Хитиновый покров

      С уверенностью можно сказать, что свернувшийся клубочком на диване Тони Старк, подсунувший ладошку под голову, вполне мог составить конкуренцию фотографиям мимимишных котиков, панд, хаски в инстаграме и точно набрал бы в разы больше лайков. На середине фильма Тони стало клонить в сон. Мда, переоценил гений своё состояние. Глаза сами собой закрывались, а ещё почему-то побаливала левая лопатка, и жутко зудела правая рука. Он прилёг, благо места на диване было много, но боролся со сном до последнего. Питер что-то непрерывно тарахтел про искушающую тёмную сторону Силы, но настоящие джедаи всегда остаются на стороне Добра; про Звезду Смерти, которую они с Недом всё-таки собрали из лего, и что он бы хотел побывать на настоящей галактической станции. Болтовня мальчишки не раздражала, да и его присутствие нисколько не напрягало. Неразборчиво пробубнив о том, чтобы парень никуда не смел собираться, до совершеннолетия никакого космоса, Тони задремал.       Когда мистер Старк никак не отреагировал на адресованный ему вопрос, Питер оторвался от экрана, ойкнул, заметив, что тот заснул, и попросил Пятницу сделать звук тише. Та подсказала, что плед находится в отделении справа от него. Укрытый пледом мистер Старк выглядел безмятежно, а Питер, чтобы не мешать, пересел в кресло досматривать фильм без звука. Большинство диалогов он знал наизусть.       Что-то щёлкнуло где-то в мозгу, подсказывая Паркеру о чьём-то приближении. Обернувшись, он увидел открывающуюся дверь, из-за которой показался темнокожий мужчина. Круто! Это же Воитель! — Ты ещё кто такой? — озадаченно спросил Роуди, спешно перебирая в голове идеи, откуда здесь мог взяться подросток. — Я Питер, — прошептал мальчишка. — Это ничего не объясняет. И почему шёпотом? — также тихо проговорил, оценивая обстановку. — Эм, мы с вами уже встречались, я Человек Паук. А мистер Старк спит.       Роуди удивлённо открыл рот и поспешно его захлопнул, подошёл ближе, заглянул на диван. Ну точно, бессовестный Старк дрых. Устроил в больнице не пойми что, впал в состояние полного невминоза, распугивая своим взглядом всех, кто пытался подойти к Барнсу, а теперь спит, как перетрудившийся ангелочек.       Вижен тогда так растерялся, а в него такое вообще не было заложено при создании! И он не знал, кому сообщить первому: капитану Роджерсу, что его друг Баки попал в переделку, или мисс Поттс — получить совет, как найти подход к такому мистеру Старку. Итогом вышел компромисс, андроид позвонил Роуди, а Ванда взяла на себя разговор с Капитаном. Воитель тоже был на службе и прибыл так скоро, как только смог. Волнений ещё добавляло то, что Пятница молчала и игнорировала абсолютно все запросы. Но ближе к полудню сама вышла на связь и сообщила о состоянии своего босса. Поэтому полковник целенаправленно мчался в башню, чтобы надрать зад своему лучшему другу за театр абсурда. Теперь Старка ждал ещё один серьёзный разговор — насчёт ребёнка, которого тот затащил в супергеройство. — Только не будите, — попросил парнишка. — Так, ладно, пойдём-ка на кухню, поговорим, — согласился Роудс, решив, что торопиться некуда.       Одним ребёнком больше — по сути, ничего критичного. Многолетний стаж первоклассной няньки у него был. Хоть Тони и было за сорок, временами он вёл себя похлеще маленького капризного младенца, и Роуди с этим уже давно смирился. У всех есть свои недостатки, а друзей принимают такими, какие они есть, не переделывают под себя, любят и ценят целиком и полностью.       Щекотно. Жутко хотелось чихнуть. Тони поморщился, пытаясь избавиться от раздражителя. Оказалось, что это пушистые ворсинки пледа. Так, одну секундочку, откуда плед? На космолётах нет пледов. Джедаи, световые мечи, какой-то стрёмный великан, похожий на Сквидварда.       Господи, где я?       