Fortuna

Италия с Испанией взрываются, шумят стадионами и статьями, журналисты вырывают из контекста фразы, слова, эмоции, стучат по кнопкам клавиатуры о том, что скоро португальский футболист перейдёт в Ювентус. Они любят следить, наблюдать, а потом бить, но только в этот раз бьют не СМИ, бьют болельщики, интернет заполняется гневными комментариями, переполняется негативом. Лионель сидит на диване в гостиной номера, скользит пальцами по планшету и поглядывает на время. Галстук висит на шее, рубашка застёгнута только на несколько пуговиц снизу, он пытается вчитаться в каждую статью, но их слишком много. Через два часа встреча, на которой они подпишут контракт, она будет отправной точкой в новой жизни Криштиану, Месси выдыхает и откладывает гаджет, вставая с дивана и подходя к окну. Справа закатное солнце светит уже не так ярко, как несколько часов назад, касается пальцев и часов, скользит взглядом по складкам на рубашке, пока Лионель застёгивает мелкие пуговицы и завязывает галстук. Он не спал сегодня вообще, глаза щиплет, а горло после холодного душа начинает сильнее болеть, будь здесь Ракитич, он бы прописал ему в лицо, уложил в кровать и никуда не пустил. Иван бы остановил его, не позволил сделать шаг, совершённый ночью, потому что этот шаг означал конец. Конец всему, у их отношений нет будущего, режим реалиста загорается в голове красной кнопкой, пока он путается в рукавах пиджака. Даже если всё было бы хорошо, как в блядских романтических фильмах, это всё равно было бы проблемой. Собственные чувства можно засунуть поглубже внутрь, закрутить крышкой и забыть, потому что он спортивный агент самого известного футболиста на Земле. Один слух, одно неверное действие и их расстреляют, благо, что не по-настоящему, но терять всё, чего ты добился годами тренировок, побед и поражений будет… больно. Лионель выдыхает, засунув руки в карманы брюк и вглядываясь в блеклое вечернее солнце. Оно пытается жечь, но между лопаток жжёт сильнее. — Это невозможно, — Месси поднимает голову через силу, чувствует, как горячие пальцы оглаживают шею и ложатся на линию челюсти. У них двоих непонятное сбитое дыхание, кислород сжимается между рёбер и лопается, пока Криштиану вглядывается в темноту чужих глаз. — Невозможно смотреть на твою блядскую идеальность. — Лионель вскидывает брови от удивления, чувствует, как утреннее солнце касается ног и цепляется пальцами за руку, ладонь которой накрывает щёку. — Ты знаешь, какие последствия будут у всего этого, — Роналду усмехается, бьёт усмешкой по лицу, когда не даёт убрать руку, когда гладит кожу. Лионель видит знакомые эмоции, дёргает уголками губ и думает, что это единственный шанс заглушить шторм в голове, постоять немного подольше, а потом забыть. У Лионеля синдром благородного рыцаря, он хочет спасти того, за кого ответственен, он может отказаться от всего, если так будет правильно и будет нужно, он может закрыть собой и стать тем, кто попадёт под выстрелы первым. Криштиану Роналду — его работа, но здравый рассудок возвращается так не вовремя, выталкивает вперёд настоящие чувства и эмоции, у которых провальное будущее. Взрослая жизнь — полная херня. — Плевать, ты не представляешь, что у меня в голове, когда я знаю, что могу прикоснуться к тебе, — Лионель утыкается лбом в чужой лоб и тихо смеётся. Обречённо и надрывно. Они роют себе могилу. — Тебе пора. Роналду не спорит, но тормозит на выходе из номера, положив руку на ручку двери. — Забавно. Человек, которого я хотел сломать и подчинить, сломал меня и мой эгоизм, — Лионель смотрит на то, как дверь закрывается и идёт в ванную, останавливаясь напротив зеркала. Фиолетовое пятно расцветает на коже, въедается и не собирается слезать, Месси упирается руками в раковину и опускает голову. Полицейские называют мотоциклистов самоубийцами, аргентинец чувствует, как скорость бьёт по лицу, ветер целует горло, шлем оказывается снятым, а потом… — Лионель, ты готов? — Месси оборачивается на Джо, одетую в красивое белое платье до пола. Аргентинец улыбается и кивает, застёгивает пиджак и думает, что смотреть на это больно. Он надеется, что подруга не узнает, надеется, что Криштиану будет благоразумен и отпустит её, вот только по салону автомобиля разносится женский смех, пока они едут на встречу. Роналду молчит, почти не смотрит на него и крутит в руках телефон. Он не слушает слова девушки, пытается не отвлекаться от дороги, пока не замечает в свою сторону пристальный взгляд. Первый за этот день. Лионель теряет управление, хочет зажмуриться, но крепкие пальцы ложатся на руль, выравнивая ход автомобиля. — Что не так? — он чувствует запах женских духов и думает, как будет объяснять, как будет оправдывать себя перед близким человеком, которого он предал? — Всё в порядке, — я хочу забрать у тебя твою мечту, а так, да… всё в порядке. Не благодари.

