|15:39|[•Вы•] как странно, ты все еще подписан как «лучший муж в мире»!
|15:39|[•Вы•] зачем ты вообще назвал так свой контакт, это так убого.
|15:39|[•бывший муж•] не меняй его. |15:40|[•бывший муж•] пожалуйста…|15:40|[•Вы•] хватит реветь, твои крики на всю общагу слышно.
|15:41|[•бывший муж•] ты ведь тоже плачешь, сычен-а.|15:41|[•Вы•]...
|15:42|[•бывший муж•] я чувствую.|15:43|[•Вы•] это не имеет значения.
|15:44|[•Вы•] я уже поговорил с марком, мы собираемся в канаду через три недели, мне плевать согласен ли ты на развод, он все равно будет.
|15:44|[•бывший муж•] нет, нет, нет, винвин, пожалуйста, выслушай, слышишь? |15:45|[•бывший муж•] открой дверь и давай поговорим нормально.|15:45|[•Вы•] а смысл? сделанного ведь уже не воротишь.
|15:45|[•бывший муж•] да, возможно, но черт, с тех пор прошло очень много времени, очень.|15:46|[•Вы•] так вот почему ты тогда начал уделять мне слишком много внимания, а потом еще и квартиру купил. совесть грызла? юта, че за хуйня?
|15:47|[•бывший муж•] открой.|15:47|[•Вы•] пиши здесь.
|15:47|[•бывший муж•] ты серьезно? |15:48|[•бывший муж•]…ладно |15:50|[•бывший муж•] наверное, то что я тогда был пьян в стельку не сойдет за оправдание, как и то, что тэён являлся и до сих пор является моим лучшим другом и ему тогда было очень, безумно трудно. оправдываться, в принципе, не лучший вариант в сложившейся ситуации. |15:52|[•бывший муж•] я знаю, что то, что я сделал просто ужасно. я прекрасно понимаю это и, как видишь, мне было очень жаль тогда, я пытался загладить вину за поступок, о котором ты даже не знал, хотя лучше бы я все рассказал еще тогда, может, сейчас не было бы всего этого. |15:54|[•бывший муж•] но знаешь, действительно многое изменилось с тех пор. я был ничего непонимающим подростком. я не умел ценить то, что у меня есть, а научился только тогда, когда появился риск того, что я потеряю все это. ты — самое важное и самое родное, что у меня есть; сейчас и тогда тоже, просто я этого не понимал. и знаешь, я пойму, если ты меня не простишь, я бы сам себя не простил на твоем месте. просто хочу, чтобы ты знал… |15:55|[•бывший муж•] я люблю тебя так, как не любил никого другого и не полюблю больше никогда. ты — лучшее, что со мной случалось, и я не выдержу этой потери, если ты уйдешь… |16:01|[•бывший муж•] я сделал тебе предложение, сычен, ты слышал каждое мое слово и каждое признание. ты наверняка знаешь, насколько сильно я тебя люблю и мне безумно жаль, что я подорвал твое доверие, и что все сложилось именно так, но если ты меня простишь, если позволишь и дальше быть рядом, такого не повторится никогда, обещаю. клянусь, больше никогда, слышишь? я сделаю все, чтобы ты счастлив, чтобы твоя жизнь была прекрасной… |16:07|[•бывший муж•] сычен?|16:08|[•Вы•] сделаешь все?
|16:08|[•бывший муж•] да, все.|16:09|[•Вы•] даже отпустишь, если так для меня будет лучше?
