Калейдоскоп бедствий

      Сагуру болтал ножками, сидя на остановке около полицейского участка. Отцу что-то понадобилось в Осаке, а нянечка отошла на пару минут, наказав сидеть тихо.       Он и сидел, немного огорчённый необходимостью слушаться. Правила... их столько, что и не упомнить! Каждый раз, когда ему казалось, что уж теперь-то он запомнил все, нянечка и отец находили новые, будто бы из головы брали! Слушать взрослых, не трогать чужие вещи без разрешения, быть паинькой, не навязываться, вилку в правую руку...       Жутко хотелось что-нибудь нарушить. Так. По мелочи. Взять вилку в левую, есть рыбу ложкой... хоть что-то!       Он понуро осмотрелся, надеясь найти что-то интересное. И вздохнул, найдя только потерянного мишку рядом.       Ему сказали сидеть на месте. Сагуру осторожно встал, слегка сходя с ума от своей дерзости. Он! ослушался взрослых! Быть того не может, какой он смелый! Наверняка ещё что-то сможет! Например...       Пальцы почти робко сомкнулись на лапке мишки, после чего Сагуру более смело взял того на руки. А теперь... что? Игрушка ему не особо-то и нравилась, да и объяснять его появление у себя он желанием не горел абсолютно. Нянечка не одобрит... но, с другой стороны, нарушать её указы... определённо весело. Как далеко он может зайти? Забрать игрушку себе? Сломать веточку? Не погладить котёнка?        — Это твой мишка? — чужой голос вырвал его из раздумий, привлекая внимание к смуглому пареньку. Его ровесник, похоже. Выглядел ровно так, с кем, по указу, ему водиться не стоит: ссадины на коленках и локтях, пластырь на щеке и уйма мелких синяков по всему телу. То, что надо!       Сагуру глянул тому в глаза, сам не зная пока, что ответить. И... сгорел.       Зелёное пламя справедливости опалило душу, загоняя ту в пятку. Это было словно замедленное кино: он знал, что будет, если ответит неверно. Его не простят. Малейшая ошибка, и он будет наказан, пламя сожжёт его полностью, не щадя.        — Нет. Он потерянный. Не знаешь, чей он? Хочу вернуть, — отозвался в смятении Сагуру, видя страх в чужих глазах: должно быть, тот тоже увидел нечто похожее.        — Почему... — кажется, паренёк его не слушал, чем-то слишком уж поражённый. — Почему... у тебя цвет преступления?..       Что? Что-что-что? Цвет... преступления?! Это к этому ведёт нарушение правил?! К тем нехорошим ребятам, что убивают? Которых ловит его отец?!       Нет! Сагуру не такой! Совсем-совсем не такой! Не хочет быть таким! Не хочет быть пойманным отцом! Или увидеть его неодобрение, как и нянечки!       Не хочет быть преступником!        — Тебе кажется! — выпалил в смятении он, выпуская жгущую руки чужую игрушку и, заметив приближающуюся нянечку, рванул к ней, ища спасения и не обращая более внимание на ошарашенный пожар позади. — Няня! А можно я буду детективом? Пожалуйста! Научи меня!       Строгая женщина изумлённо посмотрела на него, но медленно кивнула. Та не спрашивала, с чего бы так паникует Сагуру, лишь погладила по голове и вздохнула, ведя подальше от злосчастной остановки.       Сагуру не будет преступником. Он будет детективом. Ведь те хорошие ребята и никак не могут стать преступниками. Ради этого он выучит столько правил, сколько нужно!