Дрёма отступала с такой же неохотой, с какой Старк пытался её к себе не подпустить. Тело ломило нещадно, правая рука затекла, лодыжка отчего-то чесалась. Знакомый голос послышался вблизи. — А я ему такой говорю: «Бум! У вас что-то упало». — Серьёзно?! Танк?! — Легко! А вот был ещё случай…       Да сколько ж можно! Нужно было спасать паучка, если Роуди начинал травить свои байки, всё, это надолго. — Оставь карапуза в покое, все твои случаи скучные, — подал голос Тони с дивана, накинув плед на голову. — Говорящее одеяло! Нет, Пит, ты такое когда-нибудь видел? — И ещё одна несмешная шутка, приятель. Стендап не твой профиль, — поднимаясь, кинул Старк. — Извините, мы вас разбудили, — виновато включился Паркер. — Ерунда, — отмахнулся Тони, нос всё ещё противно щекотало. — Что я пропустил? — Пир в честь победы над Империей Ситхов, — Роуди подсел к нему ближе. — Мы заказали пиццу. Будешь? — Ага, и попить что-нибудь. — Не наглей.       Раз пошла такая космическая пьянка, марафон фильмов продолжили «Чужие», за ними «Марсианин». Скоро до «Стартрека» доберутся. Было весело. Через пару часов пришлось повторить заказ пиццы. Доставили быстро, курьер получил щедрые чаевые.       Компания лучшего друга и неугомонного ребятёнка отвлекала и не позволяла вернуться к последним событиям в Беллвью. А там было над чем подумать. Но Роуди никуда не собирался уходить, паучок тоже. Сговорились!       Улизнул Тони под предлогом, что ему нужно срочно позвонить, а сам отправился в мастерскую. После часового сна всё ещё оставалось какое-то неприятное ощущение, и чтобы от него избавиться, Старк решил принять душ, а заодно рассмотреть, что не так с лопаткой и ногой.       Блеск! На спине расцветал внушительный синяк — последствия столкновения с больничной стенкой. На лодыжке краснела ссадина, видимо, полученная при падении на асфальт. От того же и рука зудела — содрана кожа, а он как-то и не заметил. Ожог же оказался не сильным, так, всего лишь покраснение, без волдырей.       Освежившись, Тони пытался поковыряться в своих любимых железках, но дело сразу не задалось. Всё валилось из рук. Выругавшись, он отбросил куда-то вглубь мастерской деталь от старой модели костюма. Старк, плюнув на всё, выудил из тайничка початую бутылку бурбона. Да, детка, папочке нужно немного расслабиться. А вот стаканов рядом не обнаружилось. Пофиг, с горла тоже хорошо пойдёт, в этом даже есть своя романтика.       Пошло не очень.       Злился Тони на себя, вот и бесился, метался сейчас, как истеричка. К Барнсу полез целоваться, а нужно было просто уйти. Нехорошо это всё, ой, как неправильно. Правда ли влюбился? Ну, мордашка у парня действительно симпатичная, что уж скрывать. Только не в фейсе суть. Барнс говорил то, что Старк в душе очень хотел услышать, и делал ровно то, что от него не ожидали. Полная противоположность Стиву. Удивительно, правда? Тони был уверен, что они, как сиамские близнецы, одинаковы и неразлучны. А тут надо же, сюрприз! Да ещё и эта пуля, которая предназначалась ему. Не готов, не привык… да Старк попросту не умел так использовать людей. И это блядское сердце в груди, которое, кажется, перестало скрипеть, пыхтеть и реветь, сука, оно запело! Хотелось бы снова поверить, да только от этой мысли, кожу вновь обжигает фантомный щит из вибраниума. Всё это чертовски нехорошо и ненормально.       Роуди нашёл его сидящим на полу под столом. Нет, Старк не пьян, не настолько, он всего-то чуть-чуть выпил, так, смочил горло. Такое место дислокации внушало некое чувство защищённости и отрешённости от мира — я в домике, я спрятался, я вас не слышу, вы меня не видите, идите нахуй. Да, глупо, да, по-детски, ну, а что вы хотели? Все мужики в душе дети, игрушки, правда, с возрастом немного меняются. — Энтерпрайз вызывает капитана Старка, — попытался разрядить обстановку Роуди. — Я тебя умоляю, давай обойдёмся без капитанов, — выбираясь из своего укрытия, взмолился Тони. — Где пацан? — Отправил его спать. Время уже почти час ночи. — Внезапно. Вот так и проходит жизнь, не успеешь оглянуться уже на кладбище. — Воу, брат, что это тебя потянуло на философию? Ничего не хочешь мне рассказать?       