Ортопед-травматолог
19 марта 2019 г. в 18:56
Акасуна но Сасори был вполне доволен своей жизнью с момента вступления в Акацуки. Хоть вербовка произошла без особого его желания, впоследствии членство в организации оказалось не самым плохим моментом в его жизни. Их Лидер не задавал лишних вопросов, и Сасори мог спокойно продолжать свою кукловодческую деятельность, попутно разрабатывая новые яды. Не очень нравились ему миссии по захвату Хвостатых — Сасори считал эту идею больше глупой, чем великой — но его, во всяком случае, никто не трогал, и не было надобности прятаться от властей.
Работа с Орочимару в качестве напарника многое дала кукловоду. Именно его наработки помогли в конечном итоге создать практически идеальную форму существования для Сасори: без риска травмироваться, заболеть или безвозвратно потерять какую-либо важную часть тела. Когда Орочимару совершил нападение на Итачи, провалился и ушёл из организации, Сасори испытал к нему настолько сильный микс отвращения и ярости, насколько может марионетка с единственным живым органом. Хоть организация объединяла людей с довольно меркантильными целями, и даже посыл на мир во всем мире не отнимал того, что в состав входят большим числом мерзавцы, Акацуки стала своеобразной заменой семьи для каждого, кто потерял её в своё время. Как и Сасори. То, чего ему так не хватало, хоть высокомерный и гордый кукловод и утверждал об обратном, ссылаясь на отсутствие в себе чего-либо человеческого после всех модификаций с телом. Потому-то он и не смог простить Орочимару. Семью просто так не бросают.
И именно поэтому первым желанием Скорпиона при виде бывшего напарника было запустить в него сотню ядовитых дротиков.
— Я не ссориться пришёл, — улыбнулся Орочимару, картинно поднимая руки вверх.
— Мне плевать. Ты вроде решил уйти? Такой же непостоянный, как твои тела, — холодно отрезал Сасори, пропуская, впрочем, нотки затаившийся злобы в монотонном голосе.
— Решил уйти из Акацуки, — подчеркнул Орочимару. — Ваша убогая группировка меня не интересует. Я хотел поговорить лично с тобой.
— Ты предал, — покачал головой собеседник.
— А ты? — Орочимару хмыкнул. — Все мы в своё время кого-то да предали, раз уж оказались здесь. Клан, деревню, идеалы. Человек, который бежал из Песка, станет говорить мне о предательстве? Брось, Сасори, мы похожи больше, чем ты думаешь. И поэтому я хочу предложить тебе кое-что занятное.
— С чего ты взял, что мне будет это интересно? — тот показательно отвернулся. — Ты лишь крадёшь моё время.
— О, нет! Это они крадут твоё время, — рассмеялся Змей. — Растрачивают твой потенциал в этой смешной гонке за биджуу. Наверняка сидишь в какой-то коморке и клепаешь марионеток из того, что под руку подвернётся, а не из чего хотелось бы. И яды мешаешь из корешков да ягодок, потому что для большего у Акацуки нет ресурсов.
— У меня всё прекрасно, — буркнул Сасори.
— Такое же самоубеждение, как о твоём равнодушии, — возразил Орочимару. — Я хочу предложить тебе работу.
— Работать на тебя?! — Акасуна поразился настолько, что побило все рекорды для куклы. — А ты мозг себе не расплавил, когда в новое тело залезал?
— Дослушай до конца, — спокойно продолжил Саннин. — У тебя появится возможность творить в идеальных условиях. С любыми материалами. Дополнять их новыми механизмами — уж приборов-то у меня достаточно. И доступ к уникальным химическим компонентам для новых ядов. Некоторые занятные экземпляры, так уж и быть, смогу отдавать тебе для твоих человеческих марионеток. Никаких идиотов-напарников, ни черта не смыслящих в искусстве! Просторный кабинет, оборудованный под все твои нужды, а не тёмная подсобка у мира в за…
— Я понял, — остановил его Сасори. Предложение бывшего коллеги пробудило в нём интерес, хоть признавать это казалось куда ниже собственного достоинства гордого уроженца Суны. — Боюсь даже спрашивать, какой дёготь ты добавил в этот мёд.
— О, ничего неподобающего! Напротив, даже в некой степени благородно, — воскликнул Орочимару. — Я всего лишь открываю клинику для нукенинов. Набираю штат. Твои таланты могли бы здорово пригодиться в протезировании… А некоторые яды в малых концентрациях способны исцелять.
— Ты и благие намерения? — изогнул бровь Сасори. — Ну ты точно умом тронулся в своих экспериментах.
— Подумай, — прищурился Змей. — Тем более, что твой тайный агент давно сделал правильный выбор.
Дав ясно понять, что это его последнее слово, Орочимару расплылся в широкой улыбке от изъятого из рукава туза и взмыл в воздух.
— Иди к чёрту, — бросил вслед удаляющейся фигуре кукловод и в этот же момент чётко осознал, что непременно подумает.
***
Ход боя утомлял. Не то чтобы выматывал физически — скорее, просто раздражал. Непоследовательность единственного живого родственника в который раз ломала Сасори всяческую логику.