✖ ✖ ✖

Встреча проходит не в штаб-квартире, а в каком-то высотном здании, огромный холл пестрит стеклянными стенами, всё кажется настолько прозрачным, что взгляд невозможно сфокусировать на чём-то одном. Знакомая блондинка, на этот раз одетая в чёрное, обтягивающее фигуру платье, улыбается и приглашает их следовать за ней. — Ох, это прекрасно, — тихо выдыхает девушка, когда они поднимаются на последний этаж, где прозрачные стены сменяются нежно-персиковым цветом. Различные награды, стоящие вдоль стены, приковывают взгляд, пока Лионель идёт впереди, по привычке сунув руки в карманы. Людей для такой встречи слишком много, Роналду мысленно смеётся, когда все присутствующие обращают на них внимание, разглядывают и смотрят, пока они проходят дальше. Лионель сразу же замечает среди толпы чёрных, серых и белых пиджаков президента итальянского клуба, он натягивает на лицо знакомую некоторым здесь улыбку и подходит к мужчине. — Добрый вечер, — Аньелли поворачивается к нему с бокалом шампанского в руке, замечает позади аргентинца футболиста с его пассией и жмёт протянутую ладонь. — Добрый, рад видеть вас здесь, — Месси улыбается, кажется, лицо косит от улыбки, но итальянец ничего не замечает, поэтому он не акцентирует на этом своё внимание, понимая, что на эту встречу пригласили слишком многих. Здесь даже есть пара-тройка журналистов, которые очень заинтересованы будущим новым игроком, Лионель старается наблюдать за всем стороны после того, как здоровается со всеми гостями. Он ждёт подписания контракта, после которого сможет вздохнуть спокойно, ждёт и улыбается девушке, предлагающей ему шампанское, которое он ненавидит. Впрочем, напиток оказывается не таким плохим, поэтому он чувствует, как пузыри касаются горла и пробираются внутрь. Ещё не выздоровевшее горло приятно стонет от согревания. — Здесь так прекрасно! — Месси смотрит на подругу, подходящую к нему, наблюдает за Джо, пока та допивает шампанское в своём бокале и снова светится, не даёт нормально моргать. Он ждёт подписания контракта и тогда сможет потеряться в толпе чёрных пиджаков, второй бокал шампанского не лезет в глотку, он отставляет его и поправляет галстук, замечая выход на огромный балкон, вид с которого открывает все красоты Турина, накрывающегося сумерками. Он думает выйти туда позже.