Перекладывая инструменты на верстаке, Тони сделал вид, что не услышал. Это не философия, это, блядь, сука ебучая жизнь. Его, Тони Старка. И если бы не Барнс, то на кладбище он был уже завтра, ну в крайнем случае дня через три. Так вроде полагается по правилам. — Ты останешься или поедешь? — перевёл тему Старк. — Я никуда не уйду, поговори со мной. Тони, что происходит? Ты то ржёшь, как конь, то поспешно сбегаешь, а я нахожу тебя в таком виде под столом… с бутылкой… погоди-ка, ты снова пьёшь? Это пугает, знаешь ли. Мне не всё равно. Тони, зачем? — Роуди, давай не сейчас. — Тони… — Иди, где твоя комната, ты знаешь. Пожалуйста.       Пожалуйста от Тони Старка — это запрещённый приём. Если уж до этого дошло, дело пахнет керосином. Но сейчас бесполезно о чем-либо говорить, не будет никакого эффекта. Тони нужно что-то переварить, проанализировать, найти варианты решения. До этого момента Старк не будет слушать, потому что не готов или чего-то не знает, то есть в себе не уверен. Свою слабость он до сих пор старается не показывать перед лучшим другом, хочет всегда быть сильным.       Ещё пару минут они посверлили друг друга взглядами. Роуди всё-таки отступил, сдался, ушёл с печально опущенной головой. Он очень хорошо знал Старка.       Выдыхай, Тони, выдыхай. Сосредоточься! Переключись! — Детка, выведи результаты эксперимента по слиянию наночастиц с образцом E-78.       На экране появилась картинка, чем-то напоминающая модель ДНК. Старк подкатил стул, который запустил в сердцах, как шар для боулинга, на другой конец мастерской, сбивая прототипы, которые сейчас поднимал Дубина. — Опять мимо. Печаль, — разочарованно буркнул Тони.       В чём же проблема? Ох, если бы тут был Брюси-Брюс, всё бы пошло гораздо быстрее. — Готова провести ещё одну симуляцию? — спустя минут двадцать обратился к Пятнице Старк. — Я поправил расчёты, кое-что скорректировал. — Выполняю. — Держим пальцы крестиком!

***

      Назвать ощущения болью было нельзя. Скорее, это было похоже на терпимую щекотку. Боль в представлении Барнса выглядит совсем по-другому. Ну а тут, подумаешь, пуля соседствовала рядом с сердцем на расстоянии каких-то сантиметров. Это же сущие пустяки, он вообще ничего не почувствовал, просто что-то кольнуло, и он потерял равновесие, оступился, упал. Ну с кем не бывает? А Тони… Тони так взволнованно кричал. На него, на ведьму и андроида, снующих агентов, крыл матом Пятницу, костерил нерасторопную бригаду медиков. Баки было хорошо, он наконец-то услышал запах Тони. Тёплый металл с ноткой горчинки и, кажется, лайма. Он ведь почти угадал. Он чувствовал сильные руки на своей груди и видел перед собой только обеспокоенное лицо Тони — это, пожалуй, их самый близкий и продолжительный тактильный контакт, не считая драки в Сибири.       А вот когда в тебе копаются какими-то холодными железками — это весьма неприятно, нагоняет тяжёлые воспоминания из прошлого Солдата. Наркоз не подействовал должным образом, но анестезиолог не виноват, на операционном столе как-никак лежал суперсолдат. Баки никого не стал пугать, отвлекать и беспокоить, открывать глаза и подсказывать, что нужно взять чуть правее, так пуля быстрее найдётся. Он продолжал спокойно лежать, ровно дышать, вспоминать самый лучший вечер в его жизни.       Проверяя показатели приборов, поправляя подушки и одеяло, женщина с приятным голосом говорила, что скоро он поправится, сном всё проходит быстрее. Барнс хотел что-то возразить, сказать, что он в полном порядке, но медсестра так на него посмотрела… так смотрела только мама, когда Баки совершал или говорил какую-то глупость. Она совсем не была похожа на миссис Барнс внешне, но почему-то перечить ей не захотелось. Он покладисто кивнул, прикрыв веки, если женщина права, это поможет быстрее увидеть Тони.       