xXx
Юта посмотрел на последнее сообщение со слезами на глазах. Всхлипы вдруг прекратились, словно закончились силы. Юта впервые так сильно плачет. Стоя под дверью любимого Сычена, смотря на ручку в ожидании того, что она повернется, и выйдет парень, с яркой улыбкой на лице и скажет «хэй, долго ждал? прости что задержался, пошли?», возьмет за руку и потянет куда-то. И это будет лучшим часом, двумя часами или даже сутками в жизни Юты. Но вот уже полчаса он не выходит, а Накамото только слышит тихие всхлипы, вместо радостного «хэй». Японец оперся спиной о стену и прикрыл глаза. Отпустит ли? Да, пожалуй. В жизни Юты самое важное видеть улыбку Сычена, ну или не видеть, просто знать, что она сейчас на лице. Что у китайца на душе спокойно, что он не плачет, чувствует себя легко и счастливо. А что будет с Накамото — это уже совершенно другой разговор. Вряд ли он сможет жить без него. Очень вряд ли. Юта резко поднял голову, когда услышал клацанье замка, а затем и скрип двери. Сычен был безумно милым, даже слишком заплаканным. На нем была футболка Юты, хотя китаец наверняка забыл, кому изначально она принадлежала. На лице старшего появилась печальная улыбка. Этот парень – он такой чертовски родной. Юте вдруг кажется, что он знает о нем все: с какой частотой он дышит, что ест, когда ему грустно, а когда — нет. Сейчас Сычен выглядит уставшим, а еще брошенным. Он обнимает самого себя руками, словно пытаясь согреться, на щеках мокрые дорожки, взгляд опущен вниз. Юта знает – младший не сможет поднять на него взгляд. Не сейчас точно. — Да, — сквозь улыбку, говорит Юта и вытирает ладошкой слезы. Он не может сделать шаг навстречу: кажется, Винвин просто разобьется, если Юта пошевелится. Китаец несмело поднимает мокрые глаза и смотрит на старшего. — «Да»? — дрожащим голосом переспрашивает, а Юта уверенно кивает. — Да, я бы отпустил тебя. — Да ты бы без меня суициднулся, — пускает тихий смешок Сычен, после десяти секунд молчания, а Юта в ответ снова грустно улыбается и опускает голову. — Но ты был бы счастлив, — тихо говорит Накамото и не слышит в ответ ничего. Сычен неуверенно кусает губу и делает шаг навстречу к японцу, а потом кладет руку на плечо тому. Почти невесомо, Юта даже не сразу понимает, что к нему прикоснулись, а когда поднимает голову, встречается глазами со взглядом Сычена, кажется, что сердце замирает. — Вряд ли я прощу тебя, — произносит, а потом добавляет: — в ближайшее время. Юта улыбается глупо и кивает. Он согласен на все, на любые условия, лишь бы простил когда-нибудь. — В канаду я не поеду, — продолжает Сычен. — И тебе придется переехать, на время. Юта снова кивает. Он только и может что кивать. А винвин бросает тихое: — Я…я тоже люблю тебя. Потом разворачивается и идет обратно в комнату, а Юта облегченно выдыхает и оседает на пол, не в силах больше держаться на ногах.xXx
|17:01|[•Вы•] мы помирились.
|17:02|[•тивай•] слава богу, я так чертовски рад, ты не представляешь. |17:03|[•тивай•] и мне безумно жаль, что так получилось, правда.|17:04|[•Вы•] перестань, ты уже столько раз говорил, это и я столько же раз отвечал тебе, что все в порядке. это ведь не только твоя вина.
|17:05|[•Вы•] в общем, он все еще обижается на меня, но дверь открыл, и на том спасибо.
|17:06|[•Вы•] тэён, он собирался в канаду, подавать на развод…
|17:07|[•Вы•] у меня просто нет слов, правда, я когда представил, что было бы без него в моей жизни.
|17:07|[•Вы•] это просто кошмар какой-то.
|17:07|[•тивай•] эй, не раскисай, бро, все ведь хорошо.|17:08|[•Вы•] а и тэён, можно мне твою квартиру занять ненадолго? пока сычен неуверенно просит. она все равно пустует, вы-то с джэхёном в общаге живете.
|17:09|[•тивай•] конечно, без проблем, припрешься за ключами ближе к вечеру, ок?|17:10|[•Вы•] спасибо, бро.
|17:11|[•тивай•] люблю тебя, бро.|17:12|[•Вы•] и я тебя, бро.
