***
Казалось бы, Олег и Даня познакомились ровно два месяца назад. Да, небольшая дата, но всё-таки что-то значащая для парней. Особенно для Тернового. Он-то в отличие от Дэни был внимательным. Бурцев мог то и дело забыть об их встрече, пропустить пару в универе, оставить в кофейне зонтик, на котором были изображены Петербургские мосты. Парень, кстати, всю жизнь хотел увидеть их вживую, но, увы, постоянная учёба и музыка не отпускали его в северную столицу. Так вот, в отличие от Дани Олег был более собранным и помнил день их встречи в кофейне. Тот самый день, когда они познакомились. Когда все столики были заняты, а Даня, как всегда сидел один и усердно что-то писал в своей нотной тетради. Терновому показалось плохой идеей выходить на улицу с горячим американо во время ливня, поэтому он не придумал ничего лучше, как подсесть к «нотному ботанику». Но лишь для того, чтобы не промокнуть. Нет, ни разу не из-за того, что Бурцев когда работает настолько увлечён, что только и хочется за ним наблюдать. За тем, как он усердно вырисовывает ноты, как он начинает тяжело дышать и расстраиваться, когда мелодия не выходит, а аккорды никак не выстраиваются в гармонию, за тем, как он постоянно поправляет ворот полностью застёгнутой рубашки от того, что она отчаянно жмёт ему горло, но воспитание не позволяет ему расстегнуть верхнюю пуговицу. Хотя Олег был бы не против расстегнуть их все. — Ты не против? — небрежно кинул в сторону Дэни Терновой, усаживаясь рядом, но «очкарик» даже не обратил на него внимание, что безусловно возмутило парня. В этот момент брюнету-таки хотелось уйти и пить свой кофе под дождём, но усердность незнакомца зацепила его. И спустя минут двадцать, когда американо был давно выпит, а чай блондина давным-давно остыл, он, аллилуйя, обратил внимание на парня, подсевшего к нему. — А, прости… — Бурцев даже не спросил, почему незнакомый парень сидит рядом с ним, решив сразу представиться, — Даня. — Ну, наконец-то… Я уж думал, что ты в другую вселенную улетел, я Олег, если что, — сказал парень и протянул руку уже знакомому, дабы их знакомство произошло официально. И вот, прошло уже два месяца, как Терновой каждую среду наблюдает за тем, как Бурцев что-то постоянно пишет, а Олег пьёт американо. А они уже практически лучшие друзья, но Терновой понимал, что если ещё хоть одна такая встреча в качестве «близкого друга», то он и останется в таком статусе до конца жизни, а такого… Скажем прямо, Олег не хотел. Поэтому двадцатого декабря в очередную среду и в очередную их встречу, парень пришёл на то самое место и сел за тот самый столик, в надежде на то, что Бурцев, как всегда, не забыл об их традиции. Терновой взглянул в окно и увидел, как его «лучший друг» бежит с тем самым зонтиком, ведь… Никогда не знаешь, когда начнётся дождь. Никогда не знаешь, когда с неба упадёт любовь. Особенно от лучшего друга. — Олег, прив…вет. Слушай, мне такое приснилось! Я решил, что это лучше вжив…вую рассказать! — быстро кинул Бурцев, входя в кофейню и кинув свой зонтик на спинку стула, за которым он постоянно работал. — Нет, Дань, пожалуйста, меня послушай. Я так больше не могу, — парень был практически в отчаянии. Он не знал, что делать со своими чувствами. — Так, ч...что случилось? — Даня был готов к долгому разговору, но, увы, не получилось. — Без тебя не могу. — Ну, мы же переписываемся постоянно, гуляем часто, каждую среду тут сидим и вообщ… — но Терновой перебил речь своего «друга», а точнее заткнул его поцелуем. Банально? Возможно. Но это было так нужно Олегу. Почувствовать его губы на своих. Ощутить вкус малинового чая, который, видимо выпил Бурцев, перед тем, как прийти к «другу». И этот один, совсем невинный поцелуй заставил перемешаться эмоции двух людей. Казалось бы, просто прикоснулся. Это практически, как пожать руку. Но почему-то в наше время поцелуй — это что-то возвышенное, как и для Дани. Он не думал, что его первый поцелуй в свои семнадцать лет произойдет, во-первых, с парнем, а во-вторых… А во-вторых даже нет. Первого аргумента достаточно.Двадцатое декабря. Начало их отношений. Даже Даня запомнил эту дату.