✖ ✖ ✖

Лионель читает контракт, коротко облизывает губы и протягивает ручку Криштиану, что размашисто ставит свою подпись, после которой зал заполняется аплодисментами. Кажется, итальянцы уже забыли о цене, но Месси видит настороженность во взгляде некоторых присутствующих и хмыкает, пожимая руку президента клуба. — С вами приятно иметь дело, — мужчина как-то нервно улыбается, пока Лионель смотрит на него холодным взглядом, а потом делает шаг назад, позволяя продолжить празднование подписанного контракта. Он останавливает девушку, разносящую напитки, берёт бокал с коньяком и благодарит её, цепляясь взглядом за подругу, смеющуюся в компании мужчин и Криштиану рядом. Лионель видит эмоции, видит, как неискренняя улыбка впивается в кожу стоящих гостей и вздрагивает, услышав рядом незнакомый голос. — Вы хорошо выполняете свою работу, — высокий мужчина протягивает руку, Месси опускает взгляд. — Я Леонардо Бонуччи, ваш коллега. — Аргентинец моргает пару раз и жмёт тёплую ладонь. — Я… — Лионель. О вас очень много говорят, называют, чуть ли не самым лучшим агентом в мире, — Месси вскидывает бровь в удивлении, а потом показательно смеётся, поднося бокал с коньяком ко рту. Алкоголь согревает горло, пока мужчина кивает в сторону стеклянных дверей, ведущих на балкон. — Не хотите проветриться? Ветер поздним вечером становится сильнее и касается кожи на лице, когда Лионель вырывается из душного помещения, медленным шагом идёт к самому краю, заворожено смотря на зажигающийся Турин. Леонардо идёт следом, держит в руке бокал с шампанским и следит за тем, как аргентинец подходит к пропасти в двадцать пять этажей. — Любите ночь? — Дышится легче, — отвечает Месси, упирается локтями в витиеватые перила и склоняет голову, вглядываясь в темноту, что накрывает дороги снизу. В свете уличных ламп машины на стоянке светятся разными цветами, пока итальянский агент встаёт рядом. — Давно работаете агентом? — Около пяти лет, — Лионель хмыкает и снова делает глоток, понимая, что коньяка осталось немного, а обратно идти не хочется. — А вы? — Тоже. — Ну, вы добились больших успехов, чем я, — аргентинец хочет фыркнуть, но мама воспитала его правильно, поэтому сдерживается. Он не раз и не два слышал комплименты в адрес своей работы, пусть он достаточно молодой для неё, но он знает, что делает, знает, куда нужно давить, знает, как провернуть сделку в свою пользу с наименьшими потерями. Возможно, да, он действительно прекрасный агент, лучший в мире, но кого заботит мир, когда за плечами разворачивается война с самим собой? Он прекрасный агент, лучший в своём деле, он не спорил и не отрицал никогда, а потом сделал шаг и проделал трещину в своей характеристике. — Вы с Криштиану близки? — Лионель поворачивает голову и смотрит удивлённо на своего собеседника, который тихо смеётся. — Не поймите неправильно, просто он смотрит на вас целый вечер и я подумал… — У нас вполне неплохие отношения, хотя сначала мы… — сначала всё было по-другому, не было страха потерять всё при одном неверном шаге, сначала они просто кидались друг на друга, высказывая всё в лицо и пытаясь убить словами. Ни у одного из них не получилось, зато выстрел между лопаток получили оба. —…мы просто… — Лионель вздрагивает, когда итальянец оказывается слишком близко, Месси выпрямляется. — Вы очень красивый, — улыбается Леонардо, цепляется рукой, в которой держит бокал за перила и делает ещё один шаг вперёд. Месси кривит губы в улыбке и продолжает стоять на месте, потому что совершенно не понимает такого поведения итальянского коллеги, хотя взгляд, направленный на него, узнает из тысячи. — Вы тоже очень красивый, — они оба поворачивают голову в сторону дверей, где сейчас стоит Криштиану. Португалец передёргивает плечами, не вытаскивает руки из карманов и направляется к ним, пока Лионель вздыхает и снова опирается локтями на перила. — Позволите? Нам нужно поговорить. — Бонуччи смотрит хмурым взглядом на футболиста, улыбается Лионелю. — Ещё увидимся? — Месси хочет засмеяться, но только дёргает уголками губ и провожает итальянца взглядом. Криштиану встаёт рядом, обращает внимание на загорающийся город, опускает голову и пережёвывает в голове мысли, ограждаясь от воспоминаний вчерашней ночи. — Спасибо, — Лионель замирает от хриплого голоса, держит бокал с коньяком у рта. — Никто ещё не делал так много для меня и… — слова даются тяжело, застревают где-то в грудной клетке, пока он смотрит на светящие фонари, отражающиеся в тёмных глазах аргентинца. — Это моя работа, не сделай я этого, каким бы тогда агентом был? — не случись вчерашнего, какими бы они были сейчас? Они стоят в тишине, пока Лионель смакует на языке вкус коньяка, он греет горло, пока они слышат и чувствуют, как ветер путается среди листвы высоких деревьев и поднимается вверх. Мир сужается до минимальных размеров, вибрирует и расходится по швам в молчании, пока Роналду трёт пальцами железные витиеватые перила, а Месси сжимает в руках прозрачное фигурное стекло. Темнота внизу кажется страшной, затягивающей, от взгляда туда кружится голова и что-то скручивается в ней, пока они оба прикрывают глаза, пытаясь не делать лишнего. Кончики пальцев колет от желания знакомых прикосновений, Криштиану сжимает руку в кулак и опускает голову, сзади слышится знакомый женский голос. Джо улыбается и подходит, встаёт между ними, цепляется за его локоть тонкими пальцами и укладывает голову на плечо, пока Роналду чувствует скорый конец. Предчувствие того, что это всё скоро кончится, разлетается осколками между рёбер, Месси поворачивает к ним голову и усмехается, допив таки остатки коньяка. — Ну, я пойду, — девушка улыбается так, словно улыбка жизненно необходима, она светится счастьем и Лионелю больно на это смотреть, потому что он ощущает кожей, как на запястье сжимаются крепкие пальцы. Свежий воздух сменяется духотой, вечерняя тишина и шум машин вдалеке голосами. Кажется, он кому-то жмёт руку, принимает поздравления. По факту, он должен будет вместе с футболистом переехать в Италию, осознание этого бьёт между лопаток и не даёт сделать вдоха. — С вами всё в порядке? — мужчина, имя которого он не запомнил, обеспокоенно смотрит на бледного аргентинца, пока тот вглядывается в пустоту прозрачного бокала. Он должен бросить там всех, оставить Ракитича и улететь, потому что его работа… Джо тихо смеётся, когда они возвращаются в зал и сразу же оказываются втянуты в диалог с итальянцами. Лионель нащупывает в кармане брюк телефон, улыбается рядом стоящим мужчинам и выходит из зала, вдыхая запах холла, прохлада которого касается кожи. Гудки кажутся вечностью, Месси опирается плечом о мраморную стену и прижимается к ней головой. — Лео? Как прошла встреча? — Контракт на пять лет, за… — Ракитич чем-то шуршит и тихо извиняется. — Я знаю про цену. Ты молодец. О вас говорят все каналы. — Что мне делать? — Лионель ведёт взглядом по мелким точкам на стене, замечает знакомую блондинку в конце холла и выпрямляется. — Лео?

