Гувернер

Джи Ху вселили во что-то вроде пансиона или общежития для лиц, не достигших совершеннолетия. Он делит одну комнату со студентом из Макао. Китаец встретил Джи Ху как-то даже преувеличенно радостно. Говорит, что помнит его еще с какого-то международного детского музыкального конкурса. Мы катались, конечно, на конкурсы, но там обычно столько народу, что запомнить кого бы то ни было довольно трудно. Мне его сосед не очень понравился — уж слишком выглядит довольным, чуть не облизывается, однако поменять комнату возможности нет. Или уже только снять квартиру и поселиться в ней вдвоем. Но я подумал и решил, что не стоит. Это в Сеуле к нам нет вопросов, несмотря на то, что мы не родственники. А в Америке разница в статусах слегка нивелировалась. Во-первых, Джи Ху сам предложил держаться по-приятельски и разговаривать неформально, потому что здесь мои подобострастные поклоны и семенение на полусогнутых за Джи Ху привлекают слишком много внимания. А разговаривая на английском, мы и вовсе называем друг друга по именам, потому что здесь обычно так общаются. Во-вторых… во-вторых, положа руку на сердце, мы бы действительно выглядели подозрительно — я слишком огромный и, пока не слишком, но все же голубой, а цыпленок слишком несовершеннолетний. В общем, кто их, эти иностранные органы социальной опеки, знает… Ну, нафиг, связываться еще… Мы сняли мне квартиру, и я поселился неподалеку. Забегая вперед, чтобы не останавливаться на этом подробно, сразу же скромно признаюсь, что Нью-Йорк оправдал самые мои нескромные ожидания в отношении личной жизни. Чужой город в чужой стране, да еще тот факт, что пребывание будет временным, всегда дарят ощущение свободы, анонимности и почти безнаказанности. Удалось даже пару романов (очень спокойных, на самом деле) завязать с интересными ребятами. Господи Боже! Как это все-таки классно — даже хотя бы просто общаться со взрослыми людьми примерно равного социального положения. С меня словно обет молчания наконец сняли и на волю отпустили. Ревнивый* сучонок Джи Ху всех взрослых из нашего дома выгнал еще много лет назад, чтобы все мое внимание принадлежало только ему. Правду говорят, жизнь начинается только тогда, когда вырастают дети. Теперь мы с цыпленком живем, как на разных планетах. Из всех моих обязанностей осталось всего ничего: наши утренние тренировки, и следить за графиками его контрольных и проверочных работ в Сеуле. Занимается он сам. Лишь изредка бывают ситуации, когда требуется мое присутствие как взрослого. Рыжик не любитель ночных клубов и экстравагантных развлечений, так что и телохранитель ему без надобности. Его сосед каким-то непостижимым образом почти сразу навязался ему в друзья. Нравится он мне все меньше. Даже у меня для него нет другого определения, кроме как «чокнутый педик». При виде таких первая непроизвольная реакция — по морде им съездить, настолько раздражают. Ибо они уже заранее себя ведут как потенциальные жертвы насилия (сексуального в том числе). А этот еще к тому же делает это вполне осознанно. Я уже собрал про него кое-какие сведения. Совершенно ненормальный тип. Выбирает себе партнеров, явно не испытывающих к нему большой симпатии, дает себя трахнуть, а потом этим несчастным безжалостно вытрахивает душу, подозреваю, вымещая на них какие-то собственные комплексы. Я бы этого китайского голубого щенка к своему мальчику и на километр не подпустил. Но Джи Ху моим мнением не интересовался, а мои попытки поговорить еще неизвестно, к каким откровениям приведут. В общем, здесь я просто струсил, если уж откровенно. Утешаюсь мыслью, что цыпленок и сам не дурак. Но если эта голубая сучка добьется того, о чем моя совесть мне не позволяет даже думать, я клянусь, я лично сверну его тощую китайскую шею.