***
А прошло уже четыре месяца. И даже хорошо воспитанный Данечка, стал всё реже появляться дома, особенно по ночам. И не стоит даже упоминать о том, что его мать не тупая и всё ждала, когда же он наконец-то придёт знакомить свою девушку с семьёй. И правда, Данечка, когда? Вот только осталось объяснить маме, что это будет не девушка. Далеко не девушка. Но сейчас Бурцеву было не до этого. Пока он отошёл в душ, Олегу вдруг стало безумно интересно, как он записан у Дани в контактах? Иногда казалось, что Терновой — обычная ревнивая баба. Даже не девушка, именно баба. Достав из заднего кармана джинс Дани, которые были успешно скомканы на полу, телефон, он пытался его разблокировать, позабыв о том, что у парня стоял пароль. Терновой закатил глаза и начал подбирать восемь цифр. Сначала он подумал, что Даня не такой глупый, чтобы ставить «12345678», но спустя несколько сложных цепочек, он попробовал и этот вариант, который, как назло, не подошёл. И тут, брюнет решил попробовать ввести дату начала их отношений «20122017» и, на удивление, телефон-таки разблокировался. Странно, брюнет даже не замечал, какой Бурцев романтик. И пока у него на телефоне стоит их дата, у Олега стоит «12345678»… А, насчёт контактов. Парень нашёл свой номер под банальным наименованием: «Олег». Фу, скучно. И Терновому в голову не пришло ничего умнее, чем записать себя, как папочку. Вот только он не думал о том, что мамочка Дани поумнее и знает его пароль от телефона.***
Бурцева ещё в детстве научили быть самостоятельным и не скидывать все свои проблемы на взрослых. И даже мятую футболку. Нет, в особенности мятую футболку. На что парень и решил потратить свободное время, ведь это всё-таки его любимая футболка с инопланетянином. И сейчас, пока он занял розетку в комнате утюгом, ему пришлось поставить свой телефон заряжаться в прихожей. только он совершенно позабыл о своём смартфоне, о котором ему наизамечательнейшим образом напомнила мама. — Сынок, я тут хотела Владу позвонить, а мой телефон в ремонте, — уже тут парень почувствовал что-то неладное, ведь, конечно, он заметил то, как записался в его телефоне Терновой. Но он же даже не расчитывал на то, что его мать зайдёт в его телефон и будет звонить «папочке». А больше его смущало то, что в её руке все ещё был телефон и, видимо, звонок ещё шёл. — Ну, я позвонила папочке, но почему-то мне ответил, так называемый, Олег. Не объяснишь? Бурцеву уже было плевать на его любимую футболку и он оставил утюг прям на материале лишь для того, чтобы поскорее забрать из рук матери смартфон. — Олеж, я потом перезвоню, — эти четыре слова парень быстро кинул в трубку и отключил звонок, продолжив безмолвно и с глазами, округлившимися от шока, смотреть на мать.***
Олег понял, что что-то не так, когда на его телефон поступил вызов от Дэни, но поприветствовал его голос не любимого парня, а чей-то неизвестный и… Женский? — Влад, привет. Это я. Ты не забыл купить лампочку? А то у нас на кухне перегорела, — обыденно проговорила мама Дани, на что Терновой впал в ступор. — Здравствуйте, прошу прощения, но я Олег… — Стоп, что? Я, видимо, номером ошиблась, — но когда женщина преклонных лет увидела, что звонит именно «папочке», то все элементы пазла в её голове сложились в цельную картинку и она… Скажем так, была в недоумении, — Олег, подожди, я сейчас тебе своего сына дам. И тут уже и Олег понял, что влип.***
Слава Тимати, что Терновой сейчас проходил не так далеко от дома Дани и понял, что сейчас мальчика оставлять одного точно нельзя и настолько быстро, насколько мог, он побежал спасать своего «сына». Первый пролёт.Второй пролёт.
Третий.
И, наконец-то, Олег стоит уже у столь родной двери и у него в голове нет даже плана о том, что говорить, но он всё-таки решается позвонить в дверь. Открывается тяжёлая железная дверь и брюнет видит перед собой женщину в фартуке, которая была готова наорать на любого встречного от эмоций, а парню своего сына она бы ещё и наваляла сковородкой. Терновой глубоко вздыхает и перебивает её огромный поток слов, готовый вот-вот вылететь из её уст: — Здравствуйте. Я без лампочки и роз, но я — Олег. И Ваш сын тоже зовёт меня папочкой.