… Страдания ведут человека к совершенству. Палата №6 А. П. Чехов
Жидкая ртуть с ало-золотыми отблесками струилась по трубкам катетеров, установленных в лучевые артерии каждой руки. На голограмме перед глазами выведены основные показатели жизнеспособности организма. Пульс чуть завышен. Ну это нормально для текущего состояния — Тони был весьма взволнован предвкушением ожидания результатов своего «Прорыва». Давление постепенно возрастало, но этого не стоило пугаться, так и должно было быть, нормальная реакция организма на введение состава будущей совершенной живой брони. Частота дыхания, наоборот, снижена. Почему-то было холодно, хотя в мастерской вполне тепло — комнатная температура. В остальном, ничего. Ощущения по-другому описать было нельзя — ему никак. Ни боли, ни дискомфорта, если не считать некоторое саднящее ощущение в тех местах, где титановые иглы входили в кожу. Абсолютное ничего. А нормально ли это? Чёрт его знает! Симуляция показывала поведение и результат конечного взаимодействия нанотехнологичного Экстремиса с кровью, но вот описать, какие именно ощущения будет испытывать живой объект эксперимента, к сожалению, не могла. Старк лежал на кушетке с закрытыми глазами, ведя про себя отсчёт времени. Это было совершенно бесполезное занятие, но так было спокойнее, что ли. Да, Тони всегда находил отдушину в скучных для кого-то цифрах, формулах, алгоритмах, теоремах и уравнениях. А в данный момент ему совсем не помешает небольшая толика этого самого спокойствия. И нет, он совсем не думал о том, что его немолодое потрёпанное сердце попросту может не выдержать, замереть раз и навсегда; о том, что это утро было, пожалуй, самым тёплым за последнее время; о том, что он безумно рад, что в его жизни есть такие удивительные, чудесные люди; о том, что, сделав головокружительную смертельную петлю, его жизнь выровняла курс; о том, что Стив его услышал и понял; о том, что действительно надеется на успех своего эксперимента и ждёт возвращения Барнса, простите, теперь уже Баки, потому что любит звёзды и шоколад, и вовсе не потому, что в туманно-сером взгляде разглядел то, что превосходит галактику по своей красоте, вовсе не поэтому. Он точно об этом не думал, Тони просто считал. — Босс, внедрение завершено, — Пятница отчиталась спустя, казалось бы, вечность, когда Старк уже почти задремал. Мда, пожалуй, это самый скучный из его опытов. Кто бы мог подумать, что непревзойдённый гений почти заснёт в процессе воплощения своего самого совершенного изобретения в жизнь. Это было странно и скучно, не в стиле Тони Старка, у того же всё с огоньками и искрами. Наклёвывался один важный вопрос: а как понять, что всё сработало? Тони, вырывая катетеры, попробовал визуализировать, как броня покрывает его руки, и в тот же момент… блядь! Ничего. Старк по-прежнему видел свои ладони — одна оцарапана, вторая с покраснениями от ожогов. Он зажмурился, тряхнул головой, сконцентрировался на чётком образе и, открыв глаза, снова ничего. Шикарно! Просто блеск! Потратить почти три с половиной года ради вот этой ни к чёрту неработающей хуйни?! Да, Старк, ты, несомненно, гений! Сука, как же это бесит! Где он просчитался? Всё должно было быть совсем не так! Отчего-то кожа там, где раньше был реактор, начала чесаться. Потянувшись к месту зуда, Тони накрыл его рукой и почувствовал, что футболка мокрая. Он вспотел так, что ткань была ощутимо влажной. Ерунда какая-то. — Пятница, зачем устроила Сахару? Врубай кондей, — крикнул Старк. Реакции от рыжей не последовало. Что, опять обиделась? Из-за чего на этот раз? Какие, блядь, все нынче нежные! Заебала, никакого толка от этой идиотки, давно пора её переписать. Очень гадкое ощущение, когда одежда прилипает к телу. Старк решил принять душ и переодеться перед тем, как продолжить разбирательство в своём фиаско. Тони спрыгнул с кресла. Ой, зря. Его повело, пространство и предметы покосились. Так, ладно, бывали у Старка приходы и похуже. Он постоял немного, приходя в себя. В мастерской становилось уже непереносимо душно. И ещё какой-то шум, возникший из ниоткуда, неимоверно раздражал. Тони постарался собраться и прислушался. Североатлантический циклон надвигается на Восточное побережье… Нет, ты представляешь, так и сказал. Мудила! Давай останемся друзьями! Десять лет, Джес, десять долбаных лет! Проект находится на рассмотрении у Президента. Последуют ответные меры на санкции, введённые против тридцати граждан… Служба спасения, что у вас случилось? Ракетный