Ирка Хортица:Прочитать про себя

— И следующим читает — Богдан осмотрелся. — А чего это ты решаешь, а? — возмутилась Таня — Вообще-то мы с Иркой это должны. — Да потому что я тоже хочу решать кто будет читать — Богдан явно обиделся, но тут же опережая дареную сказал — А читать будет Танька. Танька на мгновенье впала в ступор, но всё же спросила: — Ну мы же договорились… — начала ведьма, но здухач её перебил — Что читать не будем про себя, но ведь здесь события идут в Ирии. в котором мы появимся не скоро, так что про себя мы не прочитаем. Никто спорить не стал и книгу дали Тане. — Глава 3. Бесценный клад — Клад! И-хи-хи-хи, я нашел клад! У них тут целый клад! — раздался дребезжаще-свистящий голосочек. Перед распахнутой дверью в крытый соломой амбар плясала серая ушастая тварь — извивалась, подпрыгивала, корчила рожи и заливалась пронзительным мелким смехом. — Настоящий клад! — А ну пошли! — рыкнул тур, хватая старосту за шкирку и волоча за собой. Сивоусый попытался оттолкнуть жену, но она только крепче ухватилась за его руку и побежала следом. — Остальных сторожить! — бросил тур своим воинам. Он дотащил старосту до амбара, пинком отшвырнув с дороги пляшущую тварь. От удара кулаком в спину староста влетел в дверь амбара. Старостиха сама скользнула следом. — Что за клад, показывайте! — прогудел тур. Старостиха дрожащими руками принялась чиркать кремешком, разжигая свечу. Затеплился дрожащий огонек… От рева тура содрогнулись стены амбара. Острая боль пронзила руку старостихи от кончиков пальцев до локтя — свечу вырвали. Описав короткую дугу, будто падающая звезда, свеча вылетела из амбара и погасла, упав в пыль. — Огонь! Ты посмела разжечь огонь! Я убью тебя, человечка! — ревел тур. Топор взвился над головой старостихи… Женщина упала, судорожно засучила ногами, отползая в сторону и закрывая голову обеими руками, будто это могло защитить ее от топора. — Та як же без огню, пане тур! Мы ж ничего не видим без огню, що ж показывать! — верещала она. Тур бешено взревел снова, топор пронесся над головой старостихи — срезанная прядь волос спланировала на пол. Предводитель чудовищ замер, громоздясь посреди амбара косматой тенью, лишь слышно было его хриплое дыхание. — Человеки! — наконец проревел он. Непонятно было, чего больше в этом реве — презрения или… страха. — Ладно, зажигай свой огонь… Только держи его рядом с собой, не то умрешь! — слишком нервно для такого могучего существа буркнул он. Всхлипывая, старостиха встала на четвереньки, поднялась, держась за стену. Кремешок в ее руках срывался, высекая бесполезные искорки — каждый раз тур негромко взревывал, наконец, его рев слился в сплошной угрожающий рокот. — Та шо ты там возишься, глупая баба! — не выдержал староста. Наконец старостиха затеплила свечу и, испуганно поглядывая на тура, стиснула ее обеими руками, словно боялась, что та убежит. Тур при виде огня шумно всхрапнул и подался в сторону, притиснув старосту к бревенчатой стене. — Что тут у вас? — повторил он, оглядываясь по сторонам. — Клад, и-хи-хи! — продребезжала ушастая тварь, заглядывая в дверной проем и опасливо жмурясь на слабенький огонек свечи. — Змеиный клад, Табитино сокровище! Тур снова завертел рогатой башкой. Вдоль стен тянулись полки: на них лежали широкие, словно бы сплющенные круги, покрытые ярко-алой коркой, бруски, обернутые в золотистые и серебристые… шкурки? Стояли прозрачные сосуды странной формы — видно было, что жидкость внутри того же цвета, что вода в