Гувернер

Не сказать, чтобы последующие годы были безвременьем. Без работы я не сидел. Кажется, даже повышение получил. Меня это больше не интересовало. Интересовали меня сообщения от Него, на которые я не отвечал: веселые, грустные, смешные, злые, добрые, требовательные, просто информирующие… И каждым пробелом кричащие об одиночестве отправителя. Я не просто скучал. Я мысленно лез на стенку и всем телом выл от тоски. Казалось бы, живи и радуйся — скрывать свои пристрастия большой необходимости уже нет, от обязательств, можно сказать, свободен. А я не мог сидеть дома и не мог ходить по улицам: я вглядывался в фигуры и лица прохожих в безумной надежде, что судьба случайно могла свести нас в одной точке пространства и времени, и в страхе, что мы не заметили друг друга и прошли мимо, так и не встретившись. Ничего не радовало, ничего не хотелось. И смотреть ни на кого не смотрелось. На трезвую голову. А на сильно нетрезвую однажды обнаружилось, что я отвечаю на Его сообщения. С Джи Ху мы переписывались не очень часто, но систематически. Иногда созванивались. И наше общение я бы назвал скорее деловым. Он спрашивал советов, я честно отвечал, как мог бы поступить я сам на его месте. Помнится, я нарыл и слил ему информацию по Кан Хи Су, когда она покусилась на Фонд Суам. Могу поспорить, она не ожидала, что едва оперившийся, малахольный и интеллигентный внук бывшего президента окажется жестким и расторопным малым, который не постесняется бороться за свое любыми доступными средствами. Случаи, когда цыпленок писал о личном, можно по пальцам пересчитать. В последний раз он мне писал о своей специализации на медицинском факультете. Немного написал об успехах своей подруги Гым Чан Ди. О ней я, в основном, знаю только то, что попало в прессу. Рассказывает Джи Ху о ней мало и вскользь. Но уже сам факт того, что он вообще о ней упоминает, говорит мне о том, как много она для него значит. Потому что про своих друзей и про деда он рассказывает еще меньше. Недавно мне скинули ориентировку на новую подопечную. Вот почему не стоило радоваться повышению. До сего дня я, в общем-то, прекрасно обходился без балласта. А сейчас мне светит удовольствие принять на себя роль наставника для одной юной, но, судя по ее личному делу, весьма неординарной особы. Листая это самое личное дело, я пару раз тихо присвистнул. Родилась и выросла в нарколагере, потом лет до пятнадцати-шестнадцати воспитывалась в сеульском детдоме, затем до восемнадцати в спортивном интернате. За это время стала вхожей в дом мафиозника Сона, где настолько не оставила равнодушным наследника Сон Ву Бина, что была выслана за пределы Азии. Подробностями меня не порадовали, однако дело ясное, что там дело темное — что-то мне не очень хотелось выяснять, что у них на самом деле случилось. Мне еще не хватало ворошить это осиное гнездо. Ее характеристика обнадеживала гарантированной головной болью. Вроде как по всему выходило, что у девицы, со всеми ее перечисленными служебными навыками, хороший потенциал, но вот с наставниками и с напарниками она катастрофически не уживается. Честно сказать, мне не хватало воображения, чтобы представить, с кем же я встречусь лицом к лицу. Почему-то вспоминались слова Мина о девушке, которая была бы интересной для Сон Ву Бина. «Это ж надо, как тесен мир. Как раз с такой и познакомлюсь», — думал я, поджидая свою будущую ученицу.