✖ ✖ ✖

Кажется, что дождь будет идти вечно. Улицы стонут от частого полива, дороги словно морщатся и недовольно шипят под колёсами шин, когда брызги разлетаются в разные стороны. Лука крутит в руках телефон, смотрит, как мелкие капли падают на дисплей, пачкают его, пока он сидит на знакомой скамье в парке и смотрит на проходящих мимо людей. Тело отдыхает после тренировки, впитывает в себя слабость, шевелить ногами становится невозможно, Модрич следит взглядом за проходящей парочкой под зонтом, улыбается, потому что девушка выглядит очень уж счастливой, громко смеётся. Её смех оседает в ушах чем-то приятным, когда он прикрывает глаза. Сообщение от собственного агента светится ядовитыми буквами на дисплее, он не читает его, пытается как можно дальше отодвинуть тот момент, когда нужно будет принять решение. Оно даётся слишком трудно. Он касается сенсорной клавиатуры пальцами, набирает текст, а затем стирает его, думает, что незачем ему знать, незачем беспокоиться и думать. Вода мешает нормально нажимать, палец вдавливается в дисплей, и Лука почти подпрыгивает, когда видит, что сообщение отправляется. Блядь. Блядь. Блядь. Доставлено. Минута. Прочитано. Модрич чувствует дрожь в руках и тихо стонет от безысходности, когда мессенджер оповещает, что Иван набирает сообщение, но ему так ничего и не приходит. Италия всегда казалась красивой страной, но ничем не отличающейся от Испании, она такая же, со своим солнцем и дождем, просто в разное время. Говорят, что последние дни в другой стране солнечно, пока вторая по значимости для него страна кутается в дождь. Телефон вибрирует, оповещая о входящем сообщении, там адрес с названием незнакомого заведения, Лука немного не понимает, но довольно быстро встаёт, направляясь к дороге.