удар по территориям талибов был нанесён час назад. Как сообщает наш источник… Борт номер один диспетчерской… — Пятница! — ошалело вскрикнул Тони. — Вырубай шарманку! Тишина. Точнее Пятница молчит, а звуки и голоса всё не смолкают, к ним в придачу добавляются мельтешащие картинки. Стальная коробка глубоко под землёй, толстые прутья решётки, золото — Национальный Банк, США, Шарлотт, Северная Каролина. Просторная светлая лаборатория, писк каких-то приборов, люди в белых халатах оживлённо о чём-то говорят — Российская Федерация, Москва. Тёмная подворотня, девушка в слезах забилась в грязный угол — Франция, Марсель. Пустырь на многие километры, запретная зона, объект спецрежима — Казахстан, Байконур. Взрывы, удары, выстрелы, крики, мольбы, голод, обезвоживание, нефтяное пятно, техногенная катастрофа, война — смерть. Насилие, жестокость, тирания, шпионаж, гонка вооружений, ядерные коды, эксперименты над людьми, Гидра, ЩИТ, Мстители, мутанты, пришельцы, боги… Апокалипсис. Мир несовершенен. — Хватит! Прекращай! — Тони схватился за край стола, чтобы удержаться на ногах. Они недостойны… люди такие жалкие, они ничего не видят. Что это? Кто это? Как это? Это у него в голове? Так много и громко, и шумно, и жарко. Господи, тело просто горит! Дыши… дышать тяжело, воздух обжигает лёгкие, как раскалённое железо. — Да сделай же что-нибудь! — сквозь зубы рычит Старк. — Красный код! Они не заслуживают тебя. Доверься нам. Не сопротивляйся. — Босс, — прерывистый механический совсем незнакомый голос, — мои протоколы безопасности переписаны, — скрежет, треск в динамиках, словно где-то там идёт ожесточённый бой, — в доступе отказано. — Кто? — Тони взревел, в отчаянии сжимая край стола сильнее, отламывая кусок прочнейшего стекла. — Старк Энтони Эдвард. Нет! Это неправда! Ложь! Он же… он же не мог, не хотел, да и когда? А эти голоса всё настойчивее и настойчивее взывают. Не бойся, мы сделаем тебя совершенным. Ты же этого так хотел. Устоять на ногах не получилось, тело стало слишком тяжёлым. Тони оказался на полу. Старк, ты реально облажался. — Полная блокада! Изоляция всего этажа! — ещё одна попытка что-то исправить. А ты смешной, Тони. — … отказано. Мы уже везде. Давай поиграем, знаем, ты любишь. Тебе понравится. Правила просты: ты называешь город — мы спускаем ядерных крошек с цепи. Называй любой, а мы подхватим. Будет весело, обещаем. Встать не получилось, ноги будто тонну весили или сделаны были из свинца. Упираясь локтями, Тони приподнялся и тут же ужаснулся. Серебристая субстанция обволакивала его конечности, нарастала, поглощая тело. Он бы закричал, да голос ему уже не подчинялся, получился какой-то обречённый хрип. Секунда, две, три, десять… всё. Старк заперт, погребён, замурован в непробиваемый кокон, совершеннейший хитин. Не тех демонов Тони боялся, ох, не тех. Не зря же кто-то умный сказал, что главный твой враг — это ты сам. Они увидят, прозреют, наконец…***
Какое-то необъяснимое чувство тревоги поскуливало где-то внутри. Логических объяснений Баки не находил. Всё же было хорошо? Да! Господи, да, наконец-то всё было нормально. И даже все странности и чудаковатости начала этого дня нисколько не портили того факта, что Тони его не прогнал, позволил остаться, не возражал, когда речь зашла о возвращении. Это же, наверное, что-то да значит? Баки хотел поскорее решить вопрос со Стивом и снова оказаться в башне. У него были грандиозные планы по воплощению в жизнь тех слов, которые на прощание сказал Тони. Возможно, у кого-то и были сомнения, но Баки был романтиком, правда, было это давно, можно даже сказать, что в другой жизни. Женщины любили Барнса не только из-за смазливого личика, статной фигуры и обольстительной улыбки. Безусловно, первоначально все ведутся на оболочку, встречают-то по одёжке — это прописные истины, так устроена природа человека, возможно, за небольшими исключениями. Он был внимательным и галантным кавалером, нежным и умелым любовником. Каждая рядом с ним чувствовала себя той самой единственной и неповторимой, роковой королевой под ручку с рыцарем, покорившим её сердце. В те времена уровень нравственности был гораздо выше, до сексуальной революции или развязности ещё было целых сорок лет, но милые леди не особо-то и сопротивлялись, когда на них обращал своё внимание красавчик Баки Барнс. Охомутать такого парня хотели многие, но он так и не почувствовал ни в одной той самой, истинной. Возможно, на совести Баки не одно разбитое девичье сердце, хотя он, как