xXx
— Может, объяснишь, что происходит? У тебя что-то случилось? — Кун неуверенно выглядывает из-за дверного проёма, так и не решаясь войти в комнату младшего, к слову, который сейчас забился в уголочек и спрятал в своих маленьких ладошках лицо. — Ничего не происходит. У меня все в порядке, — следует прерываемый всхлипами ответ после долгой паузы. Он плачет. Его мальчик плачет. Видеть слёзы Сычена, Доёна, Тэёна и даже Донхёка Кун уже давно привык, так как вышеперечисленные персоны тонкой душевной организации, поэтому приступы резкого перепада настроения, граничащее с лёгкой истерии и удушающими слезами для них было не в новинку. Но слёзы Ренджуна он видит впервые. И, признаться честно, от них сердце разрывается и неистово отбивает зашкаливающий пульс где-то в висках гораздо сильнее, чем когда перед глазами всплывает картинка сидящего на полу Донхёка в обнимку с винишком и подтирающего сопли. Куну кажется эта ситуация в корне неправильной: так не должно было получиться, парни набросились на мальчика, даже не разобравшись в ситуации. А ведь у Хуана были на то свои причины и просто бы так скандал на пустом месте не устроил бы. Он не тот человек, которому лишь бы чужой энергией питаться и получать кайф, когда окружающие испытывают отрицательные эмоции. Он гораздо проще и прямолинеен. Не любит лицемерие и ложь. К сожалению, не совсем приятный опыт Ренджун получил благодаря своей первой влюбленности, которая впоследствии чуть не разрушила всю его жизнь. Она сломила его, лишила кислорода и сердца. Поэтому каждое воспоминание о нём приносило ему невыносимую боль. Вот и сейчас он трясется в углу, пошатывается и с силой обнимает свои колени, пытаясь, наверное, провалиться сквозь землю. Ему просто обидно и больно одновременно. Никто ведь не знает, что вообще-то Хансоль ему до одури нравился и подавал ложные надежды, которые, как оказалось потом, Хуан неправильно расценивал. Он нравился ему вот так, как в книжках пишут: до потемнения в глазах, до дрожащих коленок, холодных пальцев рук, спёртого дыхания, комка в горле, покрывающихся мурашками кожи, сухости на губах и ранках на внутренней стороне щеки, когда кусаешь губы из-за боязни быть отвергнутым. Его главной ошибкой было то, что он был ослеплён своей влюбленностью. Та самая незаметная грань, стоит перейти которую, и вся жизнь в мгновение ока поменяется. И не факт, что в лучшую сторону, скорее, наоборот. Хансоль видел привязанность своего донсена и умело пользовался этим. Дёргал за ниточки, был его личным кукловодом. Он кокетливо улыбался, держал на лице дежурную улыбку во все тридцать два и самодовольный оскал. Подмигивал, шептал на ухо двусмысленные фразы и невинно округлял глаза, когда Ренджун переминался с ноги на ногу и неуверенно, тихим полушепотом спрашивал, можно ли заночевать с ним, словно за вопросом «хён, можно мне сегодня с тобой?» стоит что-то большее, чем просто вынужденная совместная ночёвка в связи с ремонтом в собственной комнате. Хотя, может, Ренджун и сам эти причины придумывал, лишь бы прогреться возле тёплого бока. А Соль не был против. Несмотря на то, что все знали об их отношениях с Тэёном, Хуан не терял надежду и правда, как наивный школьник (таковым, по сути, он и являлся) надеялся на что-то большее. Каким же смелым и самоуверенным, оказывается, становится тот, кто обретает убеждённость, что его любят. Чувство вседозволенности у Хансоля хоть отбавляй. — Уходи, не стой столбом, мало ли ещё лишнее внимание привлечёшь, хотя кто уже обо мне вспомнит? Все сейчас ищут Сычена, чтобы успокоить, — Хуан утирает рукавом худи слёзы со щёк и недовольном шмыгает носом, всё ещё не двигаясь с места. Старший переминается с ноги на ногу и бегает взглядом по неубранной