реке Молочной. Запах — кисловатый и в то же время будоражаще-приятный — заставлял нервно подергиваться глубокие ноздри турьего носа. — Что это? — снова нетерпеливо прогудел он. — Так молоко ж! — отводя глаза, неохотно пробормотал староста. — Молоко, маслице, сметанка, сливочки, сыр! Яйца! — указывая на лотки с большими овальными белыми… вроде как ягодами, зачастила старостиха. — У нас-то, в пресветлом ирии, коров, коз нема, одни звери дикие, коровы-козы только в человечьем мире водятся… — Кого ты назвала диким зверем, человечка? — снова взревел тур. — Никого, пане тур, от як есть — никого! — уже привычно закрываясь руками, завопила старостиха. — Як можна, пане, хто ж тут зверь, а нема никого! — Птицы в ирие теж не несутся — тилькы зимують, а птенцов выводить в человечий мир летят, ось и яиц у нас не бывает, — перекрывая ее вопли, рявкнул староста. — Мы и наладили торговлишку-то! С человеческим фер-ме-ром… — с некоторой запинкой произнес он чужое слово. — Он нам молоко да яйца, мы их продаемо… Змеям, еще котам говорящим… — староста замолчал. — Неплохой бизнес — одобрила Таня и сразу продолжила. Интересно же. Рвущийся из груди тура глухой рокот превратился в рев — он запрокидывал башку, качал рогами, фыркал, разбрызгивая слюну с оттопыренных губ… Не сразу староста понял, что тур хохочет. — Гонец… От царствующих змеев! За молоком и маслицем! — наконец профыркал он. — А я-то все гадал, что ему делать в мелкой приграничной деревеньке! Говори, где он! — прижимая старосту к стене, рявкнул тур. — Як що скажу, товар не тронете? — с трудом шевеля шеей, староста кивнул на полки. — Всей деревней в него вложились, ни полушки за душой не оставили, хучь с голоду помирай! Тур протянул руку. Толстые, грубые, покрытые ороговевшей пленкой — словно из копыта сделанные — пальцы сгребли в горсть сразу несколько яиц. И медленно, с наслаждением раздавили. Захрустела скорлупа, желто-белая жижа закапала на пол амбара. — Я буду вот так давить черепа ваших детенышей, если не скажешь! — пророкотал тур. — Тащите сюда детей! — Та не треба, пане тур, он скаже, скаже! — метнулась к нему старостиха. — Та я сама скажу, чи вин мени родной, той змиюка подколодный! Айт фыркнул ведь речь шла о нём.Ирка сдержала смешок, ведь только она прочла все книги от начала до конца ещё перед тем, как показать другим, а остальные удивленно посмотрели на эту парочку, но промолчали. Тур мгновение непонимающе смотрел на нее, потом снова рявкнул, ухватился за край полки и дернул. Прозрачные сосуды с молоком и еще чем-то тоже белым, густым, не иначе как сметаной, с грохотом посыпались вниз, разбиваясь на мелкие колючие осколки. Растекались белые лужи. Тур дернул еще раз — вспучились мышцы под покрытой шерстью шкурой. И полка сдвинулась в сторону, ведя за собой кусок стены… Вырезанная прямо в толще бревен, открылась ниша. Тур заревел торжествующе. В нише, плотно вжимаясь лопатками в грубо обтесанную стенку, стоял юноша, скорее мальчишка, лет шестнадцати — может, семнадцати. Высокий, худой, даже щуплый, он производил впечатление полной беззащитности. Длинные, такие черные, что аж с просинью, волосы прикрывали бледное лицо, между спутанными прядями мерцали испуганные синие глаза. — Кого-то он мне напоминает — Ирка хитро глянула на Айта — Испуганные глаза, ага как же. — А я и не знала, что ты такой прекрасный актёр — подхватила Таня. «Сейчас будет весело» подумал Айт и улыбнулся уголками губ. — Ой, точно, забыла сказать. Глава закончилась.