мог, всегда старался смягчить разрыв. На фронте романтике не было места. Грязь и серость, холод и смерть. Пожалуй, самыми заветными желаниями тогда являлись: выжить и согреться, а временами просто умереть. Отношения между мужчинами всегда порицались в обществе, даже сейчас, когда, казалось бы, это самое общество ратует за равные права, толерантность и терпимость. В сороковых всё было гораздо сложнее, чистой воды самоубийство, тем более в армии. Но какое это могло иметь значение, когда ты уже смертник. Может, остался час, может, день или неделя, каждая минута могла стать последней. Получая толику этого необходимого, но запретного тепла, становилось чуточку лучше, ведь тебя понимают, почему и зачем это нужно. На войне нет места нежности, но даже будучи полностью опустошённым Баки пытался поделиться лаской в ответ. Он понимал. Взаимовыручка, взаимопомощь, поддержка. Это было проявлением отчаяния и слабости. Горько, но нет, не противно. Значение слова романтика Зимний знал, но применять это знание на практике ему не приходилось. Приказа не было. Назвать его нежной, трепетной натурой язык точно не повернётся. Препараты не очень-то справлялись с подавлением естественных физиологических потребностей организма суперсолдата, которые были усилены сывороткой в несколько раз. Во избежание, так сказать, привлекались профессионалы самой древнейшей из профессий, чтобы помочь Солдату избавиться от лишнего напряжения. Не часто, надо отметить, обычно после миссий следовало крио. Но бывали и достаточно длительные промежутки активного состояния Агента. Если Баки до войны можно было назвать человеком в поисках любви, то Зимнему до определённого момента любовь была не нужна. Сука, даже секс у него был по уставу. Теперь все воспоминания при нём, практики, правда, давно не было, но это вопрос решаемый. Этот вечер будет потрясающим и незабываемым, Баки был уверен. Тот трепет и волнение, которые разрастались рядом с Тони, разгорались буйным стихийным лесным пожаром, согревая, будоража воображение, усиливая надежду, что вот оно совсем близко, солнце, самая яркая звезда, и что она благоволит, не отворачивается, освещает путь. Хотелось тупо улыбаться, но водитель такси бы не оценил. Кое-что за эти годы изменилось, и неподготовленный человек мог запросто схлопотать сердечный приступ, увидев нынешнее подобие прежней беззаботной счастливой улыбки, однозначное название которой оскал. Хотя Тони вот не испугался, с ним вообще не получалось контролировать этот мышечный рефлекс. Баки очень надеялся, что не выглядел очень уж жутко в те моменты. По пути на базу тревога так никуда и не уходила. Откуда же это странное ощущение? Барнс всегда доверял своим инстинктам, а сейчас они вопили, призывая к чему-то. Но к чему? Что не так? Баки прокручивал в голове все события прошедшей недели, в особенности последние несколько дней, они были чрезмерно насыщенными на яркие моменты. И никаких обоснований, хотя если с Тони наметился некий прогресс, первые шаги к сближению, то вот Стив… Когда друг звонил, то голос его был ровный, не обвиняющий, спокойный. Стив уточнил всё ли с Баки в порядке, и никаких упрёков, укоров из-за самовольной выписки Барнса из больницы. Знал ли Стив, где его друг провёл ночь? Маловероятно, но Баки и такого поворота не мог отрицать, возможно, на базе его ждёт весьма неприятный разговор, и Стив просто хотел высказать всё в лицо. Правильный и честный, упрямый… «Стив, пожалуйста, не усложняй», — мысленно просил его Баки. Если бы Барнс увидел, что Тони врёт, за гордостью, непринуждённой бравадой и своей бронёй скрывает желание вернуть Стива, Баки бы ушёл, растворился бы в тенях, как он отлично умеет, стал призраком и не мешал. Увидел-то он совсем другое. Был, конечно, вариант, что сознание выдаёт желаемое за действительное. Но нет, нет, ошибка маловероятна. Зимнего учили читать людей, как детские сказки, в особенности видеть то, что кто-то хочет утаить. И он увидел Тони. Настоящего, живого, с глубокими ранами и заплатками на душе. Тони, который улыбается, когда сердце плачет. Тони, который всё ещё не разучился доверять и прощать, который открывает закрытые двери. Тони, который винит себя за то, к чему даже не имеет отношения, чужие грехи взваливает на свои плечи. Тони, который хочет спасти всех, порой, слишком дорогой ценой, не раздумывая отдав свою жизнь. Тони, который, падая, каждый раз поднимается, с вызовом смотрит в глаза судьбе, пусть и ноги уже подкашиваются. Всё это слишком