть и временного, но лидера Небесного клана. Что уж говорить – оба Блейка были взвинчены и нервничали так, что не могли спать. Поэтому Беллами лежал на её кровати, прикрыв глаза рукой и безуспешно пытаясь хотя бы подремать.       Беллами будет сложнее даже, чем ей, потому что у него не было за спиной должного обучения, не было Линкольна и его уроков, не было месяцев одиноких тренировок. Он начал заниматься лишь пару недель назад, и пусть успехи были видны невооруженным взглядом, хватит ли этого для Хеды? Октавия всё ещё не знала, что будет точно происходить, и это несколько настораживало. Отчего такая секретность? И пусть земляне молчали, но Беллами! Сколько бы девушка не спрашивала брата, тот молчал.       «Ладно, – подумала тогда Октавия. – Нужно иметь немного веры в Белла, да?»       Это заставило младшую Блейк расслабиться, а после и вовсе вернуться в комнату, стоило глазу заметить первое серое пятно в окруживший мир темноте.       – Рассвет, большой братец. Сегодня мы либо получим всё, либо всё проиграем, – Октавия опустилась на край кровати, тыкая Беллами под ребра, чтобы он взбодрился.       – Черт, О, ты не помогаешь! – и всё-таки парень сел на постели. Темные круги под его глазами и полопавшиеся капилляры выдавали бессонницу с головой, впрочем, Блейки выглядели сейчас похоже. Октавии стоило бы больше волноваться по этому поводу, в конце концов, у неё свадьба, но Линкольн видел её в разных состояниях, поэтому красные глаза были не так страшны.       – Мы ещё успеем потренироваться до того момента, как тебе придется принять холодный душ (точнее, его эквивалент местный) и выйти на Испытание. Пойдем?       Несмотря на легкую тяжесть в теле от бессонной ночи, Октавия горела желанием двигаться, что-то делать! Она просто сойдет с ума, если проведет в комнате ещё хотя бы лишние пять минут. Поэтому, не дожидаясь ответа от брата, она крепко схватила того за руку и буквально потащила дезориентированного от усталости Беллами прочь. Пока они спускались по бесконечной лестнице (это сойдет за разминку), оба немного взбодрились, да и за пределами здания стало значительно светлее.       На самом деле, Октавия, пожалуй, понимала, что такой кипучей деятельностью она просто пытается перекрыть ту ужасную тоску, что испытывала по отношению к Линкольну. Её жених был в Полисе, про это все говорили, но им не давали увидеться. Тоже своего рода традиция, по которой подготовка к брачным обрядам происходила раздельно, но… Она так давно его не видела. Иногда Октавии казалось, что черты его лица начали исчезать из памяти. Но, слава богу, не ощущения, не запах его тела, который почему-то наиболее отчетливо выписывала её память. Запах шерсти, масла для клинков, пота и чего-то… неуловимого. Он просто пах собой, и Октавия даже если бы очень хотела, не смогла бы расписать этот запах по составляющим.       В общем… она дико скучала. Ей бы хоть одним глазком взглянуть на человека, которого она любила и ждала столько времени. Но нарушать ради этого традиции и рисковать будущим Октавия не собиралась. Чему её научил прошедший год так это терпению.       – Эй, ты как? – видимо, Беллами всё-таки заметил выражение лица сестры, потому что выглядел он действительно обеспокоенным. Октавия поджала губы, но потом просто улыбнулась. Да, не так ярко, как могла бы, но вполне искренне.       – Я в порядке. Просто хочу уже поскорее разобраться со всем и приступить к вишенке на торте.       – Знаешь… Это удивительно, на самом деле, что мы оба стали залогом мира на Земле. Если провалится хотя бы один из нас – всей этой затее конец. Вряд ли земляне дадут нам второй шанс доказать, что мы достойны.       Беллами имел свой резон говорить так. И хотя Линкольн вряд ли бы отказался от идеи жениться на ней, даже если что-то пойдет не так, мирный договор между кланами не будет заключен. От этого осознания тоже немного тряслись поджилки.       – Никто не провалится. Ты докажешь Хеде, что достоин возглавлять нас и стать партнером землян, а я докажу, что имею право стать одной из них и забрать себе одного из лучших мужчин в клане, – последнее заставило Октавию довольно хмыкнуть. Никто не разубедил бы её, она была уверена, что Линкольн – лучший землянин на свете.       