✖ ✖ ✖

Официанты восхищённо смотрят на него, пока он неловко улыбается и замечает в углу небольшого ресторана знакомую фигуру. Иван разговаривает с кем-то по телефону, потом, видимо, собеседник отключается, и он удивлённо смотрит на гаджет в своей руке, подняв голову, как только Модрич подходит к столику, опускаясь в мягкое кресло. Народу сегодня вечером почти нет, только официанты, тихо переговаривающиеся около стойки и девушка в другом углу зала, Лука снимает капюшон, Иван откладывает смартфон. И повисает тишина. Настолько неуютная, что кожа слезает, пока они сидят и смотрят друг на друга. Ракитич думает о чём-то, хмурит брови и гнёт пальцы, пытаясь, кажется, сломать их. Лука хочет успокоить знакомые до боли руки, но он сидит напротив и не может дотянуться. Не хочет. — Значит… Интер? — Модрич слабо кивает и переводит взгляд на официантов, которые выглядят очень радостными. Счастливые. — Что думаешь? — Я не знаю, — он и впрямь не знает. Не знает, как блядский телефон отправил последнее сообщение, не знает, хочет ли он уезжать, не знает, есть ли смысл оставаться там, где тебя уже давно не ждут. В клубе начинается разруха, президент, явно не ожидавший сильного ажиотажа вокруг Криштиану, начинает переживать, предложение от других клубов поступают со всех сторон, Лука не хочет думать, поэтому расплывается по мягкому креслу, влажная одежда неприятно липнет к телу. — Если ты уверен, что… — Я ни в чём… не уверен, — они перебивают друг друга, бьют по плечам и спине короткими фразами, что звучат обрывками чего-то важного в голове. У них миллион слов и ни одно не срывается с языка, пока они сидят в тихой тёплой атмосфере, она должна расслаблять, вызывать улыбку на лице, но вместе этого они чувствуют шипы под ногами, дёргаются и отводят взгляд друг от друга. — Ты хочешь… — Иван осекается, бегает взглядом по стенам, пока не натыкается на взгляд светлых глаз. —…уехать? — Меня ничего здесь не держит, кроме клуба, в котором я играю очень давно, но, кажется, пришло время сменить обстановку. Ракитич начинает ненавидеть Италию, она забирает у него тех, кто дорог, запутывается в их одежде своими лапищами и растворяет в себе того, кого он любит. Лионелю придётся уехать в Италию, у него нет иного выбора, а Лука… Лука ещё не знает и есть шанс, но Иван не знает, как его использовать, как сделать так, чтобы Модрич остался. Пальцы дрожат от безнадёги, дождь начинает лить сильнее, топит в себе улицы и не даёт выдохнуть городу, не даёт почувствовать тепло. Ракитич встаёт со своего места, не знает, что сказать, не знает, зачем позвал, он обходит столик и замирает за спиной Луки, когда тот вдруг начинает говорить. — Если ты скажешь мне остаться, я останусь, — Иван поджимает губы и сжимает руки в карманах летнего плаща. — Если ты скажешь, что не хочешь моего перехода, я останусь тут, в этой грёбаной дождливой Испании. Одно слово и я останусь, Иван. Ракитич выдыхает сквозь зубы, пытается сосредоточиться на мысли, пытается не бежать, как обычно это делал, пытается спокойно выдохнуть. Девушка, сидевшая в углу, собирает свой альбом с карандашами и уходит, официанты скрываются где-то за стойкой и дверями кухни. Лука сидит неподвижно, когда он разворачивается и делает шаг вперёд. Модрич вздрагивает, когда его обнимают за шею сзади, чувствует, как знакомые руки начинают душить, Иван опускается коленями на грязный пол и прикрывает глаза. — Останься. Ты бежишь всю жизнь, а потом вдруг останавливаешься, оглядываешься, смотришь на руины. Ты пытаешься собрать всё заново, но песок сыплется сквозь пальцы, ты улыбаешься, лживо и натянуто, так, будто всё хорошо, а потом падаешь, потому что тебя никто уже не держит. — Останься, Лука. Ты поднимаешь голову, когда кто-то касается твоих волос, смотришь на спасителя взглядом надежды, чувствуешь, как он поднимает тебя, обнимает за плечи и прикасается губами к холодному лбу. — Пожалуйста. Он улыбается, стирает грязь с твоего лица и будто чёртовым волшебством строит замки заново, собирает песок воедино. Собирает заново тебя.