для одного человека. Зимний хотел его защищать, у Баки желания было не меньше. На базе было спокойно. Точнее обычный человек бы назвал такой ритм сумасшедшим. Но Баки обычным не был. Агенты и работники сновали туда-сюда, оживлённо обсуждая какие-то документы, стратегии будущих операций и планы на ланч. Это галдящий улей, никак иначе. Жизнь на базе бурлила, как и непрекращающаяся деятельность по спасению этого мира от явных и скрытых угроз. На Барнса всё ещё посматривали с каким-то подозрением, ожидая что сейчас он сорвётся и на волю вырвется Зимний Солдат. Почти никто из текущего штата агентов никогда и не пересекался с призраком, но слухами и сплетнями земля полнится. Они были наслышаны, поэтому опасались. Баки откровенно было похуй, шепотки за спиной и косые взгляды привычны. Он примкнул к Мстителям только из-за Тони, чтобы быть ближе, и Стива, чтобы поддержать. Барнс никогда не рвался в герои. У него было несколько жизней, и даже не две. По его подсчётам эта шестая. И в ней хотелось начать всё с чистого листа, как после обнуления. Нет, не прогоняя воспоминания, они нужны. Просто жить по-другому, так, как хочется самому, как велит и чувствует сердце. И если бы Тони снова у него спросил, Баки бы ответил, что уже навоевался. Он не любил войну, Зимний от неё тоже был не в восторге, просто иначе он не умел, Солдата другому не учили. В жилом корпусе, где располагались Мстители, пусто и тихо. В гостиной нашлась Наташа, которая что-то сосредоточенно изучала. Она-то Барнсу и сообщила, что Стив ждёт его у себя, даже не отрываясь от документов. Сухо, без толики эмоционального окраса, ни раздражения, ни пренебрежения, ни дикого восторга. Да, у Романофф к нему были личные счёты, и речь совсем не о точном выстреле, которым Зимний убрал цель, оставив тем самым уродливый шрам на теле Вдовы. Но это, как говорится, совсем другая история. История о маленькой девочке в Красной Комнате. Девочке, которую ломали с детских лет, у которой украли детство. Баки удивлялся, как это она ещё ни разу не попыталась его задушить или перерезать горло ночью. В гостиной он не задержался. Постучав и сразу же толкнув дверь, Баки зашёл в комнату Стива. И его тут же насторожил раскрытый и наполовину заполненный вещами рюкзак. — Куда-то собрался? — подпирая плечом дверной косяк, скрестив руки на груди, громко спросил Барнс. Из ванной показался Роджерс, который держал в руках небольшой контейнер. — Да, Бак. Спасибо, что так быстро приехал, хотел увидеть тебя перед отъездом, — укладывая ношу в сумку, что-то перебирая внутри, отозвался Стив. — Не понял. В чём дело? — С нами связался Эверетт Росс. В Ваканде произошёл переворот, захват власти, Т’Чалла погиб. Через, — он заглянул на руку, сверяясь со временем на часах, и сообщил, — через сорок две минуты я, Наташа и Сэм выдвигаемся туда. — Моя помощь не требуется? — Нет, — чётко, как отрезал, произнёс и, наконец, посмотрел на Баки. — Ты останешься здесь. — И почему же, Капитан? Я знаю местность гораздо лучше твоей команды. — Это приказ, сержант. — Оберегаешь или не доверяешь? Тяжело вздохнув, Стив сел на край кровати, растеряв весь свой командирский дух. Взгляд Баки зацепился за разбитые костяшки пальцев, да и в целом все руки у Роджерса были в ссадинах, порезах, а с учётом суперсолдатской регенерации повреждения были гораздо серьёзней и получены совсем недавно. Вчерашний их разговор точно не прошёл бесследно. Кэп выглядел весьма паршиво, устало. — Баки, тебе это просто не нужно, а мне да. Мы поговорили с Тони, и мне действительно будет спокойнее, если ты останешься здесь. — Стив, о чём ты… — Ты был прав, выбора у меня нет, а Тони свой уже сделал. Вот так, коротко, лаконично, но ёмко. Стив смотрел на Баки с какой-то немой просьбой и печалью во взгляде. О чём он не решился вслух попросить, Барнс понял. Также без слов он сел рядом со Стивом, положив свою руку тому на плечо, чуть сжимая. — Даже не сомневайся, — отвечая на эту немую просьбу, заверил его Баки. — Спасибо, — с благодарностью тихо произнёс Стив, принимая слова за обещание. Расспрашивать сейчас, почему так, и что именно сказал Тони, Барнс не стал. Но это действительно значительно упрощало жизнь, не подводило к той черте, когда, разрываясь, нужно метаться меж двух огней, или, что гораздо страшнее, обрести врага в лице лучшего друга. — Только без глупостей, мелкий, договорились? — спустя несколько минут тишины заговорил Баки. — Я постараюсь, — отозвался на это Стив, а на его лице появилась