Гувернер

Что ни говори, а мальчишка силен. Замечаю, что я не столько хожу за ним, сколько частенько иду у него на поводу. Он своими глазищами огромными, словно рентгеном, прошивает. Я все аргументы «против» теряю, если он редко, но вдруг на чем-то сильно настаивает, и начинаю немного паранойить. Мне кажется, что он копался в моих вещах. Но ведь нет? Личное пространство для мелкого свято и неприкосновенно. Хочется в это верить. Еще раз перепроверил: компьютер запаролен, личные материалы под замком. Это я к тому, что в доме новое правило: теперь все хозработы должны производиться в отсутствие хозяина, чтобы ни одной болтливой сюсюкающей бабы даже близко к дому не было, пока мы там. Я дар речи потерял и до сих пор не могу понять, почему и как допустил осуществить такое распоряжение. Сам своими руками на подпись отнес! Это же я теперь с ним в большом доме один на один (не считая охраны, но эти вообще не люди, так как помощи от них по хозяйству никакой) — подай, принеси, накорми, искупай, спать уложи… А то мне моих прямых обязанностей мало было. Пацан точно нарывается. Но опекуны-то как подписали?.. А, ну да, о чем это я… Номинальным опекунам еще президент Юн в свое время велел подписывать разрешение на все, что я им подсовываю. Ибо «все, что делается предъявителем сего, делается по его приказу и во благо государства». Поэтому перед опекунами я не отчитываюсь в своих действиях и намерениях. Только лично перед президентом. А он ничего необычного в таком желании своего внука не усмотрел. Увеличил мне только немного оплату труда за выполнение дополнительных обязанностей. А я… я не стал пытаться говорить то, о чем меня не спрашивали. В школе к четверке почти сразу прибилась девочка из третьего класса — Со Хён — и через пару недель буквально прописалась у нас. Стоило ли из дома выгонять всю прислугу, чтобы глаза до позднего вечера мозолила малолетняя вертихвостка?.. Это я уже просто ворчу, ибо не в силах постичь логику молодого господина. Потому что девочка меня несказанно выручила. Хорошо, что ее родители спокойно отнеслись к ее желанию опекать странного нелюдимого мальчика, рано оставшегося сиротой. И конечно я заверил их, что всегда буду присматривать за ними: никаких спичек и других опасных предметов без моего ведома и прочее. Мальчик ее сначала, как и всех прочих, к себе близко не подпускал, дичился. Но эта малышка и без мыла везде влезет. Не мытьем, так катаньем, но моего воспитанника приручила. Она сказала, что ему очень идет этот рыжий цвет (а мне кажется, что рыжим он очень похож на цыпленка). Подозреваю, что прическа теперь с ним надолго. Я рад, что у него появилась подружка. При всем своем желании я не могу дать ему эмоциональное общение, которого в его жизни действительно не хватает. Я всего лишь наемник, чужой человек, и мне не нравится, что мальчишка может ко мне сильно привязаться. Моя служба рано или поздно закончится, и из его жизни я исчезну навсегда. По этой же причине я и сам не хочу слишком привязываться к мальчишке. Его дружба с Со Хён помогает мне постепенно увеличивать дистанцию между нами до расстояния, приемлемого для работодателя и работника. Объяснил ему, что он уже большой парень, и потому теперь я должен к нему обращаться на «вы» и всегда называть «молодым господином», и ночевать мы в одной комнате отныне больше не можем, потому что над ним будут смеяться другие ребята, да и взрослый он уже слишком для этого — у него теперь подружка есть. И ведь не уговорил бы. Но Со Хён делает с ним уроки (я только проверяю и у него и у нее), придумывает для него какие-то игры и занятия, затем сидит и читает с ним книжки до тех пор, пока он не уснет. Сначала она приезжала к нам вместе с ним только два раза в неделю как раз после уроков верховой езды, где они занимаются в одной группе, сейчас почти каждый день. Поздно вечером я вызываю ее няньку с шофером, и ее увозят домой. Очень надеюсь, что маленькой нуне эта игра еще не скоро надоест. И все-таки, должен покаяться, что парень не способствует, да я и сам не всегда способен соблюдать необходимую дистанцию. Стоит мне рассердиться, испугаться за него или, наоборот, получить повод гордиться им, и я непроизвольно перехожу на «ты». Выучки мне в этом деле явно не хватает. Что поделать, гувернер я не настоящий, а подставной, да и наше с ним житье слишком уж сильно напоминает мне обстановку в тренировочном лагере.