***
Я купила бутылку вина и выпила половину из неё. Хреново, ужас. Нужно закурить. Pov Jungkook — Оппа, что с тобой? Тебе что-то не понравилось? — Сольхён прижимается ко мне всем телом и водит пальцами по спине. — Всё хорошо. Нихрена. Переворачиваюсь набок и закрываю глаза. — Я… что-то не так сделала? Мы с тобой только что… но ты ничего не сказал и сейчас лежишь, молчишь… — Ой, да ну что ты… ты прекрасна. — говорю и обнимаю её, а на душе кошки скребуться. — Чонгук, что случилось? — она поднимается, придерживая одеяло на груди, а я отвожу взгляд. — Милый, посмотри на меня. — она наклонилась и взяла моё лицо в свои ладони. Её глаза сверкают, будто вот-вот и заплачет. Становится ещё хуже… — Расскажи мне всё. — Всё хорошо, правда. Я люблю тебя. — пытаюсь нормально посмотреть на неё, но слишком стыдно. — Тогда почему ты не смотришь на меня? Чёрт, это так заметно? — Прости, просто… Я Так нервничал сегодня… думал, ты меня пошлёшь к чертям за то, что сделал тогда и что сказал. Эмоции выжали из меня сегодня всё. Устал. Спасибо, что рядом… — говорю и снова обнимаю её, а от самого себя аж блевать тянет. Собственные мысли стали причиной ненависти к себе. Вот как бывает.***
Утро было недобрым. До сих пор остался осадок от прошлой ночи. По сути, это мелочь, но она не даёт мне покоя. Какой же я урод… знали бы меня фанаты, я бы им не нравился. Сольхён ещё спит… Тихо одеваюсь, вызываю такси и еду в компанию. Думаю, стоит заехать в то кафе… вкусный там всё же был кофе. Да. Её нет. Pov Beatrice Ночка выдалась кошмарная. Тошнило часов до трёх, потом лежала и не могла уснуть. В итоге поспала два часа, до семи. Кошмар. Лениво натягиваю огромную футболку и иду заваривать лапшу, уже успев закурить ментоловую сигарету. Всё утро сопровождалось бессмысленными размышлениями о смысле жизни и о собственной ничтожности. Дура, сказать больше нечего. А если серьёзно… Зачем я здесь? Вчера потеряла работу, накопленные деньги потратить не могу, а наслово про высокую квалификацию без диплома мне никто не поверит. Может… уехать обратно? Так, заколебала ныть даже саму себя. Нужно что-то с этим делать. Для начала, пойду выпью кофе, а то достало жрать и пить хер пойми что. Тепло одеваюсь, крашусь, выхожу из квартиры, заглядываю по привычке в почтовый ящик, а там… конверт. Толстый. Любопытство выше моего желания кофе, поэтому я возвращаюсь домой и разрываю коричневую бумагу. . . . Здесь семьсот тысяч вон. Господи, что?! На самом конверте ничего нет, раскрываю его полностью и на внутренней стороне надпись: «Бессмысленно было вчера отказываться. Твоя доля. Мы сделали то место таким, какое оно сейчас Вместе» Неужели… Нет. Нет. НЕТ. Твою мать, это ведь всё Миён! Не отвечает ни с одного из трёх номеров, дома нет, салон опечатан, что делать?! Не могу же я взять эти деньги! Или… Нужно подумать.Три месяца спустя.
— Бан PD-ним… не ожидала видеть Вас здесь. Отдыхаете? — еле выговариваю слова из-за вскружившего голову алкоголя. — Да. Но не так весело, как ты, я погляжу. От его слов впадаю в истерику и истошно смеюсь. — Ой, да уж… веселее меня не отдыхает никто! — перекрикиваю музыку в баре и в очередной раз наполняю бокал виски. — Могу я присесть? — Да-да, Конечно! — Отлично… Знаешь, после того инцидента в Штатах я надеялся, что ты хотя бы объяснишься. Но ты так и не объявилась. Может, самое время? — Думаете? — говорю с какой-то надеждой, будто бы давно ждала именно этого момента. Хотя… Так оно и было, по сути. — Думаю. Но давай-ка я возьму тебе минералки и мы выйдем на улицу, здесь слишком шумно.***
На улице жарко, несмотря на позднее время суток, только переменный прохладный ветер сглаживает ситуацию. — Знаете… сегодняшняя ночь такая тёплая. И если бы не тошнота, душой я бы вообще шиковала. Давно не было такого. Хотя… вчера. И позавчера. В последнее время я часто хожу сюда. Чувствую, так и сопьюсь… Знаете, а я ведь вообще не пила раньше. Когда-то всё было иначе. Всё меняется. — Говорю и откидываю голову на спинку скамейки. Смотрю на небо. Много туч. Наверное, дождь пойдёт… — Би. Я жду. — А… ну, почти четыре года назад у матери случился инсульт и мои братья заставили меня платить за её содержание три года. Они обещали, что через три года я буду полностью свободна и так я думала, когда приехала сюда и устроилась к вам на работу. Хотела больше не думать о доме, об угрозах от братьев. Но когда мы были в Америке мама умерла из-за того, что почти не пила лекарства. Оказалось, отец-пьяница отжимал деньги себе. Я должна была вернуться и нормально разобраться со всем. А когда приехала, старший брат порвал несколько моих документов. Некоторые были уже ненужными, вроде просроченного водительского удостоверения — машины-то не у меня, а вот то, что я вернулась без диплома, очень усложнило мне жизнь. Большинство отказывается брать на работу без него. Типа, есть работники получше и понадёжнее. Правда, несколько месяцев назад я подавала запрос на восстановление в свою школу, ведь когда-то они обещали, что это можно будет сделать. А они отклонили всё. Сказали, это не в их компент…компет… короче не могут они… Так что я сливаю оставшиеся деньги сюда. Надоело мне пытаться что-то делать. Посмотрим, что будет дальше. Если случиться что-то, что спасёт меня до того, как я потрачу всё деньги и подохну с голодухи, то я подумаю насчёт важности собственной жизни, ибо это будет уже не первое спасение. Если нет… жаль мне не будет. И никому не будет. Всё равно никого у меня больше нет. Есть один хороший человек, но и к нему вернулась его родная дочь, поэтому названная ему не нужна. Вот так. Не знаю, зачем всё же рассказала вам это, но мне как-то всё равно уже. — Айгу… примерно такого я и ожидал, честно говоря. Я понимал, что просто так ты уйти не могла, поэтому мне были нужны объяснения. Ты могла сразу пойти ко мне, сэкономила бы себе с полгода траты нервов и вернулась бы ко мне на работу.