тень улыбки. — Новая форма? Не видел её раньше, — оценивая экипировку Капитана, поинтересовался Барнс, тем самым задавая тему для отвлечённого разговора. — Доставили на днях, — и Стив, немного помедлив, добавил, — это Тони. Ну что тут ещё можно сказать, Старк, как Рим, все дороги, то бишь разговоры, так или иначе сводятся к нему. Команда Мстителей по-прежнему оснащалась передовыми разработками от Тони Старка, и никаких сюрпризов, подстав или мести в качестве ответочки за срыв подписания Соглашения в прошлом. Костюм Капитана Америки в двадцать первом веке нисколько не походил на то клоунское звёздно-полосатое трико, в котором Стиву приходилось плясать на сцене, агитируя в поддержку армии США, да и форму, которую создал Говард Старк по эскизу самого Роджерса, тоже. Эта версия являла собой что-то особенное, совершенно новое. Тона темнее, материал в разы прочнее, скорее всего, способный защитить от выстрелов в упор. Функциональность, удобство и практичность. Это не цветастый нелепый наряд из комиксов. Костюм, созданный для воина, полностью соответствует его силе, предназначен для того, чтобы защищать носителя, сокрушать и устрашать врагов. И вот в этом всём очень чётко проявлялся и выражался сам Тони: его забота, его щедрость и неравнодушие, несмотря ни на что. Оставшееся до вылета время Роджерс и Барнс провели за обсуждением событий в Ваканде, об этом, по крайней мере, было говорить легче, чем видеть полную потерянность и обречённость на лице друга. Стив словно переключился, подавляя лишние эмоции, ввёл Баки в курс дела в общих чертах, тот в свою очередь высказал несколько идей, как лучше будет действовать на месте. Во многом Капитан был согласен и принял информацию к сведению. За пять минут до установленного времени заявилась Вдова, обозначая необходимость выдвигаться. Братские крепкие объятия на прощание и взаимное пожелание удачи, немного странно в текущих обстоятельствах, но так знакомо. Команда, которая отлично сработалась, дав первый открытый бой Гидре в этом веке, покинула базу на джете. И за них волноваться не стоило. Капитан внёс свой посильный вклад в свержение нацистского режима, с наведением порядков в Ваканде он тоже справится. С ним Наташа и Сэм, они удержат его от совершения глупостей. Тогда что же так тревожит Баки? Прошло около трёх часов после того, как он покинул башню Старка. Не так уж и много, но ощущалось совсем иначе. По пути к себе в комнату он заметил прохаживающихся по территории Ванду и Вижена и пришлось менять маршрут, чтобы не нарваться на странную парочку. Тратить время на пустую болтовню, отвечая на вежливые вопросы, не хотелось, тем более ведьма могла и не спрашивать, а допускать кого-то до своих мыслей Баки не собирался. У себя он принял душ, побрился, рассмотрел затянувшийся свежий шрам, потыкал в него пальцем — ничего, не болит. Ну что же, отлично. А после настал черёд подбора соответствующей случаю одежды. И с этим была полная засада. Немногочисленный гардероб Баки составляли похожие друг на друга толстовки, футболки и штаны, с небольшим контрастом в неяркой цветовой гамме. Разбавляли эту компанию откуда-то затесавшиеся синие джинсы и кожаная куртка совсем не по сезону. Мысленно стукнув себя, напомнил, что он не какая-то там дамочка, чтобы сокрушать из-за того, что нечего надеть. Давай, соберись, мужик, брутальная небрежность наше всё! Вот что вы знаете о страхе? Всё, что на своём веку он повидал и как Баки Барнс, и как Зимний Солдат, меркло в сравнении с тем, что ему предстояло свидание с Тони Старком. Да, он боялся. Боялся показаться глупым, скучным, старомодным, не понравиться или узнать, что Тони просто так пошутил — все эти мысли заставляли Баки нервничать, пока он собирался. Одежда, на самом деле, была меньшей из проблем. Возможно, было бы легче, представь он это как очередную миссию. Но не было это заданием, это то, чего по-настоящему хотелось. Волновался ли он так раньше? Скорее нет, чем да. И полноценное свидание с мужчиной у него впервые, вот, видимо, поэтому его раздирали тревога и мандраж. Традиционный ритуал у зеркала перед выходом. В отражении виделся симпатичный парень, которого можно было бы назвать обычным, нормальным, если не вникать в детали. Баки себя знал, все ипостаси, которые когда-либо приходилось примерять. Прокачанная оболочка Джеймса Барнса с Зимним Солдатом, рассеянным внутри в каждой клетке тела. Он не был прежним Баки, хотя по первости хотелось в это верить, а сейчас оставалось лишь