Химеры: сны и чудовища

Вокруг него была пустота: ни света, ни темноты, ни верха, ни низа. Он висел в этой пустоте, а может быть, бесконечно падал. Вот только куда? В пустоту? – Братец, твои происки? – громко спросил он, но его голос поглотило окружающее ничто. Впрочем, можно было и не спрашивать. Ответ очевиден. – Твои шутки становятся всё менее смешными. В его голове была почти такая же пустота, как вокруг. Мысли текли с усилием. Он помнил, что у него есть брат, но не помнил собственного имени. – Ты – Песочник, – подсказала пустота. – Нет. Вернее, да, но это не то. Не только. – А какое значение имеет твоё старое имя? – Я не помню. Но это было важно. Пустота рассмеялась и погладила по щеке того, кого теперь звали Песочником. – Ты забавный. И тёплый, как песок. Он не помнил, какой песок на ощупь, поэтому принял замечание на веру. – И гладкий, – продолжала пустота. – Можно я потрогаю тебя ещё? Возражать всё равно было бесполезно, и Песочник кивнул. Его обволокло чем-то плотным, как ткань, закрыло рот и глаза, минуя одежду, коснулось кожи – сразу везде. Было странно, хотя сейчас Песочник не мог поклясться, что не испытывал ничего подобного раньше. Его опыт на данный момент был ограничен. Но ему определённо не было неприятно. А прикосновения – вернее, одно сплошное прикосновение – становилось всё плотнее, теснее, ощутимее. Особенно ниже пояса. Тело Песочника реагировало, а он не понимал, насколько это нормально и правильно ли. – Тебе нравится? – спросила пустота, будто услышав, а может, и правда услышав его сомнения. – Да. Я чувствую, что да. – Тогда всё в порядке. Член Песочника обхватило, сжав, и Песочник вздрогнул, инстинктивно двинул бёдрами. Эффект вызвал у него такое удовольствие, что оно прошило его до позвоночника. Песочник продолжил. Возражений не последовало. Вскоре в нём, в глубине его тела начало зарождаться напряжение, и ему почему-то казалось очень важным усилить его, довести до какого-то завершения. Песочник ускорил движения бёдер, и напряжение усилилось, скрутило его внизу живота. Песочник немного замедлился, а потом резко двинулся – и его накрыло, но совсем не так, как до этого, не снаружи, а изнутри. Он застонал, кончая. И проснулся. – Чёртов Кромешник! Ты снова подловил меня, озабоченный маньяк! Дожидайся своей очереди на тело и твори, что хочешь, а меня не тронь! – ругался он под негромкие звуки смеха, звучавшие внутри его головы.