Гувернер

На новом месте первым делом огляделся. Не дом, а аквариум. Все обитатели, включая меня, — заманчивые мишени. Сразу же опустил половину рольставен. Ребенок чуть не в обмороке, экранов боится. Я распорядился снова их поднять и тщательно замаскировать их наличие (ну не демонтировать же, в самом деле!), чтобы не нервировать пострадавшую психику. Когда-нибудь подрастет — тогда и разберемся с использованием. Пока вся надежда на уличные видеокамеры и внимательность охранников. Пацаненку пять лет. Постоянно на грани нервного срыва. Часто плачет. По ночам кричит от кошмаров. Спать один не может. В машину садиться отказывается. В детский сад ходим пешком. По карте это километра четыре. Даже капризом это назвать нельзя. Встает рано утром, собирается и топает безропотно. Как нервы подлечим — на очереди целый список кружков и секций. Ходить не переходить. И двух месяцев не прошло — довелось предотвратить одно покушение и две попытки похищения. Проявляем чудеса изворотливости и агрессивной дипломатии, отваживая бесстыжих журналюг. Расслабляться и тупеть пока некогда. Согласно официальному договору я являюсь гувернером мальчика, на самом деле — начальником личной охраны. У меня в подчинении четверо бравых вымуштрованных ребят. Эти тоже лучшие из лучших. Вот только у них, в отличие от меня, контракт краткосрочный, предусматривающий выходные, отпуска и заранее обговоренный график работы. Заканчивается через три года и возобновляется при доказанной необходимости в охране. В противном случае оплачивается из личных средств клиента. А я при малом неотлучно, как мамочка. Я — мамочка! Черт! В страшном сне не мог представить, что у меня будет ребенок. Да меня даже при собственном ребенке никто не обязал бы торчать двадцать четыре часа в сутки! Даже если бы судьба чудом сподобила его завести. Черт! Черт! Черт! Черт!!! Ненавижу чертовых политиканов. Черт! Мой моральный облик. Сучий моральный облик. Вся моя личная жизнь сводится к гигабайтам порнушки и к килограмму глянцевых журналов, набитых рекламой нижнего белья. В порочащих связях не замечен ни разу с хрен знает какого лохматого года. Да и в том-то лохматом году замечен был лишь тем, кто ныне ничего никому рассказать не сможет. В школьном лагере (мне было двенадцать) я впервые влюбился. В парнишку примерно моих лет (или чуть старше) из другого отряда… Не хочу вспоминать. До сих пор слезы наворачиваются при воспоминаниях о том сладком и чистом лете. Через год его не стало. Он, честный и открытый, жил в каком-то нехорошем районе или не в самой понимающей семье. Не важно. Его допекли до того, что он наложил на себя руки. Однажды забрался повыше, расправил крылья и улетел. К звездам. А я остался. Растерянный, испуганный, слегка озлобленный. Бесконечно одинокий. Лучшие уходят первыми… В старшей школе, как совсем припекло, накрасился погуще и решился вечерком прогуляться по одному из известных кварталов. Мне не повезло. Ни под каким видом не могу назвать сексуальным опытом жестокое изнасилование. Никогда не забуду того парня, главного инициатора веселого субботнего развлечения для «золотой молодежи» в лице своих приятелей и абсолютно уверенного в полной своей безнаказанности. Кстати, судьба нас потом свела. Это я когда уже в охране президента работал. Он меня, конечно же, не узнал. Гормоны сыграли со мной отличную шутку. За несколько месяцев из мелкого, писклявого, пухлощекого ботана я превратился в бугая под два метра ростом (один и девяносто два, если быть точным), в чертах лица которого не осталось ничего детского. Сюрприз, сладенький! Я взял этого парня на заметку и решил, что рано или поздно, так или иначе, но я его достану, невзирая на все его связи и деньги. И не только потому, что он мне жизнь испоганил, а потому, что испоганил не только мне. Подозреваю, что и сейчас он не сильно изменился и, вероятно, не изменится никогда. Я всем своим существом улавливал запах безумия, исходящий от него. Хотя подобраться к нему действительно сложно, и он до сих пор еще не по зубам такой мелкой сошке, как я. Черт с ним. Руки у меня пока все равно коротки и крепко связаны контрактом. Да и не об этом ублюдке речь. Был у меня еще один короткий роман после получения аттестата и еще до того, как судьба привела меня в спецшколу. Но не здесь, разумеется. Не в Южной Корее, в общем. Хороший парень. Глуповатый и с придурью, но хороший. По нему немного скучаю. Но в мой нынешний образ жизни любовники, а тем паче возлюбленные, не вписываются никаким боком. Причем, я бы сказал, любого пола. Я завязался наглухо. Душа тоскует, тело и мозг лютуют от спермотоксикоза. И хер с ними. Перетопчутся. А теперь тем более. У меня вон малёк на руках. Охранять, растить, развивать.