комнате. В голове мыслей слишком много, о том, что хочется сделать и что нужно младшему, и все не сходится. Цянь почти незаметно кивает, бросая тихое: «хорошо» и делает шаг назад, открывая дверь, сдерживаясь, чтобы не обернуться на парня. Ренджун с неприкрытым удивлением смотрит на то, как хён выходит из комнаты, оставляя его снова одного. Кун и сам не верит в то, что он только что сделал. Не понимает, что сподвигло его просто выйти из комнаты, а ещё не понимает, правильно ли это. «Наверное, нет», — думает парень, когда слышит, что всхлипы за дверью стали только громче. Кун прижимается спиной к двери и прикрывает глаза. Хуан так ошибочно считал его умным, мудрым в каком-то смысле. Все считают его таковым, хотя он является обычным парнем и как действовать знает не всегда. Особенно, в таких ситуациях, когда важный человек рыдает на дверью. Кун Хансоля знал плохо. И отношения у них были не лучшие, если вообще были. Китаец видел, как Ренджун, который был тогда всего лишь маленьким мальчиком, смотрел на хёна как на Бога, и не понимал почему именно на него? Цянь думал, почему не Тэён? Почему не Джонни, Джэхен? Почему не он? Хансоль ведь не был прекрасным человеком, так почему Ренджун видел в нем только лучшее и не замечал, как старший его использует? А потом Кун наконец-то осознал, что такое влюбленность. Он начал смотреть на Хуана взглядом, которого младший ожидал не от него, а от Хансоля. И когда Ренджун с такой улыбкой на лице прошептал: «я так люблю его», сидя рядом с Куном, спиной опираясь о стену в старом тренировочном зале и наблюдая за танцующим Тэеном с Хансолем. Цянь тогда сделал вид, что не услышал, но продолжал прокручивать эту фразу, словно на повторе у себя в голове. Ренджун ведь никому не говорил, о том, что чувствует. Он никому не открывался, всегда скрывал столько боли, что другие и представить не могут. Кун открывает глаза и смотрит в белую стену, пытаясь найти там совет. У Ренджуна есть только он, Кун это понимает. Именно он знает больше чем остальные, хоть и тоже не много. Но Ренджун доверяет ему, доверяет как никому другому в группе. Цянь медленно поворачивает ручку и отворяет дверь, снова ощущая эту атмосферу. Ренджун не сдвинулся ни на сантиметр: все также сидит, закрыв ладошками заплаканное лицо и прижав к себе ноги. — Пойдём, — тихо произносит Кун и подходит к кровати ближе. Хуан опускает руки и удивленно смотрит на Куна снизу-вверх. Старший протягивает парню руку и повторяет: — Идём. Ренджун переводит взгляд на чужую ладонь и недоверчиво хмурится. А потом с неким сомнением протягивает свою в ответ, хватая Куна за руку и снова поднимая вопросительный взгляд на самого парня. — Куда? — Ты что, мне не доверяешь? — шутливо отвечает Цянь, надеясь немного развеять эту мрачную атмосферу. Получается неплохо: Рен приподнимает уголки губ и шмыгает носом. — Доверяю. В этом Кун был и так уверен. — Тогда погнали. Старший тянет Хуана на себя, и тот с трудом поднимается на ноги, чуть не падая. А Кун продолжает тянуть. Они выходят из комнаты и идут по знакомым, уже таким родным коридорам агенства, проскальзывая мимо стаффа, даже встречая Марка по дороге и игнорируя его. Поднимаются по лестнице, не дожидаясь лифта, выходят на третьем этаже, где Рен последний раз был три года назад. Практически сразу как они дебютировали, им выделили новый зал побольше, который находился на другом этаже. Поэтому нужды возвращаться на этот практически заброшенный третий этаж больше не приходилось. Но вот Хуан идет по темным коридорам снова, сжимая в ладони руку Куна и вспоминает, как лучшие времена прошли именно здесь. Здесь все так же пахнет краской, как ни странно, а пробирающий до костей холод напоминает о тех временах, когда