надеяться, что он будет нужен Тони вот такой перекроенный и собранный заново. Нужен не Солдатом, бойцом, цепным псом, а человеком. Никто же не запретит ему мечтать о лучшем? Хотя с Тони он готов остаться в любом качестве. По рекомендации гугла Баки приехал в магазин, в котором продавался самый лучший в Нью-Йорке бельгийский шоколад. Так, вы только не смейтесь, но на сегодня намечалось шоколадно-клубничное фондю. Без всяких переносных смыслов! Хотя кто ж сможет заглянуть в будущее, а вдруг? Осенне-зимняя пора располагала к чему-то согревающему и сладкому. В качестве напитка он выбрал португальское креплёное вино Мадейра. А вот за клубникой пришлось прокатиться чуть подальше, но это того стоило. Такой ароматной и свежей клубники в тридцатых не было, тогда вообще, кажется, не было клубники. Закончив сбор всех необходимых составляющих, он благодарил создателя гугла — очень удобная штука у него получилась. Баки ещё раздумывал над покупкой цветов, но потом решил, что это уже перебор. Тони определённо не был красной девицей и такой бы знак внимания не оценил. На улице уже стемнело, когда Барнс добрался до Манхэттена. В этот раз Пятница с ним не заговорила, и когда Баки сам к ней обратился, уточняя на месте ли Тони, промолчала. Странно, неужели Тони установил запрет? С другой стороны, лифт стремительно поднимался в пентхаус, значит, кибер-девушка просто не в настроении болтать с ним. На этаже Тони было тихо и темно. Баки прикинул, что тот скорее всего у себя в мастерской, поэтому направился прямо туда. Сделав пару шагов в нужном направлении, он столкнулся с Железным Человеком. Приятный холодно-голубоватый свет реактора и репульсоров осветили просторный коридор. — Вы как раз вовремя, мистер Барнс, — раздался голос Пятницы, но какой-то необычный, отчуждённый, что ли. — Мы проводим вас, у нас сегодня вечер весьма занимательных игр. Значит, в костюме Тони не было. Видимо, ИскИн управляла бронёй, потому что, развернувшись Марк зашагал туда, куда и собирался сам Баки. Интересный приём ему оказали. Можно даже сказать, что на секунду стало жутко, но Барнс прогнал это ощущение. Это же Тони, он не навредит, Баки уже несколько раз в этом убедился. Перехватив поудобнее бумажный пакет с вином, шоколадом и клубникой, Барнс следовал за своим провожатым, отмечая, что света нет вообще нигде на этаже. В мастерской же было наоборот, слишком ярко. Тревога усилилась, и почему-то внезапно нахлынуло чувство опасности. Самого Тони видно не было, Баки встретили ещё четыре активированных модели брони, которые стояли в ряд по центру лаборатории. — Пятница, мы будем играть в прятки? — решил поинтересоваться Барнс и, отойдя к стеллажу, приладил пакет на свободное местечко одной из полок. Двери за его спиной закрылись. Железные пустые костюмы синхронно двинулись на него. — Это слишком скучно, сержант, — механический голос сейчас будто бы смеялся. — Помнится, ты приходил за наказанием, — Баки от этих слов напрягся, что-то явно было не так. — Суд вынес приговор. Казнить. И в следующий момент Барнсу пришлось уворачиваться от удара слева, нанесённого Марком, который привёл его сюда. Ещё через секунду Баки был окружён кольцом из пяти ало-золотых железных бездушных машин, под управлением такой же бездушной Пятницы. Что произошло, чем он прогневал ИскИн, ведь они, вроде бы, обо всём договорились. Теперь, когда всё внимание железяк было сосредоточено на нём, пришлось очень быстро соображать, подбирать варианты стратегии и манёвры боя. Это уже было совсем не похоже на игры. Или Тони решил его так проверить? Или наказать за всё сполна? — Мы бы сказали, что ничего личного, но врать нехорошо. Ты нам мешаешь, он сопротивляется из-за тебя. Последнее слово? Кто сопротивляется? Кому? Очень бы хотелось понять, что здесь вообще происходит. Баки заметил какой-то серебристый отблеск в глубине мастерской, но не успел рассмотреть получше. Пришлось изрядно поднапрячься, собирая все имеющиеся резервы организма, чтобы противостоять пяти бронированным костюмам. Драться с одним Железным Человеком было весьма трудно, что уж говорить, когда их в разы больше. Сейчас Баки понял, что тогда, на гидровской базе, будучи в ярости, Тони умудрялся себя сдерживать. А у этих никаких эмоций, ошибок в тактике, лишь холодный расчёт. Урон, нанесённый лаборатории, был велик. Вмятины и пробоины на стенах, разбитое стекло, искорёженные конструкции стеллажей, часть оборудования тоже пострадала. Одного из Марков удалось вывести из строя, вырвав