Не раскрыть себя стоило нечеловеческих усилий. Тони был так близко и так открыто с ним говорил. Но то, что он говорил, было просто ужасным! Как он мог так к себе относиться? Считать себя каким-то ущербным, совершенно не ценить, не осознавать своей значимости? Куда, дьявол, смотрел Стив, когда они были вместе? Почему не убедил в обратном? Тони Старк — это фасад, Железный Человек — усиленная прочностью металла маска. А сейчас с ним говорил настоящий Тони, который слишком много на себя взвалил, привык держаться особняком, защищая окружающих, как он думал, от угрозы под номером один, то есть от самого себя. И понятно, почему он помощи не ждал, потому что доверившись раз, ему сделали непереносимо больно, вырвав и сердце, и душу. С таким вообще не живут, а Тони каждый день улыбается публике.       Оборвав монолог, Баки хотелось в голос кричать, убеждать, уговаривать, что Тони самый дорогой, самый важный, самый достойный в этой несправедливом мире, что сам он, не раздумывая, и в следующий раз бросится под пули, до последнего будет стоять, закрывая собой. Железный Человек был для этого мира непробиваемым щитом, а Баки хотел стать персональной бронёй для Тони.       Горько-сладкий шоколад, который был в дефиците в тридцатых годах — так бы ответил Баки, если бы его спросили, каков был поцелуй на вкус. Деликатес, десерт, который почти невозможно достать, но уж если повезло, то будет не оторваться. Старк был настолько нежным, Баки попросту плавился от ощущений близости, запаха, вкуса, лёгкого покалывания на лице от бородки Тони. Пульс зашкаливал за двести, при его норме в сто. И почему-то казалось правильным, что это вот так мягко и неторопливо, будто всё время мира замедлило ход, и именно сейчас это играло на руку.       Голос Стива глухо пробился сквозь негу. Тот настойчиво донимал врача, требуя пустить его к другу. Усталый выдох доктора и звуки приближающихся шагов к палате Баки тоже слышал, но что-то внутри взревело и не позволило Тони отпустить. Барнс совсем не хотел видеть сейчас своего друга, того, кто не смог уберечь сокровище, которое попало ему в руки. Баки почувствовал, как Тони вздрогнул, когда прохладный металл коснулся шеи. Жаль, правая утыкана иглами, а левая не настолько чётко передаёт ощущения. Хотелось знать настолько гладкая кожа под пальцами, насколько она горячая, мягкие ли волосы на загривке. Хотелось прочувствовать вот это всё и многим больше. Изучить каждый миллиметр тела, запомнить шрамы и поцеловать каждый, прося прощение, что опоздал, не уберёг, позволил сделать больно, что и сам руку приложил, оставил самый глубокий незримый, подтолкнул к жизни в броне, заставил наращивать хитин.       Доктор что-то спрашивал, но Баки игнорировал вопросы. Стив сейчас вызывал куда больше беспокойства, а через пару минут пулей вылетел из палаты. Барнс тоже попытался встать, но док остановил его одной лишь фразой: «Лежите спокойно, а то загубите старания мистера Старка». Доктор Дилан Льюиc дивился результатам осмотра и состоянию пациента. В его обширной практике суперсолдат попался впервые. Ускоренное восстановление организма, регенерация, нечувствительность к боли — всё это казалось какой-то фантастикой, выходившей за пределы здравого смысла. Итогом док заключил, что на ночь оставляет мистера Барнса в больнице, а на утро осмотр покажет, действительно ли чудеса уместны в нашем мире.       Вернулся Стив чернее тучи, столкнулся в дверях с уходящим врачом и даже не извинился. От комментариев доктор Льюис воздержался, лишь рекомендовал максимум через час закончить посещение пациента Барнса. Стив рухнул на хлипкий стул, тот скрипнул, но устоял под тяжестью веса этой горы мышц. Стив провёл рукой по лицу, будто срывая маску, и попытался улыбнуться другу. — Как ты, Бак? — Полный порядок, — короткий ответ и тоже улыбка, которая вышла фальшиво. — Я испугался за тебя, но теперь вижу, что всё не настолько серьёзно. Ты действительно недавно пришёл в себя? — Я и не отключался. Обычные