после тренировки приходилось заворачиваться в два пледа и буквально бежать по этажу, ибо щели под окнами, когда-то не качественно заклеенные рабочими, постоянно напоминали о своем существовании. Кун останавливается лишь перед дверью, ведущей в тот самый старый зал. Он улыбается, тяжело дыша от слишком быстрого шага. У Хуана перехватывает дыхание, когда он открывает дверь. Ничего не изменилось. Он щелкает выключателем, и комнату наполняет желтоватый свет. Пол все такой же деревянный и скрипящий, разрисованная стена с нарисованным небом. Здесь не было окна, поэтому они просто решили все вместе нарисовать небо на всю стену, и агенство не запретило им. Ренджун уже вовсю улыбался, оглядываясь по сторонам и не понимая, почему за три года так и не набрался смелости придти сюда. Он опускает взгляд, выискивая дощечку с отколотым краем на полу и, когда находит, сразу показывает на нее пальцем и восхищенно смотрит на Куна. — Ты помнишь, как Джонни уронил магнитофон и отбил кусок?! — восхищенно кричит младший, а Цянь улыбается и кивает. Им тогда всем досталось за сломанный магнитофон. — Хочешь потанцевать здесь? — спрашивает невольно Кун, падая на любимое место — в углу у стены. Хуан как-то резко так загорается этой идей, кивает активно и с мольбой в глазах смотрит на старшего. Цянь роется в карманах, доставая телефон и быстро включая какую-то песню из старого плейлиста, созданного еще в 2016 из песен, которые они всей группой слушали каждый божий день.¹лиля: — КАК БЛЯТЬ ОПИСАТЬ ЕБАНЫЙ ТАНЕЦ стефа: — НЕ ОРИ НА МЕНЯ ЖЕНЩИНА Я САМА НЕ ЕБУ.
Рен улыбается уголками губ, когда слышит знакомые аккорды. Благодаря одному прекрасному человеку фанатизм по творчеству Арианы Гранде передавался воздушно-капельным путём и совсем скоро вместо общепринятых тусовочных песен старших сонбэ или других исполнителей в мире кейпопа все резко переключились на «dangerous woman», «everyday» и «problem». А на разминках перед прокаткой хореографии включалось такие излюбленные «focus» и «love me harder». Джун помнит, как в одну из ночей, которую пришлось провести в тренировочном зале из-за репетиции важного выступления Донхёк притащил с собой Тэёна и Тэиля, которые, вспомнив молодость, залезли на стол и начали дрыгать своими конечностями. Ренджун тогда приставил кулак к горлу Донхёку и сказал, что в следующий раз устроит ему полёт с лестницы, если в голову вдруг вновь стукнет подобная идея. Инджун поджал губы, потому что знал, что Кун сейчас позади – сидит и наблюдает. Скованность в движениях ему и так свойственна без какого-либо воздействия из вне, а тут ещё и такой важный для него человек пристально наблюдает. Кун прокашливается, словно напоминает о том, что вообще-то Ариана успела половину песни пропеть, а то все ещё стоит, как вкопанный. Хуан нервно кусает губы, но все же двигается в сторону, потихоньку отмирая. Грациозности Ренджуна позавидовать мог бы даже Тэн. Пускай движения у него не всегда получаются те, которые от него просили, зато плавными и нежными, как у кошки. Кун любил украдкой смотреть за тренировками младших, когда у него находилось для этого время. И его взгляд был всегда прикован только к одному человеку. Эмоции на лице китайца во время исполнения хореографии были такими искренними и чистыми, словно он проживал эту роль, жил этим танцем в данную минуту. Джонни однажды даже сказал, что в скором будущем им, вероятно, введут несколько часов дополнительной хореографии, которую будет преподавать Ренджун и обучать всех, как начать так же медленно и плавно двигаться под музыку. Рен неспеша сгинал руки в локтях, кистями словно рассеивая невидимый туман перед собой. Голова повёрнутая набок, змейка позвонков на выгибающейся в обратную сторону