Бабуля Чиё была либо гениальным стратегом, либо… Хм. Человеком без каких-либо связей в голове, пожалуй. Сама предложила внуку приобщиться к искусству кукловодчества — и сама же разломала Мать и Отца. Прекрасно сделанных кукол, между прочим, удивительно натуралистичных. Врала ребёнку, оттягивая момент признания в смерти родителей, а потом ещё удивлялась, почему мальчик растёт недоверчивым и терпеть не может ждать. Уж точно на всю жизнь наждался! И вот, даже сейчас. Искала встречи с ним, мотивируясь благородными целями и чувствами родной крови, а теперь вот убить хочет. Ну, допустим, Сасори и сам наговорил ей кучу такого, что вряд ли подойдёт под описание тёплой семейной беседы, но ему-то было, за что ненавидеть её! К тому же, эту леди не завалит ничто. Акасуна это знал с самого начала. Все его угрозы походили на взрыв затянувшегося пубертата, Сасори это чудно осознавал, но продолжал сыпать громкими фразами о смерти, потому что хотел наконец выместить накопившуюся злость.
Но бабка, похоже, и впрямь ему поверила.
Бой затянулся, и многое в нём бесило. Как минимум — притащившаяся следом за бабулей розововолосая девка. Это давно накалявшееся семейное дело, к чему посторонние уши?
С деятельностью Акацуки так было всегда. Они заваривают кашу, за жертв прибегает мстить целая орава шиноби (причём не всегда лучшего качества), а разгребать всё тем, кто имеет весьма косвенное отношение к великим планам организации. Сасори не любил толпу. Он предпочитал сделать своё дело и вновь уйти в закулисье, а не успокаивать возмущённых друзей, родственников, любовников и прочих доброжелателей.
Идея частной — хотя бы на некий процент — практики казалась всё более заманчивой.
Сомнения перемешивались с боевым запалом и спутывали мысли, из-за чего кукловод всё чаще оказывался в одном шагу от пропущенной атаки. Бабуля и её спутница, к которой та подозрительно быстро прониклась, не собирались отступать. В конечном итоге тонкий голосок сознания окончательно пробился через пелену мстительных мыслей и довольно звучно поставил вопрос в самое сердце: «А оно стоит того?»
В этот момент одна из марионеток Чиё атаковала Сасори, и ядро вылетело из деревянного корпуса.
Заняв выгодное положение на самой верхушке одной из окружающих гор и, будучи при этом полностью прикрытым ближайшим пиком, Сасори наблюдал, как бабуля Чиё и её спутница таращатся на инсталляцию. Ловкая перестановка единого живого органа в резервный корпус и активация своего лучшего творения. Самого правдоподобного, с кровью и голосом. Технику переноса речи наверняка оценят следующие поколения кукловодов! Фальшивый Сасори с фальшивым ядром говорил фальшивые вещи, проткнутый мечами фальшивых родителей.
В конце концов, он изначально не планировал никого убивать. Показал характер, продемонстрировал прогресс в техниках и оставил на прощание головоломку, почему подставился. Пускай недоумевают. А для девчонки ещё и дополнительная удача: получить координаты шпиона Орочимару. Акасуна не испытывал ни обиды, ни угрызений совести, ни даже удивления. Глупо ожидать верности от человека, который однажды уже сыграл в крота. Что мешало ему сменить покровителя, но остаться при прежних методах? Сасори таки устроил ему пакость. Чтобы не думал, что всё так просто с рук сойдёт.
***
— Я знал, что ты согласишься, — издал победный смешок Орочимару, когда невысокая фигура в плаще и с увесистыми свитками за спиной переступила порог убежища.
— Меньше слов, показывай моё рабочее место, — отрезал Сасори, сбрасывая капюшон. — И побыстрее, я…
— Ты ненавидишь ждать, да-да, я запомнил на всю жизнь, — перебил его Саннин. — Следуй за мной.
Они прошли по длинному коридору почти в самый конец. Лампы угнетающе мерцали, то вспыхивая в полную силу, то практически затухая.
— Думал, дела у тебя получше идут, — задумчиво протянул кукловод, поднимая голову к потолку.
— Скоро так и будет! — заверил его Орочимару. — Поможем друг другу и оба получим выгоду. Финансирование не задержится за хорошим штатом.
С этими словами он остановился, достал из кармана халата связку ключей и отпёр замок одним из них.
— Добро пожаловать, — торжественно провозгласил мужчина, поворачивая ручку.
Сасори вошёл комнату, ожидая худшего, но, к собственному удивлению, отметил, что бывший напарник постарался в обустройстве. Ничего лишнего, но при этом весьма функционально: два рабочих стола, на одном из которых стояли колбы и штатив с пробирками (очевидно, для опытов с ядами), а на другом красовалась лишь лампа, а ближе к нему — длинный деревянный стеллаж с несколькими ростовыми витринами (Акасуна прикинул, что в этой зоне будет вполне комфортно работать с марионетками).
— Пока скромно, но ты проси, чего будет не хватать, — нарушил тишину Орочимару. — За реактивами зайдёшь в главную лабораторию. Располагайся пока. Надеюсь на плодотворное сотрудничество.
С этими словами Саннин покинул кабинет, оставив нового сотрудника осваивать рабочее место. Кукловод поймал себя на мысли, что условия здесь куда лучше, чем те, что мог предоставить Пейн, и отдалённо напоминают его первую мастерскую в деревне Песка.
А через несколько дней на дверях появилась табличка «Акасуна но Сасори, ортопед-травматолог» и предупреждающий о химической опасности знак чуть ниже.