Когда улыбаются звёзды

– Вот и Руджик, – обрадованно вскочила старушка. Мечи прислушивалась к голосам из коридора и в страхе ждала, когда Рудж войдет в кухню. Она не находила слов, чтобы все ему рассказать, в горле пересохло. – О, Тинка пришла, привет! – воскликнул из прихожей Рудж. – Я уже забеспокоился, звонил, у тебя никто трубку не брал! Она повернула голову и увидела, как с его лица сползла улыбка. – А-а, это ты, – совсем безрадостно протянул Рудж. В его голосе она услышала столько разочарования, что к глазам вновь подступили слезы. Они не общались с того дня, когда собирались рисовать стенгазету, которую он впоследствии представил как их общую, а она гордо сказала учительнице, что не принимала в работе ни малейшего участия. Рудж получил свою законную пятерку, и ему поставили отлично в четверти, а ей вывели четверку. Сейчас это казалось полнейшей ерундой, а тогда она бросила ему в лицо какие-то злые слова, сердилась, ненавидела. Он прошел с ней в комнату и прикрыл дверь. – Зачем пришла? – его лицо выражало безразличие. – Ну, не томи! – поторопил Рудж. – Мартину сбила машина, – на одном дыхании произнесла она. Он моргнул, долго молчал, а потом тихо спросил: – Насмерть? В одном этом слове она почувствовала всю силу его любви к сестре. Мечи шагнула к нему и крепко обняла. – Нет, что ты, она в больнице, она обязательно выживет… Папа обещал мне. Он отстранился. – Что с ней? – Не знаю… меня к ней не пускают. Рудж нахмурился, а потом раздраженно воскликнул: – А чего ты плачешь, если с ней все будет хорошо?! Мечи смахнула слезы и попыталась обогнуть его, чтобы уйти, но он поймал ее за руку и силой усадил на диван. – Когда это случилось? Она была одна? – Два дня назад, – Мечи всхлипнула, – она была со мной. – Куда ты смотрела! – обрушился на нее Рудж. – Я не смотрела, – убито призналась она, закрывая лицо руками, – я злилась, думала о себе, отчитывала ее… как всегда, ты ведь знаешь. – Знаю, – неприязненно буркнул Рудж. – За что ты ее так ненавидишь?! Я в жизни не встречал человека лучше, чем твоя сестра! Она добрая, милая, ласковая… красивая, самая необыкновенная! – Он поднялся. – Давно хотел тебе сказать! Тебе так повезло, а ты не оценила, будь у меня такая сестра, я никому бы не дал ее в обиду… – Рудж махнул рукой. – Что я с тобой говорю, все равно не поймешь! Ты не знаешь, что такое одиночество, вздорная и завистливая… отравила всю жизнь сестре! – Спасибо, – она подняла на него мокрые от слез глаза, – спасибо, что так любишь Мартину. Он горько усмехнулся. – Это не сложно, поверь… сложно любить таких, как ты! Таких, которые сразу бьют по самому больному, которые редко испытывают чувство вины, которых волнуют только собственные желания – вот кого сложно любить! Эгоистичных до мозга костей дур! Куклы с пластмассовыми сердцами… пустышки. Казалось, все слезы она выплакала за эти два дня, но с каждым его словом щеки обжигало снова и снова. Рудж умолк, она ждала, что он еще скажет, но он отошел от дивана и с непроницаемым лицом смотрел в окно. Молчание длилось, как показалось Мечите, слишком долго, наконец Рудж обернулся. – А зачем ты пришла? – Он понимающе кивнул, когда заметил ее затруднение с ответом. – Могла бы позвонить. – Мне больше некому рассказать, – прошептала Мечи. – Ах, да, я забыл, что ты прятала свою сестру от всех, как прокаженную! – Он плюхнулся рядом с ней на диван и запрокинул голову на спинку. – Я, наверно, никогда не смогу тебя понять, Мечи… – Рудж еле заметно улыбнулся. – Хватит плакать, с Тиной все будет хорошо, а мои слова забудь, не обременяй себя такими мелочами. – Твои слова не мелочи. – С каких пор? – Всегда. – Не верю. Она серьезно посмотрела на него. – С того самого дня, когда ты не захотел взять меня за руку в первом классе. – Мечи болезненно рассмеялась. – Веснушчатое пугало… Помнишь, как ты сказал? Ты боялся заразиться веснушками. Она могла поклясться – он покраснел. – Помню, – нехотя согласился Рудж, – так глупо, я жалел, правда. – Тини меня всегда утешала, – тоскливо вспомнила она, – говорила, веснушки украшают, обманывала, конечно, но мне было приятно. От его пристального взгляда ей стало не по себе. Мечи отвернулась, но он продолжал внимательно смотреть. – Не знаю, стоит ли это говорить… Ты очень красивая, я всегда так думал. – Я знаю, что не уродина, но эти веснушки… – Они тебя не портят, – не дал ей закончить Рудж. – Ты солнечная… – он резко умолк. – Тебе, конечно, это все говорили. Мечи не успела ничего сказать, он сменил тему. – Когда можно будет навестить Мартину? – Я не знаю, родители меня не пускают к ней… наверно, боятся, что я расстрою ее. – А ты разве собираешься расстроить? – Его взгляд стал настороженным, а плечи напряглись. – Нет, я все осознала… жизни не хватит, чтобы исправить мои ошибки. – А ты действительно хочешь исправить? – с сомнением спросил Рудж. – Хочу, очень. Только как? Он с улыбкой вскочил и протянул ей руку. – Идем! – Куда? – изумилась Мечи. Он крепко стиснул ее руку в своей. – Как куда, исправлять! Она непонимающе поднялась и вышла за ним в коридор, где Руджеро подал ей шубу. – Уже уходите? – вышла в прихожую Антонина Петровна с котом на руках. – Смотри, Мечита, какого котика твоя сестричка нам подарила. – Хорошенький, – с трудом вымолвила она, боясь посмотреть на Руджера и увидеть осуждение в его глазах. В лифте Мечи все-таки осмелилась взглянуть на него. Рудж смотрел на нее не как обычно, с безразличием и скукой, он всматривался в ее лицо так, словно увидел в первый раз… – Почему ты так смотришь? Глаза красные? Он улыбнулся. – Нет, другое… – Что? Рудж нахмурился. Лифт открылся на первом этаже, она продолжала вопрошающе смотреть на него, а он отвернулся и пробормотал: – Может, когда-нибудь потом скажу… не сейчас.