спине, хруст суставов, взмах в сторону идеально прямой ноги и тянущегося кверху носка - он двигается, словно зачарованный с закрытыми глазами и делая из раза в раз рваные вздохи. Ритмично отбивая подошвами потёртых кроссовок по старому паркету, не забывая поворачивать своё тело в разные стороны и менять угол наклона головы, держать прямой спину и вытягивать шею. Тело, словно программа, которую встроили много лет назад, повторяло движения четырёхлетней давности, совсем не задумываясь о том, а правильно ли сейчас повернута нога, а так ли сгибается рука. Вечные крики хореографов, эмоциональное давление, которое Хуан и так ощущал на себе все свою жизнь в связи с постоянной конкуренцией в этом мире за место под солнцем, которая начиналась с самого рождения. А в Китае - в стране частично процветающего коммунизма - тем более. На одно место, как минимум восемьдесят претендентов, один шанс попасть в хороший университет, а не пойти копать огороды или уголь в шахтах, одна попытка устроиться в какое-нибудь престижное место, а не страдать потом пол жизни, перебиваясь временными подработками в кафе и ресторанах. Ренджун всегда боролся, соревновался с другими и, когда ему показалось на секунду, что там, в другой стране с другим менталитетом, будет немного проще жить и учиться - все мечты рухнули, как карточный замок. Та же конкуренция и те же правила выживания. Крики, насилие - моральное и физическое, здесь все так же, как и в любой другой стране мира. Хуан слишком рано повзрослел и вошёл в самостоятельную жизнь не с улыбкой на лице, а с уставшими кругами под глазами и слезами на щеках. Слишком тяжело. Так ему было всегда. Кун смотрит на вымотавшегося Ренджуна. У того в глазах стоят слезы, на лице гримаса боли, смешанной с разочарованием. Цянь поднимается с пола и медленно, очень аккуратно, словно боясь спугнуть, подходит ближе к парню, останавливается лишь, когда между ними остается расстояние меньше пары сантиметров. — Знаешь, — Рен всхлипывает и переводит взгляд на парня напротив, — после того, как Хансоль изменил Тэену, нам довелось поговорить лишь раз. Лишь раз перед его уходом. Он тогда пришел ко мне, а я сидел и как последний дурак и плакал по нему. И тут он приходит. Знаешь, какого это? — Кун мотает головой, а Рен продолжает. — Он пришел, сел рядом и закурил. Он тогда вообще часто курил при мне, остальные были почему-то против. Я тогда сказал, что ложь, кажется, повсюду. Что Юта врал Винвину, что Тэен врал всем, как и Хансоль. Они все водили друг друга за нос и позже переключились на остальных. Я сидел и говорил, а он слушал. Я сказал, что меня никто по-настоящему не любит и что в этом мире нет искренности. А он, — Хуан усмехается, шмыгая носом, — он ответил только одно: «В мире есть только одна искренность: любовь Куна к тебе.» Старший замер, на миг забыв, что нужно дышать. На лице промелькнули все возможные эмоции, останавливаясь на удивленности. Услышать собственное имя Кун ожидал в последнюю очередь. — Ты напуган, что он знал? — удивленно спрашивает Рен, и Кун поджимает губы и мотает головой. Нет, не что «он», а что… — Что я знал? Сердце Куна бьется слишком быстро, как происходит всегда, когда тот смотрит на Рэнджуна. Наверное, это было слишком очевидно даже для самого объекта обожания. Не так уж трудно понять, что кто-то в тебя по уши. — И… ты же понимаешь, что я того же не чувствую? — голос Хуана слегка дрожит, когда он произносит. Мир Куна в миг рушится, несмотря на то, что иллюзий он не строил. Он понимал, что Кун любит и всегда любил не его. Но ноги все равно несут парня прочь с этого зала, подальше от Рэна. Младший кричит что-то вдогонку, пытается остановить, даже начинает бежать за старшим, но Кун все равно быстрее.