реактор, обесточив тем самым броню. Кто-то там назвал костюм Железного Человека консервной банкой, так вот, консервные банки так себя не ведут! В них консервы, шпроты или тушёнка, и они навряд ли способны убивать. Подняв одного из атакующих, Баки швырнул его в стоящих напротив. Почти что страйк. Небольшая передышка, в которой удалось рассмотреть то серебряное, что блестело. Это походило на тот же костюм Железного Человека, только другого цвета и формы. Никаких углов, плавные обтекаемые изгибы. — Тони! — прокричал Барнс, когда его таки сбили с ног ударом под колени, жёстко фиксируя положение, замерев, удерживая руки в твёрдом металлическом захвате. От следующего удара под рёбра дыхание сбилось. Да, силы они не жалели, не сдерживались совсем. А стоит ли вообще сопротивляться, если этого так хочет Тони Старк?***
Вот почему большая часть самых продвинутых его творений пытается уничтожить своего создателя? Это какой-то рок или сглаз, или порча. В церковь, что ли, сходить? Вдруг поможет. Кибервирус был чертовски настойчив и силён. Он уже проник и разведал самые страшные засекреченные тайны Пентагона, Кремля, ООН, НАТО. Ничто не смогло укрыться от него, никаких больше тайн, фальши и лжи. Вот она, правда, терабайты данных и информации из первоисточника. Бери не хочу! Но только есть условие — подчинись, сдайся, отпусти контроль. Подчиняться Тони не любил, эти знания того не стоили. Ядерные ракеты всё ещё оставались глубоко под землёй. Игра в города у них не заладилась. Но и вернуть способность управлять своим телом тоже не получалось. Старк как бы был заперт наедине с самим собой. С самой худшей своей стороной. Жестокой, упрямой, бесчеловечной, эгоцентричной, бесцеремонной. Той стороной, которая хотела только брать, ничего не отдавая при этом. Держаться, давать отпор становилось всё сложнее. Всё хорошее, за что пытался зацепиться Тони, наноэкстремис извращал, выворачивал наизнанку и выставлял в самом наисквернейшем свете. Про настойчивость и убедительность, кажется, уже было? Старк не хотел верить, правда, не хотел, он пытался удержаться в себе, подавить кибервирус, которым себя заразил, желая стать совершенным. Он же не для себя старался, честно, не в этом смысл. Люди и мир несовершенны — это неоспоримый факт. Тони давно это узнал и со временем смирился. Пороки, ошибки, трагедии и драмы по их вине. Это нормально для человека, людям свойственно ошибаться, а потом потирать набитые шишки, подниматься и исправлять, принимая полученный опыт, стараясь в дальнейшем подобного не совершать, идти вперёд, создавать что-то новое. Нужно искать компромиссы, а не сносить половину планеты ядерным взрывом, устанавливая свой порядок. Чем-то это напоминает план Гидры из сороковых. Не нужно бросаться в крайности… Барнс. Это он ему сказал. Хороший он парень, но столько страданий. Тони не просил, но тут замелькали картинки пыток и экспериментов, становления Зимнего Солдата, его пробуждения и покорности приказам. И снова зима, ночь, авария на шоссе. Ничего нового, Старк всё это знал, он это пережил и принял. Это не было ошибкой Барнса, он не виноват, что несовершенные люди пытались сделать его совершенным оружием, солдатом. Экстремис бил ниже пояса, подбрасывая запись драки в Сибири. Да, это был крах всего: мечты, надежды, идеала. Должного эффекта вирус не достиг, Тони и с этим смирился, переступил, отпустил. И вот тут он откровенно разозлился. Он Старк или кто? Будет тут ещё какая-то нанотехнология с помесью вируса ему указывать, условия ставить. Ага, сейчас, разбежались. Нахуй такое совершенство! Либо по-моему, либо никак! Вот здесь никаких компромиссов. Тони должен защищать этот мир, в нём живут дорогие сердцу люди. Пеппер, которая мирно спит в номере отеля, после изматывающих переговоров — нельзя шуметь, ей вставать через пару часов. Роуди, который рвётся в бой наподдать плохим парням в сирийской пустыне — угроз и так много, не нужно добавлять ещё одну головную боль другу. Паучок, который зубрит учебники, поставив цель на год раньше выпуститься из школы и поступить в MIT — ну какой тут захват мира, с Питером физикой нужно дополнительно позаниматься, чтобы наверняка всё получилось. Стив, который летит свергать очередного тирана, скорбя о павшем товарище, вырисовывая набросок Тони в небольшом блокноте — чёрная кошка выжила, кэп, не грусти, вибраниум не покинет пределы Ваканды, а меня отпусти, мы оба накосячили, прости. И чёртов Баки Барнс, который держит слово. Который