Беллами оставалось лишь вздыхать и выбирать себе оружие для тренировки.       Как оказалось, ничего не могло подготовить к реальным Испытаниям. Пусть Блейки и поваляли друг друга по земле, наградив несколькими синяками, всё равно Беллами выглядел… почти растерянным, когда всё началось.       Несмотря на ранний час вокруг арены (по-другому это место трудно было назвать: круглые трибуны огораживали небольшой участок, засыпанный песком) и на местах собралось довольно много людей. Кольцо трибун разделялось крепким помостом, на котором собрались, видимо, главы других кланов. И все выглядели неплохо, внушали даже какое-то доверие, кроме одной женщины. Она была не старой и не молодой и источала такую жестокую и холодную энергию, что Октавия поежилась. Беллами, стоявший у всех на виду посреди арены, вторил её нервному передергиванию.       Октавии выделили очень хорошее место в середине амфитеатра рядом сКларк и Мерфи, и им всем открывался отличный вид на помост и Беллами перед ним.       – И почему мы не на первом ряду? – ворчал Джон под боком, которого явно раздражало наличие перед ним нескольких десятков землян. Октавия даже без раздражения смогла ему ответить:       – Потому что здесь меньше риск, что в тебя попадет шальная стрела или кинжал, – на вскинутые брови парня, О лишь усмехнулась. Жестокость этого мира её не пугала, скорее… вдохновляла. Этот мир не будет желать от неё быть кем-то, кем она не являлась. Он честный.       – Ну ладно, – как ни странно, ворчание Мерфи даже расслабляло. Кларк же сидела бледная, её колено так и прыгало в тике. Она волновалась, да и вчерашняя казнь на неё плохо повлияла. Беллами пришлось двадцать минут успокаивать её слезы, потому что Гриффин приняла смерть двух членов сотни так, словно была в этом виновата. Впрочем, пожалуй, в этой мысли было какое-то зерно истины.       – Кларк, успокойся. Белл справится, он сильный и умный, если что – возьмет измором и хитростью, – Октавия смогла сказать это с уверенностью, которую не испытывала. Она, конечно, верила в брата, но так чтобы быть на сто процентов уверенной… К сожалению, у Беллами было недостаточно времени, чтобы подготовиться на «отлично».       Кларк ничего не ответила, лишь взяла Октавию за руку, надеясь, видимо, что бывшая подруга её не оттолкнет в такой момент. Сначала Блейк именно об этом и подумала, пусть прошло много времени, но предательства она не забыла. В конечном итоге, правда, рука осталась там, где была. Октавия и сама нуждалась в поддержке.       Шум вокруг неожиданно стих, и пришлось обратить внимание на помост с главами кланов и Хедой. Последняя плавно поднялась со своего трона (такого же деревянного и мастерски сделанного, как и в Башне) и заговорила:       – Сегодня мы собрались здесь, чтобы решить судьбу народа, прилетевшего к нам с неба. Сегодня мы либо приобретем новых друзей, либо новых врагов, – Лекса выглядела очень внушительно, к её ставшему привычной для небесных наряду из черной и коричневой кожи, добавилась накидка темно-красного цвета. Да и на самом деле, у каждого главы клана можно было найти какой-то цветной элемент красного или зеленого цвета. Октавия могла предположить, что так обозначалась торжественность момента.       – Сегодня Беллами Блейк либо станет лидером своего народа, своего клана, лидером Скайкру, либо погибнет, пытаясь!       Толпа взревела, вскочив с мест и потрясая руками. Кажется, вероятная смерть кого бы то ни было всегда сильно возбуждала землян. Возможно, Октавия бы поддалась общему настрою, если бы на арене не был её брат.       – Teik brol throudon [пер. Да начнется Испытание]!       Эта фраза вызвала очередной фейерверк эмоций от землян, но постепенно они всё-таки расселись. Пришла пора Беллами играть свою роль. Несмотря на нервы, юноша расправил спину и крепко сжал рукоять меча, который пока прятался в ножнах на его поясе.       –Ai don kom op hir na koma kyongedakru en oyon edifou [пер. Я прибыл, дабы почтить народ землян и ваши традиции], – смешной акцент всё ещё выдавал Беллами с головой, но как ни странно никто не засмеялся. Наоборот, вновь наступила почти гробовая тишина, все взгляды устремились на Блейка. И тот словно этим подпитывался становясь лишь увереннее.       – Ai na win au o wan op [пер. Я одержу победу или умру].       Несмотря на то, что Беллами произнес эту фразу спокойно, почти без экспрессии, лишь слегка оскалив зубы, вполне вероятно, от выброса адреналина в кровь, но земляне поддержали его. Да, не с таким восторгом, как Хеду, но это уже было что-то. Людям было интересно. Они верили в справедливость решения, которое принимается поединком. Если Беллами выиграет, земляне примут это, как данность.       – Ai na sin em in. Em na ge sin in [пер. Я буду свидетелем этого. Испытание будет засвидетельствовано], – прогремели все главы кланов разом, а вместе с ними и Хеда.       Несколько пафосная, но необходимая часть на этом была завершена, и началась самая сложная. На арену к Беллами вышли два мужчины, высокие и широкоплечие, одетые в кожаную броню. Не агрессия, но готовность к битве легко считывалась в ауре вокруг них.       – Лидер клана должен быть умным и сильным, он должен быть командиром и должен быть воином. Беллами Блейк доказал свои мотивы, теперь же он должен доказать свою силу. Победа или смерь, Беллами из Небесный людей.       Октавия не ожидала, что после этого брат посмотрит прямо на неё, но всё равно успела улыбнуться ему. И как Беллами драться против двух тренированных воинов? Как он сможет победить?       Кларк сжала её руку до болезненного скрипа костей и сухожилий, побледнев ещё на несколько тонов, но при этом не издав ни звука, не отрывая взгляда от арены. Октавия вдохнула, выдохнула и приготовилась к худшему.       ***       Он не мог…       Не мог…       Лезвия чужих клинков разрезали воздух в сантиметрах от его тела, толпа ревела и испуганный вид Кларк, неуверенный – Октавии вставали перед глазами каждый раз, когда над ухом раздавался свист. Беллами едва успел вытащить меч до того, как со стороны противника пошло нападение. Удары сыпались и сыпались, время то разгонялось, то замедлялось, словно Блейк был под наркотой, и он честно не знал, выйдет ли из этого живым.       Удача могла провести его лишь до определенного момента, а после боль обожгла ему бедро, первая кровь пролилась на светлый песок. Казалось, даже за ревом толпы Беллами смог расслышать задушенный вскрик Кларк. Перекатившись подальше, чтобы получить хотя бы мгновение передышки, юноша поднял взгляд на двух землян, что уже приближались, уже готовы были нанести следующий удар.       Перед глазами почему-то встала Октавия. То, как она бесстрашно и безрассудно вступила в схватку с Жнецом.       Он не думал о том, что не может быть в чем-то «хуже» своей младшей сестры. Он думал о том, что должен быть лучше, чтобы защитить, чтобы укрыть от опасности.       Беллами не мог проиграть. Не имел права умереть.       Схватившись совсем отчаянно в рукоять меча, Блейк вновь ушел в сторону, но в этот раз уклонение переросло в атаку. Он бил неумело, бессистемно, но такая агония чувств, стремлений и страха бушевала внутри него, что он стал похож на безумца. Весь мир вокруг пропал, остались лишь два врага, два человека, которые желали забрать его жизнь, а вместе с ней отобрать возможность мира, которую Беллами сам же почти упустил.       Отбивая удары, уворачиваясь и нападая тогда, когда позволял момент, Беллами почти не замечал новых ран, хотя неглубокие царапины появлялись то тут, то там заливая его одежду свежей кровью.       Он так привык к весу пистолета в руке, что меч был подобен палке, неудобен и бесполезен. В конечном итоге, Беллами пошел на отчаянный шаг – он отбросил своё оружие. Двигаться стало легче, а значит, можно было бы попробовать пробиться к стойке, где виднелись копья. Легкие и сбалансированные. Идеальные для броска.       Беллами не подружился ни с мечом, ни с луком. Но копье было с ним с самого начала. Пусть он и забросил его, получив огнестрельное оружие, но оно легко как влитое в уставшую руку. Пусть сейчас из толпы раздавались неуверенные смешки, так как земляне не до конца понимали, в какую игру играл небесный мальчик. Лекса же наблюдала за всем с хорошо скрытым маской невозмутимости интересом.       Арену от первого ряда зрителей отделяла небольшая ограда высотой в полтора метра, крепкая и деревянная, из-за которой люди и смотрели на представление сверху вниз.       