препараты на меня не действуют, а пуля, так, что слону дробина. Я почти чувствую, как срастаются ткани, через пару дней останется только ровный шрам. Заштопали меня качественно, — безэмоционально и сухо поведал о своём состоянии. — Как прошла твоя миссия, давно вернулся? — Всё прошло гладко. Мы прилетели, как пару часов. Пока добирался, пока выяснял, что случилось, — Стив смотрел куда-то перед собой в пол, но, наконец, собрался и заглянул в глаза Баки. — Извини, за это всё. Тони, он… не знаю, что на него нашло, и чего он добивался. Что между вами произошло? — Немного странный вопрос, мне кажется, что всё было весьма наглядно, дружище. — Он тебя поцеловал.       Да здравствует Капитан Очевидность! — Это я его попросил. — Что? Но зачем? — удивлённо выкрикнул Стив. — А вот это объяснить сложнее, но до утра я совершенно свободен, надеюсь, ты тоже никуда не спешишь. Прости, Стиви, то, что я сейчас расскажу, тебе не понравится.       История вышла длинной. Стив мрачнел, бледнел, краснел, вздыхал часто, продолжая слушать. Баки ничего не скрывал, говорил так, как есть. Храня секреты, ничего хорошего не добьёшься, обычно, всё заканчивается трагедией. А в их случае подобная драма грозила Армагеддоном вселенского масштаба.       Несколько раз заходила медсестра миссис Толедо, проверяла самочувствие пациента, подбадривала и говорила, что тот выглядит лучше и идёт на поправку. А всё почему? Сон — ключ к выздоровлению. Но она, выполнив свою работу, быстро уходила и не пыталась выгнать Капитана, который засиделся дольше, чем было предписано часами посещений.       Когда рассказ подошёл к концу, Баки облегчённо выдохнул. От Стива он ничего не скрывал раньше, и сейчас груз с души ушёл, стоило произнести последнюю фразу. Но было кое-что ещё, что необходимо сказать вслух, расставив акценты. — Ты мой друг, Стив, и всегда им будешь, что бы ни произошло. Пожалуйста, помни это. Но, знай, я не позволю тебе снова причинить Тони боль. С него уже хватит, он вообще не заслужил такого. В этой ситуации выбор не за тобой. Ни у тебя, ни у меня нет права голоса. — Господи, почему всё это происходит с нами? — обречённо произнёс Стив, нервно растирая глаза руками. — Жизнь — очень подлая сучка, мелкий.       Уходил Стив просто-напросто никакущим. Без лица, без сил, словно тот хрупкий мальчишка-тростинка из довоенного Бруклина. Он что-то хотел сказать напоследок, но так и не решился. Баки же не стал давить, заметив это. Нужно время, чтобы информация улеглась, и Барнс очень надеялся, что друг не наделает своих фирменных капитанских глупостей. Да, Роджерс был капитаном, командовал взводом, теперь у него супергеройский отряд, но с годами безрассудство никуда не исчезло, скорее пропорционально возросло силе. Джеймс Барнс был парень не глупый и прекрасно понимал, что с этого момента, как раньше уже не будет. Да блядь! Как раньше, уже не было давно! И наивно хотелось верить, что по-другому не значит конец всего, что всё наладится, и никаких больше расколов, ссор, драк, и каждый получит свой кусочек счастья и тёплого дома. Загвоздка вот только была в том, что нужен им один и тот же очаг.       Лежать надоело, спать уже было невозможно, да и о каком сне может идти речь после многочасового изливания души. Легче в каком-то смысле определённо стало, но чувствовал себя Барнс не на месте. Рана не беспокоила, и он решил, что самое время уходить. Зов сердца игнорировать не получалось, да и не хотелось. Он семьдесят с лишним лет делал то, что ему не хотелось, ничего плохого не случится, если совсем немного побыть эгоистом.       Одежду свою в палате Баки не обнаружил, пришлось немного прогуляться в поисках. Никакой охраны, кстати, ему никто не помешал покинуть комнату. Больничная сорочка или рубашка, хер знает, как эта тряпочка в мелкий горошек с завязками на спине называется, смотрелась весьма забавно на здоровенном мрачном и небритом мужике, который незаметно скользил по коридорам.       