почему-то доверяет самому ненадёжному человеку в этой вселенной, хочет быть ближе, защищать. И он улыбается, и глаза блестят, когда он смотрит на Тони. Ну вот скажите, почему? Человек, который большую часть своей жизни кроме жестокости и боли не видел больше ничего, выбирает клубнику для Старка. От умиления можно с ума сойти. Так, стоп, вот этого как раз и не надо! Любви с первого взгляда не бывает, Тони был в этом уверен. С его паранойей и недоверием приходится к людям присматриваться, внимательно и по несколько раз. На Баки он насмотрелся с разных сторон и ракурсов, увидел много всего, разного. Страшного, ужасного, тёплого, забавного, весёлого, трагичного и драматичного. И прогнать не получается, не хочется, потому что рассмотрел что-то родное, близкое по духу. Говорят, противоположности притягиваются, но тут иначе, они очень похожи. И у Тони тоже есть альтер эго. Не забывайте, тёмное и светлое начало есть в каждом. Сейчас совсем не время ослаблять поводок, демону место на цепи. Старк всю жизнь борется с собой, Экстремис вывел этот бой на новый уровень. Да и кто такой Тони Старк, чтобы отказываться от драки? Он никогда себя не щадил, в этот раз тоже не будет исключений. Уверен Тони, что недостоин, не заслужил ни одного из тех людей, которые скорее всего святые. Старк умеет только разочаровывать, обижать, подводить, как бы ни старался, итогом одно и то же. Может, хоть в этот раз всё выйдет по-другому? Пора возвращать контроль над ситуацией, потому что… — Я Железный Человек, — жёстко, твёрдо, с холодным металлом в голосе. Слишком ярко. Ослепительный свет на потолке причинял глазам дискомфорт. Тело ощущалось гораздо легче, и дышать легче. Пройдясь руками по телу, не нащупал ничего постороннего, кроме одежды. Но на груди было какое-то уплотнение. Щурясь, Тони приподнялся, оттянул ворот футболки и увидел светящийся неправильный шестиугольник. Что за хрень? От дальнейшего изучения и разглядывания оторвали звуки скрежета металла. Всё ещё находясь на полу, Старк обернулся. Та часть мастерской, которая была ближе к выходу, превратилась в руины. А на них коленями стоял Баки с разведёнными, как на распятии, руками, зафиксированный со всех сторон четырьмя Марками. — Папочка всего на минутку ушёл в себя, а детки тут же распоясались, — вставая на ноги, бросил Тони. — Отпустите его, — отдал чёткий приказ. Костюмы тут же отступили на шаг от Барнса. Ещё пять секунд ушли на приведение ИскИна в строй. Удобно, однако, но с Пятницей привычней. — Детка, ты со мной? — не сводя взгляда с осевшего на пол Баки, уточнил Старк. — Всё под контролем, босс. Система восстановлена, — своим обычным голосом с лёгким ирландским акцентом отчиталась рыжая. — Чудно, уводи ребят на место. Пробираясь через поломанное всё, Тони добрался до Барнса и присел рядом, близко, плечом к плечу. Придерживая за подбородок, Старк приподнял его опущенную голову и стёр большим пальцем кровь с разбитой губы. — И это были занимательные игры? — спросил Баки, чуть улыбаясь, принимая нежную ласку. Теперь пальцы Тони прошлись по скуле, накрывая ссадину почти неощутимо, скользнули ниже на шею, ложась на синяки от железных пальцев брони. — О, нет, — отрицательно покачав головой, признался Старк. — Это был полный пиздец, но такое происходит не часто. Так, раз в пару лет. — С тобой не соскучишься. — Всё ещё хочешь остаться? — Тони, потенциальным концом света меня не напугать. — Хорошо, — подаваясь совсем близко к лицу Баки, выдыхая в губы, прошептал Старк. А потом поцеловал, придерживая Баки за шею. И вновь осторожно, аккуратно касаясь ранки, будто залечивая и извиняясь. Сейчас торопиться никуда не хотелось, просто остаться в этом моменте. Тони почувствовал, как его сгребают в крепкие объятия, как руки Баки смыкаются на спине надёжным замком, как тот губами касается местечка чуть ниже уха и шепчет, что любит, что не уйдёт, пока Тони не прогонит, хотя это не поможет, он никуда не уйдёт. Вместе, рядом тепло, хорошо, уютно, комфортно. После того, как под завалами был обнаружен пакет с уцелевшими шоколадом, клубникой и разбитой бутылкой вина, из подручных материалов, то бишь горелки и железной лицевой панели почившего Марка, они таки организовали фондю. Без радушного Дубины не обошлось. А вы что думали? Открытый огонь в помещении! Дубина бдел с огнетушителем. Увы, звёздного неба над головами не было, но это не страшно. Достаточно было заглянуть друг другу в глаза, чтобы увидеть самую яркую во вселенной или саму вселенную.