Беллами, может, и не был сильнейшим из землян, но он был достаточно умным и хитрым, а ещё – ловким. То, что юноша так уверенно побежал прямо в ограждение, сбило с толку не только его врагов, но и толпу зрителей тоже.       Однако очень скоро все замерли, наблюдая за тем, как с разбегу Беллами уверенно взбирается на ограждение, разбивая кому-то из зрителей лицо обратной стороной копья. Не то чтобы юноша это как-то заметил в тот момент. Его почти успели обвинить в попытке бегства, вот только вместо того, чтобы спрыгнуть в амфитеатр, Беллами, почти грациозно балансируя на узкой полосе дерева, вскинул копье и прицелился. Попасть в человека оказалось легче, чем в кабана. Острие пробило ребра, войдя в плоть ниже сердца, отбрасывая воина назад.       Над ошарашенной толпой разнесся предсмертный хрип, перемежавшийся с отвратительным влажным бульканьем крови в горле. Всё это быстро перекрылось восторгом зрителей. Беллами спрыгнул обратно на арену. Его ноги тряслись, руки тоже, дыхание было таким тяжелым, что заглушало всё вокруг, но лишь один враг повержен. Его битва ещё не кончена.       Краем глаза он заметил, что Октавия вскочила со своего места и с яростью львицы поддерживала его. Он видел, как широко распахнуты её глаза в восторге и довольстве. Так и должно быть. Младшие сестры восхищаются старшими братьями.       Беллами облизнул сухие губы и совершил короткий рывок к отброшенному ранее мечу. Теперь должно быть легче. Одного землянина он мог победить и этим несуразным оружием.       К тому же смерть товарища явно разъярила оставшегося противника, он нападал более хаотично, чем в начале, рыча и выкрикивая ругательства. Новые раны появлялись на обоих, но ни один не желал сдаваться. Впрочем, это и не было предусмотрено правилами.       Неожиданно, мир резко завертелся, и Беллами понял, что рухнул на песок. Ноги плохо держали его, поэтому такой исход был неудивителен, но это не отменяло землянина, который уже заносил над ним меч для удара. Юноша моргнул, и неожиданно оказался в тренировочном зале «Ковчега». Перед ним был не землянин, а его спарринг-партнер, решивший, что если Беллами оказался на полу, значит бой уже выигран.       Он сильно ошибся.       Взметнув руку с мечом так стремительно, как только мог, Беллами смог отвести удар чужого меча в сторону, но недостаточно. Лезвие прошло под рукой, вонзаясь в край ребер, ломая их и разрывая тонкий слой мышц. Беллами закричал от боли, нестерпимой, доводящей до какого-то безумия, но тренированное ещё там, на корабле, тело помнило и делало всё за хозяина. Ноги прижались к телу, а после взметнулись вверх, зажав между ними не только чужую ведущую руку, но и голову и шею. Рана из-за так называемого удушающего «треугольника» раскрылась лишь сильнее, но Беллами словно застыл. Землянин хрипел, рвался из хватки, пытался взяться за меч, но Блейк не позволял этому случиться. Он методично лишал врага возможности вдохнуть.       Сначала разъяренное лицо землянина потемнело, потом начало синеть, в последние мгновения, прямо перед тем, как взгляд окончательно расфокусировался и опустел, Беллами увидел в темных глазах… страх. А после человек в его руках обмяк.       Толпа бесновалась, Беллами восторгались за чистое убийство. Без оружия, только силами своего тела.       Блейк же едва заставил себя спустя ещё несколько секунд (он должен был удостовериться!) расслабить ноги и сбросить с себя тяжелое тело. Пройдясь взглядом по лицам в амфитеатре, Беллами нашел, что искал: Октавия удерживала Кларк от того, чтобы девушка рванула на арену.       – Беллами Блейк, – Лекса поднялась с трона и прошла к краю помоста, а после и вовсе спрыгнула на песок. – Ты жив, когда твои враги мертвы. Ты победил.       Она помогла ему встать, чего Беллами никак не ожидал, и хотя перед глазами потемнело от боли, он постарался сфокусироваться на её словах.       – Лидер Скайкру проявил себя достойно в этом бою, он показал смекалку и силу духа. Судьба его народа решена. Скайкру станут тринадцатым кланом и войдут в коалицию.       Пусть Лекса и говорила это прямо ему в ухо, всё равно Беллами словно слышал всё через слой ваты. Но он понял главное, перед тем как свалиться в темноту и небытие: они победили.       А ещё… он вряд ли сможет присутствовать на свадьбе собственной сестры.