Покидая башню, на нём не было никакого снаряжения, он следовал за Тони в повседневной одежде, и как бы тот ни сопротивлялся, настоял на своём. Зимний Солдат был лучшим не из-за каких-то тряпок и прочих побрякушек. Он голыми руками мог уложить десяток вооружённых бойцов и даже не запыхаться.       Дойдя до комнаты, в которой хранились вещи экстренно госпитализированных пациентов, Баки вытащил со стеллажа коробку со своей фамилией и инициалами, заглянул внутрь. Эх, футболке с черепушкой на левом рукаве пришёл конец, а она ему нравилась. Толстовка тоже имела дырку, но кровь на чёрном фоне почти не выделялась, да и её пожалели, просто сняли, не стали разрезать на лоскуты. Баки натянул штаны, обулся, накинул кофту на голое тело. Близилась зима, и обычный человек околел бы в таком наряде. Но кровь Зимнего Баки была на порядок горячее, он никогда не мёрз, за исключением принудительного крио.       От всех этих телодвижений в левом подреберье покалывало и тянуло, но швы, действительно, были наложены на совесть, крепко сцепляли края раны, не расходились, и тугая повязка всё также имела стерильно-белый цвет.       На этаже было спокойно, дежурная молоденькая медсестра на своём посту активно с кем-то переписывалась в телефоне, взгляд не отрывала и постоянно улыбалась. Вот и хорошо, пусть чатится, или как там это сейчас называется. Баки заглянул в ординаторскую, на кушетке примостился врач, урвав пару минут на отдых. Барнс стащил с вешалки белый халат для маскировки, чтобы лишних вопросов ни у кого не возникало. Не обижайтесь, док, Баки Барнсу он сейчас гораздо нужнее.       Около выхода висело зеркало, и Баки бросил взгляд на своё отражение. Похоже настало время подстричься, это гнездо на голове определённо не прибавляло шансов в завоевании сердца Тони Старка. Щетина имела свой определённый шарм, придавала лицу брутальности и мужественности. Хотя куда уж больше-то?! Настоящий альфа-самец. Не сложно сделать вывод, что Тони любил красивые вещи, красивых людей, и Баки хотел соответствовать. Кое-как постарался привести волосы в порядок, подмигнул себе в отражении и ухмыльнулся. Надо же, привычка из далёкого прошлого сохранилась, некий ритуал перед походом на очередное свидание с симпатичной милашкой. А халат-то был тесноват, пришлось накинуть на плечи поверх одежды. Хиленький какой-то докторишка подвернулся.       Покинув здание, Баки оставил халат на перилах и двинулся в город. Как выяснилось днём ранее, дорогу к башне Старка он найдёт и с закрытыми глазами.       Пятница поприветствовала его ещё в лифте, вежливо поинтересовалась самочувствием. А услышав ответ, сообщила, что рада отсутствию серьёзных и необратимых повреждений. Бред, конечно, но ему показалось, что она как будто извинялась. От ИскИна Баки также узнал, что Тони ещё не спит и работает в мастерской. Куда идти он знал, маршрут очень чётко отложился в голове.       Стоило только приблизиться, и двери в мастерскую разъехались сразу, пропуская внутрь. Тони крутанулся в кресле, поворачиваясь к нему лицом. — Дезертир! — ткнул пальцем в воздухе, указывая на Баки. — Мы не на войне, — парировал Барнс, шаг за шагом приближаясь к Старку.       Тот следил, скрестив руки на груди, склонив голову на бок. Чем ближе подходил Баки, тем Тони сильнее вжимался в спинку кресла. А когда он опустился перед ним на колени, Старк резко дёрнулся, пытаясь встать. Но ничего не вышло. Сопротивление бесполезно. Баки обхватил его руками вокруг торса, усадив на место, уткнулся головой в живот, глубоко вдыхая запах. Всё тот же металл, горчинка и цитрус. Если Тони скажет, он уйдёт, но зато в памяти останутся эти ощущения. — И что мне с тобой делать? — обессиленно простонал Старк.       Подняв голову, Баки посмотрел на него, стараясь заглянуть в глаза. — Не прогоняй сейчас. — Я об этом пожалею, — Тони коснулся его, провёл рукой по волосам, пропуская длинные тёмные пряди сквозь пальцы.